Посмотрев прогноз погоды на сегодня, Лара прошла в гардеробную, думая, что надеть. Она остановила свой выбор на светло-серой юбке-карандаш, красной с рукавами три четверти блузе и приталенном блейзере в тон к юбке. Собрав волосы в высокий пучок, она присела за туалетный столик, на котором были аккуратно расставлены баночки с пудрой, кремом, лежали кисти и стояли флаконы с духами. Лара открыла одну из банок и нанесла на лицо крем, затем широкой кистью – пудру. В воздухе тут же разлетелись сотни перламутрово-золотых невесомых частичек. Лара всегда делала макияж, подстраиваясь под собственное настроение. Никаких других правил не существовало. Кроме разве одного – чем детальнее она прорисовала стрелки на глазах, чем больше внимания уделяла маскировке любых неровностей на лице, чем больше наносила румян, теней на веки, чем идеальней был её внешний вид, тем хуже было её настроение. Естественная растрёпанность, отсутствие макияжа, даже небрежность, по её мнению, были присущи только по-настоящему счастливым женщинам, тем, которых любят. А вот за идеальным внешним видом всегда скрывалась масса проблем. Сегодняшним утром макияж Лары был неброским, с ярким акцентом на губы, которые она покрыла помадой классического красного цвета.
– Ну что, довольны? – услышала Лара, выходя из подъезда, и снова увидела Романа. Только сейчас она обратила внимание, что тротуар у подъезда усыпан цветами.
– В каком смысле?
– Торчу тут всю ночь, вас караулю. – Роман выглядел очень уставшим, но не рассерженным.
– Какое мне дело до того, что вы тут торчите? Хоть поселитесь возле подъезда.
– Предпочту поселиться рядом с вами, чтобы наслаждаться каждый день, видя, как такая красивая женщина выходит из дверей своей квартиры.
– Не получится. Мой сосед живёт тут чуть ли не с момента постройки здания и никогда не согласится продать свою квартиру. Поверьте, ему это уже не раз предлагали.
– Тогда остаётся купить вашу квартиру или попросить вас временно приютить меня.
Почему-то Ларе это шутка понравилась, и она рассмеялась.
– Не смейтесь, я серьёзно. Мне негде теперь жить: я потерян, потерялся в ваших глазах… и в ваших алых губах.
"Всё-таки этот цвет мне очень идёт", – отметила про себя Лара.
– Ну хорошо, меня зовут Лара. Познакомились? Теперь я могу идти? У меня много дел.
– А позавтракать не хотите?
– Сейчас?
– Хотя бы… Тут же у вас "Эльдорадо" рядом. Он работаёт круглосуточно. Я туда часто заезжаю часов в пять утра позавтракать.
– Сейчас почти полдевятого – боюсь, для вас это уже слишком поздно.
– А вы что-нибудь делаете не по графику?
– Делаю, но, думаю, вам это неинтересно.
– А если завтра?
– Не знаю.
– А как я смогу это узнать?
Лара достала визитку и протянула её мужчине. Тот покрутил её в руках, прочёл.
– Спасибо, я позвоню.
Не ответив, Лара прошла мимо. А сама подумала: почему же всё-таки она уступила его наглости и напористости? Что-то в нём было такое, чего она сама себе объяснить не могла. Было ощущение, что она уже наперёд знает примерный сценарий развития их отношений, но не финал. Именно такое ощущение её настигало всегда, когда она встречала наглых, самоуверенных мужчин, знающих, что их никто в этой жизни не сломает, никакая любовь, в которую они уже давно не верят, никакая, даже лучшая на свете женщина. И почему-то ей всегда хотелось попытаться если уж не сломать этого мужчину, то хотя бы поставить на место, а ещё дать ему возможность самому найти в себе что-то лучшее, что осталось в нём. И сразу вспомнился как противоположность Костя. "Вот кто одновременно боится и жаждет, чтоб его сломали, хочет почувствовать вкус этой настоящей, опасной любви. Бедный мальчик… А ведь почти на крючке – один его взгляд чего стоит… Впрочем, нет, не хочу о нём думать сегодня".
