Триша слишком поздно поняла, что допустила ошибку, выразившись столь неосторожно. Глаза Роберта, казалось, стали темнее, теперь он обеими руками взял Тришу за плечи и привлек к себе.
– Это вы-то меня отшили? Хм, а мне показалось, что вы сбежали, как испуганный кролик, потому что боялись поддаться искушению и принять мое приглашение.
– Неправда!
– Хотите проверим?
Выражение глаз Роберта не оставляло сомнений в его намерениях. Казалось, сам воздух вдруг запах опасностью. Внезапно где-то неподалеку хрустнула ветка. Триша и Роберт одновременно повернули головы на звук, Триша всмотрелась в густую зелень, мечтая увидеть за деревьями своего двоюродного деда. Но никто не пришел ее спасти. Триша вздохнула.
Роберт сделал какое-то движение. Она покосилась на него и вдруг обнаружила, что смотрит прямо в его горящие глаза, которые говорили ей то, что она не желала знать, внушали чувства, которые она не желала испытывать. Самым безопасным было отвести взгляд, так Триша и сделала.
– Отпустите меня.
Пальцы, державшие ее за плечи, шевельнулись, на какой-то момент Триша подумала, что Роберт не откликнется на ее просьбу, у нее пересохло в горле, она попыталась сглотнуть, к глазам подступили слезы. Но Роберт ослабил хватку и медленно убрал руки. Триша тут же сделала шаг назад.
– Вы знакомы с Персивалем Мак-Кинли? – спросил он.
Триша заморгала, посмотрела Роберту в лицо и быстро опустила ресницы – не потому, что собиралась солгать, а чтобы он не увидел в ее глазах слезы.
– Н-нет.
Она спрятала руки в карманы и отступила еще на шаг.
– Странно, – пробормотал Роберт, – мне показалось, что я видел, как вы бросали письмо в почтовый ящик перед его домом.
Триша похолодела.
– В-вам показалось. Я… я просто любовалась парком.
– Парком? – Роберт усмехнулся. – Девочка моя, это не парк, а джунгли какие-то.
– Вы что, разбираетесь в ландшафтном дизайне? – Триша сама не знала, что ее так разозлило. – Небось, по-вашему, парк должен состоять из прямых углов и четких линий?
Роберт снова усмехнулся.
– Ну-у, Персиваль Мак-Кинли явно придерживается иных взглядов.
Опять он над ней смеется! Обиднее всего было то, что Роберт чувствовал себя абсолютно раскованно, он даже прислонился к капоту машины и непринужденно скрестил руки на груди. В эту минуту Триша его прямо-таки ненавидела: ненавидела насмешливый блеск глаз, сардоническую улыбку, весь его облик большого, сильного, опасного – и чертовски сексуального! – мужчины.
– Что ж, я их разделяю. – Чтобы не вспылить, Триша призвала на помощь всю выдержку. – Парк мне правда нравится. Мне нравится, когда что-то развивается естественным путем, кроме того, в заросшем парке есть свой шарм и…
Триша запнулась, и Роберт подсказал:
– …И нечто очень романтичное, даже сказочное. Кажется, если пробраться сквозь заросли, то найдешь старинный замок, а в нем потайную комнату и спящую красавицу. Она спит уже сто лет и ждет, когда явится прекрасный принц и разбудит ее поцелуем.
Триша фыркнула.
– Можно подумать, вы верите в сказки!
Роберт выразительно изогнул брови.
– А почему нет? Думаю, мы все в них верим в той или в иной степени, без них жизнь стала бы гораздо скучнее. – Он наконец заметил, что Триша едва сдерживает бешенство. – Да что с вами? Вы обиделись? Я просто пошутил, не выставляйте колючки.
– Ничего я не выставляю, у меня и колючек-то нет!
Роберт коротко хохотнул.
– Это верно, колючек у вас нет. Вы мне напоминаете красивую, но очень своенравную кошечку. Каждый раз, когда я на вас смотрю, я почти вижу, как вы выгибаете спину.
– Вы не настолько хорошо меня знаете, чтобы делать такие выводы!
Губы Роберта едва заметно дрогнули, Триша поняла, что он сдерживает улыбку, и задохнулась от возмущения.
– Кажется, вам нравится меня дразнить!
– Точно.
