- А мне и притворяться не придется, - заметил он, сразу став серьезным. - Я-то точно ничего не смыслю ни в лесозаготовках, ни в продаже древесины. Брат занимался этим с юности. Ни мне, ни кому-то другому даже в голову не приходило, что внезапно придется оказаться на его месте. - Замечание прозвучало как призыв к сочувствию, и он тут же пожалел о сказанном.
Лео, однако, ответил по-дружески просто и деловито:
- Хорошо знакомое ощущение паники. Не волнуйся, Меррипен поможет. Парень знает все на свете и чрезвычайно любит учить других. Проведешь рядом с ним пару недель и волей-неволей станешь экспертом. Успела ли Беатрикс сообщить тебе, что Меррипен и Уин хотят вернуться из Ирландии к свадьбе?
Кристофер покачал головой. Свадьба планировалась через месяц и должна была состояться в деревенской церкви.
- Рад за Беатрикс. Ей очень хочется, чтобы собралась вся семья. - Он коротко рассмеялся. - Надеюсь только, что к алтарю не потянется вереница животных.
- Считай, что тебе крупно повезло: сестренка вовремя избавилась от слонихи. - Лео покачал головой. - А то могла бы сделать ее подружкой невесты.
- Слон? - Кристофер резко повернулся и изумленно заглянул ему в лицо. - У нее был слон?
- Недолго. К счастью, довольно быстро удалось найти малышу новый дом.
- Не может быть, - решительно возразил Кристофер, покачав головой. - Зная Беатрикс, можно было бы поверить, и все же не верю.
- Но слон действительно был, - настаивал Лео. - Честное слово.
Кристофер все еще сомневался.
- Наверное, однажды пришел к двери, и кто-то по неосторожности его прикормил?
- Спроси Беатрикс, пусть сама расскажет…
Лео не договорил: впереди показался загон, в котором творилось что-то невероятное. Гнедой чистокровный жеребец то и дело вставал на дыбы и брыкался, пытаясь сбросить всадника.
- Черт возьми! - Лео зашагал быстрее. - Говорил же: ни в коем случае нельзя покупать этого бешеного зверя. Его испортили еще в раннем детстве, и теперь даже Беатрикс не может справиться.
- Это Беатрикс? - Сердце Кристофера тревожно дрогнуло.
- Или Беатрикс, или Кэм. Ни у кого другого не хватит смелости сесть на Камелота.
Не замечая, что делает, Кристофер побежал. Нет, это не Беатрикс. Не может быть, чтобы она нарушила данное слово. Обещала ведь никогда больше не рисковать здоровьем. Однако в этот момент конь снова яростно взбрыкнул, с головы седока слетела шляпа, и по спине рассыпались темные волосы. Беатрикс с поразительной выдержкой обняла Камелота за шею и что-то зашептала, пытаясь успокоить. Казалось, животное прислушивается и готово уступить, но момент покоя сменился новой вспышкой упрямства, и жеребец почти вертикально поднялся на неустойчивых задних ногах.
А в следующий момент произошло страшное: Камелот потерял равновесие и начал падать.
Время остановилось. Огромная тяжелая масса перевернулась, и хрупкая фигурка Беатрикс оказалась внизу.
Как это неизменно случалось в сражениях, Кристофер перестал думать и отдался на волю инстинктов - природа сама диктовала немедленные действия. Он ничего не слышал, лишь чувствовал, как горло напряглось в хриплом крике, а тело невесомо перелетело через ограду.
Беатрикс тоже действовала инстинктивно. Как только конь начал опрокидываться, она ловко вытащила из стремян обутые в сапоги ноги и с силой оттолкнулась от седла. Она упала на землю и перевернулась раз, другой, третий, в то время как жеребец рухнул всего лишь в нескольких дюймах от отважной наездницы.
Пока Беатрикс лежала неподвижно, обезумевшее животное билось, пытаясь встать на ноги. Копыта молотили по земле с сокрушительной силой. Кристофер поднял любимую на руки и отнес к противоположному краю загона, а Лео бесстрашно приблизился к разъяренному жеребцу и каким-то чудом сумел схватить повод.
