- Не хочу вынимать скелет из своего шкафа, - теперь обозлилась я.
- А я не хочу в этом участвовать.
- В чем?
- Любовь a la trois не для меня.
- В нашем случае третьего нет, - тихо ответила я.
Он равнодушно смотрел на меня, но в тембре произнесенной им фразы я услышала обиду:
- Он фантом, но он есть. Я не собираюсь быть всего лишь его заменой.
- Это все в прошлом, - я положила руку на очертание его ног под стеганой тканью одеяла.
Андрей встал с постели, ушел в ванную, а я печально побрела на кухню. Вернулся свежевыбритым, одетым в джинсы и джемпер, отхлебнул кофе из налитой мною кружки.
- Собирайся. Я отвезу тебя домой.
Я опешила.
- Ты гонишь меня?
- Повторение пройденного. Для меня достаточно одного раза, - он поставил кружку на стол и сделал шаг из кухни.
- Постой, неужели так просто? - остановила его я.
- Решение надо принимать сейчас, пока не стало сложно, - он подпер плечом дверной косяк.
- Значит, ты все решил?
- Если ты против, убеди меня в том, что я ошибаюсь.
- Послушай, - я собралась с духом и выговорила. - У тебя есть прошлое, я это уважаю и не задаю вопросов "кто она?" и "как это было?". И мое прошлое до сегодняшнего дня не мешало нам, так почему надо что-то решать?
- По крайней мере, тебе не на что жаловаться, моя бывшая жена не спит с нами в одной постели, - сказал он.
- А если я пообещаю тебе, что ты никогда больше не услышишь то, что тебе довелось услышать? Андрей…
Он перебил меня:
- И еще, - голос его приобрел металлический оттенок, - я требую изгнать его из нашей постели.
- Даю слово.
Дал слово - держи. Андрей подошел ко мне и притянул мою голову к себе. Я сидела на стуле, и моя голова уткнулась ему в живот. Мягкая шерсть джемпера щекотнула мой нос и я, не удержавшись, чихнула.
- Правильно, - сказал Андрей, и добавил, - ты дала слово, помни об этом.
Куда уж правильнее, подумала я. Хватит! Никаких возвращений к прошлому. Только вперед!
Мои участившиеся отсутствия дома, стали волновать моих родителей. Лерка приезжала редко, только на каникулы и им не о ком было заботиться и поучать.
Маменька тактично расспрашивала меня о моем приятеле, папенька более настойчиво требовал предъявить его на родительский суд. Я, памятуя о сватовстве Анри, не представляла, что когда-нибудь в наш дом войдет мужчина в качестве моего жениха.
Наши отношения с Андреем более ничего не омрачало, наоборот, объяснившись, мы стали ближе друг другу. Галка и Леночка иногда спрашивали меня, когда же наша свадьба и тогда я напоминала им, что мы оба прошли через горнило несостоявшихся браков, его не состоялся по причинам до сих пор нам неведомым, а мой не состоялся вообще. Но мы любили быть вместе, между нами не возникало глупых споров, бытовых проблем и ссор.
Иногда мы ревновали друг друга, я - к девушкам, с которыми, как мне казалось, интимно разговаривал Андрей, он - к членам экипажа, позволяющим рассказать мне анекдот, посмеяться и в шутку, а может и всерьез, назначить свидание. В эти минуты я жалела, что он пользуется такой свободой, и на мгновение желала накинуть на него поводок, он иронизировал по поводу заигрывания других мужчин, но я чувствовала, что будь его воля, он бы держал меня в кулаке и уж точно не позволил бы кокетничать. Но мы сдерживали рвущиеся наружу чувства и на словах "уважали свободу друг друга".
Квартира Андрея обрастала моими вещами, косметикой, одеждой и всякой мелочью.