Значит, для него это игра, в которой он побеждает с легкостью. На лице Триши отразилась глубокая обида, но она об этом не догадывалась. Не знала она и другого – что Роберт борется с желанием схватить ее за плечи и растолковать, почему его безобидные шпильки так больно ее ранят. Он напомнил себе, что перед ним не Спящая Красавица, а скорее уж Золушка, если сравнивать ее с героинями сказок. Триша так истосковалась по самым обыкновенным любви и нежности, что стала беззащитной перед любым беспринципным пройдохой, готовым воспользоваться ее уязвимостью. Роберт пробормотал под нос ругательство и выпрямился.
– Если я предложу вас подвезти, вы, конечно, откажетесь?
– Не обижайтесь, но мне хочется пройтись пешком.
Сухой смешок заставил Тришу снова посмотреть ему в лицо.
– Сказано очень вежливо и очень по-английски.
Триша пожала плечами, стараясь, чтобы жест выглядел небрежным.
– Естественно, я же наполовину англичанка.
Казалось, даже простая констатация факта его веселила. Снова усмехнувшись, он вернулся к машине, сел за руль и небрежно бросил:
– До скорого.
На лице Триши отразилось недоумение.
– Вы уже забыли о своей помолвке с многострадальным Эндрю?
Недоумение на лице Триши сменилось досадой: за несколько минут разговора с Робертом она действительно ни разу не вспомнила о причине своего приезда сюда, да и о женихе тоже. Роберт удовлетворенно усмехнулся и уехал, оставив Тришу наедине с ее мыслями.
А ей было о чем задуматься. Например как она могла настолько увлечься разговором с малознакомым мужчиной, чтобы забыть о самом важном событии в ее жизни?
Триша повернулась и хмуро посмотрела на тропинку, которая вела к владениям Мак-Кинли, словно в ее нынешней растерянности был виноват ее двоюродный дед Персиваль. Впрочем, в какой-то степени так оно и было. Если бы он с пониманием отнесся к ее потребности установить связь с единственным оставшимся родственником, она бы не оказалась на этой тропинке и не бросала бы в его почтовый ящик это жалкое письмецо. Тогда бы она не столкнулась на дороге с Робертом и не оказалась в незавидной роли мишени для его насмешек. Поведение Роберта, который с ней просто играл, возмущало Тришу, но и собой она была недовольна: не следовало позволять ему обращаться с ней, как с тряпичной куклой. Нельзя ни на секунду забывать, что для Роберта Кэссиди любая женщина – всего лишь добыча, приз. Такие, как он, заслуживают только презрения.
Придя к такому выводу, Триша немного успокоилась и побрела к Уинфилд-хаусу. Импозантное здание с широкой лестницей и с белыми мраморными колоннами, ухоженный парк составляли разительный контраст с домом Мак-Кинли, и Триша неожиданно поймала себя на мысли, что сравнение – не в пользу первого. Загородное поместье родителей Эндрю вдруг стало казаться ей помпезным, а парк – прилизанным. Но для торжественного приема это место подходит как нельзя лучше, сказала она себе.
Дверь дома открылась, и из нее вышел Эндрю. Он был в джинсах и в белом свитере, в его волнистых белокурых волосах играло солнце, придавая им золотистый оттенок. Триша побежала к нему, он раскинул руки, и она бросилась в его объятия. Как же приятно любить и быть любимой этим красивым мужчиной!
– Ты не представляешь, как я по тебе скучала!
Эндрю усмехнулся.
– Кажется, я догадываюсь.
Тут только Триша заметила, что под его глазами залегли тени, у губ наметились складки.
– Был трудный день?
Эндрю устало улыбнулся.
– Скорее трудная неделя. – Он поморщился. – Не хотел бы я стать врагом Роберта Кэссиди.
В этом Триша его хорошо понимала. Но затем она вспомнила, как именно Эндрю объяснил Кэссиди свое опоздание. Она уже собиралась высказать все, что думает по этому поводу, когда к дому подъехал микроавтобус. Эндрю и Триша поспешили встречать гостей. Микроавтобус привез друзей Триши, всего восемь человек, последней вышла Юна.
Юна была в коротком белом платье, открывающем ее стройные загорелые ноги, облегающий покрой позволял ей продемонстрировать все достоинства фигуры. Все, кто видел Юну, единодушно называли ее красавицей, за исключением Эндрю. Тот утверждал, что ее красота многое теряет из-за того, что под прекрасной внешностью угадывается стервозный характер. Юна была об Эндрю не лучшего мнения, чем он о ней. Что касается Триши, то она считала, что дело не в чьих-то недостатках, просто Юна и Эндрю психологически несовместимы, и ее это очень расстраивало.