– А цветы? – спросил Роман.
– Вы предлагаете мне их самой тащить?
– Я могу помочь доставить их к вам в офис.
– Не нужно. – Лара подошла ближе к разбросанным на асфальте цветам. Присев на корточки, она посмотрела на розы, – да, дворники будут вам очень благодарны. Она взяла одну из них и направилась к машине.
– А с этими что делать?
– Гербарий.
– А вы шутница. Я позвоню.
– Я это уже слышала. – Лара открыла дверцу, села в машину и взглянула на Романа ещё раз.
– Лара, – услышала она его голос, закрывая дверь, – вам охранник не нужен?
– У вас что, собственное агентство?
– Да. И работаю в нём только я. VIP-услуги.
– Нет, спасибо, не нуждаюсь.
– Неужели вам тут не страшно жить одной? Здесь столько людей поубивали в своё время… Привидения не захаживают?
Лара рассмеялась, подумав: "И этот туда же".
– Привидений я не боюсь. И с чего вы решили, что я живу одна? – Не дожидаясь ответа, Лара закрыла дверь, и машина тронулась с места.
Роман ещё какое-то время стоял и смотрел в ту сторону, куда она уехала. Потом достал телефон, набрал номер.
– Алло, Сергей? Да я. Номер подключи к ушам. Пишешь? Прямой, семь-пять-пять… Ну спасибо. Только всё пиши, ладно? Да, я тебе про неё говорил вчера. Видимо, придётся работать… Да, и адрес точный пробей: живёт в Доме на набережной, подъезд десятый, квартиру не помню – узнай. Всё узнай – кто соседи, с кем живет, чья квартира.
Глава 6
Костя проснулся непривычно рано и всё утро просидел в комнате, ожидая звонка от Лары. Он никогда не был домоседом, и застать его в выходные было невозможно. С самого утра он уже куда-то мчался, чаще всего в гости к Фиолету, чтобы вместе что-то замутить.
Крепкие дружеские отношения между молодыми людьми начались задолго до поступления в театральный институт. Их мамы были близкими подругами. Вот так "дружбы" переплетаются и кольцуются в Москве. Ещё в ранние студенческие времена Ольга Георгиевна, мама Кости, познакомилась с Лидой Кузнецовой и Диной Тарасевич. По окончании МГАХИ им. Сурикова жизнь подруг пошла в разных направлениях.
Это был девяностый год, когда профессия художника стала бесполезной. Поначалу казалось, что всё наладится – подыщется приличное место работы в Пушкинском или Третьяковке, в крайнем случае, в одном из менее известных московских музеев. Только ничего не нашлось. Вот тогда-то и пригодились заведённые во время студенчества знакомства. По московской традиции, общение не прекратилось, а, наоборот, стало взаимовыгодным. Лида очень удачно вышла замуж за выпускника МГИМО, родила в один год с Ольгой сына Дениса, но сразу же по окончании института уехала вместе с мужем в Париж, куда того отправили в командировку на несколько лет. Лида высылала подругам духи, косметику и одежду. В Москве же Ольга с Диной подбодряли друг друга, доставая билеты в театр, а позже – на новогодние ёлки для детей.
Лида вернулась в середине девяностых в Москву с желанием "всё переделать" и открыть собственную галерею в столице. Она – единственная из трёх подруг, кто состоялся в профессии. Каким-то чутьём Лида поняла, что о русской живописи, особенно о модернизме, кубизме, советском реализме, не забудут и что её нужно скупать-продавать-выставлять в Париже и не только. И если Ольга и Дина перебивались мелкими подработками, то у Лиды проблем с финансами и работой совершенно не было.
Не без помощи Ольги Лида открыла в Москве одну из первых галерей современного искусства, где Ольга и стала полноправным куратором. Пока подруга разъезжала по бывшей Стране Советов, выискивая "недорогие шедевры", часто валяющиеся на чердаках у стариков, Ольга решала, какие выставки проводить, каких художников выставлять, а кому отказывать.
