– Ты очнулась, но по-прежнему все очень странно, – Ярик сел рядом с Алексис на скамейку, словно продолжил начатый про себя разговор, только теперь вслух. – Чувствуешь себя необычно? Что-то новое в ощущениях?
– Звуки все… очень громкие, – призналась Алексис, начиная прислушиваться к себе, – и солнце слишком яркое… А что? – тут же насторожилась девочка, пристально глядя на мага. – Что вообще происходит?
– Ну, ты пыталась сбежать, Лектус тебя достаточно жестоко остановил, мы принесли тебя в комнату, где ты больше суток лежала в бреду, лекарь разводил руками, потому что с тобой творилось что-то неправильное, а утром тебе стало намного лучше, и мы вынесли тебя на воздух.
– И что? – Алексис была уверена, что Ярик что-то недоговаривает – слишком уж серьезным он был. – Что со мной случилось?
– Обо что ты обожгла руку? К чему прикасалась в библиотеке? – вместо ответа спросил Ярик.
– Обожгла?
– Ну, да, очень сильно, – кивнула Кристин, – я помогала делать перевязки.
– Ни к чему не прикасалась, – ответила Алексис после полуминутного раздумья, – просто не успела.
– Хорошо, тогда рассказывай все по порядку, ничего не упуская, – попросил Ярик, усаживаясь удобнее. – С того момента, как вышла из комнаты Ксении.
– Зачем? Скажи, в чем дело? – не выдержала Алексис. Ребята переглянулись, и Кристин кивнула, доставая из кармана маленькое зеркало.
– Мать-природа! – буквально задохнулась от ужаса дикарка, когда увидела себя в отражении. – Мои глаза…!
– Когда ты открывала глаза в бреду, они были еще хуже, по-моему, пошел обратный процесс, – попробовал ее успокоить Ярик.
– Хуже?! – Алексис даже не могла кричать от ошеломления. – Ярик! У меня глаза кровопийц! – она снова посмотрела на себя в зеркальце, на отражавшие свет радужки. – И звуки… Свет… Я превращаюсь в одну из них? – прошептала она, чувствуя, как холодеют губы.
– Нет. Однозначно, что нет, иначе тебя бы забрали от нас. Считай, что ты заразилась вирусом, но сейчас пошла на поправку, – снова попытался ее успокоить Ярик. – Но очень важно понять, как ты этот вирус подхватила. Поэтому, пожалуйста, подробно мне обо всем расскажи.
– Но зачем? Ты же можешь все прочесть, – Алексис все еще была в оцепенении, ее начала бить дрожь.
– В том-то и дело, что не могу, – к ее удивлению ответил мальчик-маг, – я не могу прочесть мысли Правящих, и твои мысли пока только начали до меня доноситься, но все еще словно сквозь воду, не могу понять… Но поверь – еще пару часов назад вообще ничего не было, – тут же спохватился Ярик. – Так что давай, рассказывай.
Она сидела во дворике и смотрела вверх, на звезды. В городе стояла полная тишина, только из-за стен доносился гул воды.
– Полночи тебя ищу.
Она вздрогнула, обернувшись: из дворца вышли Ярик и Истер, последний держался немного в стороне, сжав руки за спиной и глядя под ноги. Этот полукровка пугал Алексис, и сейчас еще сильнее, потому что…
– Мы сделаем все, чтобы этого не произошло, поверь. Я не позволю тебе стать одной из них.
– Ты опять можешь читать мои мысли! – обрадовано воскликнула девочка, вскакивая на ноги. Это была первая хорошая новость за весь этот долгий день, в течение которого Алексис много раз смотрела на свое отражение в зеркале, не веря, что может стать кровопийцей.
– Да, они стали проясняться, и это хорошая новость, – но Ярик все-таки не выглядел очень обнадеженным.
– Зачем ты меня искал? Ты понял, как это случилось?
– Посидим, – Ярик опустился на скамью, и Алексис села на прежнее место, то и дело косясь на молчаливого Истера. – Есть разговор, – парень перешел на шепот, и она догадалась, что сказанное им не должно достигнуть ушей кровопийц. – Мы обдумали все, что ты сказала, и решили, что тебе стоит знать правду.