Вот и сейчас, когда Юна, с интересом оглядевшись по сторонам, посмотрела на нее и Эндрю, ее губы сложились в саркастическую усмешку, Тришу это задело. Эндрю, по-видимому, тоже почувствовал неприязнь Юны, потому что его рука, лежавшая на талии Триши, напряглась.
– Шикарный дом, надо бы включить его в список местных достопримечательностей и рекомендовать туристам для посещения.
– Юна, не вздумай повторить это при моей матери! – театрально ужаснулся Эндрю. – Ты и глазом моргнуть не успеешь, как она вышвырнет тебя отсюда.
Все рассмеялись, и Триша посмотрела на Эндрю с благодарностью: он умел вовремя разрядить обстановку. А еще ему нравилось быть душой общества. В отличие от Роберта, который совершенно не думал о других людях, шел по жизни напролом и не переживал, если попутно обидит кого-то или причинит кому-то боль.
Эндрю повел гостей в дом. В холле он перепоручил их дворецкому, который должен был проводить гостей до комнаты, где можно сложить вещи и отдохнуть с дороги, а сам вернулся к Трише и Юне. Повисло неловкое молчание. Юна сделала вид, что заинтересовалась парком, Эндрю принялся внимательно разглядывать свои ботинки. Триша посмотрела на подругу, потом на жениха и тяжело вздохнула. Эндрю тоже вздохнул.
– Может, пойдем в дом?
Как галантный кавалер он взял дорожную сумку Юны и первым пошел к двери. Все трое молча прошли через холл, отделанный мрамором, и поднялись по широкой винтовой лестнице. В коридоре второго этажа Эндрю открыл одну из дверей и посторонился, пропуская девушек вперед. Подруги вошли в комнату, Юна остановилась, повернувшись к Эндрю спиной.
– Юна, Эндрю, если я очень сильно вас попрошу, вы сможете хотя бы один вечер, только сегодня, быть друг с другом вежливыми? – взмолилась Триша.
Ей никто не ответил. Эндрю засобирался.
– Прошу прощения, леди, но отец ждет меня в кабинете.
Он вышел и закрыл за собой дверь. Юна повернулась к подруге.
– Честное слово, я ни в чем не виновата, я не давала ему никакого повода на меня злиться.
– Я понимаю, наверное, я должна за него извиниться…
Юна раздраженно перебила ее:
– Ничего ты не должна. Он просто на меня…
– Злится, это я и сама вижу. Но за что? – Внезапно Тришу осенило. – Он злится на тебя за то, что ты встречаешься с женатым мужчиной!
Реакция подруги подтвердила ее догадку: Юна ахнула и закрыла лицо руками. Для Триши отдельные детали сложились в полную картину, многое стало ей понятным: их обмен колкостями, злобное шипение друг на друга, перебранки в укромных местах. Причем все это началось примерно две недели назад, то есть как раз тогда, когда, по словам Линды, Юна завела новый роман. Теперь Триша удивлялась, как она не поняла этого раньше, наверное, дело в том, что она была слишком поглощена собственной личной жизнью: именно тогда, две недели назад, Эндрю попросил ее руки. Она стала перебирать в уме всех знакомых женатых мужчин, пытаясь догадаться, с кем у Юны роман.
– Я поняла, Юна! Он будет сегодня здесь, он приглашен с женой, но ты надеешься, что у вас будет возможность уединиться!
Юна отняла руки от лица.
– Ерунда какая!
– Нет, не ерунда. Я тебя знаю, как только у тебя появляется новый мужчина, ты теряешь голову, твой здравый смысл куда-то испаряется.
– Ты говоришь как моя мать!
Что ж, Юне виднее, но сейчас Триша не боялась быть похожей на чью-то консервативную мамашу.
– И Эндрю боится, что ты устроишь сцену на банкете по случаю нашей помолвки. Не удивлюсь, если он просил тебя не приезжать сегодня.
– Ты настолько далека от истины, что даже слушать грустно.
Триша решила спросить напрямик:
– Тогда за что Эндрю на тебя злится?
Юна не ответила. Она прошла через комнату и распахнула дверь в ванную, но, когда она хотела скрыться за дверью, Триша преградила ей путь.
– Умоляю, Юна, не делай глупостей! Обещай, что не устроишь скандал.
