- Это еще почему? Я просто обязан бить таких мерзавцев.
- Ты не сможешь победить такого человека, Дэнни. Самое большее, тебе удастся на некоторое время его обескуражить.
На дороге образовалась пробка, и, остановившись, младший Бронсон поглядел на старшего:
- Что это с тобой, папа? Никогда не слышал от тебя подобных речей.
Действительно, боевой темперамент отца, передавшийся и сыну, не давал ему унывать.
- Предчувствие, - помолчав секунду, ответил Мэтти. - Не знаю почему, но шестое чувство подсказывает мне, что лыжный подъемник в этом замке не стоит битвы с господами Малро.
Первый снег лег на альпийские склоны в самом начале ноября. Тяжелый, обильный снег, принесенный холодными северными ветрами, разогнал старичков в маленькие кафе, где они попивали теплое бренди и предавались воспоминаниям о днях далекой юности.
Принц Бертран, распахнув двери своего высокогорного шале, как бы возвестил об открытии горнолыжного сезона. Его не смущало, что попасть на свою дачу он мог только после того, как пересечет границы собственного государства.
Семейный бизнес заставил Эрика почти целый месяц провести в разъездах. На день рождения он прислал Изабель гигантскую корзину роз, однако даже роскошные цветы не могли заменить его самого. Принц Бертран устроил в честь младшей дочери небольшой прием, но Изабель показалось, что гости больше интересовались меню, чем той, ради которой они собрались.
Зато Оноре Малро окружил ее самым пристальным вниманием. Он откровенно флиртовал с ней, хоть и на свой особенный, немного старомодный манер, и бурно извинялся за то, что отослал Эрика в длительную командировку. Оноре постоянно был начеку, готовый в любую минуту пригласить Изабель на танец, как только она оставалась без кавалера, а если во время танца и обнимал ее чуть крепче, чем это допускалось этикетом, то принцесса нисколько не осуждала его, скорее виня себя в полной неискушенности.
- О, эта темная волна волос, - умилялся Оноре, и тон его был беззаботен и даже бесхитростен, - о, эти жгучие глаза! Точно сама Соня воскресла в вас. Только вы еще прекраснее, если это вообще возможно.
Изабель и прежде доводилось слышать подобные сравнения, но до сих пор они звучали как бы в осуждение.
- Я так мало знаю о маме, Оноре. Даже Мэксин умудрилась рассказать мне о ней не больше, чем подшивки старых газет.
- Идемте, - ответил он, увлекая ее в сторону библиотеки. - Поговорим.
- Я хочу знать абсолютно все, - сказала девушка, устраиваясь напротив Малро. - Как мама говорила, какая у нее была походка, какую музыку любила. - Изабель широко взмахнула в воздухе руками. - В общем, все-все-все.
- Бетховену она предпочитала Баха, - начал Оноре. - Но больше всего ей нравился американский джаз…
Спустя два часа принцесса промокнула ресницы платком и, выходя из библиотеки, порывисто обняла старшего Малро.
- За всю мою жизнь я не получала на день рождения более дорогого подарка, - сказала она.
Красивое лицо Оноре засияло от удовольствия.
- Ваш покорный слуга, - произнес он привычные для уха принцессы слова и поцеловал сначала в левую, потом в правую щеку. - Изабель, - голос его вдруг дрогнул, в нем зазвучали какие-то непривычные и в то же время удивительно знакомые нотки.
Принцесса сделала шаг назад. Ей вдруг показалось, что сейчас он ее поцелует. Даже лицо у него изменилось!
Что за наваждение?.. Но в следующую секунду он стал совершенно спокойным. У Изабель от пережитого волнения закружилась голова. Ну что за дурочка! Как можно было подумать такое?
- В жизни у вас все будет хорошо, принцесса, обещаю, - сказал Оноре, когда они возвращались в зал. - Что бы ни случилось, помните мои слова.
Едва они вошли в зал, молодой симпатичный предприниматель из Швеции пригласил ее на танец и быстро увлек в центр танцующих, так что Изабель не успела спросить у Оноре, что он имел в виду.
