Слезы счастья и немного грусти. Все это было и ее мечтой, но она не верила, что такое может когда-нибудь случиться с ней самой. Конечно, Лили понимала, что небезразлична Эммету: об этом свидетельствовало его беспокойство за ее жизнь. Но его чувства явно не имели ничего общего с любовью.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Лили вновь взяла фотоаппарат. Она вздрогнула, когда услышала неожиданный оклик.
– Эй, красавица!
Лили обернулась с улыбкой на губах и услышала щелчок.
– Ты что, только что сфотографировал меня?
Эммет убрал телефон в карман.
– Да, но не смей наводить на меня свой объектив. Лучше потанцуем.
– Что ж, если ты так просишь…
На нем был смокинг, который очень шел ему. Лили любила танцевать с Эмметом, как партнеры они прекрасно подходили друг другу. Эммет всегда уверенно вел ее в танце.
– У тебя талант от природы, или ты учился танцевать?
Эммет немного помолчал, а затем ответил:
– Когда я начал посещать официальные мероприятия, уроки танцев показались мне разумной инвестицией.
Лили какое-то время обдумывала его слова, а затем поняла, что Эммет больше не боялся отвечать на личные вопросы.
– Тебе понравилась церемония? Когда мы говорили о свадьбе в прошлый раз…
– Нет. – Его ответ был быстрым и бескомпромиссным.
Лили подняла на него взгляд: в его глазах читались боль и разочарование. Он до сих пор считал свадьбы пустой тратой времени.
– Мне бы хотелось, чтобы все гости ушли, и мы остались наедине. – Он улыбнулся. – Сегодня ты выглядишь невероятно красивой. Этот оттенок синего подчеркивает твои глаза, а в постель ты отправишься прямо в этих туфлях.
Лили довольно рассмеялась. По всей видимости, свадьба ему все-таки нравилась.
– Так что заставило тебя пригласить к себе домой почти четыреста гостей, если ты так не любишь свадьбы?
Эммет ответил не сразу:
– Мне стыдно в этом признаваться.
– Мне правда очень интересно.
– Хотел бы я сказать, что действительно сделал это ради Ингрид, но на самом деле я хотел, чтобы все эти люди… Чтобы эти люди считали меня равным. Но теперь они здесь, а мне совершенно не хочется с ними разговаривать. Я хочу только танцевать с тобой.
– Но ты ничем не хуже их, – произнесла Лили тихо.
– Я уже рассказывал тебе, кем была моя мать.
– Она принесла себя в жертву ради собственного ребенка. Поверь мне. Не у тебя одного в жизни случилась драма. Думаю, ты, как никто другой, прекрасно об этом осведомлен.
Каждый раз, когда Эммет собирался с духом и делился с Лили переживаниями, она напоминала ему, что у него не было причин опускать голову или чего-то стыдиться.
После танца они разошлись в разные стороны, общались с семьей невесты и близкими родственниками жениха, с которыми уже встречались раньше, а затем приветствовали и других гостей. Лили сияла: она была яркой и восхитительной. Эммет даже рассмеялся, когда она пересказывала кому-то историю падения в бассейн. Кто-то даже пошутил, что он толкнул ее специально, чтобы сделать ей искусственное дыхание.
– Прости… – прошептала Лили, когда Эммет повел ее к бару.
– Это не твоя вина, – сказал он. – Парень явно пьян.
Эммет понимал: глупо чувствовать себя оскорбленным, но он не хотел, чтобы кто-то думал, что он может вести себя с женщинами нагло и бесцеремонно.
Честно говоря, весь этот день был для Эммета испытанием. Он каждую минуту анализировал и изучал свое отношение к Лили. Постепенно он заметил, что Хаксли смотрит на свою новоиспеченную супругу с тем же чувством, которое начинало просыпаться и в нем самом по отношению к Лили. Эта женщина была драгоценностью, она чрезвычайно увлекла его, но он не мог допустить, чтобы об этом узнали другие.
– Хочу еще немного пофотографировать. – Лили коснулась его руки и отстранилась.
Эммет лишь кивнул, прекрасно понимая, что мог увести ее за собой, но не сделал этого.
Глава 12
Теперь Лили все поняла. Она не устала от Эммета, но сколько можно продолжать жить в неопределенности? Снова и снова она повторяла себе, что нужно жить моментом, наслаждаться тем, что у них было. Лили не тешила себя иллюзиями – она просто не верила, что на свете может существовать еще один такой же человек, который нравился бы ей так же, как Эммет.
