– Это замерзшая вода, – рядом был весьма довольный и чувствующий себя прекрасно Джеймс, и он согрел изнутри. На нем очень смешно сидела синяя шапка, теплый плащ завязан на шее, а под ним меховая курточка. Джеймс тоже ощущался необычно.
– Ты больше не боишься, – улыбнулась Ксения, осознав это. Из него ушел страх, которого она раньше в нем не замечала, потому что это чувство – горькое, серое – всегда было в нем с тех пор, как они познакомились. Джеймс боялся быть в землях Правящих, а тут… – Ты ощущаешь себя дома, – догадалась девушка, оглядываясь, впитывая образы деревьев: некоторые стояли голыми, серыми, а некоторые зелеными, словно в куртках и шапках. Все было удивительно и сказочно. Правильно, только здесь могли жить маги и другие чудесные существа, о которых рассказывал Ярик.
Ксения, немного отвлекшись от своих переполненных восторгом эмоций, поняла, что многие рядом с ней были если не восхищены, то заворожены увиденным. Или напуганы, как, например, Анна, с которой не сводил взгляда один из мужчин, что их встречали в гроте. У него были ясные голубые глаза и широкое лицо с потемневшей кожей, из-под шапки выбивались светлые волосы. Кажется, его звали…
– Кирилл, – подсказал Ярик, который ходил между друзьями и рассказывал им о том, что они видят. Кристин, кажется, была так же заворожена, а по лицу Лектуса сложно было сказать, какое на него произвела впечатление впервые увиденная природа.
– Почему в других городах этого нет? – спросила Ксения тихо, поднимая глаза на брата. – Деревьев?
– Деревья слишком хорошо горят, – пояснил Лектус. – Деревья оставлены только здесь – для верфи.
– Для верфи? – спросил стоявший рядом Джеймс.
– Увидите, – вмешался Фауст, который вышел из-за плотной стены деревьев. – Нужно идти, и постарайтесь выражать свой восторг потише. Идите след в след, так будет надежнее, да и легче.
Ксения нахмурилась: она почувствовала тревогу в магистре, да и Ярик тут же перестал улыбаться, собрался и подошел к Легату, которого должен был сопровождать. Ксения оглянулась на Правящего: его не стали тепло одевать, видимо, ему не страшен холод. Но ему завязали глаза и руки, а на его запястье Ксения увидела маленький рисунок, она уже знала, что он обозначает: руна Молчания. Такая же руна была нарисована и на руке Анны, но ее связывать не стали, и девушка невозмутимо стояла рядом с Кириллом.
Они тронулись: впереди шел магистр Фауст, за ним Истер, поддерживавший Кристин, не привыкшую к ходьбе по снегу, к тому же всех их еще качало после долгого пребывания на воде. Твердая земля под ногами ощущалась непривычно, а еще много-много белого рыхлого снега, которого все время хотелось касаться.
– Промокнут варежки, и руки замерзнут, – предупредил ее Ярик, проходя мимо сестры Лектуса и под локоть ведя Легата. Тот был жутко зол и сосредоточен, и Ксения почувствовала холод внутри. Но подошел Джеймс – и стало легче.
– Смотри! – он показал куда-то, и Ксения повернулась, чтобы увидеть, как северный кот с разбегу ныряет в снег и начинает там кататься. – Он тоже дома.
Ксения улыбнулась и пошла вслед за смеющейся Алексис: та уворачивалась от носившегося вокруг нее ирбиса, правда, старалась не шуметь и поспевать за остальными. Ксения обернулась к идущему позади Лектусу и улыбнулась, приглашая и его насладиться окружающей их красотой, но тот лишь вопросительно приподнял бровь. Замыкали цепочку Кирилл с Анной и второй сопровождающий, Шер.
Они медленно шли между деревьями, петляя, кроме стволов и снега – ничего вокруг, но Ксения не жалела об этом. Она была счастлива, что видит такую красоту, вдыхает аромат леса.
– Теперь я знаю, почему люди так сражаются за свой мир, – прошептала она на ухо Джеймсу, когда идущие впереди спутники стали останавливаться.
