– Она не тронет твою еду, дурачок. – Она взглянула на Клэр. – Деревенский идиот, – сказала официантка. – Безвреден, когда вынимает свои зубы. – Половина мужчин в кафе рассмеялась. Берт поднял голову.
– Лучше иметь вставные зубы, чем такие длинные, как у тебя, – ответил он, и посетители кафе рассмеялись еще больше.
– Эй, – официантка опять посмотрела на Клэр. – Они – неподходящая компания, но зато мухи не обидят.
Клэр расслабилась. Можно было спокойно присесть. Она поблагодарила официантку, которая продолжала стоять около нее.
– Шикарный завтрак? – спросила женщина. Клэр не была точно уверена, что она имела в виду, и всего лишь кивнула. Потребовалась вся ее смелость, чтобы сесть за стол, но оказалось, что там вообще не было меню – просто какая-то плохо читаемая картонка.
– Чаю? – спросила официантка. Клэр снова кивнула. – С или без?
Клэр хотелось черного чаю с лимоном, но она не думала, что здесь его подают нарезанным кусочками.
– Без, – попросила она.
Минуту спустя, к ее удивлению, перед ней поставили чашку чая с молоком. Прежде чем она успела что-то сказать, официантка ушла и тут же вернулась с огромной тарелкой, до краев заполненной яичницей с помидорами, толстыми ломтями полосатого бекона, жареными грибами, картофелем-фри и запеченными бобами! Клэр смотрела на тарелку с тревогой: она не закончит завтракать к обеду. Хотя… Она могла бы съесть двойную порцию в мгновение ока. Клэр начала есть, не прикасаясь, однако, к бобам. Все было на удивление вкусно, правда, немного жирно.
"Наверное, я прирожденная крестьянка", – подумала Клэр. Хотя завтраки в "Беркли" были изысканны, на самом деле она предпочла бы этот. Девушка задумалась, ел ли Майкл когда-нибудь или будет ли есть когда-нибудь пищу в месте, подобном этому. Вероятно, нет. Девушка попробовала яичницу и огляделась. С едой разобрались. Остаться без Майкла и его привилегий тоже не было проблемой, но остаться совсем одной – тяжко. Клэр осознала, что здесь она – единственная женщина (не считая официантки) и единственная американка. Другие посетители тоже пришли по одному, но все, казалось, знали друг друга, по крайней мере были знакомы. Она вздохнула. Почему ее участь – всегда быть одинокой? Клэр опять вздохнула и набила рот бобами. Хорошо, сказала она себе, придется свыкнуться с этим. Мужчины, которые любили ее, все равно делали ее одинокой, даже когда она была с ними. И мужчины, которых она любила, не оставались с ней надолго – или навсегда.
Некоторое время Клэр ела в тишине. Берт, сидевший рядом с ней, молчал, и это радовало. Вокруг нее говорили об "Арсенале", и Клэр слушала спор на эту тему. За ее столом трое мужчин, казалось, добродушно подтрунивали друг над другом, одного из них называли Барсуком. Клэр не поняла, это имя, фамилия или кличка, а может, намекали на "Ветер в ивах". В общем, ей было трудно понять, о чем они говорили.
– Еще чаю? – спросила официантка из-за плеча Клэр. Снова кивнув, Клэр пыталась придумать, как можно получить чашку черного чая.
– С или без? – опять послышался вопрос. Клэр набралась храбрости и спросила:
– Без чего?
– Без сахара, – ответила женщина, удивившись вопросу.
Клэр взяла чашку. Фарфор толщиной в палец.
– Хотелось бы чаю без сахара и без молока.
– Без молока? Ненормальная. – Официантка пожала плечами. – Вы все пьете так? – Клэр кивнула. Официантка покачала головой: – Неудивительно, что у вас такие президенты. Вы все неправильно пьете чай.
– Да, я всегда думала, почему у нас пятьдесят кандидатов на звание "Мисс Америка" и только два кандидата в президенты, – сказала Клэр. Большинство мужчин, так же как и официантка, рассмеялись.
Она посмотрела на Клэр:
– Значит, ты из Штатов? Ты не канадка и не австралийка?