Но Лили начинала волноваться, потому что не знала, как долго они еще будут вместе. Она всегда думала об их расставании, словно эти мысли могли смягчить предстоящий удар. Лили не хотела уходить от него. Теперь она могла признаться самой себе, что любила его.
Любила по-настоящему.
Эммет тоже дорожил их отношениями, и об этом говорили его поступки. По крайней мере, ей так казалось.
При любых других обстоятельствах Лили была бы в восторге от предложения работы, но теперь для нее это значило одно: им с Эмметом придется расстаться на несколько дней. Разлука станет испытанием для их отношений.
Еще несколько дней Лили не знала, как начать разговор. Но потом собралась с духом и сообщила все Эммету за завтраком:
– Друзья Маркусенов увидели фотографии, которые я для них снимала, и предложили мне работу. Я получила приглашение погостить в их доме на озере Комо и сделать портреты всех членов их семьи. Я уеду всего на неделю. – Лили отчаянно пыталась сохранить спокойствие.
Эммет отложил в сторону свой планшет и откинулся на спинку кресла. Они недавно проснулись, из одежды на нем были только пижамные штаны. Его обнаженный торс выглядел все так же соблазнительно. Утренний воздух был пропитан ароматом, доносящимся из благоухающей лимонной рощи. Тихий шепот волн – единственный шум, нарушавший повисшую за столом тишину.
– Мне нужно быть в Нью-Йорке.
– Знаю. Поэтому и говорю тебе об этом. Я пыталась отказаться, но они подняли гонорар за съемку до небес. Мне также оплатят мой перелет и гостиницу. Семья настаивает на том, чтобы съемка проводилась на следующей неделе, или они вообще отзовут свое предложение.
– Ты хочешь этого?
Лили пожала плечами. Ее раздирали внутренние противоречия. Эммет называл ее своим деловым партнером, но, в сущности, она была его любовницей. Лили всегда нравилось быть самостоятельной, и сейчас, когда ей больше не нужно думать о деньгах, она не испытывала счастья. Лили всегда мечтала работать фотографом, но не думала, что это увлечение может принести ей большие деньги.
– Мне предоставляется отличная возможность проявить себя, – выдавила она. – Ты и сам сказал, что я могла бы стать профессионалом, если бы брала деньги за свои фотографии. И эта пара, кажется, высокого мнения о моих работах. Я действительно хочу попробовать.
Ничто в его лице не изменилось. Только зеленые глаза пристально изучали ее лицо.
– Ты можешь сделать неплохую карьеру, – только и сказал он.
– Да, я тоже думала об этом. – Улыбнувшись, Лили опустила взгляд на свои руки, которые терзали пояс халата. Она была разочарована. Эммет ничего не сказал о том, как ее отъезд может сказаться на их отношениях. – Но пока это все мечты. – Она развивала свою мысль. – Знаешь, мне придется часто уезжать.
Лили подняла глаза, но Эммет все еще молчал. Ее сердце болезненно сжалось.
– Возможно, это к лучшему: я всегда мечтала путешествовать. Я знаю, что тебе непросто в одиночку управлять бизнесом, – продолжала она. – Не знаю, понадобится ли мне платить налоги или оформлять специальные документы, но…
– Послушай, когда-нибудь ты обязательно пожалеешь о том, что отказалась, – сухо резюмировал Эммет. Он явно хотел дать ей понять, что только она сама ответственна за принятие решения.
– Думаю, ты прав, да.
Эммет кивнул:
– В таком случае нужно делать то, что велит тебе сердце. Я уверен, что у тебя все получится. Я не стану препятствовать.
Все было кончено. Лили хотела, чтобы Эммет боролся за нее, но вместо этого он отступил.
Она кивнула:
– В таком случае я отвечу согласием сегодня же.
* * *
Когда позже, ночью, они занимались любовью, Лили было также хорошо, но она не знала, о чем говорить, когда все подошло к концу. Было страшно взглянуть в лицо пустоте, которая ожидала ее в будущем.
Лили казалось, что у них есть шанс стать настоящей парой. Она могла бы отказаться от работы и остаться с Эмметом, но все больше ощущала, насколько они разные. Он наслаждался женской компанией, любил секс, был внимателен и предупредителен, но он вряд ли испытывал к ней какие-то чувства.
Если бы Лили не видела, как эмоциональная зависимость разрушила самооценку ее собственной матери, возможно, она могла бы примириться с безответной любовью. Но у них с Эмметом были совершенно другие отношения.
