"Поразительно! На этот вопрос мне ещё не ответил ни один ученик. Браво, Сейдж. Раз уж вы у нас так хорошо осведомлены, тогда вот мой последний вопрос. Я не знаю никого – даже среди моих друзей – кто может на него ответить правильно, поэтому не расстраивайтесь, если ваш ответ тоже окажется неверным. Если вы ответите правильно, то я автоматически ставлю вам 100 баллов за первый тест. Где и когда была впервые поставлена эта пьеса?"
Все в классе развернулись и уставились на Сейджа. Напряжение нарастало. Скарлет тоже посмотрела на парня и увидела, как он ей улыбается.
"Считается, что пьеса была впервые поставлена в 1593 году, на небольшой сцене Театра, что на противоположном берегу Темзы".
Мистер Сперроу воскликнул от изумления.
"ВАУ! Сейдж, да вы молодец! Я впечатлён".
"Так принято считать, – продолжил Сейдж, – но на самом деле до этой постановки была ещё одна. В 1592 году. В замке королевы Елизаветы. Пьеса была поставлена посреди королевского двора, во фруктовом саду".
Скарлет потеряла дар речи от изумления. У Сейджа был такой взгляд, будто он сейчас вспоминал те события, свидетелем которых он стал. Скарлет не могла понять этот взгляд.
Улыбка исчезла с лица мистера Сперроу.
"Вы так отлично начали, Сейдж, но мне жаль, боюсь, в этом вы ошиблись. Нужно было остановиться, когда победа была у вас в руках – в первый раз вы назвали верную дату. До 1593 года пьесу ни разу не ставили".
"Сер, прошу прощения, но я прав", – вежливо, но настойчиво произнёс Сейдж.
Мистер Сперроу посмотрел на него, не скрывая удивления.
"На какой источник вы ссылаетесь?" – спросил он.
Сейдж надолго замолчал, погрузившись в размышления. Скарлет была поражена. Кто этот парень?
"Я не могу его назвать", – наконец произнёс он.
Мистер Сперроу медленно покачал головой.
"Боюсь, что без источника мы не можем подтвердить ваши слова, не так ли? Давайте договоримся так: если вы найдёте источник, то я с радостью поставлю вам 100 баллов за тест.
А пока, класс, – продолжил учитель, – пора разбиться на пары. Прошу вас найти себе партнёра, перейти на те скамьи, открыть Акт I, Сцену 5".
В классе начался шум: все поднялись со своих мест и направились к длинным скамьям, стоящим у стены.
"Прошу помнить, что в этой сцене участвует парень и девушка! – прокричал мистер Сперроу. – Поэтому я хочу, чтобы девочки объединялись в пары с мальчиками и наоборот!"
До этих последних слов Скарлет планировала объединиться в пару с Марией, но теперь это было невозможно.
"Боже, что же мне делать? – прошептала подруга, подходя ближе. Краснея, она смотрела на Сейджа, который как раз в этот момент вставал со своего места. – Это мой шанс, – добавила она. – Я объединюсь в пару с ним".
"Давай", – не совсем искренне подбодрила её Скарлет. Ей хотелось, чтобы Мария была счастлива, но она ничего не могла с собой поделать: в душе она сама хотела, чтобы её парой стал Сейдж.
Скарлет направилась к длинной широкой скамье у дальней стены и одиноко села у края, под окном. Пары у неё не было. Скарлет открыла книгу. Сейдж не мог стать её парой, поэтому кто это будет теперь, ей было безразлично: в классе ей больше не нравился ни один из мальчиков. Скарлет решила посидеть и подождать, пока кто-нибудь сам не подойдёт к ней. Искать себе пару самой у неё не было никакого желания.
Подняв глаза, Скарлет наблюдала за тем, как Мария направилась к Сейджу. Она подошла к нему первой, хотя и другие девочки в классе сразу поспешили в его сторону, но Мария опередила их всех и успела воспользоваться выпавшим шансом.
Сейдж повернулся, мельком взглянул на Марию, и она сделала шаг вперёд. Она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом замолчала и замерла на месте.
"Привет", – сказал Сейдж.