Жизнь снова потекла такой, о какой они мечтали, ещё будучи на первых курсах института: много работы, много общения, но основой дружбы были не искренняя взаимовыручка и понимание, а отношения "ты мне – я тебе". Позвонить просто так вечером и поговорить на глубоко личные темы – бесполезно – все заняты, да и на личные темы говорить не хотелось – ничего интересного там не было, нужно было делать вид, что в личном всё как у всех. Зато всегда можно было встретиться в ресторане, на открытии выставки, кинопремьере, там же обсудить, кто сейчас и чем занимается, кому что нужно, пощебетать, продемонстрировать обновки, посплетничать о старых и новых знакомых и разойтись вполне довольными.
Настоящим женским счастьем никто из них не обзавелся. Как-то скомкано пошла жизнь. Ольга, влюбившись в отца Кости ещё на втором курсе института, выскочила за него замуж мгновенно, боясь, что уведут. Через год у них родился сын. Но тут-то Оля и узнала, что бояться того, что уведут, совершенно не стоило. Муж никуда уходить не собирался – ему нравился комфорт семейной жизни, нравилось выходить в свет с женой, завязывать полезные знакомства, а что касается "до" и "после" концертных развлечений, это всего лишь творческая разрядка, никак не мешающая, на его взгляд, семейной жизни.
Узнав о неверности мужа, Ольга вначале устраивала скандалы, грозила разводом, но не так она была воспитана. Когда-то очень давно ей внушили, что раз вышла замуж – это навсегда. Если муж приносит деньги в дом, если ты и ребёнок сыты и здоровы – терпи всё остальное. И Оля, махнув рукой, терпела, обратив всё свое внимание на Костю, которого любила до безумия. Она ничего ему не запрещала и делала для сына всё, что только в её силах.
Костя рос, окружённый повышенной материнской заботой и отцовским равнодушием. И вырос совершенно не готовый к принятию важных решений. Костя не любил самостоятельности. Она давалась ему с большим трудом. Самому готовить, убирать комнату и стирать одежду – ещё куда ни шло. "Постирушками", как Костя называл уборку и стирку вместе взятые, он занимался хоть и нерегулярно, но всё-таки делал, особенно если знал, что ему нужны чистые вещи для "выхода в свет". До ужина всегда можно было перебиться быстро завариваемой лапшой, бутербродами, а если есть лавэ – заглянуть в кафешку на Арбате, поесть роллы, в крайнем случае – завалиться к Фиолету и перехватить хавчик у него или стрельнуть "штуку" у Абрама, а ещё лучше – поесть за его счёт в каком-нибудь понтовом ресторане.
Однако что касалось серьёзных решений – Костя по-настоящему боялся их принимать и к родителям обращался не за советом, а давал им возможность решать за него, соглашался с ними, сваливая все неудачи именно на них.
Но сегодняшним утром Костя мучился в догадках и страдал от неизвестности, понимая, что только один человек может эти мучения прекратить – Лара, но именно она-то и не звонила. Что только не выдумывал Костя, набирал какие-то нелепые сообщения на мобильном телефоне, но тут же их удалял, швырял телефон на неубранную постель, садился на подоконник и думал о Ларе. С очередной новой мыслью вскакивал, бросался к телефону, проверял его – она не звонила.
Промучившись так несколько часов, Костя понял, что остаётся одно – ждать. И когда Ольга Георгиевна постучала в дверь, спросив: "Костя, ты всё ещё спишь?", он деланным сонным голосом пробурчал: "Да, мам, просыпаюсь". – "Вставай, уже почти двенадцать, соня! Завтрак на столе, а я уезжаю по магазинам". – "Хорошо, мам, спасибо", – крикнул ей в ответ Костя, вернулся к подоконнику, раскрыл окно, взглянув в пустующий двор, равнодушно посмотрел на золотистые верхушки тополей, росших под окнами, и закурил. Есть совершенно не хотелось.