Лили сдерживала слезы еще несколько дней, до того времени пока Эммет не улетел в Нью-Йорк, и она отправилась в Италию. Они оба делали вид, что совсем скоро увидятся вновь, но она понимала, что, скорее всего, они расстаются навсегда.
Лили закончила работу в Италии и отправила записку с благодарностью Маркусенам, и ей поступили похожие предложения от братьев Ника. Она ответила согласием, не сомневаясь ни секунды. К концу недели она оказалась в Афинах, чуть позже отправилась в Париж, а затем планировалась съемка в Нью-Йорке.
К тому времени Эммет уже улетел в Китай, на завод своего поставщика. Их общение свелось к редкой переписке по СМС и электронной почте. Лили надеялась, что Эммет приложит усилия, разыщет ее или пригласит куда-нибудь встретиться с ним, но у нее было много работы, а он не предлагал ей вернуться.
Их временное расставание, очевидно, стало для Эммета естественным концом их отношений. Она чувствовала себя так, словно у нее отняли часть тела. Лили тосковала и мечтала о встрече. К счастью, она была так занята, что могла дать волю чувствам только ночью, прежде чем засыпала в одиночестве, и снова видела Эммета во сне.
По крайней мере, теперь Лили неплохо зарабатывала. Она даже решила обзавестись собственной фотостудией в Нью-Йорке. Помещение было прекрасно оборудовано, в нем даже имелась фотолаборатория. Ей так же пригодился опыт, который она получила в качестве свадебного организатора и использовала его в своем новом бизнесе. Почти в одночасье Лили стала полностью независимой, но продолжала скучать по Эммету.
Эммет был ошеломлен. Ему потребовалось несколько недель, чтобы полностью понять, что Лили ушла от него. Когда-то его утро начиналось в объятиях Лили, а теперь он просыпался в тоскливом одиночестве.
Мысленно Эммет снова и снова возвращался к тому моменту, когда Лили сообщила ему о работе. Тогда он почувствовал, что теряет ее, но не знал, как изменить ситуацию.
Тем не менее не желал мешать карьере Лили. Из-за него она уже два раза лишалась работы. К тому же она действительно любила фотографировать.
У Эммета не хватило храбрости признать, как сильно Лили изменила его жизнь. Теперь, когда она уехала, ему ничего не хотелось делать. Он плохо спал, у него не было никакого желания ложиться в пустую постель, а по утрам он не видел смысла вставать. Новости о его компании были у всех на слуху. Распад "Готье энтерпрайз" во многом этому способствовал. Готье объявили себя банкротами, к тому же их обвиняли в коррупции. Но Эммета это больше не заботило.
Эммет вновь оказался в Нью-Йорке по делам. Он знал, что у Лили теперь была собственная квартира, но сейчас она здесь не жила. Эммет следил за ее перемещениями через социальные сети. Последнее сообщение было из Испании.
Раздался сигнал телефона, звонила его помощница Колетта. Теперь, когда та поспевала за его ритмом жизни, она нравилась ему гораздо больше. Ингрид всегда была в хорошем настроении и чрезвычайно продуктивна, Колетта не уступала ей в жизнерадостности и уделяла должное внимание деталям. Эммет замечал все это, как бы между прочим. Если раньше он чувствовал себя марионеткой, бездушной куклой, то теперь он был просто привидением. Его не радовали даже простые удовольствия вроде вкусной еды или любимой музыки.
Эммету казалось, что он попал в ад.
– Обед, – объявила Колетта. – Очень мило, что сегодня ты угощаешь.
Эммет пожал плечами. Колетта предложила для поддержания командного духа устраивать общие обеды. Она пригласила босса присоединиться к остальным сотрудникам, но он покачал головой, желая остаться один на один со своими невеселыми мыслями.
Он навсегда останется один. Он должен был просить Лили остаться, но не сделал этого.
Колетта ушла, и Эммет стал равнодушно исследовать содержимое коробки с китайской едой. Глядя на дешевую лапшу, обильно политую соусом, и резиновое мясо, он понял, что не так уж и голоден.
Тем не менее нужно было что-то съесть.
В поисках палочек, он наткнулся на какой-то хрустящий пакетик – печенье с предсказанием. Эммет раскрошил печенье прямо в целлофановой обертке, из-за чего она лопнула. Белая бумажка с предсказанием выпала ему на колени, и он тут же прочитал текст:
"Рано или поздно терпение будет вознаграждено".
Неужели он действительно надеялся на разумный совет?
Свадьба, брак и супружеские клятвы – слишком ненадежные вещи. Как и женщины.