– Нет. Я из Нью-Йорка.
Это придало беседе новое направление. Родственники или друзья посетителей кафе бывали в Нью-Йорке и Орландо. Берт, вылизывавший тарелку рядом с ней, улыбнулся вставными зубами:
– Моя жена была в Орландо. Она ездила туда с сестрой. Вам нравится там?
– Я никогда не была в Орландо, – ответила Клэр. – Я живу в Нью-Йорке.
– Не были в Орландо? Но это же рядом? – Он покачал головой. – Как же вы тогда попали в Диснейленд?
– Я никогда там не была, – повторила Клэр и решила, что лучше не добавлять, что она никогда и не хотела побывать там. Но поскольку Берт уставился на нее, она извиняющееся улыбнулась: – Я не люблю Микки.
– Она не любит Микки Мауса! – громко воскликнул он.
– Я думал, что это запрещено в Штатах, – прокомментировал мужчина помоложе, с рыжими бакенбардами. Раздался смех, заставивший Клэр покраснеть.
– Точно, – сказала она. – Я получила срок, но сбежала из тюрьмы. Именно поэтому я здесь. Я в розыске.
Это вызвало добродушный смех. Затем Клэр, уставившуюся в тарелку, оставили в покое, хотя несколько мужчин продолжали задирать обладателя рыжих бакенбард, но их шуток она не в состоянии была постичь. Удивительно, несмотря на то что сидевшие вокруг нее явно были из рабочих, Клэр не слышала от них никаких грубостей. Они не называли друг друга "сукин сын" – обычное дело для Джерри и его друзей. И не было никаких сальных шуток о том, какие последствия могут вызвать съеденные бобы. Интересно, а здесь знают "Бобы-бобы, вот музыкальный инструмент…" – любимый стишок Джерри?
Клэр съела почти все (кроме "музыкальных" бобов). Когда официантка спросила, не хочет ли она еще чашку чая, Клэр покачала головой, за что была вознаграждена обрывком бумаги с написанными на нем цифрами. Это был счет. Еда оказалась удивительно дешевой. Меньше пяти долларов, если Клэр правильно сосчитала. Она положила деньги, включая большие чаевые, и, когда официантка вернулась, чтобы забрать их, осмелилась спросить, не знает ли эта женщина "о недорогом пансионе или гостинице поблизости".
– Ну, не в туристической зоне их немного, – сказала официантка. – Сюда, главным образом, приезжают на распродажи по выходным. – Она повернулась к Клэр спиной. – Эй, Джеко, ты не знаешь где здесь поблизости хороший пансион?
Прозвучало несколько вариантов, но официантка отвергла все. Вдруг из глубины кафе раздался глубокий голос, и все замолчали.
– У невестки моего брата Мэдж есть место, – произнес кто-то – возможно, Джеко. – Она достаточно скупая. У нее не готовят завтраки, но она не неряха, так что там довольно опрятно.
Клэр не слишком порадовала эта характеристика, но официантка посмотрела на девушку и тронула ее за плечо.
– Согласны? – спросила она. – Если надо, я узнаю адрес. – У Клэр не было выбора, так что она кивнула.
Когда официантка отошла, Клэр незаметно добавила еще монету к чаевым. Похоже, она нашла не только место, где можно было поесть, но и ночлег. Официантка вернулась с очередным клочком бумаги. На нем небрежно был написан непонятный адрес: 238 А, Чемберли-террэс. Клэр прочитала его вслух, чтобы удостовериться, что все правильно.
– Вот именно, дорогуша. Смотри: ее зовут миссис Уотсон.
Потом официантка вместе с несколькими посетителями объясняли ей, как туда добраться. Все эти объяснения противоречили друг другу. Клэр вынула путеводитель, а Берт сказал, что Чемберли-террэс совсем поблизости.
Клэр всех поблагодарила и отправилась восвояси, на сей раз с полным желудком и даже приободрившись. Кто сказал, что британцы замкнуты?