Джеймс широко улыбнулся, но его улыбка погасла, когда он увидел то, из-за чего они остановились.
Они вышли туда, где лес закончился: впереди тянулось белоснежное поле, кое-где снег был широко затоптан, и это было похоже на дорогу, которая убегала прямо к высоким каменным стенам, тянувшимся вдоль побережья далеко-далеко. Над стенами торчали дома, возвышались крыши и башни каменного города, в котором было легко узнать город Правящих.
Все путники собрались возле Фауста, тот оглядывался.
– Что это? – тихо спросила Кристин, показывая на движущиеся по полю точки.
– Это сани, в них впряжены лошади, – пояснил Ярик, и Ксения впервые увидела, как выглядят "лошади". Они были прекрасны, грациозны, величественны. – На них возят из вырубок лес для верфи, где строятся все корабли Правящих.
– Здесь строят их корабли? – тихо переспросил Джеймс. – Но… но почему вы не сожжете их верфь?!
– А какой смысл? – Ярик посмотрел на него с грустной улыбкой. – Они построят другую, и на это уйдет еще несколько сотен стволов деревьев. А леса и так осталось на планете очень мало.
Все замолчали, глядя, как караван из саней движется от леса к городу. Лошадьми управляли люди, а впереди и позади шли Стражи, их легко было узнать по плащам.
– В городе двадцать семей, – прошептал Ярик.
– Двадцать фабрик, – Джеймс буквально выплюнул эти слова.
– А еще верфи, – кивнул юный маг.
– А за полосой леса – рудники, – впервые заговорил с ребятами Шер, сузив глаза. – Это гиблое место для людей, этот город.
– Уничтожьте его! – прошипела Алексис, и Ксении показалось, что девушка охвачена гневом. Наверное, она знала, что такое рудники для людей.
– Пробовали несколько раз века назад, – тихо ответил Фауст, – но они строят новый. Новые леса вырубаются, горы раскалываются на каменные блоки, люди гибнут на стройках и разработках камня. Мы перестали это делать. А теперь нужно идти, мы должны обойти вырубку и до темноты оказаться в пещерах, – и он пошел в противоположную сторону, протаптывая новую тропинку. Ксения обернулась и увидела, что Шер не просто так идет позади: в его руках были ветки "ели", которыми он заметал следы.
– Не грусти, – Джеймс мягко приобнял ее за талию, помогая идти по снегу.
– Просто… я не понимаю, как рядом с такой красотой может находиться все это… страдание людей и равнодушие Правящих.
– Вот и я не знаю, – вздохнул кочевник, и Ксения действительно почувствовала его беспомощность.
– Я бы хотела увидеть вблизи лошадь, – призналась девушка, – мне показалось, что они очень добрые.
– Такие, как ты.
– Прекрасное сравнение девушки с огромным животным, которое таскает на себе сани, – раздался сзади насмешливый голос, и Ксения дернула уголком губ, оглянувшись.
– Лектус, – укорила она его.
– Я имел ввиду, что она тоже добрая! – огрызнулся Джеймс, но Ксения не дала ему остановиться, чтобы они не задерживали колонну. – И что, тебя в этом твоем дворце не учили не подслушивать чужие беседы?
– Это не чужой разговор, если ты говоришь с моей сестрой.
– Ты просто завидуешь, что она меня любит больше, чем тебя.
– Мальчики, не начинайте, пожалуйста, – попросила Ксения, пряча улыбку. Эти двое были такие… теплые, даже когда спорили. Кажется, она одна это чувствовала и понимала, даже эта пара, наверное, не осознавала.
– Пусть он не начинает!
– А ты научись сначала делать комплименты, – хмыкнул Лектус, который, кажется, получал удовольствие от этой беседы, потому что ему было скучно просто идти: на него не произвел впечатления пейзаж. – Неудивительно, что тебя уже за них один раз чуть не отравили.
Джеймс обернулся и с презрением посмотрел сначала на Лектуса, а потом на идущую следом под конвоем Кирилла Анну. Ксения сразу почувствовала ответ девушки: Анна не могла сказать, но волной ненависти и уничижения она почти сбила Ксению с ног.
