– Никуда не уходи, я сейчас, – сказал он, встал и вышел, чтобы принять душ.
Люси тоже встала, подобрала с пола блузку, достала свежие трусики из чемодана и пошла в гостевую ванную. Приняв душ, она надела блузку прямо на голое тело и подошла к зеркалу. На нее смотрела женщина, которая только что занималась сексом. Но за припухлостью губ и розовостью щек она увидела то, чего так боялась. Она увидела глаза, полные любви. Интересно, заметил ли это Куинн? Люси надеялась, что не заметил. Она не хотела, чтобы он знал о ее чувствах.
Люси причесалась и провела пальцем по красному пятну на подбородке, это Куинн натер щетиной. Она ему действительно нравилась, на этот счет она не ошибалась. Она никогда не ошибалась в таких вопросах, но все же это не любовь.
Он не любил ее, и это было обидно. Он хочет проводить с ней время. Ей хорошо с ним, он веселый и такой сексуальный. С ним она не помнила, почему живет в его доме, и сейчас для нее это важно. А о том, что будет завтра, она будет думать, ну, скажем, завтра.
Когда она вышла из ванной, Куинн уже ждал ее. Он стоял, навалившись спиной на дверь. На нем были только джинсы, и Люси заметила, что он надел их на голое тело, У его ног сидел ирландский сеттер.
– Это Милли, – сказал Куинн.
Собака действительно была красивая, с длинной каштановой шерстью и умными карими глазами. Она смотрела на Люси, свесив язык.
– Так ты и есть та самая Милли? – Люси нагнулась и почесала собаку за ухом. – Что ж, твой хозяин не наврал хотя бы про цвет волос.
Куинн улыбнулся.
– Если я ее отпущу с поводка, она обнюхает тебя. Люси вытянула руку, чтобы собака смогла обнюхать ее ладонь, а сама посмотрела на Куинна.
– Поэтому я держу кота.
– Коты не принесут палку и не прыгнут в пруд, чтобы распугать уток.
– Что говорит об их уме.
Куинн покачал головой:
– Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Люси пошла за ним. Когда они оказались на кухне, Куинн взял собачью галету и отдал Милли команду: "Сидеть". Когда собака села, он положил галету ей на нос и велел не двигаться. Бедная Милли смотрела на угощение и поскуливала. Тогда Куинн скомандовал: "Можно", – и собака подбросила галету в воздух, схватила зубами и тут же съела.
– Вот, – сказал Куинн, – кошки так не умеют.
– Малыш, когда хочет есть, способен и не на такие фокусы.
Куинн бросил на Люси скептический взгляд и погладил Милли по голове.
– Твой кот так быстро двигаться точно не сможет.
Что ж, тут он прав.
– Не обижай Малыша.
– Он жирный.
– Нет, ухоженный.
Милли обошла Люси вокруг и обнюхала ее колени.
– Фу, Милли, сидеть, – приказал Куинн, и собака тут же повиновалась.
Люси уперла руки в бока.
– Малыш страдает расстройством желудка. Он не виноват в том, что много ест.
Куинн хмыкнул, обнял ее за талию и притянул к себе.
– Ты такая красивая, когда защищаешь этот комок с мехом.
– Эй… – Люси и дальше бы защищала Малыша, если бы не почувствовала на ноге, выше коленки, мокрое и холодное прикосновение. От неожиданности она подпрыгнула. – Твоя собака ткнулась в меня носом.
– Я знал, что вы не поладите. – Куинн отпустил Люси, подошел к двери во двор и открыл ее. – Милли, гулять.
Собака медленно пошла к двери и на пороге оглянулась, бросив осуждающий взгляд на Люси.
– А она не замерзнет?
– Нет. – Куинн закрыл дверь. – У нее будка в гараже и своя, собачья, дверь. С ней все будет в порядке. – Он пошел к холодильнику, мягкий свет падал на его широкие плечи. – Есть хочешь? – спросил он.
– Смотря, что в меню.
Куинн открыл холодильник.
– Имеется малиновый шербет.
– Шербет я могу съесть в любом состоянии и в любом количестве.