Кристофер уложил невесту на землю и принялся старательно ощупывать и осматривать, проверяя, нет ли повреждений: провел ладонями по рукам и ногам, исследовал пальцами каждый сантиметр головы. Беатрикс дышала тяжело, со свистом.
Наконец она открыла глаза и недоуменно прищурилась.
- Что случилось?
- Лошадь взбрыкнула и упала, - хрипло ответил Кристофер. - Скажи, как тебя зовут?
- Почему ты спрашиваешь?
- Имя, - сурово приказал он.
- Беатрикс Элоиза Хатауэй. - Она посмотрела круглыми синими глазами. - А теперь, когда мы выяснили, кто я… скажи, кто ты такой?
Глава 20
Кристофер взглянул так испуганно, что Беатрикс фыркнула и озорно сморщила носик.
- Шучу, честное слово. Отлично знаю, кто ты. Все в порядке, не беспокойся.
За плечом Кристофера Лео покачал головой, предупреждая об опрометчивости несвоевременного легкомыслия, и красноречиво провел пальцем поперек горла.
Она слишком поздно поняла, что шутить не время. Событие, которое в их семье послужило бы хорошим поводом для смеха, привело Кристофера в неописуемую ярость.
Он смотрел полными гнева глазами и - о, ужас! - оказывается, дрожал от страха и волнения.
Сразу стало ясно, что юмор сейчас вряд ли уместен.
- Прости… - начала она смиренно.
- Я просил больше никогда не садиться на эту лошадь и не пытаться ее объезжать! - зло рявкнул Кристофер. - И ты обещала!
Беатрикс внезапно обиделась. Она давно привыкла поступать по собственному усмотрению. Ну а что касается падения… ничего не поделаешь, происшествие далеко не первое и скорее всего не последнее.
- Ты не говорил конкретно об этом случае, - рассудительно возразила она. - Просто просил не подвергать себя опасности. По-моему, здесь никакой опасности нет.
Странно, но веский довод не успокоил, а лишь еще больше рассердил.
- Если принять во внимание то обстоятельство, что несколько минут назад Камелот едва тебя не расплющил, как сдобную булку, то ты глубоко заблуждаешься.
Беатрикс, однако, твердо решила одержать победу в принципиально важном споре.
- В любом случае обещание вступает в силу только после свадьбы. Кажется, пока еще мы не женаты.
Лео в отчаянии прикрыл глаза рукой, снова покачал головой и предпочел отвернуться.
Кристофер, в свою очередь, пронзил невесту уничтожающим взглядом, открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же снова закрыл. Без единого слова он встал с колен и широким, размашистым шагом направился к конюшне.
Беатрикс села и с раздраженным недоумением посмотрела вслед.
- Он собирается уехать.
- Похоже на то. - Лео подошел к сестре, подал руку и помог встать.
- Кто позволил ему уйти в разгар ссоры? - возмутилась Беатрикс, короткими сердитыми движениями отряхивая пыльные бриджи. - Нельзя же просто развернуться и все бросить, надо довести выяснение отношений до конца.
- Если бы он остался, радость моя, - невозмутимо ответил Лео, - мне непременно пришлось бы отдирать его руки от твоей шеи.
Разговор прервался: оба молча смотрели, как Кристофер выехал из конюшни и пустил лошадь легким, грациозным галопом. В седле он держался невыносимо ровно и всем своим видом напоминал безупречно отточенное лезвие ножа.
Беатрикс покаянно вздохнула.
- Нехорошо получилось. Я пыталась отстоять независимость, а о его чувствах вовсе не подумала, - признала она честно. - Когда жеребец перевернулся, Кристофер, наверное, отчаянно за меня испугался.
- Наверное? - язвительно переспросил Лео. - Да на нем лица не было! Теперь у парня неизбежно начнется черная полоса - иначе эти припадки и не назовешь.
. - Я должна сейчас же пойти к нему.
- Сначала переоденься.
- Ради всего святого, Лео, только один-единственный раз!
