- Так не только с вами, но и со всеми без исключения, - тихо призналась я. - И уже почти год. Кое-какие ужасные события произошли прошлым летом. Я не могу об этом рассказывать. Считайте, что я подверглась насилию. И только поэтому я сейчас в таком состоянии. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь знал об этом, - неожиданно всхлипнула я.
- Конечно, конечно, дорогая. Вот, значит, в чем дело! А я-то никак не мог понять, - быстро сказал господин Ито и вскочил.
Он стремительно засеменил по огромной гостиной, разительно напоминая катящегося колобка. И я невольно улыбнулась сквозь слезы.
- А может, Татьяна, тебе стоит просто сменить обстановку и куда-нибудь уехать? - предположил он. - Хочешь в Токио?
Я даже вздрогнула от радости. Поездка в Японию представлялась мне очень заманчивой.
- К тому же встретишься со своей знакомой. И, может, она согласится прочитать тебе еще несколько лекций. Как ее зовут? - запнулся он.
- Госпожа Цутида, - улыбаясь, ответила я. - Но как я могу оставить сейчас дело?
- Но ведь в школе у тебя начались каникулы. А в агентстве, наверное, есть кому тебя заменить?
- Возможно, - неуверенно произнесла я.
- О визе и остальных формальностях я сам позабочусь. Думаю, месяца тебе будет достаточно.
- Спасибо, Ито-сан! - радостно сказала я. - Возможно, это как раз то, что мне сейчас необходимо.
Обещав все взвесить и подумать над его предложением, я вежливо попрощалась и поехала домой.
Гляжу на цветы.
Нет, они не причастны,
Я их не виню!
Но глубоко a сердце моем
Таится тревожная боль.
Сайгё
На следующий день я проснулась в твердой решимости поговорить с Лизой. Она целые дни проводила в приемной агентства, отвечая на телефонные звонки, записывая заказы и оформляя договора. Недавно Лиза привела себе помощницу, некую Злату. Когда я узнала, что их познакомил Павел Николаевич, то поначалу растерялась и испугалась.
Павел Николаевич, занимающий какой-то пост в министерстве, я никогда не выясняла, какой и в каком именно, познакомился со мной на одном из приемов, устроенных господином Ито. И получилось так, что я через какое-то время стала его госпожой, так как Павел Николаевич был мазохистом, хотя тщательно скрывал это. Между нами установились вполне определенные отношения, устраивающие нас обоих. Но после того как я побывала в рабстве, бить, связывать, унижать, пусть даже и в сексуальной игре, кого бы то ни было, оказалось выше моих сил. И я прервала с ним отношения "госпожа - раб". Он умолял меня, но я категорически отказалась. Через какое-то время, к моему неприятному удивлению, юная, робкая и застенчивая, к тому же все еще не оправившаяся после тех ужасных событий Лиза неожиданно заняла мое место.
- Мне нравится причинять ему боль, - заявила она. - К тому же ты знаешь, как я их всех ненавижу!
Лиза, когда попала в тот жуткий дом, была девственницей. Не хочу вспоминать, какому насилию она там подвергалась ежедневно. Так что ее чувства мне были вполне понятны.
"Но как же они вступают в контакт? - думала я, быстро идя к офису от своей машины. - Ведь лучшее вознаграждение рабу - это куннилингус. Или Лиза уже каким-то образом решила психологическую проблему и допускает до своего тела мужчину? Тогда почему же я все еще не могу?"
Я постаралась принять безмятежный вид и подошла к стеклянным дверям офиса. Охранник, стоящий у входа, быстро распахнул их передо мной и вежливо поздоровался.
- Все в порядке, Слава? - поинтересовалась я.
- Все отлично, Татьяна Андреевна, - бодро ответил он.