Глава 23
Чем дальше от Кэмден-Лок, тем менее живописным был окрестный пейзаж. Хотя название места, куда Клэр направлялась, звучало красиво, там не было никаких застекленных балконов или красиво отделанных фасадов зданий. Не было даже палисадников. Только ряд маленьких зданий с дверьми, открывающимися прямо на улицу, и уродливое длинное новое здание с другой стороны. Строения были маленькими, кирпичными, почти все с облупившейся краской на оконных рамах. Здесь и там, подобно огромному торчащему зубу в ряду маленьких, стоял большой, но отнюдь не ухоженный дом. Когда Клэр нашла то, что искала, радости она не испытала.
Миссис Уотсон, насколько Клэр могла видеть, была слишком стара, чтобы быть неряхой. Тощая и сухая, она походила больше на ведьму с завитыми волосами. В ответ на стук Клэр хозяйка открыла дверь и впустила ее в тусклый холл. Клэр была поражена тем, что внутри дом оказался намного больше, чем выглядел снаружи. Женщина повела ее наверх – они прошли три тусклых этажа, на каждом из которых Клэр заметила, по крайней мере, по шесть комнат, и наконец достигли крошечной темной свободной комнаты. Госпожа Уотсон сказала, что жилье стоит восемнадцать фунтов за ночь и что это более чем выгодная сделка.
– Учтите, никаких счетов. Чай и тост – и все, никаких завтраков.
Это смущало Клэр, но она вдруг почувствовала такую усталость, что кивнула и вручила миссис Уотсон двадцатифунтовую купюру.
– Идите сюда. – Ее новая домовладелица засунула деньги в карман передника (в Нью-Йорке Клэр не видела передников уже лет пятнадцать, а сегодня встретила уже два) и вручила Клэр одну из тех странных, позолоченных двухфунтовых монет. Клэр кивнула в знак благодарности, и хозяйка оставила ее в покое.
Клэр расстегнула молнию на чемодане и осмотрела комнату. Это и возбуждало, и одновременно пугало. Конечно, не "Беркли", но зато только ее комната. Первое жилье в жизни Клэр, которое она сняла самостоятельно. Комната была крошечной – в ней хватало места только для кровати у окна и платяного шкафа у противоположной стены. Не было даже прикроватного столика. Вместо него у изголовья кровати стоял кухонный стул с маленькой лампой. Еще в комнате висела маленькая раковина с обитыми краями, а ванная располагалась вниз по коридору и предназначалась для Клэр и еще трех постояльцев из других комнат. Вообще выглядело новое жилье Клэр довольно мрачно – стена уродливых окон в уродливом кирпичном здании.
Она открыла платяной шкаф – пустой, если не считать унылой груды вешалок. Там были погнутые проволочные вешалки, пластмассовая, вроде – детская, и три деревянные, на одной из которых было написано название гостиницы. На полке над вешалками лежали два тонких полотенца. Клэр сняла вешалки, положила на кровать и начала распаковывать чемодан. Это занятие успокаивало. Туфли она поставила в нижнюю часть шкафа. Выше повесила в некотором беспорядке брюки, единственное платье и блузки. Клэр свернула свитеры и положила их полкой выше, вместе с нижним бельем, – отдельного ящика для белья в шкафу не нашлось. Ее длинная ночная рубашка и халат отправились на дверной крючок. Чемодан теперь опустел – косметику и туалетные принадлежности Клэр сложила в раковину.
Прежде чем убрать под кровать чемодан, Клэр заметила маленький пакет, завернутый в газету. Это была эмалированная шкатулка, подаренная ей Майклом. Медленно, почти неохотно она вынула пакет и развернула. Прекрасные цвета! Шедевр двухсотлетней давности пылал в ее руке, как пятно совершенной красоты в этой унылой комнате. "Смотри и помни меня". Как будто она могла забыть! Разве могла она хоть на минуту поверить, что Майкл будет думать о ней? Наверняка он сейчас в зале отлета, планирует дела на понедельник, а если и думает о ней, то в самую последнюю очередь. Возможно, он уже наметил время встречи с Кэтрин или одной из полудюжины других своих женщин. Губы Клэр задрожали.