– Ты в порядке? – Джеймс поддержал ее.
– Да, просто перестань задевать Анну, тогда мне не придется отбиваться от ее негативных эмоций, – прошептала она.
– Ладно. Брата твоего тоже не задевать?
– Его задевай, ему так веселее, – рассмеялась Ксения, и позади нее раздался смешок.
– Не буду я изображать шута для него! – возмутился Джеймс.
– Тебе и изображать его не нужно, – насмешливо ответил позади Лектус, и тут Джеймс не выдержал: развернулся, схватил двумя руками охапку снега и уложил его на голову Лектусу. Ксения тихо рассмеялась, когда через секунду Джеймс оказался в ближайшем сугробе, а брат отряхивал руки и шапку.
– Прекратили сейчас же! – над ними навис Шер, взгляд его был суровым. – Встали и пошли. Молча!
Джеймс поднялся и с негодованием, которое снова вызвало у Ксении улыбку, посмотрел на Лектуса.
– Теперь из-за тебя я даже с Ксенией поговорить не могу!
– Зато все свои сомнительные комплименты при себе оставишь!
– Заткнитесь! – и парни лишь вздохнули, нагоняя колонну.
– Кто нарушит тишину – получит руну Молчания, – обернулся из начала колонны Фауст. – Идем!
– Я больше не могу, – прошептала Кристин, едва сдерживая слезы. Она уже не чувствовала ног, окружающая природа, подернутая дымкой сумерек, больше не радовала; глаза устали от снега и нещадно болели. Лицо кололо, было ощущение, что все оно застыло в маске от мороза. Если бы не Истер, она бы давно уже упала. За много часов ходьбы они лишь раз остановились на привал, всего на десять минут, и магистр напоил их горячей водой из растопленного снега.
– Я понесу тебя, – ответил Истер, и он не лукавил: его тело привыкло и к холоду, и к лишениям, да и он был сильнее, чем многие взрослые люди. Он легко подхватил девушку и прижал к себе, продолжая размеренную ходьбу.
– Скоро будем на месте, – обернулся к ним Ярик. Истер заметил, что маг напряжен и даже обеспокоен, конечно, ведь его Кристин была на руках другого, а самому ему приходилось поспевать вслед за неутомимым кровососом-Легатом. – Посмотрите направо.
Истер повернул голову и понял, о чем говорил Ярик: огромная гряда покрытых снегом гор буквально выросла там, и с каждым их шагом становилась все выше и массивнее, нависая над путниками.
– Раньше, в древние времена, эти горы окружали почти все побережье оставшегося материка, но за сотни лет Правящие по камню разобрали их и построили на их основаниях свой город, – Ярик снова оглянулся на них. – Эти горы охраняют нас, они непроходимы даже для Правящих, но они и не дают нам подойти на кораблях к берегу здесь, на безопасном расстоянии.
– Прибавьте шагу, мы уже дошли, надо успеть до темноты, – Фауст остановился и замер сбоку от протоптанной дорожки, пропуская путников.
– Нет ничего странного в том, что народ не верит в магов: чего в вас верить, если вы даже себе нормальной дороги домой сделать не можете, – проворчал Истер, проходя мимо с Кристин на руках.
– Дорога есть, но она только для магов, а не для стайки детей, – спокойно пояснил магистр и поддержал Анну, оступившуюся на камнях в наступающем мраке. Она отдернула руку и окатила мужчину холодной ненавистью, но Фауст остался невозмутим. – Ярик, веди их в убежище.
Истер последовал за другом чуть правее, ему показалось, что дорога поднимается вверх, а гора оказалась почти над головой, пока совсем не заслонила потемневшее небо.
– Проходите, – и Ярик буквально исчез из поля зрения.
– Где он? – испуганно спросила Кристин, но Истер все еще слышал его, только его шаги и дыхание изменились.
– В пещере, – Истер увидел темный проход и вошел, опуская девушку на ноги. Узкое ущелье тянулось всего несколько метров и заканчивалось в просторном каменном зале: Ярик уже зажег в центре костер, он разгорался, освещая грубые стены и высокий свод природной пещеры.