- Никаких исключений, дорогая. Я хорошо знаю своих сестер. Дай вам палец, так вы руку откусите. - Он откинул назад ее рассыпавшиеся спутанные волосы. - И еще… не смей ходить одна.
- Мне не нужна дуэнья. Это скучно.
- Представь себе, функция дуэньи заключается именно в том, чтобы подопечной было скучно.
- Знаешь, в нашей семье любому, кто вызовется сопровождать, дуэнья нужна еще больше, чем мне.
Лео собрался возразить, однако лишь безнадежно махнул рукой. Происшествие само по себе удивительное: трудно было вспомнить хотя бы один-единственный случай, когда лорд Рамзи не сумел найти достойного возражения.
Подавив улыбку, Беатрикс побежала к дому.
Кристофер простил невесту еще в дороге, даже не успев доехать до дома. Он понимал, что Беатрикс привыкла к неограниченной свободе, а потому сопротивлялась любым ограничениям ничуть не меньше своего дьявольского жеребца. Чтобы приучить будущую супругу к новым условиям, потребуется время - это он знал давно.
Но потрясение оказалось настолько серьезным, что не оставило на размышления ни времени, ни сил. Она слишком много для него значила. Нет, не так: в ней заключалась вся его жизнь. Душа не выносила даже мимолетной мысли о том, что с любимой может произойти нечто опасное. Шок при виде смертельной угрозы жестоко давил, неодолимая смесь ужаса и ярости взорвалась в душе и оставила после себя хаос. Нет, даже не хаос, а нечто более страшное: мрак. Серый, вязкий, глухой туман поглотил и уничтожил все звуки, все чувства, Сознание едва удерживалось в теле; казалось, одно неосторожное движение, и мир окончательно померкнет.
Подобная неестественная отчужденность время от времени угнетала его и на поле битвы, и в госпитале. Состояние не поддавалось ни прогнозам, ни лечению; оставалось одно: терпеливо ждать избавления.
Объявив экономке, что не желает никого видеть, капитан Фелан укрылся в молчаливом полумраке библиотеки, открыл буфет, обнаружил бутылку арманьяка и налил полный стакан.
Напиток оказался крепким, резким, перченым и с первого же глотка обжег горло. Лучше и не придумаешь. Надеясь, что холод в душе не выдержит огненной атаки, Кристофер проглотил первую порцию и налил вторую.
За дверью послышалось знакомое царапанье когтей по дереву. Он встал и пошел открывать. Альберт появился на пороге, безмятежно и дружелюбно помахивая хвостом.
- Ах ты, никчемное создание, - приветствовал Кристофер и наклонился, чтобы погладить. - Воняешь, как пол в грязной таверне. - Пес требовательно прижался к ладони; хозяин послушно присел на корточки и посмотрел с нескрываемой грустью. - Интересно, что бы ты сказал, если бы умел говорить? - спросил он. - Наверное, хорошо, что не умеешь. Для того и держат собак: никаких разговоров, только преданный взгляд и бесконечное пыхтение.
За спиной, возле двери, внезапно раздался голос:
- Надеюсь, это не то, чего ты ожидаешь…
Не понимая, что делает, Кристофер инстинктивно вскочил, обернулся и сжал тонкую нежную шею.
- …от жены, - неуверенно закончила Беатрикс.
Кристофер застыл. Пытаясь прогнать наваждение, он глубоко вздохнул и крепко зажмурился.
Что же произошло?
Опомнившись, он понял, что стоит, схватив одной рукой Беатрикс за горло и пригвоздив к дверному косяку, в то время как вторая рука сжата в кулак и занесена для смертельного удара. До жестокого, трагического, непоправимого нападения оставался лишь краткий миг.
Кристофер с ужасом осознал усилие, которое потребовалось, чтобы разжать кулак и опустить руку. Ладонь на шее ощущала беззащитное тепло кожи, хрупкое биение пульса, осторожную попытку перевести дух.
Глядя в бездонные синие глаза, он почувствовал, как ярость отступает под натиском отчаяния.
Тихо выругался, резким движением убрал руку с шеи, подошел к столу и поднес к губам второй стакан арманьяка.