Он подождал несколько секунд, пока Мария стояла, то открывая, то закрывая рот. Наконец, раскрасневшись, она отвернулась.
Скарлет не верила своим глазам. Мария направилась к ней, в то время как ещё две девочки подошли к Сейджу.
Он отвернулся от них и посмотрел прямо на Скарлет. К её ужасу, он шёл в её сторону.
Она опустила глаза, делая вид, будто читает книгу. С одной стороны, ей хотелось, чтобы он с ней заговорил, но с другой, это сильно расстроит Марию.
Боже, думала Скарлет. Не верю, что всё это происходит на самом деле. Почему здесь? Почему сейчас?
Подняв глаза, она заметила, как Сейдж сел напротив, по другую сторону деревянного стола. Он смотрел на неё и улыбался.
"Это место занято?" – спросил он.
Скарлет покраснела, не зная, что делать. Отрицательно покачав головой, она вновь опустила глаза, надеясь, что Мария не наблюдала за этой сценой.
"Ты можешь сесть, где захочешь", – ответила она.
"Я хотел спросить, согласишься ли ты объединиться со мной в пару?" – продолжил Сейдж.
Скарлет подняла на него глаза. Сейчас избегать его взгляда было просто невозможно. Мария встала рядом с ней, наблюдая за ними. По взгляду подруги было видно, что та была в отчаянии, мысленно умоляя Скарлет сказать "нет".
"На самом деле, – сказала Скарлет, желая быть верной подругой, несмотря на собственные чувства к Сейджу, – мне кажется, что вы станете отличной парой с моей подругой Марией".
Сказав это, Скарлет встала с места, взяла Марию за руку и посадила ей туда, где за секунду до этого сидела сама.
Мария была смущена, но счастлива. Она широко улыбнулась и стеснительно протянула руку.
"Я – Мария", – сказала она Сейджу.
Он, явно не желая показаться грубым, пожал её руку. Мария же пожала его пальцы уж слишком сильно, не переставая при этом идиотски улыбаться.
"Я знаю, – сказал он. – Мне только что сказали. Рад познакомиться".
Скарлет села рядом с Марией, расстроенная, но гордая тем, что могла считать себя хорошей подругой. Напротив неё сразу сел другой парень.
О, нет, подумала она. Только не он.
Спенсер. Он был ботаником с покрытым угрями лицом и застёгнутой на все пуговицы рубашкой. Он улыбнулся Скарлет, обнажив скобки.
"Привет, Скарлет", – шепеляво сказал он.
Спенсер был милым парнем, но он совсем ей не нравился, хотя Скарлет не хотелось ранить его чувства.
"Привет, Спенсер", – сухо ответила она.
"Получается, что мы с тобой партнёры, да?" – гордо сказал он.
"Получается, что так", – ответила Скарлет.
Скарлет сидела, сгорая внутренне и надеясь, что Мария оценила ту огромную жертву, на которую она пошла ради неё.
Боковым зрением Скарлет видела Сейджа. Как ни странно, он не обращал на Марию никакого внимания, а вместо этого смотрел по диагонали, на Скарлет. Его интерес к ней был очевиден, и Скарлет покраснела. Мария наверняка тоже это заметила, и Скарлет знала, что подобное открытие должно огорчить подругу.
"Ты уже слышал о завтрашних танцах?" – Мария спросила Сейджа.
Скарлет наблюдала за его реакцией. Его лицо ничего не выражало. Видимо, он просто не хотел выводить Марию из себя.
"Слышал", – ответил он, более не распространяясь на эту тему.
Скарлет гадала, хватит ли у подруги смелости задать ещё один вопрос и напрямую пригласить его на бал. Повисла неловкая тишина.
Скарлет услышала, как Мария нервно сглотнула. Было видно, что она слишком нервничала, чтобы задать свой главный вопрос.
"Итак, класс, – прокричал мистер Сперроу. – Парни, вы, конечно же, будете читать за Ромео, а девушки – за Джульетту. В этой сцене Ромео и Джульетта встречаются на роскошном балу. Они впервые видят друг друга. Это любовь с первого взгляда, и хотя они не знакомы, в своих первых репликах они выражают вечную любовь друг к другу. Как вы понимаете, сами танцы мы воссоздавать не будем".