– Какую правду? – Алексис уже испуганно взглянула на полукровку, но Истер смотрел себе под ноги, почти не шевелясь.
– Помнишь мою аналогию про "вирус"? – Ярик подождал, пока она кивнет, и продолжил:– Так вот, тебе стало лучше, но этот вирус из твоего организма не вывелся. Он… блокирован, заключен в твоем ожоге, – он указал на перевязанную ладонь девочки, – с помощью магии.
– Как это? Я не понимаю, – испуганно прошептала Алексис, стараясь не дрожать. Она догадывалась, что все не закончится так просто. – Подожди… – она повернулась к Ярику всем телом. – Заключен с помощью магии! Тот сон, где была эльфийка!
– Это не был сон, то есть, не совсем сон, – с улыбкой ответил Ярик. Девочка заметила, что Истер заинтересованно поднял глаза: видимо, он не знал о сути этого "заключения с помощью магии".
– Кто она? Куда исчезла? Почему не вылечила меня до конца? Почему не забрала меня с собой?! – быстро зашептала Алексис, подавшись к Ярику. – Как ей удалось сюда проникнуть? Что теперь со мной будет?!
Мальчик-маг спокойно выслушал все вопросы, мягко и чуть рассеянно улыбаясь.
– Она блокировала "вирус", поэтому тебе стало лучше, и я этому рад, у нас есть время.
– Время на что? – внезапно заговорил Истер, нависая над сидящими ребятами.
– Чтобы отсюда сбежать и доставить Алексис туда, где ее вылечат, – пожал плечами Ярик, кажется, уже все решивший за всех.
– Куда? К этой эльфийке?
– К ней в том числе, – кивнул Ярик.
– Пусть она сама снова сюда придет!
– Она не приходила сюда, – покачал головой мальчик-маг.
– Но…
– Ты ничего не знаешь о магии, в том числе о магии эльфов, это сложно объяснить, – Ярик переглянулся с Истером. – Она была рядом с тобой не в материальном мире, в туманности, как называют ее эльфы. В мире, независимом от нашего, ментальном мире, если так можно сказать. Эльфы используют его для магии, то есть он и есть их магия.
– Я не понимаю, я же не эльф, как я туда попала? – у Алексис голова разрывалась от вопросов. – Откуда она узнала, что мне нужна помощь? И как ты собираешься отсюда бежать?
– Я попросил ее помочь, – улыбнулся Ярик. – Эйлин моя мама, – признался мальчик, – и предвосхищая все твои вопросы – нет, я не эльф, мой отец – человек, но я наделен многими способностями народа моей мамы.
– Эльфы не общаются с людьми, – лаконично обронил Истер, – так говорят легенды моего народа.
– Они не лгут, – кивнул Ярик, и Алексис показалось, что он помрачнел; впервые с тех пор, как она познакомилась с магом, глаза его стали грустными. – Эльфы очень древний народ, одаренный магией от Природы. Они пришли с белого континента и встретили людей. Тогда-то и начали рождаться люди-маги.
– От союза эльфов и людей?
– Да. Но волшебники стали использовать магию не только во имя добра, как эльфы, но и чтобы творить зло, – мрачно проговорил Ярик, словно он сам присутствовал в те времена. – И мудрецы всех эльфийских племен приняли закон о том, что эльфам запрещено общаться с людьми, помогать им и, тем более, вступать с ними в супружеские отношения. Любой эльф, вина которого была доказана, изгонялся из племени.
– Твою мать изгнали? – испуганно спросила Алексис, чувствуя, что Ярику сложно рассказывать эту историю, по сути, получается, историю его семьи.
– Нет, потому что моя мама – дочь Царя эльфов, главы всех племен, что существуют сегодня в мире. Бабушка умерла, когда мама была очень юной, и дед делал для нее все, чтобы она чувствовала себя счастливой. Поэтому ей было разрешено общение с магами, и именно там она встретила моего отца.
– Твой отец – маг?