- Миссис Клокер предупредила, что ты просил не беспокоить, - заговорила Беатрикс. - Ну а я, разумеется, первым делом побеспокоила.
- Не приближайся ко мне сзади! - прорычал Кристофер. - Никогда!
- Следовало бы и самой это знать, впредь не забуду.
- Почему это?
- Потому что приходится часто иметь дело с дикими созданиями, которые так и норовят лягнуть - по поводу и без повода.
Кристоферу сравнение не понравилось.
- Какая удача: опыт с дикими животными служит хорошей подготовкой к замужеству.
- Нет, я вовсе не то имела в виду: хотела сказать, что следовало бережнее отнестись к твоим нервам.
- Нервы у меня отсутствуют! - рявкнул Кристофер.
- Извини. Можно назвать их как-нибудь по-другому. - Голос звучал так мягко и спокойно, что целая стая кобр, тигров, волков и барсуков сбилась бы в тесную кучу, положила бы головы на спины друг другу и задремала бы.
Сжав зубы, Кристофер хранил каменное молчание.
Вытащив из кармана платья что-то похожее на печенье, Беатрикс протянула угощение Альберту; тот с готовностью встал и подошел. Она подвела терьера к двери, жестом попросила выйти за порог и по-дружески предложила:
- Будь добр, проверь, что делается в кухне. Кажется, миссис Клокер собирается тебя покормить.
Альберт мгновенно исчез.
Беатрикс заперла дверь и подошла ближе. В платье цвета лаванды, с аккуратно собранными и тщательно заколотыми волосами, она выглядела свежей и женственной. Трудно было узнать недавнюю девушку в бриджах и с молотком в руках, а тем более бесстрашную всадницу на полудиком, необъезженном жеребце.
- Я ведь мог тебя убить, - сердито произнес он.
- Но не убил же.
- Мог поранить.
- И все-таки не поранил.
- О Господи, Беатрикс! - Не выпуская из руки стакан, Кристофер тяжело опустился в кресло возле камина.
Шелестя шелком, она пошла за ним.
- Вообще-то я не Беатрикс, а ее покладистая, тихая сестра-близнец. Беатрикс просила передать, что отныне всецело доверяет меня тебе. - Взгляд скользнул к бутылке. - Да, а еще ты обещал отказаться от крепких напитков.
- Мы ведь не женаты. - Кристофер понимал, что стыдно отвечать любимой ее же словами, однако не смог удержаться от искушения съязвить.
Беатрикс даже глазом не моргнула.
- Прости, мне очень жаль. Непростая доля - беспокоиться о моем благополучии. Сознаю, что я чересчур безрассудна, а к тому же склонна переоценивать собственные возможности. - Она опустилась на пол у ног жениха и положила руки ему на колени. В серьезных синих глазах, окаймленных бархатными черными ресницами, читалось искреннее раскаяние. - И потом я не имела права разговаривать с тобой таким тоном, к которому привыкла с детства. В моей семье споры и препирательства считаются развлечением; мы забываем, что кто-то может отнестись к перепалке серьезно и даже обидеться. - Она провела пальцем по ноге, изображая какую-то причудливую фигуру. - Но недостатки компенсируются немалыми достоинствами. Например, я ничего не имею против собачьей шерсти. А еще умею поднимать пальцами ног разные мелкие предметы - удивительно полезная способность.
Кристофер почувствовал, как оцепенение тает подобно весеннему льду. И дело было вовсе не в арманьяке; душу согревала Беатрикс.
Прелестная, непредсказуемая, неотразимая, обожаемая Беатрикс.
Но чем больше он оттаивал, тем менее уверенно себя чувствовал. Под тонким покровом самообладания зрело вожделение, мощное и непреодолимое.
Он поставил недопитый стакан на ковер и привлек любимую ближе - так что она оказалась между колен. Нагнулся и прильнул губами ко лбу, жадно вдыхая мучительно сладкий аромат жемчужной кожи. Потом снова откинулся на спинку кресла и пристально всмотрелся. Беатрикс выглядела ангельски невинной и такой кроткой, что, казалось, сахар у нее во рту не растает. Ах, мошенница, с нежностью подумал Кристофер и погладил узкую ладонь, которая без лишней скромности согревала бедро. Пытаясь совладать с желанием, он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
- Значит, твое второе имя - Элоиза. - проговорил он.