Ученики засмеялись.
"Но, – продолжил учитель, – постарайтесь читать ваши слова с выражением. Почувствуйте себя Ромео и Джульеттой. Прочувствуйте язык произведения. Подумайте, есть ли разница в его звучании, когда вы читаете про себя и вслух? Этим мы займёмся до конца урока. Вы можете начинать".
Кабинет погряз в несвязном хоре голосов, потому что все принялись читать свои реплики.
"Её сиянье факелы затмило. Она, подобно яркому бериллу в ушах арапки, чересчур светла…", – начал читать Спенсер, обращаясь к Скарлет.
Он говорил в нос и читал так сухо, что Скарлет с трудом удавалось сдержать улыбку. Это было худшее прочтение сцены, которое ей приходилось слышать, да и в словах Спенсера совсем не чувствовалась романтика – он произносил реплики без эмоций, словно их читал компьютер. Скарлет закусила губу, заставляя себя сохранять спокойствие и не улыбаться, чтобы его не смущать.
Она быстро и монотонно прочла свою реплику.
Мельком взглянув в сторону Сейджа, она увидела, что он тоже на неё смотрит.
"Любил ли я хоть раз до этих пор? О нет, то были ложные богини. Я истинной красы не знал доныне", – с интонацией прочёл он, обращаясь к ней и вкладывая в каждое слово значение и смысл.
Ошибки не было: Сейдж смотрел прямо на Скарлет, когда читал свои слова.
Её сердце забилось быстрее. Она взглянула на Марию, гадая, заметила ли та то, что видела сама Скарлет. К счастью для неё, Мария так нервничала, что зарылась с головой в книгу, боясь даже взглянуть на Сейджа. Она ничего не видела, но видела Скарлет. Сейдж читал эти строки для неё. Для Скарлет.
"Святой отец, пожатье рук законно. Пожатье рук – естественный привет. Паломники святыням бьют поклоны", – прочла она. Скарлет ничего не могла с собой поделать: читая строки из Шекспира, она смотрела на Сейджа и читала их ему.
"Это не та строка! – громко поправил её Спенсер. – Ты прочитала не ту строку!"
Покраснев, Скарлет перевела взгляд на своего партнёра. Вот зануда. Он был невыносим, да ещё и нарушил такой момент.
"К угоднице спаломничают губы и зацелуют святотатства след", – прочёл Сейдж, опять глядя на Скарлет.
В это мгновение Мария подняла глаза и всё поняла. Она осознала, что Сейдж смотрел не на неё, а на Скарлет. Она сильно покраснела от злости.
Прозвенел звонок, и все поднялись с мест. Мария схватила свои книги, засунула их в рюкзак и промчалась мимо Скарлет.
"Я считала тебя подругой", – на ходу прошипела она.
Скарлет была так расстроена, что не знала, что ей делать и как отвечать. Она пошла вслед за Марией, чтобы поговорить, но та уже исчезла, выбежав из кабинета. Хуже Скарлет не чувствовала себя никогда.
"Скарлет, это было классно!" – раздался высокий, гнусавый голос.
Обернувшись, Скарлет увидела не в меру близко стоящего Спенсера. Он улыбался, и его скобки были прямо у лица Скарлет. Изо рта у него пахло колбасой.
"Нам стоит больше времени проводить вместе!"
Он стоял и улыбался, наклоняясь всё ближе, пока не оказался всего в нескольких сантиметрах от неё. Скарлет резко и брезгливо отвернулась, а потом изворотливо нагнулась, чтобы взять свои книги. К счастью, Спенсер, наконец, ушёл.
Теперь Скарлет была в ещё большем бешенстве – своим поведением Спенсер мог отпугнуть Сейджа.
И тут она вдруг услышала голос – мягкий, нежный, низкий мужской голос.
"Твоя подруга расстроилась", – сказал Сейдж.
Скарлет подняла глаза и с облегчением отметила, что он по-прежнему был здесь.
"Ты не сделала ничего плохого. Она мне никогда не нравилась. Мне нравишься ты".
Скарлет остановилась и посмотрела ему в глаза. Земля уходила у неё из-под ног. Он словно читал её мысли.