Он достал из холодильника картонную коробку.
– Здесь немного, так что поделим по-братски. – Куинн взял глубокую тарелку и пару ложек.
Люси хотелось о многом расспросить Куинна, и не только о работе, маньяках и письмах убийцы. Ей хотелось, к примеру, чтобы он…
– Расскажи мне про Аманду.
Он оторвался от коробки с шербетом.
– Зачем?
– Просто ради поддержания беседы. – Она подошла к кухонному столу. – Знаешь, как в игре – я тебе что-то рассказываю, ты мне что-то рассказываешь.
– Аманда была маленькой, с темными волосами, зелеными глазами и большими сиськами… прости, с большой грудью.
– Да неужели? – сухо вставила Люси.
Он рассмеялся и выскреб остатки шербета в тарелку.
– У нее была отвратительная привычка оставлять повсюду свои волосы. – Он подошел к Люси и поднес к ее рту ложку, полную лакомства.
Шербет был сладким и холодным, Люси нравилась смесь этих ощущений.
– Как можно повсюду оставлять свои волосы?
– Меня это приводило в бешенство. – Он съел ложечку шербета. – У нее были густые волосы, и они просто выпадали и валялись по всему дому.
Девушка с большой грудью и густыми волосами, Люси уже ненавидела ее.
– А после нее у тебя были подружки?
– Нет.
– Девочки по вызову?
– Не припомню.
Отлично. Он знал все о ее парнях, но не желал рассказывать о своем амурном прошлом.
– А меня ты будешь помнить, когда я уйду из твоей жизни? – спросила она.
Куинн дал ей еще одну ложечку сладости.
– А кто сказал, что ты уйдешь? – спросил он вместо ответа и провел холодной ложкой по ее соску, который виднелся через полупрозрачную ткань. – Люси вздрогнула, по телу пробежали горячие искры.
– Что ты делаешь?
– Мне нравится, когда твои соски торчат. Безумно возбуждающее зрелище.
– И давно ты об этом думаешь? – Она посмотрела ему в глаза, но его взгляд был прикован к ее груди.
– С того самого момента, как ты вышла из ванной.
– Ну ты и мазохист. Ты думал о моей груди, пока мы мило беседовали о твоей собаке, моем коте, твоей бывшей девушке?
– Да, я умею сосредоточиваться на нескольких задачах одновременно. – Куинн посмотрел Люси в глаза и пожал плечами: – Говорить я могу о чем угодно, но думаю только об одном.
– Это, наверное, ваши детективные штучки.
Он хмыкнул:
– Скорее это наши мужские штучки. Мы говорим о чем угодно, но думаем лишь о том, как затащить женщину в постель.
– А тебе не интересно, кто у меня был до тебя? – Люси поставила тарелку с остатками шербета на стол.
– Мне интересна только ты. И может, как бы побыстрее снять с тебя трусики.
Люси ахнула.
– Ты испачкал мою блузку шербетом.
На губах Куинна заиграла улыбка хищника.
– Горе-то какое. Придется чистить, – сказал он, наклонился и обхватил губами ее сосок через ткань блузки. Ощущения были такими сильными, что Люси не удержалась от стона. Она изогнула спину и обхват ила голову Куинна руками. Он оторвался на секунду, но лишь затем, чтобы расстегнуть пуговицы и проделать то же самое уже с голой грудью. Подхватив Люси, он усадил ее на стол, прямо на тарелку с шербетом.
– Черт! – Люси вытащила тарелку. – Холодно!
– Похоже, я снова испачкал тебя. Придется тебе снимать трусики. Закинь ноги мне на плечи, я исправлю свою оплошность.
Люси послушалась.
Куинн слизнул шербет с ее бедра.
– А ты сладенькая, – сказал он и стянул с нее трусики…
Глава 15
Paidevochka: хочу малъчиша-плохиша.
На следующее утро Люси проснулась от ощущения сырости на лице. Она открыла глаза и увидела перед собой рыжую морду собаки. Милли лизнула ее в щеку, и Люси отвернулась.
– Боже, – сказала она и стерла с лица собачью слюну.
Она села и натянула на грудь простыню.