- Да, в честь средневековой французской монахини. Отцу нравились ее сочинения. Но прославилась она любовными письмами к Абеляру. - Лицо Беатрикс вспыхнуло радостью открытия. - Оказывается, я оправдала свое имя, разве не так?
- Известно, что история закончилась весьма печально: родственники Элоизы кастрировали Абеляра. Честно говоря, аналогия не слишком радует.
Беатрикс улыбнулась:
- Тебе беспокоиться не о чем.
Улыбка тут же погасла, а во взгляде мелькнула тревога.
- Я прошена?
- Зато, что подвергала себя неоправданному риску? Ни в коем случае. Ты мне слишком дорога. - Кристофер сжал тонкие пальцы и поднес к губам. - Мисс Хатауэй, в этом платье вы поистине прекрасны, и я несказанно дорожу восхитительным обществом, однако вынужден проводить вас домой.
Беатрикс не шелохнулась.
- Не раньше, чем конфликт разрешится.
- Конфликт уже разрешился.
- Нет, между нами до сих пор стена; я отчетливо ее ощущаю.
Кристофер покачал головой:
- Просто я немного… расстроен. - Он взял ее за локти. - Позволь, помогу встать.
Она не подчинилась.
- Нет, что-то все равно не так. Ты далеко.
- Я здесь, рядом.
Адское ощущение отстраненности не поддавалось описанию. Кристофер не знал, почему наваждение появлялось и почему исчезало. Опыт подсказывал, что, если набраться терпения и подождать достаточно долго, мучительная раздвоенность уйдет сама собой. А если когда-нибудь не рассосется и останется навсегда? О Боже! Какая жуткая перспектива.
Беатрикс смотрела вопросительно, но ладони не убирала, а вместо того чтобы встать, лишь приподнялась на коленях.
Губы мягко, призывно коснулись губ. Сердце его вздрогнуло, как будто внезапно вспомнило о своей главной обязанности - биться. Нежные горячие губы любимой дразнили, манили и провоцировали - так, как научил он сам. Влечение нарастало стремительно, с не поддающейся контролю скоростью. Кристофер чувствовал вес изящного гибкого тела, ощущал плавные линии фигуры, тонул в складках пышных юбок. Он перехватил инициативу и принялся целовать глубоко и жадно. Мечта обладать любимой превратилась в навязчивую идею. Беатрикс тут же обмякла и подчинилась; она уже знала, что покорность сводит с ума.
Он желал ее всю, целиком, мечтал удовлетворить не дающие покоя фантазии и порывы, но в то же время понимал, что она чересчур невинна даже для самого скромного из экспериментов. Прервав поцелуй, Кристофер отстранился и посмотрел на невесту с расстояния вытянутой руки.
Широко открытые глаза замерли в ожидании.
К огромному облегчению, Беатрикс освободилась из объятия и встала.
Однако уже в следующий миг она начала расшнуровывать корсаж.
- Что ты делаешь? - хрипло спросил он.
- Не беспокойся, дверь закрыта.
- При чем здесь дверь? Я… Беатрикс!
К тому моменту, как он вскочил на ноги, корсаж уже уступил усилиям ловких пальцев. В ушах зазвучала примитивная барабанная дробь.
- Беатрикс, я не настроен на девственные игры.
Она ответила наивным, бесхитростным взглядом.
- И я тоже.
- Рядом со мной небезопасно. - Он соединил раскрывшиеся половинки корсажа, а пока пытался хоть немного их зашнуровать, она уже приподняла подол платья: потянула, дернула, и нижняя юбка сползла на пол.
- Я умею раздеваться намного быстрее, чем тебе удастся меня одеть, - сообщила она.
Сжав зубы, Кристофер смотрел, как она ловко спустила платье ниже бедер и дальше на пол.
- Черт, ничего не получается! Руки не слушаются. - От напряжения у него на лбу выступили капли пота, а мышцы превратились в камень. - Того и гляди сорвусь.