* * *
Ниночка Смирнова познакомилась с красавцем Валерианом Малышем во время Московской Олимпиады, где Ниночка была в числе волонтеров, а Валериан оказывал поддержку делегации польских спортсменов. Роман случился бурный и яркий. И короткий. Потом она уехала обратно в Ленинград. Потом он приезжал к ней. Потом… а потом они вынуждены были расписаться, потому что Нина забеременела. Их брак по документам продлился около года. По факту они никогда не жили вместе.
Они оказались слишком разными - вдумчивый и серьезный, тихий, спокойный Валериан Малыш. И Нина Смирнова - горячая, прямолинейная, нетерпеливая. Их взаимное чувство загорелось ярко и быстро, но так же быстро и погасло. А сколько обидных слов они успели наговорить друг другу…
С отцом Макс познакомился, когда ему исполнилось десять. Именно тогда Валериан Малыш неожиданно появился в их квартире, после десяти лет присутствия в жизни сына только в виде алиментов - весьма щедрых, надо отдать должное.
Пан МАлыш предложил Нине с сыном уехать с ним в Варшаву - в Польше умер его собственный отец, и Валериан решил оставить дипломатическую службу и вернуться на родину. Нет, он не предложил ей снова жить вместе. Он лишь пообещал помочь с обучением языку, получением гражданства, работой. И единственное, чего хотел - чтобы сын был рядом, в одной стране с ним.
Ниночка, точнее, к тому моменту уже Нина Федоровна МАлыш, учительница русского языка и литературы обычной питерской школы, в одиночку воспитывавшая в течение десяти лет сына… Она отказалась. Гордая. И слишком обиженная.
Валериан МАлыш уехал в Варшаву один. Но из жизни сына больше не исчезал. Он писал Максу письма, звонил, присылал подарки. В тринадцать Макс в первый раз оказался за границей - приехал в гости к отцу.
Макс тогда, да и после не задумывался - почему отца не было в его жизни так долго. Он был ребенком, который сильно нуждался в папе. И Макс просто принял отца, запоздало появившегося в его жизни. Но ведь появился же? Это было самым главным.
Нина проявила мудрость и не препятствовала общению сына с отцом. И почти не ревновала, когда Максим приезжал из очередной поездки к отцу и рассказывал, что папа снова женился. Что скоро у него, Макса, будет брат или сестра. Простила. В конце концов простила. А потом и у нее самой случились перемены в жизни.
Переменам способствовал фирменный питерский гололед, усталость и сумка с тетрадками с домашним заданием. Нина Федоровна поскользнулась, пыталась удержать равновесие, не выпуская из рук сумку. Почти упала, но была спасена от падения. Высокий рост, широкие плечи, обветренное лицо с резкими чертами и капитанские погоны. Спустя более чем пятнадцать лет Нина снова влюбилась. И снова с первого взгляда.
Михаил Андреевич Горенко, капитан погранвойск, вдовец, один воспитывающий дочку Светлану и оказавшийся по случаю в Питере в командировке - вот кем оказался второй избранник Нины. Его ответные чувства и планы были по-военному просты. Жениться - и к нему, в Забайкалье. Все уперлось в одно. В шестнадцатилетнего Макса.
Поэтому случилась самая настоящая битва характеров и упрямств.
Максу понравился дядя Миша, будущий супруг матери. Он был нормальный мужик, и даже не предпринимал попыток воспитывать уже взрослого, по его понятиям, парня. За что Макс был ему весьма благодарен. Но будущие супруги Горенко вознамерились забрать его с собой, против чего Макс возражал категорически. Потом подключился отец и заявил, что готов забрать сына к себе. Мальчику все равно через год поступать, Варшавский университет - очень уважаемое учебное заведение, а польский, который Макс и так знал уже неплохо, за год можно еще лучше подтянуть. Взрослые спорили месяц. А потом Макс заявил, что лично он с места никуда не тронется. Ему шестнадцать, и он в состоянии сам принять за себя решение. Он остается в Питере, окончит школу и поступит здесь же в ВУЗ. А если родители - оба! - не собираются поддержать его в этом решении, прежде всего финансово - он все равно не уедет. Бросит школу, пойдет работать дворником или грузчиком. Но из Питера не уедет.
У троих взрослых не получилось переспорить одного упрямого подростка. Так в шестнадцать Макс остался один в двухкомнатной квартире на Васильевском. Нет, за ним присматривала тетка - сестра матери. Тетя Галя даже высказывала намерение переехать на время жить на Васильевский, но две кошки и той-терьер не позволили. И Макс был этому очень рад. Тетка периодически наезжала - с готовкой, стиркой, генеральными уборками и просто проверками по поручению сестры. К концу первого курса Макс убедил всех окончательно и бесповоротно, что способен жить самостоятельно и без контроля со стороны взрослых теть. И ни разу потом не дал повода усомниться в собственной благонадежности.