Лиза сидела на своем рабочем месте, утопающем в цветах, и внимательно смотрела в монитор. Выглядела она, как всегда, восхитительно. Густые темные волосы она сегодня затянула в хвост, что сделало ее тонкое белое лицо еще более утонченным и нежным. Огромные темно-карие глаза с длинными густыми ресницами были слегка подкрашены, светло-розовые губки чуть блестели бесцветной помадой. Она подняла глаза со строгим, но приветливым выражением. Но, увидев, что это я, расцвела какой-то детской милой улыбкой.
- Танюша! - защебетала Лиза звонким голоском. - Как ты сегодня рано! Всего десять утра! У девушек занятия начинаются только в полдень. У тебя же вчера отчетный концерт в школе был. Я думала, что ты отсыпаешься! Зачем ты так рано встала? - заботливо спросила она, выходя из-за стола.
После выписки из клиники я привезла Лизу к себе, и она какое-то время жила в моей квартире. Мы с ней были, как сестры, и даже ближе. И хотя Лиза была младше меня, но заботилась обо мне и доме, как старшая. А когда я открыла это агентство, то Лиза с таким же усердием стала заботиться о Сакуре, Идзуми и о процветании нашего общего дела. Для меня она стала незаменимой помощницей.
- Хочешь, принесу тебе свежий чай в кабинет? - продолжала хлопотать Лиза. - У меня есть очень вкусные конфеты, - немного лукаво добавила она.
- Конфеты? - слегка оживилась я.
- Да, импортные. Молочный шоколад в виде морских ракушек. Просто во рту тают. Это мне Павел Николаевич вчера подарил.
Я внимательно на нее глянула, а потом прошла в свой кабинет. Лиза устроила тут все так, что он выглядел роскошным и каким-то помпезным. И меня это немного раздражало. Темный полированный стол, обитые синим бархатом с золотыми прошивками кресла с дубовыми подлокотниками, тяжелые золотые шторы - все это совсем, как мне казалось, не подходило по стилю к агентству, предоставляющему услуги гейш. На стенах, правда, висело несколько отличных копий японских эротических, я бы даже сказала, порнографических, картин в стиле сюнга. Но среди этой вычурной мебели они выглядели нелепо. Цветочная композиция на моем столе тоже не соответствовала японскому стилю. Ее обычно составляла Лиза и действовала по настроению, а не по канонам искусства икебана. Вот и сегодня я увидела в плоской белой керамической вазе никак не сочетающиеся между собой красные розы и голубые незабудки.
Я села за стол и задумчиво посмотрела на одну из картин. Юноша и девушка стояли в какой-то немыслимой позе во дворе. Девушка, неестественно изогнув шею, опиралась головой о стену дома. Одна ее нога была согнула в колене и высоко поднята вверх. Одежда задралась и обнажила нижнюю часть тела. Ее "яшмовые ворота", полностью открытые зрителю, художник изобразил преувеличенно большими. Как, впрочем, и "нефритовый стебель" юноши, стоящего позади девушки на полусогнутых широко расставленных ногах. Его одежда была также поднята, совокупление было в полном разгаре, "нефритовый стебель" наполовину скрывался в отверстии "яшмовых ворот", но лица участников ничего не выражали. Они казались невозмутимыми масками, даже без намека на эмоции. Раньше меня возбуждали эти картины, особенно вид входящего во влагалище члена, но сейчас эти произведения древнего японского искусства вызывали скорее раздражение. Кстати, в современной Японии картины сюнга запрещены, так как признаны порнографией.
Я вздохнула и отвела взгляд. В этот момент в кабинет вошла Лиза, неся поднос с чайным набором.
- А вот и я! - нежно засмеялась она. - Ты, наверное, заждалась? И в горле уже пересохло?
- Нет, не особо. Я смотрела на картины.
- А, на эти! - непонятным тоном сказала Лиза и слегка поморщилась. - В принципе, мы можем поменять их на что-нибудь более пристойное. Скажем, на изображения горы Фудзиямы.
- Ты сказала "горы Фудзигоры", - тихо заметила я.
- Что? - непонимающе улыбнулась Лиза.