Началось это тогда, когда я все чаще стала оставаться у него, а на следующие дни у нас предполагался вылет. Сначала мы заскакивали ко мне, и я собирала нужные мне вещи, а затем уезжали ночевать к нему. Со временем Андрей приобрел кучу необходимых мне предметов, и надобность заезжать домой отпала. Он с удовольствием делал для меня покупки. Покорно ждал, когда я выберу платье, из-за большого ассортимента эта процедура часто затягивалась, и он предлагал не мучиться и взять все сразу. Больше всего нам нравилось покупать продукты на поздний ужин или ранний завтрак. По содержанию холодильник Андрея теперь уже не напоминал сельский супермаркет, а все более походил на семейный, забитый разной снедью погребок.
В сексуальном отношении Андрей был прост, без бесшабашной непосредственности Анри и без изощренных затей Яниса. Он был надежен, как крепость, как твердыня и нежен со мной как старший брат или отец. Я получила защитника и любовника в одном лице.
Не об этом ли мечтают все женщины?
В последствие, когда я заявляла о желании переночевать дома, Андрей относился к этому так, словно я обиделась на него за что-то, и выжидательно смотрел мне в глаза, пытаясь угадать или вынудить меня признаться. Хуже было, когда он усматривал в этом мое желание отдохнуть от него, вроде бы я скучаю с ним или мучился ревностью, подозревая меня в попытке развлечься без его участия. Он никогда не говорил об этом открыто, но я всегда угадывала, о чем он думает. В результате этих раздумий он предложил переехать к нему.
К чему лукавить, я ожидала этого. Поборов слабое сопротивление родителей я перевезла то немногое, что оставалось в семействе. Оставила памятные подарки и фотографии моих предыдущих мужчин, глубоко запрятав их на антресоль, расстаться с ними насовсем не нашла в себе силы. Я не стала сразу обозначать свое присутствие перестановкой мебели и уничтожения уже почти исчезнувшего духа холостяцкого жилища. Заниматься жилищем было практически некогда, все оставила как есть, до лучших времен, хотя бы до отпуска. Теперь в магазинах беспошлинной торговли Андрей покупал вещи необходимые в хозяйстве, но никогда не забывал купить мне какую-нибудь безделушку. Девчонки всегда подшучивали над ним и говорили, что если бы они раньше узнали какой он прекрасный семьянин, то мне бы он точно не достался. Итак, мы вместе живем, вместе спим, вместе работаем, все сильнее привязываемся друг к другу, знаем о привычках и чудачествах, но никогда не говорим о своем прошлом.
Табу.
Леночка вышла замуж за своего вечно опаздывающего парня и теперь ждала ребенка.
Глядя на ее округлившуюся фигурку и счастливое лицо, Андрей вдруг спросил у меня:
- У тебя в семье или у родни рождались близнецы?
- Слава Богу, нет.
- Жаль.
- Кому как, мне кажется, что и с одним проблем хватит, - сказала я.
- А какие проблемы могут возникнуть? - наморщив лоб, спросил он.
- Ну там, недосыпание, животики у них часто болят, зубы режутся, пеленки менять да стирать, короче проблем хватает, - пересчитала я.
- Эти проблемы решаемы, ничего сложного, - морщины на лбу разгладились, он улыбнулся.
- Легко говорить, а вот Леночке придется попробовать. Перспектива… - я поежилась.
- Я тоже попробовал бы, тебе пойдет беременность, - его слова прозвучали как гром среди ясного неба.
- Уволь, - внутренне я вся сжалась.
Оказывается, я еще не теряла надежды воссоединиться с Анри, а перспектива выйти замуж и родить ребенка навсегда вычеркивала эту призрачную надежду. Но обижать Андрея отказом не хотела, и поэтому как можно ласковей проговорила:
- Рано еще. Надо пожить для себя. Ребенок на всю жизнь и круто изменит ее.
- Я бы рискнул, - сказал Андрей, давая понять, что мысль эта у него не проходящая, а даже может превратиться в навязчивую.
Глава четырнадцатая
- Париж, рейс двести пятьдесят один, Столяров получите задание на полет, командир воздушного судна Артемов.
Диспетчер передавала информацию Андрею, а я удивлялась спокойной уверенности, с которой я восприняла ее, ведь каждый рейс на Париж когда-то являлся для меня шансом услышать голос, случайно столкнуться в аэропорту или просто подышать одним воздухом с Анри.