И, наверное, это было просто счастливой случайностью, что ни мать, ни тетка так и не узнали о трех вызовах милиции по поводу шума из-за слишком буйных вечеринок. О забытом включенном утюге, из-за которого едва не случился пожар. О потопе в ванной. О забившемся унитазе, потому что какой-то умник из гостей вывалил туда… В общем, даже для унитаза это оказалось неожиданно и "неперевариваемо". О гостивших у Макса днями и даже неделями друзьях. И подругах.
К четвертому курсу Макс переболел собственной свободой и вседозволенностью. Постепенно сошли на "нет" буйные студенческие гулянки, истончился поток веселых девушек самых разных форм и расцветок. Квартира стала приобретать все более и более цивилизованный вид.
* * *
- Я правильно поняла… - за время рассказа Макса кофе успел остыть. - Что ты с шестнадцати жил один?
- Угу, - МАлыш махнул рукой официанту. - Тебе заказать?
Кира медленно кивнула.
- А на что ты жил? Родители помогали?
- Конечно. Отец денег присылал. И мать тоже. Стипендию я все пять лет получал, а последние пару курсов даже повышенную, как отличник - когда за ум взялся, - Макс рассмеялся. - Летом я подрабатывал - тетушка у меня экскурсовод в Петергофе, пристраивала к себе.
- Ты? Экскурсовод в Петергофе? Картина маслом! - Кира рассмеялась.
- Я же не смеялся, когда ты сказала, что библиотекарь!
- Конечно, нет! Ты не смеялся. Ты ржал!
- Точно, - Макс широко улыбнулся. - Было дело. Между прочим, я пользовался большим успехом у туристов. Меня так и норовили угостить бутербродом. Я в студенчестве был тощий.
- Не хочу тебя разочаровывать, но ты и сейчас тощий.
- Я нормальный!
Кира разглядывала его, наклонив голову и сложив руки под грудью. Серая рубашка в тонкую полоску открывает отнюдь не тонкую шею. А еще в расстегнутом вороте видно немного темных волос ниже ямочки между ключиц. И на плечах рубашка не то чтобы в натяг - но рельеф видно. Кира, спохватившись, отвела взгляд и неловко кивнула.
- Ну, может и так.
* * *
Белые ночи принесли бессонницу. Дома у него в спальне были плотные шторы. Здесь, в съемной квартире - лишь тонкий тюль. Засыпалось в не по ночному светлой комнате с трудом. Лежал, глядя в потолок, на сотый раз перепланировал свою новую жилплощадь. А потом, когда лежать надоедало, вставал с постели, садился к столу и рисовал. Не зайцев. А элементы интерьера. Воплощал идеи, которые приносили с собой бессонница и белые ночи.
И когда, прищурившись, разглядывал в очередной раз нарисованное, в голову неизбежно приходил вопрос: "А понравилось бы это Кире?". Вот тогда подкатывала какая-то странная грусть. От невозможности взять, сфотографировать рисунок и отправить ей с припиской: "Как тебе идея?". И спустя полминуты получить ответ: "Круто!". Несмотря на то, что на часах - половина первого ночи. Иногда он смотрел на телефон, и ему казалось, что он видит сообщение от нее: "Покажи, что еще придумал?". Странно было это все. Это желание звонить ей по ночам - днем такого не было. И эта потребность, чтобы в час ночи тебе кто-то ответил. Чтобы кто-то не спал с тобой за компанию.
Несмотря на то, что с шестнадцати лет Макс был, по сути, предоставлен сам себе, именно сейчас он почувствовал, что это такое - когда тебе в затылок смотрит одиночество. И какой тяжелый у него взгляд. Особенно белыми ночами, когда так трудно, почти невозможно уснуть.
* * *
Оксана улетела в Турцию - Вадика нужно вывозить на море. Влад почти синхронно махнул во Вьетнам - он внезапно заделался великим дайвером. Им обоим - и директору, и его заместителю не пришло в голову как-то подстроить свои планы на лето друг под друга, поэтому хозяйство бросили на Киру.
Хотя она была даже рада этому. Летом у риэлторов почти что "мертвый сезон". Зато можно щеголять на пару с Леркой в мини и коротких шортах. И опять же на пару с Леркой курить прямо у входа. Бросать на столе фантики от конфет и немытую кружку из-под кофе. В общем, полный расслабон - и на работе, и дома. Раиса Андреевна была отправлена в Железноводскна лечение - почки шалили. Причем товарищ капитан наивно верила, что ей вот-вот дадут путевку на работе, но Кира тоже могла проявить истинно ханское своеволие. И просто-напростокупила путевку. С почками не шутят, а у матери за зиму было два острых приступа.