Эрик вернулся в Перро за несколько дней до Рождества. В обществе Изабель он казался робким и застенчивым. Именно так, по ее представлениям, и должен вести себя мужчина, собирающийся сделать предложение любимой девушке.
Когда наутро после Рождества отец пригласил ее в библиотеку, Изабель твердо знала, что для этого может существовать лишь один повод: Эрик попросил ее руки.
Едва переступив порог, принцесса поняла, что отец выпил. Немного, ведь Бертран никогда и ничего не делал чрезмерно. Но достаточно, чтобы в комнате витал легкий аромат теплого букета бренди. Курительная трубка лежала на маленьком столике красного дерева, справа от большого кожаного кресла, рядом с детективом о Мегрэ и пачкой писем, ожидающих ответа.
- Я знаю, я непростительно опоздала, папа, - сказала Изабель, целуя отца в лоб. - Но просто не могла бросить иголку. Я вышиваю пелерину для Мэксин, чтобы подарить ей к Новому году. Она хочет пойти в ней в церковь. Ну, знаешь, то одно, то другое, я и не заметила, как пробило восемь. - Принцесса улыбнулась самой очаровательной своей улыбкой и присела на подлокотник отцова кресла, пренебрегая стулом, стоящим рядом. - Но ты ведь меня прощаешь, правда?
Уголки губ Бертрана быстро приподнялись и тут же опустились снова, но глаза при этом так и остались напряженными и холодными.
- Тебе не за что извиняться, Изабель. Это всего лишь разговор отца с дочерью, а не какие-нибудь военные действия.
Принцесса в шутливом изумлении округлила глаза.
- Ну, я думаю, Ив ни за что не согласился бы с твоими словами. Минуту назад в холле он сурово упрекнул меня за то, что я заставляю тебя долго ждать.
Бертран усмехнулся, но Изабель успела заметить, что морщинка между густыми бровями отца стала глубже. По спине пробежал неприятный холодок. Она соскользнула со своего насеста на подлокотнике и села напротив.
Он указал на графин бренди, стоявший сбоку на столике:
- Пожалуйста, угощайся.
Изабель покачала головой и набрала в грудь побольше воздуха.
- Тебе налью с удовольствием, если хочешь.
- Позднее… Может быть. - Глаза его встретились с глазами дочери. Потом он отвернулся к окну. - Тут очень важное дело…
- Ах, папочка! - Изабель вскочила на ноги, все дурные предчувствия мигом испарились. - Я уже знаю, о чем ты собираешься со мной говорить!
- Изабель, прошу тебя, сядь. Это касается…
- Эрика, не так ли?
- Да, но…
- Тогда я точно знаю все, что ты скажешь! Да и как же мне не знать, если…
- Изабель! Сядь.
Сгорая от нетерпения, принцесса послушно уселась на место. Ох, ну как же папа любит все эти. традиции и церемонии! Девушка с трудом гасила счастливую улыбку.
- Так ты говорил, папа?.. Принц поглядел в сторону бара:
- Может, один глоток, если ты не возражаешь. Уже через несколько секунд дочь вручила ему бокал и поспешно уселась снова. Все шло не совсем так, как она себе представляла. Изабель терпеливо ждала, пока отец неспешно пил свой коньяк.
- Ты ведь, кажется, встречалась с сыном Оноре? Дочь с готовностью кивнула:
- Встречалась.
Принц на мгновение прикрыл веки:
- И он нравится тебе? Она снова кивнула:
- О да!
"Ну, скажи же это, папа! Только поскорее, чтобы я могла наконец радостно прокричать о своем счастье на весь свет!"
- Мне бы только хотелось, чтобы это был другой человек.
- Что?..
Она, наверное, что-то пропустила или не так расслышала. Отец подался вперед и положил ладонь на ее руку, но Изабель вцепилась в подлокотники изо всех сил.
- Мне очень тяжело, Изабель. Ах, если б только был другой… безболезненный способ сообщить тебе об этом.