– Нет, он родился в племени ныряльщиков: эти люди погружаются к затопленным городам и собирают разные предметы, вещи, которые обменивают у магов на камни Правящих, продукты, магические штучки. Когда дед узнал об их связи, то проклял моего отца, стараясь разлучить их с мамой навсегда.
– Проклял? – ужаснулась Алексис. То, что рассказывал Ярик, было похоже на одну из страшных сказок из детства, но эти сказки всегда хорошо заканчивались. А сейчас девочка не была уверена, что услышит о хорошем финале истории. – Убил?
– Нет, мой отец жив, – но радости в голосе мальчика не было, он смотрел с вызовом, – дед превратил его в то, что в легендах людей называется оборотнем, а на языке эльфов Дхан, "проклятый". Мой отец шесть лет и шесть месяцев ходит по миру в облике черного волка, и лишь на шесть дней становится человеком.
– Так вот откуда ты появился, – хмуро заметил Истер, словно подводя итог невеселой истории. – Сын эльфийки и оборотня.
– А твоя мама? Она все еще любит его? – Алексис не представляла себе, что должна была чувствовать Эйлин, узнав, что ее избранник был проклят ее отцом на такое ужасное существование.
– Эльфы – однолюбы, – словно приговор, произнес Ярик.
– И никто ничего не может сделать?
– Пока жив мой дед, ничего не исправить, – пожал плечами мальчик-маг. – Мама нашла себя в помощи людям, сейчас она живет с магами, у меня есть младший брат, ему пять, – взгляд мальчика посветлел, когда Ярик заговорил о семье. – Мама многому научилась у магов, особенно в области лекарства, поэтому я позвал ее, когда понял, что ты в опасности, – парень потрепал подругу по здоровой руке.
– Почему же она не вылечила меня полностью? Это невозможно?
– Уверен, что возможно. Просто для этого нужно, чтобы ты была рядом с ней или с магом-целителем.
– Но как я заболела, ты понял? – девочка решила перевести тему в другое русло, потому что рассказ о родителях принес грусть в глаза мальчика-мага.
– Думаю, да, – осторожно кивнул Ярик, снова переглянувшись с Истером. – Причина всему – кинжал, который Лектус принес в библиотеку и который ты держала в руке.
– Ну, конечно! – Алексис словно настигло озарение. – Я сжимала его в этой ладони, – она поднесла к глазам забинтованную руку. – На нем было какое-то заклятье?
– Я не знаю, – пожал плечами маг, – но я уверен, что это какая-то важная вещь для Правящих, этот кинжал нужен для того, чтобы из человека сделать одного из них. Если я прав, то его может держать только подготовленный человек, а ты схватила его… А вот Лектуса готовят к Посвящению, поэтому он не оказался на грани жизни и смерти. К тому же есть одна вещь, которая подтверждает мою догадку.
– Какая?
– Вчера я не мог прочесть мысли Лектуса. Там, в библиотеке, он словно был закрыт от меня. Видимо, прикосновение к кинжалу на время делает его Правящим. Но это только теория, так ли это, скажут маги. Нужно только сделать одну мелочь, – улыбнулся Ярик, и Алексис насторожилась.
– Сбежать отсюда?
– Не просто сбежать, – улыбка мальчика стала еще шире, а лицо Истера помрачнело, – а сбежать, прихватив с собой Лектуса и кинжал.
Глава 6. Импровизация
– Мой Принц.
Он поднял глаза от книги и снова вернулся к строке, на которой его прервали.
– Что тебе? – явившийся Страж из уличных, не дворцовых, и Лектусу было совершенно все равно, что он тут делает.
– Меня прислала Старшая Нене. Воспитанники готовы к Выпуску, мы ждем только вас.
– Ждите, – ответил Лектус, не поднимая глаз и не глядя, ушел ли Страж питомника обратно или стоит, дожидаясь чего-то конкретного.
– Мой Принц.
– Что непонятного было в слове "ждите"? – холодно спросил мальчик, все-таки взглянув на Стража. Тому, наверное, было не больше сорока лет, совсем юный. И глупый.
– Прибыла госпожа Анна.
Лектус вопросительно приподнял бровь, глаза его стали цвета стали, но Страж не мог этого видеть.
– Ну?!