Приблизившись к окну, Эммет провел рукой по лицу. Действительно ли он так считал? Неужели он утратил доверие к женщинам только потому, что его мать так и не смогла вернуть опеку над ним? Потому, что каждая женщина, к которой он испытывал какие-то чувства, оставляла его? Но дал ли он им хотя бы шанс, чтобы остаться?
Отец первым бросил его мать. Эммет даже не попытался сохранить отношения с Лили! Возможно, стоило рискнуть? Что заставляет людей бороться за отношения?
Эммет решительно повернулся к телефону и набрал номер, который знал наизусть. Он звонил близкому человеку, женщине, полностью посвятившей себя одному человеку, несмотря на то, что он покинул ее несколько лет назад.
– Бренда? Это Эммет. Мы можем пообедать?
Последовала пауза. Затем женщина справилась со своим удивлением:
– Почему бы тебе не прийти сюда? Я поджарю для тебя сыр.
Жареный сыр и томатный суп. Конечно, Эммет привык обедать иначе, но когда он сидел на кухне Бренды час спустя, то почувствовал себя гораздо лучше. Только здесь он чувствовал себя как дома.
Бренда проявляла заботу и внимание, налила ему стакан молока. Он ненавидел молоко.
– Эммет, какой приятный сюрприз.
Больше она ничего не сказала. Бренда не стала спрашивать, зачем он приехал, хотя ее любопытство было очевидно и проявлялось в выразительном взгляде и продолжительных паузах. Но она прекрасно понимала, что на него нельзя было давить.
Несмотря на то что Эммет чувствовал себя первостатейным идиотом, он все же решился поговорить.
– Бренда, у меня проблема с девушкой.
– И ты пришел ко мне? Я действительно тронута, Эммет. Расскажи мне о ней.
Он замер. Как он мог описать Лили и все, что она значила для него? Ее улыбка, стойкость духа, ее доброе, ранимое сердце…
– Я просто хочу знать, что заставляет людей оставаться вместе? Что я могу сказать или сделать, чтобы вернуть ее? Навсегда. Ты знаешь, говорить мне всегда было непросто…
Бренда не смеялась над ним. Слегка склонив седую голову, она молча наблюдала за его муками.
– Чарльз больше не узнаёт тебя, но ты все еще с ним. Почему ты верна ему? – спросил он.
Она вздрогнула, а затем улыбнулась:
– Все просто: я люблю его.
Эммет прищурился, силясь собраться с мыслями. Бренда опустила глаза и перемешала свой суп.
– Я всегда тщательно скрывала секреты Чарльза, но сейчас я вижу, что тебе нужно услышать некоторые из них. Однажды, незадолго до того как вы начали вместе работать, он сказал, что увидел в тебе что-то от себя самого. Мне всегда было от этого грустно, потому что я знала, через что ему пришлось пройти ребенком. Его мать встречалась с мужчиной, который был очень жесток к нему. Очень, очень жесток. – Ее голос звучал глухо. – Конечно, он не рассказывал мне всего, но чем-то все же делился… – Женщина покачала головой. – Не знаю, как люди могут так относиться к детям!
Мнение Эммета о своем первом работодателе – мужчине сильном, умном и порой грубоватом, – менялось. Он захотел вернуть время вспять и защищать этого человека, которым дорожил и восхищался.
– Поначалу нам было непросто. Он не хотел разговаривать о личном. Понимаю, что так он хотел поскорее стереть из памяти неприятные моменты прошлого. Не хочу говорить о том, как трудно оставлять любимого мужчину дома и наблюдать, как его здоровье ухудшается и он перестает узнавать тебя. – Бренда промокнула глаза салфеткой и приложила ее к дрожащим губам, восстанавливая душевное равновесие. – Некоторые вещи трудно вспоминать.
– Бренда, что я могу сделать? – спросил Эммет, накрыв ее руку своей.
Это проявление чувств было совершенно на него не похоже, но он привык прикасаться к Лили, когда она была расстроена, пытаясь ее утешить. Его привязанность к Бренде была также глубока.
– Ты сделал все, что мог. – Она пожала плечами. – Надеюсь, в будущем подобное горе больше не затронет ни одну семью. Но я пытаюсь сказать, что бесполезно говорить о том, чего нельзя изменить.
Эммет кивнул: он был согласен с Брендой. Зачем рассказывать о том, что когда-то его чуть не изнасиловали, что на его теле были следы ожогов от сигарет, не говоря уже о том сокрушительном чувстве пустоты, которое одолело его после смерти матери? Какой в этом был смысл?