Нынешним июльским утром, события происшедшие четыре года назад казались поблекшими и покрытыми патиной времени. Наша страна больше не являлась "занозой в заднице мирового капитализма", СССР распался и содрогался в последних конвульсиях. Страны Прибалтики отреклись от своего коммунистического прошлого и принялись зачищать свои ряды.
На волне этих событий в моей жизни возник Янис, позвонивший Андрею, не знаю уж какими неправдами добившийся от маменьки надиктовать ему номер телефона.
- Ну что, не надумала еще? - с легким акцентом спросил он.
- Ты с ума сошел Янис, столько лет прошло! Неужели еще лелеешь свою обиду?
- Ты же мечтала жить за границей, что ж не вышло? - вопросом на вопрос ответил Янис.
- Несчастный случай.
- Теперь тебе предоставляется счастливый случай, условия помнишь? - веселился он.
- Не знала, что ты такой злопамятный. Я думала, что ты давно женился и не вспоминаешь о былых ошибках.
- Женился. Попалась такая же дрянь, как ты, - слова эти он выплюнул в телефонную трубку.
- Так может дело в тебе? - усомнилась я.
- Дело не во мне и не в ней. Из-за тебя я ко всем женщинам подхожу с одной меркой.
- Мне жаль, - искренне сказала я.
- Мое предложение в силе. Соглашайся, - настаивал Янис.
- Я замужем.
- Враки. Твоя мать сказала, что вы просто вместе живете. Так что, да? - молчание в трубке стал напряженным.
- Нет.
- Будь ты проклята, сука.
Гудки.
Как жаль, что первые "настоящие" отношения с мужчиной окрашены воспоминаниями не только о первых чувственных опытах, но и о незаживающей ране, без злого умысла нанесенной мною Янису.
- В Париже грозовой фронт, но командиром принято решение на вылет, - сообщил нам Андрей.
Вместо Леночки, родившей прелестную девочку, с нами работает Надежда, студентка-заочница, вечно занятая своими многочисленными проблемами девушка.
- Надежда, тебе экономический, Нелли - кухня, Вадим - загрузка, Галка возьмет первый класс, - распорядился Андрей. Мы разошлись по салону самолета. Андрей доложил командиру о готовности к принятию пассажиров на борт самолета и вывез тележку со свежими газетами в ротонду телетрапа.
Пассажиры потянулись на посадку. Вместе с газетами мы раздавали улыбки и приветствия. За время руления к взлетно-посадочной полосе Вадим и Надежда продемонстрировали пассажирам расположения выходов и правила пользования ремнями безопасности и кислородных масок. Высветилась табличка "No smoking, Fasten seat belts" и, наконец, взлет. Рутинная работа кабинного экипажа - отработано до автоматизма.
Несмотря на грозовой фронт и боковой ветер, под аплодисменты пассажиров нам удалось совершить посадку в Шарль-де-Голле. Нас здорово поболтало на подходах к Парижу, пришлось сделать несколько кругов над городом, и вот мы подруливаем к зданию терминала.
- Нель, пойдешь в Duty Free? - спросила Галка.
- Пусть Надежда идет, ей еще в новинку, - ответила я и улыбнулась Наде.
- Что тебе купить? - засобиралась Надежда.
- У меня мужа нет, а остальное все есть, - отшутилась я, вспомнив вдруг ответ Андрея на заданный мною когда-то аналогичный вопрос.
- Кривишь душою, девушка, видно сама не хочешь замуж за Столярова, - вступилась за Андрея Галина.
- Не я ли предложение должна делать?
- Да хоть бы и так, мужиков их пока за грудки не возьмешь, сами ни за что не догадаются.
- Хочется, знаешь ли, смышленого мужа.
Наша с Галиной перепалка на тему, возникавшую не раз, была прервана Андреем, заглянувшим в отсек и объявившим о задержке с вылетом.
Наш вылет откладывался на час, затем на два, потом еще на час.
- За это время успели бы вернуться в Москву, - начали мы жаловаться друг другу.