Пришлось признать – надпись на шкатулке оправдывала себя. Именно Клэр должна помнить о нем, но не наоборот. И Клэр твердила себе, что никогда и не ждала, что Майкл будет о ней вспоминать. Она могла стать ожесточенной и несчастной или довольствоваться теми днями наслаждения, которые получила. Клэр подумала об Эбигейл и о том, что та посоветовала. Она напомнила себе, что единственная вещь, о которой стоило сожалеть, – то, что она не была похожа на Кэтрин Ренсселэр или на кого-либо подобного ей. По правде говоря, Клэр не могла даже злиться на Майкла за то, что он солгал ей про "деловую встречу", хотя было ясно, что он встречается с другой. Может быть, они действительно говорили о делах. Даже если он спал с Кэтрин, это не касалось Клэр. Майкл ничем не показывал, что любит ее или что относится к ней как-то по-особенному. Он всего лишь пригласил ее поехать с ним. И позвал он ее только потому, что больше ехать было не с кем. И Клэр снова сказала себе, что ей не на что сердиться.
Было абсолютно ясно, что она никогда не будет принадлежать к тому же классу, что и Кэтрин Ренсселэр. Ее отец был неудачником, мать сроду ничего не читала, брат служил рядовым, а сама она даже не закончила колледж. Клэр носила дешевую одежду, не отличалась стройной фигурой, и у нее не было хорошего образования. Смешно думать, что они с Майклом будут вместе.
Клэр посмотрела на шкатулку. Она сохранит ее. И без сомнения, всякий раз, когда она действительно будет на нее смотреть, станет думать о Майкле.
То, что Клэр не была в поле его зрения, ничего не меняло. Но нельзя позволить себе быть сентиментальной. Коробочка симпатичная, ей будет приятно смотреть на нее, но эта шкатулка – не символ любви. Девушка завернула ее, положила в чемодан и заставила себя улыбнуться.
Спрятав шкатулку, Клэр почувствовала, будто свершилось нечто великое – будто она построила эту комнату, а не только арендовала. Она взяла вязанье и книгу и положила их на кровать рядом с плоской подушкой. Потом села, сняла туфли и прикинула свои возможности.
Она никогда не совершала таких безумных поступков, но, так или иначе, она перестала нервничать и беспокоиться. Клэр достала из портмоне небольшую записную книжку и стала записывать расходы. Комната стоила восемнадцать фунтов за ночь, хороший завтрак с чаевыми обходился ей в четыре с половиной фунта, плюс проезд в автобусе или метро – ей потребуется почти двадцать четыре фунта в день. Не считая обедов и ужинов, а также прачечной. Придется отложить осмотр достопримечательностей, и, конечно, никакого чая и печенья на террасе Палаты общин. Клэр улыбнулась, но не позволила себе впасть в приятные воспоминания. Надо забыть о сексе, мире роскоши и оскорблений. Прямо сейчас Мистер Совершенство, наверное, заходит на борт самолета, все удаляясь от нее, и сегодня к вечеру расстояние между ними должно превысить три тысячи миль. Ну и прекрасно. В социальном отношении они были далеки друг от друга, даже на одном этаже в "Крэйден Смитэрс". Рядом или нет, но они никогда не были вместе.
Она продолжила упражняться в математике. Если положить четыре фунта в день на питание и прочие мелочи, то, в общем, ей требовалось двадцать восемь фунтов в день. Девушка вынула бумажник и тщательно сосчитала деньги. У нее было приблизительно девятнадцать дней, чтобы найти работу. Эта мысль не испугала ее. Клэр не боялась работы – она всегда была способна упорно трудиться. Она улыбнулась. Так или иначе, она с легкостью сделала это и теперь чувствовала себя более предприимчивой, более бесстрашной, чем какой-нибудь Кортес. Исследователи (или захватчики) по своей природе храбры, а в ее характере такой черты не было. И все же она сделала это.