После бурного секса на кухонном столе они заказали еду в ресторане, а после, наевшись до отвала, смотрели "Час суда". Обнаружилось, что Куинн любит сериал про нью-йоркских полицейских, правда, во время просмотра он все время тыкал в экран и кричал: "Не может быть!" или "Никто не станет вести допрос, стоя над трупом!"
После десятичасовых новостей они вместе приняли душ. Естественно, все это снова закончилось близостью. Затем они добрались до постели Куинна и провалились в сон. Люси провалилась. Около трех утра Куинн проснулся, разбудил ее нежными поцелуями, и они снова занимались любовью. Четыре раза подряд. Четыре сладких раза. А для нее они были сладкими вдвойне, ведь она любила его.
Она любила его, но не имела ни малейшего представления о том, какие чувства питает к ней он. Нет, то, что она ему нравится, было очевидно. Она не знала, чего ждать от него, если их отношения затянутся. Да чего там, она не знала даже, что будет после того, как она вернется домой. Очень может быть, что для Куинна это только секс.
Снаружи раздавались звуки, издали напоминающие работу конвейера. Люси огляделась в поисках одежды и вспомнила, что оставила ее на полу в ванной. Она встала с постели и пошла в ванную, собака пошла за ней, и Люси пригрозила ей:
– Даже не думай об этом.
Одежды в ванной не оказалось, тогда Люси завернулась в полотенце и пошла через холл в гостевую комнату. Она поменяла полотенце на трикотажный халатик и пошла в третью спальню, где обнаружились стол, напольные весы и источник странного шума. Куинн, в одних трусах и с наушниками в ушах, занимался на тренажерной дорожке. Волосы его прилипли сзади к шее, а кроссовки мелькали на резиновом покрытии дорожки.
Люси тихонько вошла и села на лавку, где лежали гантели разного веса. Она закинула ногу на ногу и молча смотрела на работу его натренированного тела. Похоже, Куинн разговаривал сам с собой, в шуме беговой дорожки слов было не разобрать. Люси прислушалась и улыбнулась.
Боже, он поет. И фальшиво к тому же. Он пел так отвратительно, что Люси даже затруднялась назвать песню. Казалось, она начала узнавать композицию, но тут Куинн спел особенно фальшиво, и Люси рассмеялась.
Куинн бросил взгляд через плечо, выругался и встал на боковые стойки, а дорожка бежала дальше без него.
– Ты давно здесь сидишь? – спросил он, вытащив наушники из ушей.
– Достаточно давно.
Куинн выключил беговую дорожку и взял со стойки полотенце. Вытерев лицо, он пробормотал в полотенце:
– Дело дрянь.
Люси старалась не улыбаться. Правда старалась.
– На тебя приятно смотреть.
Куинн повесил полотенце вокруг шеи и встал перед ней.
– Хочешь сказать, смотреть приятно, а слушать нет?
– Именно. – Она качала ногой, а сама в открытую разглядывал его мускулистую фигуру. – Что за композиция?
Взгляд Куинна скользнул в вырез ее халата.
– "Велвет револьвер". Они приезжают к нам через три месяца. Не желаешь сходить?
Нога перестала качаться.
– С тобой?
– Нет, с Милли. – Куинн нахмурился. – Конечно, со мной.
– Как будто у нас настоящее свидание?
Он пожал плечами:
– Ну да, а почему нет?
Группа приезжает через три месяца, значит, он планирует ближайших три месяца оставаться с ней. Значит, прошлая ночь была для него не просто увлечением.
– Действительно. А когда ты в последний раз был на настоящем свидании?
Куинн вытер полотенцем грудь.
– Если не считать свиданий через Интернет по работе, то, пожалуй, это было четыре месяца назад, когда Курт устроил мне свидание вслепую.
– Ненавижу свидания вслепую.
Куинн бросил полотенце рядом с гантелями.
– Девушка была недурна собой. Просто мы не подходили друг другу. – Он снял наушники и положил их рядом с ноутбуком.
– Все равно ненавижу. Разоденешься ради свидания, а в итоге только время теряешь зря.