Промаявшись еще два часа, командиром было принято решение на ночевку в Париже, в виду истечения рабочего времени летного экипажа. Наш самолет оттащили на дальнюю стоянку, и мы покинули аэропорт на маленьком автобусе.
Разместили нас в гостинице, где обычно останавливаются экипажи, следующие дальше по эстафете в Африку. Бросив вещи в номере, мы поели на скорую руку в ресторане отеля.
- Ребята, нам выпал редкий шанс провести вечер в Париже! - ликовал Вадим над тарелкой разнообразной закуски, собранной на шведском столе.
- Вы как хотите, а я по магазинам. У них на носу национальный праздник, и я рассчитываю на скидки, - сказала Галина, пересчитывая франки. - Жаль денег не много…
- Возьми мои, - предложила я, оставив несколько купюр на непредвиденные расходы.
- Мы хотим посмотреть на Нотр-Дам де Пари, да Андрей?
Андрей согласно кивнул.
- В такой ливень? - удивился Вадим.
В ответ на его вопрос за окном загремел гром.
- У вас и зонта нет, - поежился он.
- Викторова, Вадим считает тебя Снегурочкой, боится, что растаешь, - хохотнула Галина. - Хорош чаевничать. Париж ждет нас.
Мы разбились на две группы. Девчонки во главе с Вадимом бросились раскупать удешевленные товары в парижских супермаркетах, я и Андрей, позаимствовав большой зонт в Reception, направились к такси, вызванному услужливым персоналом отеля.
Прибыв на остров Сите, к Собору Парижской богоматери, мы стояли пораженные знакомым нам с детства, древним, и сейчас кажущимся мистическим обликом этого здания. Войдя внутрь полуосвещенного собора, мы застыли, охваченные благоговением перед его величием и божественно-мрачным готическим очарованием.
Религиозное смирение старины, ранней французской готики, необработанные поверхности стен и розы сохранившихся оригинальных витражей захватывал дух и наперекор реальности вспоминался не литературный образ Эсмеральды, а телесное уродство и красота души Квазимодо. Мы с любопытством заглядывали в темные уголки собора.
Посетители собора разговаривали разноязыким полушепотом. Молодой мужчина, стоящий ко мне спиной осанкой и очертаниями фигуры до боли напомнил мне Анри.
Кольнуло в груди, словно предательски ударили тонким острым предметом. Я тревожно разглядывала его, пытаясь отыскать родные черты.
Нет, это не он.
Сердце отпустило и внутри стало пусто, будто его вынули из меня. Я вдруг ощутила необъяснимую потребность отыскать Анри. Заполнить эту пустоту его лицом, голосом, его чувствами. Мозг мой, сначала отринувший эту мысль, вдруг ухватился за нее и не отпускал, доказывая, что шанс, подаренный мне судьбою надо непременно использовать. Если я поступлю иначе, я буду жалеть об этом всю жизнь.
Всю жизнь!
- Детка, я хочу подняться на колокольню или как ее там… - Андрей поцеловал меня в макушку и обнял за плечи.
Андрей! Может все рассказать ему и попросить вместе найти Анри в этом огромном городе? А вдруг, после обретения своей утерянной любви, я не смогу больше оставить Анри? Что тогда я буду объяснять обманутому Андрею? Нет, надо встретиться с Анри наедине, рассказать ему о своей незабытой любви, о несчастье, пережитом после ее потери. Он же ничего не знает, в этом постарался Мишель.
- Там такая крутая лестница, я подожду тебя внизу, поближе рассмотрю витражи, - вымученно солгала я, и мысленно поблагодарила бога за данную мне возможность побега.
Я подождала, когда Андрей скроется в низкой арке и потихоньку начала ретироваться к выходу из собора. Напоследок я оглянулась и спросила себя: это именно то, что ты хочешь? Ответа не последовало.