- "Яма" переводится как "гора", - пояснила я. - Так что ты повторила это слово дважды.
- Ну, я же не обучалась в Японии! - рассмеялась Лиза. - И всех этих тонкостей не знаю.
- Извини, - мягко ответила я. - А по поводу сюита нужно подумать.
- Что, тебе уже тоже они разонравились? - усмехнулась она. - Хорошо, я что-нибудь поищу в художественном салоне, более пристойное.
Лиза поставила чашки на стол и разлила чай. Она устроилась напротив меня и внимательно посмотрела прямо в глаза.
- Танюша, у тебя что-то случилось? - после довольно длительного изучения тихо поинтересовалась она.
- С чего ты взяла? - спросила я, отпивая чай и опуская ресницы.
- Ни с чего! Просто я чувствую на интуитивном уровне. Ты ведь мне больше, чем сестра, - спокойно ответила Лиза.
- Вчера после концерта я ездила в гости к нашему общему другу господину Ито, - после паузы, чувствуя легкое волнение, ответила я.
- Да? - спросила Лиза.
И одна из ее тонких, красиво очерченных бровей приподнялась.
- Да, ездила, - вздохнула я.
- И что? - подтолкнула она меня.
- Абсолютно ничего!
Я встала и отошла к окну, повернувшись к Лизе спиной. Так мне, несомненно, легче было говорить с ней на эту тему.
- Хотела у тебя спросить, Лизавета, - чуть тише начала я, - а как у тебя с Павлом Николаевичем складываются интимные отношения?
После продолжительного молчания я обернулась. Лиза сидела, нахохлившись, как озябший воробей, и неподвижно смотрела в пол. Я подбежала к ней, села на корточки и попыталась заглянуть в глаза, ругая себя за ненужные копания в психике дорогого мне человека. Лиза посмотрела на меня пристально, но глаза ее были сухими.
- Прости меня, девочка, - тихо произнесла я. - Просто у меня жуткая проблема с этим. Я не знаю, что мне делать!
- Для тебя это так важно? - спросила Лиза.
Ее лицо разгладилось и приняло успокоенное выражение. Я встала и вернулась за стол. Отпив уже теплый чай, устало проговорила:
- Я ведь все-таки гейша. Это, конечно же, ни в коей мере не проститутка, но без секса моей карьере конец. Даже господин Ито вчера отметил, что я утратила эротическое обаяние и от этого словно погасла. Мы-то с тобой знаем, отчего это происходит со мной. Но другим невдомек. Вот я и решила спросить у тебя об этой проблеме. Может, ты нашла какой-то способ справиться с этим?
- Я и не искала, - сказала Лиза. - Мне это не нужно. Я прекрасно живу без секса и считаю, что ничего более отвратительного, чем акт совокупления, и быть не может. Я ненавижу даже вид члена, и Павел Николаевич по моему требованию всегда при мне ходит в короткой юбочке в складку, типа шотландского кильта, которую я ему сама сшила. Скорее не ходит, а ползает на четвереньках в голом виде и в этой юбочке, - неожиданно добавила она и расхохоталась.
- Лиза! - немного укоризненно сказала я и нахмурилась. - Я всегда уважаю мужчину, который рядом со мной, каким бы он ни был странным в своих сексуальных пристрастиях.
- Так это ты! - посмеиваясь, ответила Лиза. - А я считаю, что мне повезло и судьба предоставила мне игрушку для моих прихотей в лице одного из этих мерзких представителей класса самцов. И я мучаю его в свое удовольствие. Хотя и у моего раба бывают минуты наивысшего блаженства.
- Да? - оживилась я.
- Я иногда под настроение позволяю ему поцеловать, но только поцеловать и ничего больше, то, что у меня между ног, - шепотом сказала она. И более громко добавила: - Он потом неделю счастлив, идиот!
Мы замолчали. Я задумчиво вертела карандаш в пальцах и не сводила глаз с раскрасневшейся Лизы. Сейчас я понимала, что дельного совета от нее ждать нечего. Видимо, придется обратиться к врачу, чего мне делать очень не хотелось.