Тут Клэр вспомнила о матери. Она сказала ей, что взяла "несколько свободных дней" и поехала в Атлантик-сити. В конце концов, у нее оставался билет с открытой датой – он лежал рядом с паспортом в кармане сумки. Подумав об этом, девушка запаниковала и вытащила сумку из-под кровати, чтобы убедиться, что паспорт и билет там. Конечно, они были на месте, и ее сердце перестало усиленно колотиться. Через двадцать дней, если все пойдет не так, как надо, она смогла бы вернуться. Но она сказала себе, что все будет в порядке. Клэр пообещала себе, что никогда не вернется в "Крэйден Смитэрс" или на Стэйтен-айленд.
Она была абсолютно уверена в этом, так же как и в том, что паспорт и билет лежали на своем месте. Вспомнив, что она все же проверила, Клэр сказала себе, что это было в последний раз, и, почувствовав восхищение собой и уверенность, решила распланировать оставшуюся часть дня. На выходе Клэр столкнулась – почти в буквальном смысле – с женщиной моложе, бледнее и худее нее.
– О, извините, – сказала незнакомка, хотя виновата была Клэр. – Вы здесь живете? – спросила она. Клэр кивнула и представилась. – Вы из Штатов, правда? – задала вопрос незнакомка. Клэр кивнула снова. – Я – Моди О'Коннор. Хотела бы я поехать в Штаты. – И тут двое детей взбежали по лестнице и вцепились в стройные ноги Моди.
– Вы нянчите их? – поинтересовалась Клэр. Моди О'Коннор смотрела на нее, явно смутившись. Возможно, в Лондоне не говорили "нянчат". – Вы их няня?
– Я их мама, – ответила Моди. Клэр с трудом могла вообразить, что у такой молодой девушки могло быть двое детей. Она улыбнулась:
– Вы здесь живете? Моди кивнула.
– Пока нас не выбросили отсюда, но это не заржавеет, – сказала она. – Тс-с! Замолчите вы, бездельники! Прекратите возню. Вы хотите, чтобы эта ведьма Уотсон опять нас доставала? – Она вытолкала светловолосых мальчишек вниз. – Приятно познакомиться, – обернулась она к Клэр. Та кивнула и вышла в улицу.
Будто ей опять предстоит путь до Чемберли-террэс. И вновь с сумкой на колесиках, парусиновым мешком и сумочкой. Она решила, что прогуляется на рынок и осмотрит окрестности. Вокруг было дикое смешение людей, товаров, продуктов; и еще, некоторые пешеходы напоминали рабочих, униженных тяжким трудом. Клэр заглянула в путеводитель и, сверившись с ним, убрала книгу в парусиновую сумку, куда на всякий случай еще положила кошелек с мелочью и блеск для губ. Она переобулась в более удобные туфли, на мгновение пожалев, что не взяла с собой кроссовки. Но тем не менее, глядя на себя в зеркало, Клэр радовалась, что выглядела не как туристка. Правда, на местную жительницу она тоже не была похожа. Возможно, впервые в жизни она выглядела немного таинственно.
Клэр решила, что путешествие налегке стало залогом счастья. Изучив платяной шкаф с небогатым гардеробом, она успокоилась. У нее не было ни одной лишней веши – только то, что необходимо. Девушка отнесла свои туалетные принадлежности в ванную, довольно мрачную – и вообще одно название там не было даже душа.
Клэр очень гордилась тем, что смогла вернуться к мосту на Кэмден-Хай-стрит без помощи путеводителя. Однажды, правда, она засомневалась – кривая улочка смутила ее, и она чуть было не пошла в другую сторону, но, узнав маленькую бакалейную лавку, нашла правильную дорогу.
Теперь, в половине третьего, рынок был еще более многолюден. Клэр почувствовала небольшой холодок при мысли, что в это самое время Майкл Уэйнрайт, вероятно, уже летит, сидя в первом классе, но она оптимистично рассудила (любимая фраза Тины), что там она уже побывала, а здесь – ни разу.
С моста Клэр могла видеть лестницу, ведущую от улицы вниз к плотине, и заросшую ивой дорожку. Сначала она пошла по ней. Канал, казалось, тянулся и тянулся вперед, ограниченный кирпичными берегами между высокими стенами складов. С одной стороны, романтика, с другой – промышленность; нечто среднее между Венецией и Питтсбургом (хотя Клэр не была ни там, ни там).