Казалось, воздух в комнате стал густым и тяжелым: принцесса едва сумела вдохнуть. Извилистая горная дорога. Черная полоска льда. Много лет назад именно так она лишилась матери. Господи, но ведь не может же она потерять еще и Эрика!
Девушка опустила голову, не в состоянии больше глядеть отцу в глаза.
- Говори. Если что-то случилось… если он мертв… все равно говори.
- Мертв?! - На лице Бертрана принцесса прочла полное изумление. - Что ты! С ним все в порядке.
Облегчение оказалось таким же болезненным, как и предыдущая минута жестокого волнения.
- Так что же такое? - в раздражении вымолвила она. - Если он попросил моей руки, почему бы тебе так просто не сказать об этом?
- Потому что он попросил не твоей руки, Изабель, а руки твоей сестры.
Тремя неделями позже, в холодный январский день в соборе Сан-Мишель состоялось венчание Джулианы и Эрика.
"Это все на самом деле, - думала Изабель. - Это не сон. И не плод больного воображения. Аромат цветов, ангельское пение церковного хора, примолкшие в ожидании гости, заполнившие собор. Все это происходит здесь, сейчас, в эту самую минуту. Но это должна была быть я! - билась в голове назойливая мысль. И желание, острое и непреодолимое желание все изменить пронизывало ее насквозь. - Это должна быть моя свадьба! Он должен быть моим мужем." Принцесса отвернулась, не в силах смотреть на происходящее, и вдруг взгляд ее перехватили безжалостные изумрудные глаза Дэниела Бронсона, американского бизнесмена, который предрекал, что ее волшебная сказка с Эриком не состоится. "Ну что же ты не смеешься?! - думала она. - Да, люди могут ошибаться. Но мы с Эриком рождены для счастья, так что ты все равно был не прав!"
Однако Бронсон и не думал смеяться. Он даже не улыбнулся. Он просто наблюдал за принцессой внимательным сочувствующим взглядом. Он, кажется, жалел ее, и его взгляд ранил сильнее самого злого смеха.
Изабель принялась рассматривать гостей. Многие из них знают, что ее сердце разбито. Она была так неблагоразумна, так спешила поделиться радостью со всем светом! Разве не говорила она им, что любит Эрика, что они обязательно обвенчаются? Боже правый, да как ей теперь смотреть им в глаза?! Жалость окружающих была почти осязаема, она протягивала свои щупальца, чтобы плотно опутать ими душу Изабель.
Бедняжка подхватила подол юбки и помчалась к двери, ведущей в ризницу. Перед глазами стояло лицо Джулианы. И эта морщинка на ее чистом лбу, говорившая о сосредоточенности невесты и серьезности торжественного момента.
Пускай себе думают что хотят! Пусть считают, что вчера вечером младшая принцесса просто перебрала за столом и теперь ее тошнит с похмелья. Что угодно, только не это публичное унижение! А за спиной уже загудели, засудачили. Но Изабель было наплевать. Ей так хотелось побыть одной, собраться с мыслями, может, снова напиться, чтобы смелее смотреть в будущее.
Вдруг она почувствовала на плече руку Мэксин, но даже не повернулась к гувернантке.
- Отпусти его, милая. Все кончено.
- Нет, не кончено, - с трудом сдерживая слезы, ответила Изабель. - Он ее не любит. Он любит меня.
- Но не на тебе он женится, дорогая. А на твоей сестре.
Девушка увернулась от ласковой руки и резко повернулась лицом к старой ирландке.
- Оставь меня! Ты ничего не понимаешь! Тебе не понятно мое унижение!
- Я знаю только, что разбитое сердце не означает позора.
- Они ведь все знают! - Изабель кивнула в сторону храма. - Я больше не могу! Все на меня смотрят, все меня жалеют.
Мэксин прищелкнула пальцами.
- Будто бы это так важно, что они там думают. Выше голову, дитя мое, сейчас ты должна встать рядом с отцом, чтобы приветствовать гостей. Все остальное как-нибудь утрясется.