Выйдя на площадь, я, боясь передумать, бегом направилась к стоянке такси. Зонт остался у Андрея, и я промокла до нитки, дожидаясь машину. Ливень накрыл город, и машины медленно плыли по старинным улицам, зачерпывая бампером накатывающие волны от впереди идущего транспорта и судорожно дергая дворниками, не успевающими справиться с потоком. Остановившийся таксист не сразу понял из моих объяснений, куда именно мне нужно. Я старалась выговорить адрес, помня его наизусть. Таксист заинтересованно смотрел на меня в зеркало заднего вида. Мокрая курица - вода капала с прядей моих волос на форменный пиджак с металлическим серпом и молотом Аэрофлота, называемого летными и кабинными экипажами "курицей".
Вдвойне верно.
Мы остановились у серого от дождя и от времени здания, таксист торжественно объявил наше прибытие и ждал моего выхода на смываемую дождями улицу. Я передала на переднее сиденье смятые в кармане пиджака франки. Открыла дверцу и поежилась от мороси захлестнувшей мои выпростанные наружу колени. Захотелось забраться внутрь теплого салона и попросить таксиста повернуть назад, к моему отелю. Но остановила себя призывом о том, что никогда не прощу себе упущенный шанс.
Захлопнула за собой мир, оставшийся с вежливым таксистом, теплом и безопасностью, гарантированной этим маленьким островком цивилизации, я вышла как безрассудный моряк в шторм, в бурное море на утлой лодке.
Забежав под крышу подъезда, рассмотрела таблички, перечисляющие проживающих жильцов.
Анри Лален.
Я на месте. На мое счастье из подъезда выпорхнула юная дева, удивленно окинув меня взглядом, а вернее мою подставленную в образовавшуюся щель туфлю. Мокрая, но все-таки авиационная форма внушила ей доверие и она, улыбнувшись мне и даже придержав распахнутую дверь, кивнула и крикнула в дождь:
- Bonsoir!
- Bonsoir! - ответила я, не боясь, что девушка расслышит чужеземный акцент.
Я поднялась на этаж выше комнаты консьержки и теперь могла, не боясь, привести себя в относительный порядок. Зеркало отразило испуганное решительными действиями лицо, слипшиеся мокрые волосы и выбивающие от остывшей одежды чечетку зубы. Черт побери, отступать поздно, и появиться в таком виде перед Анри, да и перед кем-либо еще было стыдно.
Собравшись с силами, я поднялась по лестнице до этажа Анри. Остановившись около двери, надавила кнопку звонка, отрезая путь назад. Замерла, ощущая биение своего пульса в висках. Звонок раздался за стенами, отделяющими меня от любимого человека. Я не слышала стука каблуков или шороха одежд человека открывающего мне дверь, только лязг замков на металлической поверхности, украшенной коваными завитками. Отсутствие глазка объясняло полное доверие консьержке. Это было моей единственной надеждой.
Дверь распахнулась, и я услышала до боли знакомый голос и шелест удаляющихся шин инвалидной коляски:
- J'attendre vous…
- Анри… - выдохнула я.
Шины резко скрипнули от внезапной остановки.
- Неле?
- Анри! Любимый… - бешено застучало сердце.
- Неле! Ты…
- Все эти годы я верила, что ты не забудешь меня, - я боялась, что упаду в обморок от нахлынувших чувств.
Я встала на колени, в раскрытых дверях, что бы увидеть напротив его глаза. Но Анри, не повернулся ко мне, наоборот, колеса бешено движимые ладонями Анри увозили его от меня вглубь огромного помещения. Я сорвалась с места, не желая дать ему исчезнуть. Мои колготки не выдержали движения по полу и вверх, и треснули на правом колене. Мимолетно я отметила это, как еще один минус в моем неподобающем внешнем виде.
- Не надо, не подходи ко мне… - попросил Анри.
- Почему? - искренне удивилась я.
- Я уродлив, как Призрак оперы. Не хочу, что бы ты меня видела.
- Анри, побойся бога, я вырвалась к тебе всеми правдами и неправдами, неужели ты и после этого будешь верить в то, что я не люблю тебя? - отчаянно прошептала я.
- Посмотри на меня!
- Я никогда не верил в твое предательство, - печально проговорил он, не оборачиваясь на мой призыв.