Из черной записной книжки с изображением красного дракона на обложке:
Можно освободиться от горя, волнения, тоски и даже от жизни и смерти. Надо отбросить все различия и раствориться в мире. Дао - это и есть я, и по этой причине все существующее является мной. Дао неисчерпаемо и безгранично, оно не рождается и не умирает, и поэтому я также неисчерпаем и безграничен, не рождаюсь и не умираю. Перед смертью я существую, и после смерти я также существую. Скажете, что я умер? Ведь я не умираю. И огонь не сжигает меня, и в воде я не тону. Я превращаюсь в пепел, и все же я существую. Я превращаюсь в лапку бабочки, в печенку мыши, но все же я существую. Сколь же я свободен, сколь долговечен, сколь велик!.. Все различные признаки являются моими признаками, и все различия отбрасываются. Все вещи со странными и необычными признаками - все слилось воедино. Все является дао, все является мной. Это и значит, что Небо и Земля рождаются со мной, а все вещи составляют единство с "я".
Чжуан-цзы
На следующий день я вновь попыталась поговорить с Лизой на эту тему. Но она упорно твердила, что чувствует себя прекрасно и абсолютно здорова. Я хотела, чтобы мы обратились к врачу вместе. И потом мне крайне не нравилось, что ее отношения с Павлом Николаевичем так стремительно развиваются. Человеческая психика всегда загадочна и непостижима. И я опасалась, что подобные отношения приведут Лизу к печальным последствиям. Ей явно доставляло наслаждение издеваться и унижать. И я стала замечать, что в ее глазах иногда появляется какой-то нехороший блеск.
- Да все нормально! - твердила Лиза, отмахиваясь от моих предостережений. - Не понимаю, чего ты так беспокоишься? Ведь это всего лишь забавная игра и ничего больше!
- Я беспокоюсь только о тебе. Такая игра может завести бог знает куда, ты должна это понимать! - начинала я сердиться.
- Таня! Я вполне взрослая женщина и отдаю себе отчет! - также сердилась Лиза.
Ей было всего 18 лет.
"А может, на самом деле организовать проведение настоящих чайных церемоний, а Лизу попросить стать их хозяйкой?" - подумала я после одного из таких споров.
Когда я жила в Токио, то несколько раз присутствовала на подобных церемониях.
Тядзин, или хозяйка, играла на них главную роль. Она была ведущей всего действа и задавала тон.
"Попрошу Лизу внимательно изучить искусство японской чайной церемонии. А это очень сложное и интригующее по своей сути дело, - думала я. - Это вам не наши "шесть стаканов чая с малинишным вареньем" после бани. Это целый обряд. И у нас мало кто с ним знаком. Лизе будет интересно, возможно, отвлечет ее. Да и помещение нужно будет полностью переоборудовать".
Приняв это решение, я немного успокоилась.
Горный поток!
Волны ударят о камень,
Выбьют огонь.
Искрами разлетаясь,
Сыплются светляки.
Сётэцу
Господин Ито в конце недели все-таки устроил вечеринку и пригласил меня выступить в качестве гейши Аямэ. Я обрадовалась и решила не ударить в грязь лицом.
- А мои девушки Идзуми и Сакура? - поинтересовалась я.
- Не стоит их брать, - нехотя проговорил господин Ито. - Они, несомненно, прекрасны, но пока абсолютно не гейши. А мне очень важно впечатление господина Миуры, я же тебе говорил. Если он сочтет возможным, то подпишет с нами очень выгодный контракт. Пойми, Таня, сложность ситуации. Ведь я, практически в одном лице, олицетворяю здесь всю фирму. Идзуми и Сакура - отличные подделки, вернее, сырые работы мастера, - поправился он, - а мы, японцы, ценим только законченные произведения искусства, - добавил он. - Работай и преврати их в таковых.
- Я поняла, Ито-сан, - ответила я и опустила глаза.