Изабель случайно увидела свое отражение на блестящей мраморной поверхности колонны. Как ни странно, ничто в ее внешности не говорило о сердечных муках. В зеркале она, конечно, могла бы увидеть то, что выдавало ее с головой, - яростный блеск почерневших от горя глаз.
- Этому не бывать, Мэксин, - вдруг заявила принцесса, распрямляя плечи. - Эрик любит меня. И он ко мне вернется.
- Но он уже женат, милая. - Голос Мэксин сорвался, но Изабель так и не поняла ее истинных чувств, - перед Богом и людьми он принадлежит ей.
- Нет, - ответила девушка, - он мой.
Похоже, что малышка принцесса совсем потеряла рассудок от горя. Даже с противоположного конца заполненного людьми собора Дэниел заметил сверкание темных глаз и ощутил ее боль. С самого начала он знал, что именно так все и должно кончиться. Кажется, еще тогда он видел Изабель в этом чудесном желтом платье неподалеку от брачующейся пары: как она наблюдает за триумфом своего возлюбленного, которому удалось завоевать тепленькое местечко возле наследной принцессы, ее старшей сестры.
Конечно! Мужчина, подобный Эрику Малро, не стал бы тратить времени на невесту с ничтожным приданым, тем более что совсем рядом лежал куда более лакомый кусочек. Перро, может быть, и недорого стоило в чисто экономическом плане, но тем глупее было претендовать лишь на второстепенные роли. А у семейства Малро были весьма определенные планы.
"Ах, подлец, - подумал Бронсон, выхватив взглядом из толпы гостей родителей жениха. В эту минуту Оноре шептал что-то на ушко своей бледной маленькой супруге. - Значит, продал никчемного сынка за хороший куш, и теперь Перро - его игровая площадка?! Понастроишь тут шикарных дворцов, в которых бога-тые бездельники будут проводить время с себе подобными, и станешь богатеть, пока они развлекаются. Да уж, о такой удаче ты не смел даже мечтать!"
Узнав о грядущей свадьбе, Дэниел сказал себе, что просто обязан поехать в Перро. Заодно он собирался предпринять последнюю попытку склонить Бертрана на свою сторону. Много лет королевство Монако оставалось жалким недоразумением на карте мира, синонимом пустоты, и так могло быть вечно, если бы однажды эта изумительно красивая страна не вышла, как говорятся, в дамки. Свадьба Джулианы послужила поводом, чтобы он, перелетев Атлантическую лужу, получил свой шанс… На что?
Торжественная музыка наполнила собор. Жених и невеста взялись за руки и медленно двинулись по длинному проходу - уже в качестве супругов. Джулиана буквально светилась счастьем. До сих пор он почему-то никогда не задумывался над смыслом этого сравнения, но тут воочию увидел, что это означает. У жениха, однако, были глаза оленя, попавшего в западню.
Браки свершаются на небесах. Так, кажется, сказано в Священном писании? Значит, это не полная правда.
Скамьи пустели одна за другой, гости покидали собор. Дэниел уже собирался выйти вместе со всеми, как вдруг заметил одинокую фигурку у самого алтаря. Луч солнца, проникавший под купол собора, осветил ее, позолотив тяжелую массу темных волос и заиграв на светлой коже. В душе Бронсона что-то всколыхнулось.
Девушка стояла, строго выпрямив спину, подняв подбородок, столь же отважная, сколь и прекрасная. Он знал, что творится сейчас в ее сердце, и восхищался ее самообладанием. Изабель все же не покинула собор.
В сущности, кто она такая? Маленькая капризная принцессочка с язвительным язычком и взрывным темпераментом. Однажды она уже объяснила ему, и весьма недвусмысленно, что ему делать со своим мнением о ее интимной жизни. Ей явно не нужно его сочувствие. Черт побери, даже глазом не моргнув, она просто швырнет ему в лицо его жалость и снисхождение!
- Месье, - какая-то дама тронула его за плечо и указала на проход между скамьями, - силь ву пле?