Когда в квартире воцарилась тишина, Костя прошёл на кухню, где с безразличием съел оставленные мамой домашние пирожки, выпил чашку чая и вернулся к себе в комнату, поминутно проверяя мобильный телефон. Он почему-то решил, что Лара непременно должна дать знать, что встреча вечером состоится. Ему нужно было хоть какое-то подтверждение от неё – звонок или сообщение, но телефон молчал. Костя был в отчаянии, не зная, стоит звонить самому или нет, но больше склонялся к тому, что Лара про него забыла. И ещё больше его разозлил неожиданный звонок от Юли.
"А, это ты…" – недовольно пробурчал Костя, услышав звонкий и радостный голос Юли.
– Костя, такое солнышко сегодня, последние тёплые деньки, на следующей неделе обещают дожди. Пойдём гулять сегодня на Старый Арбат? – спросила Юля, не замечая его недовольства. Она уже привыкла к тому, что Костя не отличался большим тактом, особенно по телефону.
– Я занят, – сказал Костя. – Иду в ресторан.
– С родителями?
– С друзьями.
– А я могу пойти? – спросила Юля. В её голосе чувствовалась прорывающаяся обида.
– Юль, это деловая встреча. Я вчера контракт подписал.
– Костик, я так за тебя рада! Что ж ты сразу не сказал, звезда моя!
– Да так…
– Не скромничай, ты же молодец!
– Старался. – Костя ухмыльнулся: а всё-таки приятно, что Юля восхищается им.
– Отметим вместе завтра?
– Хм… – Костя задумался. Давать ответ сразу он не хотел, не зная свои планы. – Давай созвонимся.
– Конечно. Целую, любимый.
– Пока.
После этого телефон снова замолчал, и в квартире на долгое время воцарилась тишина. И когда Костя уже решил звякнуть Фиолету, чтобы пойти куда-нибудь напиться, на телефон пришло сообщение: "Спускайся вниз, жду. Лара". Костя помчался было к лифту, но вовремя опомнился – остановился перед входной дверью, отдышался и вышел из подъезда спокойно, как будто и не было этих мучительных часов ожидания.
Лара сидела за рулём совершенно другой – ярко-красной спортивной машины.
– Привет! – сказала она, улыбаясь.– Что стоишь? Запрыгивай!
– Классная машина. – Костя поцеловал Лару в щёку.
– Да, моя любимая малышка.
Машина тронулась с места, выехав из двора, где жил Костя и свернула на Кутузовский проспект в сторону центра. Между тем диалог Лары и Кости продолжался.
– Хорошие машины – моя слабость. Я люблю долго-долго ехать куда-нибудь одна, слушать музыку, размышлять, мечтать.
– Ты любишь мечтать? – удивился Костя. В его представлении Лара не казалась ему мечтательницей, так он мог подумать о Юле, но совершенно не о Ларе.
– В каждой женщине живёт маленькая девочка.
– И о чём же мечтаешь? Встретить принца на белом коне, который влюбится в тебя и заберёт с собой в своё королевство.
– Знаешь, уже в детстве я была реалисткой и в сказки не верила, а жизнь это только подтвердила.
– Так чего ты хочешь?
– Я… – Лара задумалась, понимая, что разговор принимает откровенный характер, и решила отшутиться: – В данный момент мечтаю, чтобы ты стал знаменитостью. – Она протянула руку и взъерошила волосы юноши.
Костя расхохотался.
– Боюсь, твои мечты никогда не станут реальностью.
– Ты бездарность или просто в себя не веришь? Нет, я не могла в тебе ошибиться.
– Правда? Я, наверное, ещё плохо себя знаю, – смутился Костя.
– Напрашиваешься на комплименты? Я считаю, что ты способный молодой человек, но… – Лара пристально посмотрела на Костю, отчего ему снова стало не по себе. Это был тот самый глубокий изучающий взгляд, который он уловил ещё в первую их встречу. – Я теперь знаю, какой у тебя будет образ.
– Какой же?
– Что-то между Бредом Питтом и Дэвидом Бекхэмом.
– Но я не футболист.