– Подумал, что вам будет интересно об этом узнать, – совсем смутившись, пробормотал Правящий. Юнец.
– Меньше думай, – посоветовал ему Лектус, поднимаясь и убирая на место книгу. – Уйди.
В приходе Анны, по сути, не было ничего необычного, но Принц привык доверять своим предчувствиям, и весть о том, что его якобы невеста снова явилась во дворец, его не обрадовала. Хотя, с другой стороны, он был уверен, что она зачастила к ним в гости с позволения Байрока. Отец, как всегда, был недальновиден и по-глупому упрям.
– Лектус.
Он медленно обернулся, едва выйдя из своих комнат и собираясь все-таки присоединиться к Выпуску, который, в принципе, без его присутствия все равно не состоится. Но, без сомнения, он не мог выйти из дворца, не встретившись с той, о которой думал всего несколько минут назад.
– Анна, – в его кивке не было никакой радости от встречи, скорее, впитанная с ранних лет учтивость к каждому члену их общества.
Она, как всегда, была неотразима: фарфоровая кукла с идеальными чертами лица, подчеркнутыми темной волной волос и чернотой ледяных глаз. Не за что зацепиться глазу, ни одного изъяна. Скучно.
– Мне бы хотелось посмотреть на твой зверинец, он такой любопытный. Проводишь меня? – она взяла его под руку, намереваясь развернуть в обратную сторону.
Не получилось.
– Прости, но я спешу, – он легко освободился от ее ладоней, делая шаг назад, не стараясь быть учтивым.
– Тогда разреши мне одной там погулять? Стражи меня защитят.
– Нет, – Лектусу не нравилась ее настойчивость, а еще ему не нравился блеск ее глаз. Он почти мог сказать, о чем она думает: они были так похожи, что иногда даже думали одинаково.
– Ну, хорошо, тогда в другой раз, – слишком уж быстро и неожиданно она согласилась. Анна поджала губы, а потом усмехнулась:– Думаю, у меня еще будет шанс познакомиться с золотоволосой девочкой, не так ли? Или ты ее показываешь только избранным?
– Не понимаю, о чем ты. Извини, мне пора, – ни один мускул не дрогнул на его лице, только в груди стало холодно.
– Думаю, отец был прав. Байрок выбрал не того сына, – задумчиво произнесла Анна ему в спину, и Лектус чувствовал, как она смотрит ему вслед, ожидая, что он остановится, обернется, спросит. Ее фраза явно была заранее заготовленной, и момент для произнесения тщательно выбран. И потому Лектус словно увидел ее разочарование, видел, как мстительно блеснули ее глаза – он знал ее так хорошо, что мог угадать ее поведение.
В питомнике подождут.
– Лектус.
Мальчик остановился в дверях небольшой гостиной, где в это время его мать играла в карты с живущими при дворце дамами. По глазам матери было заметно, что она выигрывает. Она на мгновение остановила взгляд на сыне, потом положила карты и махнула рукой, очищая зал от посторонних.
– Что с тобой? Ты бледен, – Электра не стала к нему подходить, только внимательно рассматривала. – Ты должен быть на Выпускном, это важно для тебя, ведь отобранные тобой будущие Правящие станут служить тебе и твоей власти.
– Мама, у меня были братья? – спокойно спросил Лектус, не позволяя себе сорваться.
Она некоторое время молчала, все так же пристально глядя на сына.
– Когда я появилась во дворце, твоему старшему единокровному брату было два года, его мать была обыкновенной особью с фабрики. Потом у меня родился Тедис, а через полтора года ты.
– И Ксения, – холодно напомнил Лектус, хотя знал, что это бесполезно. – Отец выбрал меня.
– Да, когда тебе исполнилось три, Байрок объявил тебя Принцем. Твои братья были устранены, мать старшего мальчика покончила с собой в тот же день.
– А ты не решилась? Или Тедис для тебя ничего не значил? – Лектус сжал кулаки, глядя мимо женщины, его родившей.
– Я стала женой твоего отца, Правящей, – ответила она, и мальчик заскрежетал зубами.
– Тебе было все равно, кого из нас выберет отец, лишь бы не старшего брата, иначе ты бы не заслужила Посвящение? – холодно спросил мальчик, хотя внутри него бушевал гнев.