Так что и на работе можно жить в свое удовольствие: хочу халву ем, хочу - пряники. И дома можно безнаказанно приносить фаст-фуд и стучать по дарбуке. Кира даже выучила пару новых мелодий в собственной авторской обработке. Соседу Толику понравилось. И вообще было как-то подозрительно спокойно. Мама звонила - довольна. Оксана не звонила - и славно, может, подцепит себе кого-то в этой Турции. Влад иногда звонил, но исключительно по делам "Артемиды".
И Макс не звонил. Уже месяц почти. Главное, не придавать этому значения. Главное - делать вид, что все нормально. Что ничего страшного не происходит. Главное - делать вид. Не придавать значения. Убедить себя, что все ерунда. Она ведь это умеет?
* * *
- Пал Трофимыч, наше вам с кисточкой.
- Какие люди! - раздался из трубки мягкий бас дяди Паши. - Кирюха, ты, никак?
- Я, дядь Паша, я. Как ваше ничего?
- Трудимся на благо Родины. Как ты-то там, без мамки?
Кира рассмеялась.
- Я уже большая девочка. Без мамки умею справляться.
- Хвалю. Ты чего звонишь-то - случилось чего? С машиной?
- Не, все в порядке. И с машиной, и со мной. Дядь Паш, приезжайте в гости. Пива попьем. А?
Павел Трофимович расхохотался.
- Да Раиса Андреевна с меня семь шкур спустит - если узнает, что я с тобой пиво пил!
- А мы ей не скажем! - тут же нашлась Кира. - Честное пионерское!
- Нет, вы посмотрите на эту пионЭрку!
- Приезжайте, дядь Паш. Пятница же! Святое. Или чего - наркобарон-рабовладелец вас не отпускает?
- Ты как скажешь тоже - наркобарон! Товарищ генерал как раз в Москве, в министерстве на совещании. Так что я птица вольная.
- Ну вот и отлично! Приезжайте, Пал Трофимыч! Я беляшей пожарю.
- Беляшей? - в голосе собеседника зазвучала заинтересованность. - По рецепту матери?
- Так точно! Выучила мама за пять лет - даже меня.
- Лады! - согласился Павел Трофимович Середа, давний поклонник капитана Биктагировой и, по совместительству, водитель служебного автомобиля целого генерала Госнаркоконтроля. - Ставь тесто. С меня пиво, с тебя беляши.
- И рыбки вкусной купите! - успела на прощание бросить в трубку Кира.
Вот и славно. Беляши - это хлопоты. Пиво - это приятная амнезия. А дядя Паша - гарантированно хорошая компания. У мыслей о бессердечных зеленоглазых архитекторах нет никаких шансов.
* * *
- Ты смотри-ка, - дядя Паша отправил в рот последний кусок беляша и вытер усы. - И вправду как у матери.
- Стараемся, - Кира отхлебнула пива. Господи, хорошо-то как. - Внучки как?
- Растут, - Павел Трофимович потянулся к холодильнику. - Иногда меня обличают высоким доверием и дают понянчить на пару часов. Ритка горластая - вся в Маринку.
- Это хорошо, - кивнула Кира. Марина, единственная дочка дяди Паши, обладала тяжелым, если не сказать - стервозным характером. Видимо, как и ее мать, с которой Павел Трофимович развелся лет пятнадцать назад. И потрепала отцу немало нервов, не давая толком общаться с внучками. А как начались проблемы с собственным мужем - так папа сразу стал хорош. На проблемы Марины Кире было до одного места, но она искренне радовалась, что дяде Паше теперь не чинили препятствий в общении с внучками.
- Ты сама-то когда мать внуками порадуешь?
Вроде бы вопрос не стал неожиданностью, но Кира чуть не поперхнулась пивом.
- Нет, ну как я могу вперед матери замуж выходить, - Кира попробовала отшутиться. - Вы сами-то когда Раисе Андреевне предложение сделаете, ась? Несолидно в вашем возрастеподдерживать такой легкомысленный формат отношений.
- Формат отношений! - фыркнул в усы дядя Паша. - Каких только слов не придумают. А ты что, думаешь… - тут он подпер щеку ладонью, - я не звал ее? Да уж сколько раз. Я, конечно, понимаю - у меня квартира однокомнатная, да и до службы Раисе далековато добираться от меня. Но ведь я же на машине всегда, возил бы ее на работу. И вправду лучше было бы нам вдвоем… Да и у тебя бы может, если б одна жила, без матери, тоже все как-то и наладилось. Так нет ведь…
- Чего - нет?
- Не хочет Раиса тебя одну оставлять, - Павел Трофимович помолчал немного и добавил негромко. - Боится. За тебя боится, Кирюха.