– Нам это и не нужно. Просто поизучай их. На нашей сцене таких похожих пока нет. Вот над этим мы и поработаем. Волосы у тебя шикарные. Мы только добавим немного золотых прядей, слегка изменим стиль причёски. Немного походишь в солярий – надо быть посмуглей. С фигурой у тебя всё в порядке, но я всё равно запишу тебя в спортивный клуб – так нужно. Ну а вопрос с одеждой решим сегодня же.
– Лара, но у меня нет ни копейки на это… Родители у меня не бедные, но они никогда не потратят на меня миллионы.
– А я не родители – я Лара, твоя фея!
Остановив машину на светофоре, Лара достала из красной лаковой сумки портмоне, отсчитала несколько стодолларовых купюр и протянула Косте.
– Я не могу взять это у тебя. – Костя попытался отвернуться от денег, но Лара протянула руку ещё ближе.
– Бери, это в счёт твоих будущих гонораров.
– Только ты записывай, я всё отдам.
– Может быть, мне ещё и счётчик в машину поставить за предоставление транспортных услуг?
– Лара, я серьёзно. Я себя некомфортно чувствую в такой ситуации.
– Хм, а в чём дискомфорт? Ты мой клиент, а не молодой человек. Считай, что мы работаем по программе "всё включено".
– Хорошо, – согласился Костя, взял деньги и засунул в карман джинсов. – А куда мы едем?
– Сейчас на секунду заедем ко мне, а потом в ресторан, в клуб. Познакомлю тебя с некоторыми людьми.
– Надеюсь, я не встречу там своего папу или друзей.
– А что, твой папа любит по клубам ходить?
– Он же музыкант, куча знакомых. Я много знаменитостей знаю.
– Забавно, я тоже, – рассмеялась Лара: он хвастался этим как школьник, который хочет произвести впечатление на понравившуюся девочку.
– Да… – Костя понял, что Лару, в отличие от Юли, такими знакомствами не удивишь, потому что она не только знает, но и работает со многими из этих людей. – А друзья сегодня собирались в "Дягилев".
– Неплохой клуб, но меня утомляют вечные попытки тамошних посетителей произвести впечатление толщиной своих кошельков. Многие из них даже не имеют представления, кто такой Сергей Дягилев.
– Если честно, я тоже не имею представления. – Костя понял, что и вторая попытка произвести впечатление не удалась. Но неожиданно для себя он расслабился – решил, что гораздо проще быть таким, какой ты есть, чем изображать того, кем не являешься.
– Не знаешь? Ты же актёр, и семья у тебя, как я поняла, очень творческая.
– Ты знаешь, это моя ошибка, – смутился Костя.
– Конечно, а чья же ещё?! Больше книг надо читать, Костя. Дягилев был известным русским театральным деятелем, антрепренёром, организатором "Русских балетных сезонов" в Париже в начале прошлого века и основателем знаменитой балетной труппы, в которой были такие известные на весь мир танцоры, как Вацлав Нижинский, Анна Павлова, Тамара Карсавина, Александр Монахов. С ним работали Бакст, Бенуа, Рерих, Шанель.
Костя слушал монолог Лары, понимая, что многие имена ему незнакомы.
– Мне ужасно стыдно, Лара. Я по сравнению с тобой неизвестно кто.
– Успокойся, ты не неизвестно кто, ты – Костя Гринёв, молодой, красивый и талантливый. Просто запомни, что одного таланта и красоты мало. Мозги – это тоже сексуальная часть тела.
Костя удивлённо посмотрел на Лару, снова открыв в ней что-то новое:
– Я ещё ни от кого подобных слов не слышал.
– Нужно заниматься самообразованием, Костик. Создание антуража – моя работа, но основное зависит от тебя. Мы приехали.
Костя и Лара вышли из машины.
– А зачем мы приехали к тебе? Ты что-то забыла?
– За твоим антуражем. Ты хочешь быть звездой, так нужно и выглядеть по-звёздному.
– Тебе не нравится, как я одет? Могу поехать домой переодеться, хотя я люблю этот свитер – он дорогой, мне отец привёз его из Германии.
– Вижу, что дорогой, и вижу, что ты его любишь – заносил вон до дыр.
– Это же такой дизайн.