– Уф, тут тепло, – с этими словами в пещеру вошел Джеймс, он помог Ксении дойти до чего-то, что напоминало скамейку, накрытую покрывалом. Девушка села, прикрыв глаза, и откинулась на стену.
– Располагайтесь, тут нам ничто не грозит, – Фауст зажег еще один костер в глубине, и ребята смогли рассмотреть скамьи с одеялами по всему протяжению пещеры. – Это убежище для тех, кто пробирается в Северный город путем для людей.
– Я бы поел, – простонал Джеймс, скидывая накидку и шапку, грея ладони о пламя костра.
– Тут все есть, – Ярик прошел к дальней стене и достал из темной ниши мешок. – Конечно, не горячий суп, но сможем подкрепиться, – и он достал из мешка на одну из скамей яблоки, галеты и вяленое мясо, на которое они тут же набросились, запивая подогретым растопленным снегом. После долгого дня в снегах тайги это им казалось почти раем, Джеймс широко зевал, вызывая улыбки у окружающих. Алексис привалилась к теплому боку ее снежного кота, который доел за нее мясо и растянулся на полу.
– Мы переночуем здесь, а утром тронемся, скоро должен подойти проводник, который проведет нас через рудники.
Истер с ненавистью посмотрел на мага: они едва держались на ногах от усталости, а этот был свеж и бодр, словно и не шел с ними все эти долгие часы. Даже сумасшедший дядюшка Ярика из пустыни помог им пройти быстро и без проблем, а этот магистр тащил их через снега и радовался.
– Если мы будем слишком быстро здесь передвигаться, то привлечем внимание, – заметил севший рядом Ярик, Кристин устроила голову у него на плече и почти сразу задремала.
– Ты обещал не лезть в мою голову! – возмутился Истер, и девушка вздрогнула, но глаз не открыла.
– Не ссорьтесь.
– Мы не ссоримся, – процедил сквозь зубы Истер, пытаясь справиться с гневом.
– Я и не лез, просто я научился очень хорошо понимать, о чем ты думаешь, – пожал плечами Ярик, улыбаясь и сладко зевая. – Здесь нужно быть очень осторожными, потому что Правящие начеку, они знают, что мы ходим через их земли, просто поймать пока не могут.
– Будем надеяться, что и не смогут, – тихо отозвалась Алексис. Истер проследил за ее взглядом: она наблюдала, как Лектус помогает Анне устроиться в дальнем конце пещеры, там же расположился связанный Легат. Шер принес девушке воду и еду.
– И как вы собираетесь кормить кровососа? – усмехнулся Истер, переводя взгляд на Ярика. – Чью вену предложим?
– Он пока не голоден. Легаты научены есть раз в семь-десять дней, это универсальные солдаты, – пояснил Лектус, подходя к сестре и отдавая ей еще одно одеяло, укутывая ее. – К тому же чего ты переживаешь? Твоя кровь все равно ему не подойдет, разве что если решите его убить.
– Мы не хотим его убивать, – вмешался Ярик, и Истер только скривил рот – миротворец нашелся.
– И что же вы хотите с ним сделать? – хмыкнул Лектус, устраиваясь рядом с Ксенией, которая легла на скамейку, положив голову Джеймсу на колени. – Пытать? Ставить опыты? Как те, из вулкана.
– Мы таким не занимаемся, – покачал головой Ярик и отвернулся, тоже пристраиваясь на ночлег.
– Кто-то идет! – Истер вскочил, услышав шаги по коридору, что отделял пещеру от внешнего мира.
– Не волнуйся, это друг, – Фауст положил руку на его плечо, но Истер скинул ее, медленно возвращаясь на то же место.
Все, кто еще не спал, настороженно следили за вошедшим в пещеру человеком. Это была высокая женщина с обветренным лицом, укутанная в плащ и платок, с потрескавшимися губами и шрамом на щеке. Ее глаза были сужены, словно она все время готовилась к нападению, словно никому не верила.
– Здравствуй, Эолина, – поздоровался магистр, – проходи к огню. Тебя послал отец?