– Правящие не любят, сын, – тихо ответила Электра, вставая, – а, значит, не испытывают боли. С тех пор, как я родила тебя, у меня не было другого пути.
– Меня и Ксению, – упрямо вставил Лектус, отказываясь принимать то, что говорила его холодная, равнодушная мать. – Ты знаешь, что она помнит тебя? Помнит такой, какой ты была до нашего трехлетия? А я не помню.
– Лектус, тебя ждут твои обязанности, – мать подошла к нему и положила на плечо тонкую руку. – Иди.
Он кивнул, делая шаг назад: он не привык к прикосновениям матери.
– Лектус.
– Что? – он обернулся.
– Будь осторожен.
Мальчик передернул плечами и вышел, тихо затворив за собой дверь.
– Мой Принц.
– Это опять ты?!
– Ваш отец и госпожа Анна прошли к питомнику. Они просили передать, что будут ждать вас там, – Страж трясся как плохо натянутый парус под порывами ветра.
– Идем, – Лектус быстро пересек коридор, спустился во двор и вскоре уже шел по мощеной дороге вдоль стен к зданию питомника, где взращивали новое поколение Правящих, которые однажды присягнут Лектусу. Стражи нижних чинов, производители, капитаны кораблей, торговцы, ремесленники, снабженцы… Все они выйдут из ворот питомника и будут служить Лектусу до самой его смерти. А она настанет очень и очень нескоро.
Он увидел отца и Анну сразу, как свернул к зданию. Они разговаривали в стороне, окруженные отцовской свитой. У стены в линию построены выпускники, одетые в одинаковые брюки и рубашки, вторым рядом стояли детеныши женского пола. Их выберут себе те парни, на которых укажет рука Принца. Все просто и легко. Они создадут очередные семьи, у них будут дети, возможно, когда-то они дослужатся до высших чинов, получат владения, где они смогут построить дом, фабрику, наймут Снабженцев – и станут богатой семьей. И никто уже не вспомнит, что когда-то их забрали у диких или у особей с фабрики.
В обществе Правящих у всех был шанс стать кем-то, даже Правителем, если этот кто-то будет обладать большим запасом еды, чем семья Байрока, большим количеством живых душ. Только это имело значение, ведь если придет мор, если опять случится война, в которой самыми первыми гибнут именно особи с фабрик, то Правитель должен накормить, пригреть – а затем помочь восстановить хозяйство. Семья Лектуса много веков шла к этому – и уже триста лет никто не мог оспорить их право на верховную власть.
– Наконец-то, – как всегда недовольно проговорил отец, когда Лектус приблизился к нему и Анне. – Мы уже заждались.
– Зато мы провели время за приятной беседой, – улыбнулась девушка, глядя на Лектуса. – Я рассказывала ему о странных существах, что живут в твоем "зверинце". Удивительно, но оказалось, что твой отец никогда там не был! – очень естественно воскликнула Анна, но Лектус видел, что все это умелая игра, которую не различить ни Байроку, ни его свите. – Думаю, тебе стоит пригласить его на экскурсию. Как вы считаете, Правитель? – она обернулась к Байроку, посмотрев на него кукольно-невинными глазами.
– Думаю, что мне стоит туда наведаться, но не сегодня, – без особого энтузиазма, больше из вежливости, кивнул Байрок, скучающе глядя по сторонам. – Не думаю, что мне будет там интересно, к тому же многих из уродцев Лектуса я уже имел радость лицезреть.
– Вы не видели самого интересного, – подначила Анна.
– Думаю, пора начинать, – Лектус отвернулся и пошел к выстроенной на солнце шеренге, ощущая, как в груди становится все холоднее.
Она знает. Она откуда-то знает, и теперь не упустит своего.
Лектус чувствовал, как где-то что-то происходит, словно плетутся сети, в которые его хотят поймать. И в виде паука он представлял себе вполне конкретное лицо – красивое, девичье, с черными глазами, которые горят алчностью.
Она уверена, что поймала его. Это было написано на лице Анны, когда она покидала дворец накануне.