Бронсон встал и пропустил ее мимо себя. Церковь почти совершенно опустела. Он еще раз оглянулся на принцессу, к которой тем временем подошла ее старая нянька. Рыжеволосая женщина что-то сказала девушке, но Изабель ничего не ответила. Вместо этого она подобрала юбки, вскинула подбородок и зашагала к выходу, шурша своим замечательным желтым платьем так величаво, точно это она была виновницей сегодняшнего торжества.
Напрасно Дэниел ожидал увидеть на ее красивом лице горечь поражения. Девушка явно решилась на что-то важное.
- Мистер Бронсон, - сказала она, проходя мимо американца, - оставьте для меня танец, пожалуйста.
Улыбка ее была ослепительна, но все же недостаточно жизнерадостна.
- Неплохо, принцесса, - ответил Бронсон, шагая рядом с ней. - Но надо еще тренироваться.
В темных глазах вспыхнуло пламя, но улыбка не исчезла.
- О чем это вы, мистер Бронсон?
- О бесстрастной маске. Вас выдает мимика.
- Ну что за воображение у вас, у американцев! - сказала Изабель, пряча под ироничным тоном готовую излиться горечь. - Неудивительно, что вы подарили миру столько культурных ценностей.
- Не знаю, как насчет ценностей, - ответил Дэниел, улыбаясь. - Я всегда предпочитал поп-культуру.
- Надо же, какая неожиданность, - съязвила Изабель. - А я-то уж подумала, что вы приехали в Европу, чтобы взглянуть на последнюю выставку в Лувре.
- Лучше оставим Лувр в покое. Но если вы хотите, чтобы кто-нибудь поведал вам, как Гиллиган покинул Ирландию и отправился искать счастья в Америку, я к вашим услугам.
Принцесса отвернулась, но не так быстро, как намеревалась.
- Не понимаю вас.
- Понимаете, понимаете, - ответил Бронсон, радуясь мимолетной улыбке в ее глазах. - Европейцы вечно разглагольствуют о высокой культуре, а сами взахлеб смотрят наши ТВ-шоу, словно это настоящие драматические шедевры.
- Значит, американцы, по-вашему, лучше европейцев, мистер Бронсон? - Девушка остановилась, не дойдя всего нескольких ярдов до дверей собора.
- Дайте мне только время, принцесса, и я докажу вам это.
Она демонстративно передернула плечами.
- Нет, я все-таки недооценивала ваших пороков.
- Но еще сильнее вы недооцениваете мои достоинства. Щеки Изабель порозовели.
- Вот это вряд ли, мистер Бронсон. - Она перешагнула порог собора.
- Он не стоит ваших сердечных мук, принцесса! - крикнул американец ей вдогонку. - Никто из нас не стоит.
Он не удивился тому, что Изабель даже не оглянулась.
Глава 6
- Шампанского! - Изабель вывернулась из рук своего партнера, итальянского автомобильного магната, и театрально подбоченилась. - Полцарства за шампанское!
Джанни Вителли, уже дважды разводившийся с женами и теперь подыскивавший себе третью спутницу жизни, запрокинув черноволосую голову, рассмеялся:
- Кара, вы меня просто удивляете. Ваше королевство стоит много дороже, чем бокал вина.
- Ах, это бунт?! - Изабель нанесла ему воображаемым мечом удар в грудь. - Шампанского или прощайтесь со своей головой!
Вителли был богат, но Изабель обладала королевским титулом. К счастью, есть еще на свете люди, для которых это имеет значение. Итальянец помчался исполнять волю дамы, а принцесса, смеясь, продолжила танец в одиночку.
Оказавшиеся по соседству пары смеялись вместе с ней, да и трудно было ждать чего-то иного. Ведь существуют неписаные правила поведения с особами королевской крови. Смеяться их шуткам, какими бы плоскими они ни были, - вот одно из них. Если бы Изабель взбрело в голову растопырить руки на манер крыльев и заквохтать подобно курице, то все эти люди в тот же миг, несмотря на свои титулы и положение в обществе, закудахтали бы вместе с ней. Все, кроме, конечно, этого противного американца Бронсона.