– Он получил ваше послание, но не смог прийти, заболел, – голос женщины тоже был острым, резким. – Я вас поведу завтра.
– Хорошо, а пока располагайся у огня, согрейся. Ты голодна? – Фауст вел себя, как радушный хозяин.
– Нет, сыта, – она размотала плащ и села прямо на пол у костра, протягивая руки. Ее цепкие глаза обвели пещеру, остановились сначала на Истере, а потом на Легате. – Зачем вы ведете его в город? Почему не убили сразу?
– Мы не убиваем Правящих, Эолина, – мягко заметил Фауст, садясь подле нее.
– Ну, да, конечно, вы же добрые, милосердные, – с насмешкой произнесла женщина. – Нянчитесь с одним, когда они десятками убивают женщин, детей, мужчин. Посмотрела бы я, какими бы вы были добрыми, побывай вы пару дней назад у кромки леса.
– Что-то случилось, пока нас не было? – встревожился магистр.
– Все как всегда, обычная рутина: они устроили охоту с волкодавами на людей. Набрали десяток и пустили бежать по полю, а сами следом со смехом. А утром кровавую бойню присыпало снежком, – она говорила это ровно, обыденно, но при этом Истер чувствовал, что от этого рассказа в нем подымаются гнев и ненависть.
– Красивая сказка.
Все повернули головы в сторону Лектуса, он был еще более бледным, чем обычно. Что, Принц, не нравится тебе правда о твоем гнусном народе?
– Сказка? – Эолина сверкнула глазами. – Что ты знаешь о жизни, мальчишка? Что ты знаешь об ужасах, которые тут творят с людьми?!
– Правящие никогда не убивают бессмысленно и зря, тем более подобным образом, – спокойно ответил Лектус. – Это нарушение закона. Каждый человек является собственностью Водного мира, его ресурсом, и умирает он только за нарушение законов и для того, чтобы поддержать жизнь в Правящих.
– Да? – тихо спросила Эолина, и казалось, что взгляд ее стал еще более острым. – Тогда давай прогуляемся завтра в город и посмотрим на их игрища, посвященные снежному покрову? – прошептала она. – Давай вместе с тобой посмотрим, как каждый из их домов выставит на арену троих мужчин, женщину и ребенка, которые должны будут биться до смерти, пока лишь один из них не останется в живых! Сто ни в чем неповинных людей!
Истер почувствовал, что у него свело челюсти, кулаки сжались, перед глазами пошли темные круги.
– И этому последнему выжившему эти твои милостивые Правящие даруют жизнь и свободу, отпускают в тайгу – иди и живи, если сможешь. Что ты знаешь, мальчик, о том, что здесь творится?!
– Я не верю, – Лектус встал, – если бы подобное здесь происходило, кто-нибудь уже донес бы моему отцу, и виновного в этих зверствах казнили бы по законам нашего мира, – четко произнес Принц. – Это ваши сказки, которыми вы кормите своих детей, чтобы натравить их на мой народ.
– Твой народ? Твоему отцу?! – Эолина медленно встала, не сводя глаз с Лектуса. Рядом с ним тут же выросла фигура Джеймса. – Кто ты такой?
– Он сын одного из Правящих в Красном городе, – Фауст мягко опустил руку на плечо женщины. – Успокойся, он не ведает, что говорит, – магистр перевел взгляд на Принца. – Она не врет, это правда, именно из-за этих жестокостей твоего народа на севере крепнет мятеж, сопротивление людей. Племена доведены до крайности страхом смерти и жестоких игр местных.
Истер оглянулся на Ярика: тот явно был недоволен сценой, которая разыгралась на его глазах, наверное, что-то в его гениальных планах по спасению человечества сбилось с намеченного курса.
– Давайте все успокоимся и ляжем отдыхать, – предложил Фауст, – здесь нам ничего не грозит, а завтра нам предстоит длинный день.
Лектус сел на место, следом за ним опустился на скамью Джеймс, остальные расслабились. Эолина бросила последний – полный ненависти – взгляд на Лектуса и пошла в глубь пещеры, туда, где сидели под охраной Анна и Легат, словно собиралась всю ночь не спускать с них глаз.