"Прости, – на одном дыхании сказала Скарлет, – но она – моя подруга, и ты ей нравишься".
"Но она не нравится мне", – ответил Сейдж.
Скарлет сгорала от желания спросить его почему. Почему она ему нравилась? Откуда он был так в этом уверен? Разве так бывает? Они ведь даже не знают друг друга!
Скарлет очень хотелось поговорить с Сейджем, задать ему свои вопросы, остаться здесь и побыть с ним наедине. Ей не хотелось уходить из кабинета.
Но всё это было невыносимо – её разрывали противоречивые эмоции, и ей казалось, что она предаёт Марию, даже разговаривая с Сейджем.
Действуя против своей воли и своих желаний, Скарлет развернулась и заторопилась выйти из кабинета, чтобы затеряться в толпе учеников. Сердце её разрывалось на миллион маленький осколков.
Глава седьмая
Скарлет с мамой шли по вымощенной камнем дорожке, ведущей к парадному входу в церковь. Скарлет чувствовала себя некомфортно. Она никогда не была в церкви, хотя та находилась всего в двух кварталах от дома, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь из друзей заметил её здесь. Церковь была заметным строением, расположенным на главной улице прямо посреди города. Скарлет плотнее натянула на глаза бейсбольную кепку, которую взяла с вешалки в коридоре прямо перед выходом из дома, надеясь, что её никто не узнает. Не то, чтобы она думала, что ходить в церковь плохо, просто это было для неё нетипично. Это было необычно для её семьи. Скарлет решила, что это будет выглядеть как минимум странно, если кто-то из знакомых или соседей увидит, как они с мамой идут в церковь посреди дня. Разве так кто-нибудь делает, если в семье всё в порядке?
Скарлет знала, что поход в церковь порадует маму, и по какой-то непонятной ей самой причине она ждала встречи со священником, особенно если учитывать, какими эмоционально нестабильными были последние несколько дней. Скарлет была не прочь поговорить с кем-нибудь, и ей казалось, что священник был классным, а не каким-нибудь строгим стариком, ведь именно так описала его мать. У неё были сомнения относительно того, что он сможет понять суть её проблемы, но, возможно, ему удастся пролить свет на то, что с ней происходит. Или, по крайней мере, после разговора с ним Скарлет просто успокоится.
По дороге она вспоминала минувший день. Он выдался паршивым. После первого урока всё стало неимоверно скучно: Скарлет больше не видела Сейджа, хотя он и не выходил у неё из головы. Она надеялась, что он не возненавидел её за то, что она ушла так внезапно. Ей хотелось верить, что она ему нравится. Скарлет искала его в течение всего дня, но его нигде не было. Это было странно – он словно исчез.
Мысли от Сейдже помогли Скарлет немного забыть о Блейке. Благодаря Сейджу она почти совсем не вспоминала его, хоть и встречала мельком пару раз за день. Он тоже её видел и при встрече быстро отворачивался. За весь день Блейк не отправил Скарлет ни одного сообщения. Было очевидно, что между ними всё кончено. Скарлет понемногу смирилась с этой мыслью, и помог ей в этом Сейдж.
Как бы она ни старалась, поговорить с Марией ей тоже не удалось. Скарлет была уверена, что подруга намеренно избегала её, но всего хуже было то, что и Жасмин, и Бекка стали вести себя точно так же. Скарлет решила, что Мария им всё рассказала, выставив её не в лучшем свете. Она не встретила ни одну из них за обедом, что было странно. Чувство одиночества стало её единственным спутником. Друзья, Блейк и родители – все объединились против неё.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, Скарлет заторопилась домой, не забыв при этом ещё раз глянуть в телефон – ни единого нового сообщения от Марии или подруг. Это был явный знак, потому что и Мария, и остальные были помешаны на СМС. Что-то было не так. Вероятнее всего Мария сказала всем, что Скарлет пыталась увести у неё парня, что само по себе было смешно, потому что Сейдж не был парнем Марии, и потому что она ему даже не нравилась. Не говоря уже о том, что у неё не хватило духу пригласить его на танцы, а Скарлет даже помогла ей, поменявшись партнёрами в классе. Но, очевидно, по версии Марии Скарлет была разлучницей.