Кира почувствовала, как заалели кончики ушей. Дядя Паша знал. Господи, сколько ей еще расхлебывать собственную глупость? Столько лет прошло, а мама все еще боится за нее. Хотя Кира уже давно не та ушедшая в неконтролируемый занос сопливая малолетка с дырой в сердце и съехавшей набок крышей. А мама все забыть никак не может. Боже, ну как же стыдно!
- Мать твоя говорила, что у тебя парень появился толковый, - дядя Паша подлил ей пива. Видно было, что ему тоже неловко за свои слова. - Художник, что ли. Максим.
Кира сначала непонимающе нахмурилась, а потом рассмеялась.
- Узнаю Раису Андреевну! Уже раздула историю и растрезвонила всем. Вообще-то, его зовут Максимилиан, и он архитектор.
- Да один хрен - что художник, что архитектор. Имя зато у него внушительное. И, главное, чтоб парень был порядочный. Порядочный, Кирюха?
- Он покупал у нас в фирме квартиру. Рассчитался в срок, поэтому порядочный, наверное. Он мне просто звонил несколько раз по поводу сделки - а мама, как обычно, напридумывала на пустом месте.
- Ну, так а чего на пустом-то? Надо заполнить пустое место - если парень порядочный, холостой, с собственной квартирой.
- Дядя Паша! - Кира округлила глаза. - И вы туда же?
- У меня интерес корыстный, Кирюха, - Павел Трофимович потянулся за беляшом. - Раиса как тебя замуж выдаст - так сразу ко мне и переедет. Так что не будь эгоисткой, Кира Артуровна - подумай о моей одинокой старости. Чего там твой Максимилиан - не соображает совсем, что ли - какая ты у нас деваха видная. Да и…
- Дядь Паш, а поехали завтра на рыбалку! - поспешила свернуть неудобную тему Кира. - У вас лодка на ходу?
- Лодка-то на ходу - мотор я зимой перебрал. Да кто ж так резко такие вопросы решает, Кирюшка? - Павел Трофимович, слава Богу, с удовольствием переключился на рыбалку. - Это женадо подготовиться. Хотя, в принципе, завтра с утра можно все порешать, и после обеда выдвинуться. Погоду на завтра вроде ясную передают - как раз к вечернему клеву. Спиннинги надо проверить, поплавки…
Прервал рассуждения дяди Паши звонок Кириного мобильного. Она бросила взгляд на экран. Сердце ни с того, ни с сего екнуло. Ну вот - только вспомнили. Не раньше и не позже.
Объект седьмой: Петергоф
- Вот только интересно, что скажет мама…
- Ну "мама", "мама", это дело-то житейское!
Да, и потом я дам тебе десять тысяч люстр. Давай, пошалим сейчас!
- Представляю, как рассердится папа…
- Папа? А что папа?
- Последний раз спрашиваю - поедешь со мной?
- Что я в том Мадриде не видал?
- Два слова, шановный: хамон и футбол!
- Хамон можно купить и здесь, а футбол посмотреть по телевизору.
- На море тоже будешь по телевизору смотреть? - Костя щелкнул пультом кондиционера.
- На море я буду смотреть из окна. И если уж на то пошло, нормальные люди в поездку на море приглашают девушку, а не лучшего друга.
- Нормальные люди в Тулу со своим самоваром не ездят! - расхохотался Константин. А потом вдруг посерьезнел. - Слушай, я тебя вообще перестал узнавать. Тебя после Яночки так нахлобучило? Или это уже Кира Артуровна лапки приложила?
- Других версий нет? - Макс раздраженно закрыл окно автокада.
- Ты ж у нас натура творческая. Тебя до меланхолии только бабы доводят. Это я могу из-за изменения ставки рефинансирования грустить. А для тебя это мелко.
- У меня ремонт!
- О, да… - ехидно протянул Костя.
- Да думай, что хочешь! - поморщившись, отмахнулся Макс. - Я все деньги в квартиру вбухал, мне не до Испании сейчас. И потом, мне в Варшаву надо слетать - тоже траты. Опять же, Парамона с его хлопцами надолго оставлять нельзя - без ежедневного контроля они там быстро дел натворят. Я вот могу только себе позволить на неделю к отцу смотаться - и все. Никакого Мадрида.
- Бедняжка, - в голосе Драгина не было и тени жалости. - А Варшаве у тебя что за срочность? У пана МАлыша-страшего что-то случилось?
- Случилось, - кивнул Макс. - У пана МАлыша-старшего скоро случится день рождения младшего сына. Я обещал быть.
- Это сколько Андрюхе стукнет? Восемнадцать?
- Ага, - невольно улыбнулся Макс. - Вырос конь такой - на голову меня выше.
- Поступает в этом году?
- Ну. К ужасу отца собрался делать карьеру медикуса. Причем не просто медикуса - а самого страшного представителя этой благородной профессии.
- Проктолог? - заржал Костя. - Или патологоанатом?
- Стоматолог!