Он оставил в покое цифровой проигрыватель и взял со стола чашку кофе.
– Ее кот раздражал меня еще больше, чем твой.
Люси открыла было рот, чтобы защитить Малыша, но передумала.
– И как долго ты был в ее доме?
Куинн поднес чашку к губам.
– Некоторое время.
– Ты же говорил, вы не подходили друг другу.
Он сделал глоток и неторопливо ответил:
– Мы и не подходили. Я подвез ее до дому, а когда она пригласила на чашку кофе, не стал отказываться.
Люси встала.
– Когда я пригласила тебя на чашку кофе, ты не пошел.
– Это оттого, что я хотел тебя в каждой описанной в "Камасутре" позе и еще в двух или трех, которые придумав сам. – Он поставил чашку на стол и подошел к Люси. – Кроме того, на мне была прослушивающая аппаратура, так что я не смел даже прикоснуться к тебе.
– Что? – Люси всплеснула руками. – На тебе была прослушивающая аппаратура? Когда?
– Когда мы были вместе.
– Каждый раз? – Она уперла руки в бока.
Куинн остановился в двух шагах от нее.
– Да. Ты не наговорила глупостей, если тебя именно это беспокоит.
Люси начала вспоминать все их встречи и дошла до той, где они безобразничали в холле. Тогда она обязательно бы заметила что-нибудь необычное. Но не заметила.
– А той ночью, в холле, когда ты думал, что я попытаюсь тебя убить, на тебе тоже была аппаратура?
Он скрестил руки на груди, а по выражению его лица поняла, что отвечать он не собирается. Тогда она тоже скрестила руки на груди и молча уставилась на него. Наконец Куинн сдался:
– Тогда на мне ничего не было.
– А где было? – спросила Люси, хотя уже догадывалась. Она и не надеялась, что полиция, пытаясь поймать ее с поличным, не потрудилась напичкать дом "жучками". Даже удивительно, что она не додумалась до этого раньше, ведь это так очевидно. Наверное, голова была занята совсем другим.
– Цифровые пишущие устройства находились на кухне, в гостиной и в моей спальне.
Люси пыталась вспомнить, что говорила той ночью, и не могла. Она отвернулась и прижала ладонь ко лбу. На щеках зарделся румянец, а сердце застучало сильнее. Что могли слышать полицейские?
– Бог ты мой, в ту ночь мы с тобой… когда ты сорвал с меня блузку, а я… что мы говорили друг другу…
– Никто ничего не слышал. – Куинн взял Люси за руку и повернул к себе. – Именно поэтому я отнес тебя в холл. Я не хотел, чтобы кто-нибудь нас слышал. Ты была моей безраздельно, никто не подглядывал.
Люси почувствовала, как сердце замерло.
– Не подглядывал?
Он закрыл лицо руками.
– Черт.
– Так повсюду были еще и видеокамеры?
– Да. – Он опустил руки.
– Боже, Боже мой! – Люси запахнула халат и затянула пояс потуже. – Где были камеры?
– Камеры видео– и аудионаблюдения были установлены в очистителе воздуха на кухне, в фальшивых часах на каминной полке в гостиной и в электронных часах с радио над моей кроватью.
Люси снова попыталась вспомнить ту ночь. До его кровати они гак и не добрались. На кухне они только ели, а в гостиной они целовались, он снял с нее свитер… Она ахнула и прижала руку к груди.
– Как ты мог так поступить со мной?
– Люси, – Куинн обнял ее за плечи, – прости. Мы думали… Я был уверен, что ты виновна в смертях "бездыханных". Мы полагали, что если ты…
– Сколько человек видели нас?
– Двое. Курт и Анита сидели в фургоне на улице рядом с домом.
Люси напрягла память. Около дома действительно был припаркован фургон. Двое людей видели, как он раздел ее и прикасался к ее груди. Ужас.
– Боже. И пленку сохранили?
– Да.
– Где она?
– Должна храниться на складе вещественных доказательств.
– Сколько человек видели пленку?
Куинн покачал головой:
– Не знаю. – Люси попыталась вырваться, но он держал ее крепко. – Все не так плохо, как ты думаешь.