Скалет решила сделать первый шаг и написать Марии сообщение после школы, чтобы объяснить всё со своей точки зрения. Мария на сообщение не ответила. Как всегда. Она могла быть лучшей из подруг, но при этом и самым злобным и ревнивым существом.
Скарлет это всё надоело. Она выключила и отложила телефон. В последнее время от него был сплошной вред. Она с нетерпением ждала возвращения мамы с работы, и сейчас, когда был почти вечер, ждала разговора со священником. Всё равно хуже уже не будет.
Тяжёлая дверь со скрипом отворилась, и они вошли внутрь. Скарлет показалось, что она попала в другой мир. Здесь было темно и тихо, а от потёртых каменных полов, старых поношенных скамей и витражных окон исходило ощущение мира и спокойствия. Как ни странно, но здесь Скарлет чувствовала себя как дома, особенно если учитывать, что она была здесь впервые.
Вдруг раздался звон колоколов. Часы пробили шесть. Традиционный звон сменился колокольной песней. Скарлет в жизни не слышала ничего прекраснее и была благодарна матери за то, что та привела её сюда.
"Спасибо, что мы сюда пришли", – сказала она.
Мама сжала её руку и улыбнулась. Скарлет вдруг почувствовала вину за собственное упрямство.
В дальнем конце церкви открылась боковая дверь, и к ним вышел отец МакМуллен. Он поприветствовал их улыбкой.
"А ты, должно быть, Скарлет", – радостно сказал он, направляясь к ним. Он протянул руку даже до того, как приблизился к ним. Скарлет поприветствовала его, а он обхватил её ладонь обеими руками и крепко пожал.
"Я слышал о тебе много всего хорошего. Спасибо, что пришла".
"Спасибо, что пригласили", – ответила Скарлет, не зная, что ещё могла сказать.
Пожимая её руку, он смотрел Скарлет прямо в глаза. Скарлет показалось, что он её анализирует, и результаты этого анализа его удивляют.
Священник быстро убрал руки. При этом на лице его отразилась нерешительность – и даже страх.
МакМуллен прокашлялся.
"Прошу, пройдёмте сюда", – сказал он, развернувшись и направившись по проходу.
Скарлет с матерью пошли за ним, проходя бесчисленные ряды скамей. На ходу Скарлет заметила озабоченный взгляд священника, когда он смотрел в сторону. Скарлет проследила за его взглядом и увидела длинный ряд горящих свечей. Когда они проходили мимо, потухала одна свеча.
Когда они дошли до конца прохода, все свечи у стены потухли. Когда они достигли алтаря, неожиданно разом потухли все церковные свечи, стоящие там.
Священник резко остановился. Он стоял, не оборачиваясь, будто боялся того, кто был у него за спиной.
Скарлет смотрела на свечи, не понимая, что происходит. Неужели их потушил сквозняк? Скарлет не ощущала ни единого дуновения ветра.
Отец МакМуллен медленно обернулся и посмотрел на неё. Он выглядел испуганным, и Скарлет вдруг подумала, что она тому виной.
На лбу священника выступили бусинки пота, и его глаза опустились к её шее.
"Красивый крестик", – сказал он.
Скарлет услышала дрожь в его голосе, которой не было там ещё минуту назад. Было видно, что священник был не в себе. И его испугала она, вдруг осознала Скарлет. Эта мысль ужаснула её.
"Можно узнать, откуда он у тебя?" – спросил священник.
"Это я его подарила, – вставила мать, – на шестнадцатилетие несколько дней назад".
МакМуллен повернулся к Кейтлин.
"Откуда он у вас?" – напряжённо спросил он.
"Он передавался в нашей семье из поколения в поколение, – ответила она. – Мне его дала бабушка, а ей – её бабушка".
"Могу ли я взглянуть?" – сказал священник, обращаясь к Скарлет.
Она лишь кивнула, не зная, что сказать.
Священник бережно взял крестик двумя пальцами и повернул его к свету. Его глаза округлились от страха.
"Крест Воскрешения", – в ужасе прошептал он.