- Впрочем, - задумчиво произнес он, - можешь взять с собой твою сотрудницу Лизу. Она необыкновенно утонченная и воспитанная девушка.
Я с радостью согласилась. Но, как потом оказалось, совершенно зря.
Я думала, что господин Ито соберет гостей в загородном доме, как он это обычно делал, или в квартире на Ордынке. Но он пригласил всех в какой-то неизвестный мне ночной клуб, находящийся в небольшом подвальном помещении в одном из переулков Арбата. Для меня это представляло определенную сложность, так как я не знала, смогу ли там переодеться и загримироваться. В день вечеринки я позвонила господину Ито, чтобы это выяснить.
- Не волнуйся, Таня, там есть комната отдыха для персонала. В ней и переоденешься, я договорился. А клуб я снял на всю ночь. Так что мы будем одни. И гостей, в общем-то, немного. Узкий круг друзей. Я решил не собирать шумную многолюдную толпу. Знаю я вас, русских. Это обычно заканчивается массовой попойкой. А мне сейчас это ни к чему. Господин Миура впервые в вашей стране. Зачем его сразу так пугать? - неожиданно хихикнул он.
- Вы правы, - улыбнулась я.
Лиза, к моему удивлению, с удовольствием приняла приглашение. Она предпочитала проводить время допоздна на работе и в обществе Павла Николаевича, поэтому ее готовность повеселиться где-то на стороне я сочла хорошим знаком.
- А Павел Николаевич приглашен, не знаешь? - все-таки спросила она. - Ведь он в довольно хороших отношениях с твоим Ито.
- Не знаю, Лизонька, - ответила я. - Если приглашен, он сам тебе об этом скажет. Но учти, что я поеду намного раньше, так как нужно загримироваться и т. д.
- Хорошо. Скажи мне адрес, и я появлюсь в назначенный срок, - спокойно сказала она.
Когда я подъехала к клубу, то сразу поняла, почему господин Ито остановил свой выбор на нем. Я увидела название "Ветка сакуры", внутри все было оформлено в японском стиле. Подхватив сумку, я прошла в сопровождении администратора в отведенную мне комнату.
- Простите, а у вас проводятся чайные церемонии? - решила я задать ему вопрос.
- Мы думали об этом, - с готовностью ответил администратор, молодой парень китайской внешности с длинными угольно-черными волосами, заплетенными в тонкую косичку. - Но ведь у нас ночной клуб, в основном для молодежи, с баром и караоке. Коктейли носят названия типа фирменного "Ветка сакуры" или "Меч самурая", а на самом деле это стандартные водочные или ликерные смеси. К примеру, обычная "Кровавая Мэри" у нас называется "Кровь дракона". Это просто стилизация под Японию на потребу моде. Народ хочет чего-нибудь экзотического, вот директор и решил все переделать. Раньше-то здесь вообще кафе-мороженое было. Так что настоящая чайная церемония, боюсь, не покатит.
- Ясно, - улыбнулась я. - А как вы думаете, это было бы интересно для состоятельных господ?
- Трудно сказать, - задумчиво ответил он. - Только если для очень узкого круга. А вы - японка? - неожиданно спросил он.
- На четверть, - рассмеялась я. - И работаю гейшей.
- Как интересно! - с воодушевлением заметил администратор, наблюдая, как я открываю сумку и достаю черное шелковое кимоно с узором из золотых бамбуковых веточек. - Жаль, что заказчик, господин Ито, запретил персоналу показываться в зале. Но я буду наблюдать за вами в щелочку, - тихо засмеялся он.
- Конечно, - улыбнулась я. - А сейчас…
- Да-да, я удаляюсь, - тут же понял он и мгновенно и бесшумно испарился, словно его и не было.
"Когда появится Лиза, надо будет улучить минутку и поговорить с ней об организации чайной церемонии, - подумала я, доставая из коробки гэта. - Атмосфера здесь самая подходящая. И Лиза быстрее проникнется идеей".