– Ты смотрел ее?
– Нет. Но в холле камер не было.
На этот раз, когда она попыталась вырваться, он не стал держать ее. Люси посмотрела ему в глаза и почувствовала, что вот-вот расплачется. Куинн предал ее, но она не собиралась показывать ему, как ей больно. И не важно, что у него не было выбора. Но он подстроил вес так, что посторонние люди могли в любой момент посмотреть порочащие ее записи. Они хранятся в полиции. Каждый может посмотреть их.
– Я хочу уехать, – сказала Люси и пошла к двери. Даже в таком отчаянии она не собиралась быть безрассудной. – Давай, как ты и предлагал в самом начале, разместим в моем доме полицейских. – Она бросила на Куинна последний взгляд и вышла из комнаты. Может быть, удастся изъять пленки. Может быть, нужно проконсультироваться с адвокатом, он подскажет, как заставить полицию вернуть их.
Люси вошла в гостевую спальню и достала из-под кровати свой чемодан.
– Люси.
Она повернулась на голос, Куинн стоял в дверях. Он смотрел на нее, черные волосы упали на лоб. Несмотря на то что он сделал, в ней все еще жило желание прижаться к нему. Часть ее готова была простить Куинна. В его объятиях она могла забыть обо всем на свете. Она любила его, жаль, что она вообще повстречала его на своем пути.
– Пообещай, что не уедешь до моего возвращения.
И снова Люси почувствовала себя униженной и оскорбленной. Ей не хотелось отвечать ему.
– Дай слово, – повторил он.
Она рассудила, что безопасность превыше всего.
– Хорошо.
– Дай слово, – настаивал Куинн.
– Мамой клянусь. – Сколько можно чувствовать себя дурой?
Люси отвернулась от Куинна и раскрыла чемодан, который еще вчера разбирала. Она услышала, как он вышел и через пару минут раздался шум воды в душе. Люси закрыла дверь и села на кровать. Перед глазами все плыло, она вытерла слезы рукавом. Нечего плакать. Куинн не должен видеть ее слез.
Ей вспомнились прошлый вечер и ночь, их близость. Она вспомнила, какие чувства питала к нему и какие чувства он разбудил в ней сейчас. Одно с другим не вязалось. Любовь к Куинну была то сладостной, то горькой Чувства разрывали ее на части.
Шум воды стих, и Люси встала. Она подошла к небольшому комоду и выдвинула ящик. Сверху лежали белая блузка и розовые трусики, которые она потеряла вчера. Они были выстираны и аккуратно сложены. Люси взяла блузку и понюхала. Она пахла так же, как рубашка Куинна. Перед глазами снова все поплыло. Люси вытерла слезы ладонью. Она все равно любила Куинна. И это сводило ее с ума.
Люси услышала шаги Куинна за дверью. Он постоял под дверью, но не постучал, а прошел мимо. Через несколько минут раздался шум открывающейся гаражной двери, затем взревел движок джипа. К возвращению Куинна она должна успеть собраться.
Люси бросила на комод черный бюстгальтер и трусики, юбку цвета хаки и черную футболку, а остальную одежду сложила в чемодан. Она открыла дверь, и в комнату вошла Милли.
– Пошла вон, – велела Люси, но собака не послушалась и легла на пол. – Ну и ладно, – пробормотала Люси и пошла в душ. Выйдя из ванной, она высушила волосы феном и собрата в хвост. Когда вернулся Куинн, она была готова к отъезду – сидела на кожаном диване в гостиной и ждала его.
Куинн был хмур и зол, челюсти его были плотно сжаты. Люси встала, готовая к новым инструкциям по безопасности. Вместо этого он взял ее руку и вложил в ладонь две маленькие кассеты.
– Что это?
– Видеозаписи той ночи.
Люси посмотрела на него. Но перед ней уже стоял полицейский с непроницаемым лицом, такого Куинна понять было невозможно. Выдавали его лишь блестящие глаза. В глазах бушевало пламя.
– Как тебе удалось?
– Не спрашивай. – Он отпустил ее руку.
– Ты их выписал, или как там у вас это называется?