Юна несколько секунд пристально смотрела на нее, затем боевой задор ее внезапно покинул и она вздохнула.
– Ладно, обещаю… только если ты пообещаешь держать Эндрю подальше от меня. И не выпытывай у меня имя этого мужчины, все равно не скажу.
Триша посторонилась, Юна тут же воспользовалась этим и все-таки сбежала в ванную. Триша поморщилась от громкого стука двери, вздохнула и вышла в коридор. Дверь в кабинет Джеффри Уинфилда была приоткрыта, и из кабинета доносились сердитые голоса: Эндрю ожесточенно спорил о чем-то с отцом.
– Ты что, идиотом меня считаешь? Да не собираюсь я рисковать всем! Можешь не волноваться, папа, твоему бизнесу ничто не угрожает. Только запомни, кто и какую цену заплатил за эту безопасность.
Ответа Джеффри Триша не услышала: или он, или Эндрю, по-видимому, заметил неплотно закрытую дверь и исправил оплошность.
Однако и невольно подслушанный кусочек разговора давал Трише пищу для размышлений. Неужели Роберт Кэссиди оправдал худшие опасения Джеффри Уинфилда и разорвал деловые отношения с его фирмой? Этот Кэссиди отбрасывает длинную темную тень почти на все, что происходит в ее жизни. Если он женат, не с ним ли у Юны роман? Юна настоящая красавица, как раз в его вкусе.
Однако пора было готовиться к банкету, принимать душ, переодеваться. Триша вернулась в свою комнату и с головой ушла в приятные хлопоты.
4
Час спустя Триша стояла перед зеркалом и недовольно хмурилась.
– Чем ты недовольна? – осведомилась Юна, вонзив последнюю шпильку в уложенные элегантным узлом волосы подруги.
– Платье слишком открытое.
Триша не считала себя ослепительной красавицей. Фигура у нее неплохая, ноги длинные, грудь высокая и упругая, но ничего особенного в ней нет, а значит, и демонстрировать нечего. Триша попыталась подтянуть лиф платья повыше.
– Ты к себе чересчур строга, – заметила Юна, – платье тебе идет, и фигура у тебя такая, что стесняться нечего.
– У меня слишком большая грудь.
– Что-о? Да ты с ума сошла! Женщины платят бешеные деньги пластическим хирургам за то, чтобы увеличить грудь, а тебе это сокровище досталось от природы! Ты должна гордиться, а не стыдиться.
– Я бы поделилась со страждущими этим "сокровищем" совершенно бесплатно, если бы могла, – буркнула Триша.
Отправляясь на поиски платья, она собиралась купить нечто черное, классическое, в меру открытое, чтобы не потеряться на фоне суперэлегантных дам, а купила облегающее алое платье с открытыми плечами. О чем она только думала в магазине?!
– Я в нем похожа на шлюху.
– Что за чушь! Ты похожа на прекрасную молодую женщину, которая сразит всех гостей наповал, – уверенно заявила Юна. – Так и должно быть. Да и цвет тебе идет.
– Платье почти такого же цвета, как рубин в моем обручальном кольце, потому я его и купила – вместо черного, как собиралась. Как ты думаешь, Эндрю понравится?
– Эндрю будет в восторге.
Редкий случай, подумала Триша, Юна сказала что-то об Эндрю без обычного сарказма.
Юна взяла легкий шифоновый шарф, продававшийся в комплекте с платьем.
– Вот, накинь на плечи, и ты будешь выглядеть настоящей принцессой.
– Скорее уж разнаряженной куклой! – фыркнула Триша.
– Ничего подобного. Если кто и похож на куклу, так это я. – Юна встала рядом с Тришей и повертелась перед зеркалом, оправляя обтягивающее мини-платье. – Во всяком случае на кукольные наряды уходит не больше ткани, чем пошло на это платье.
Подруги дружно рассмеялись. В последнее время такое случалось редко: взаимная неприязнь Юны и Эндрю вносила в отношения подруг некоторую напряженность.
– Знаешь, когда я выйду замуж, мне будет тебя не хватать, – тихо сказала Триша.
Возникла пауза, потом Юна снова засмеялась, на этот раз несколько натянуто.
– Шутишь? Тебе будет некогда скучать по мне, ты будешь занята другим делом.
Триша отлично поняла, что Юна имеет в виду, но, когда она попыталась представить, как они с Эндрю занимаются любовью, ей почему-то совершенно некстати привиделось лицо Роберта Кэссиди, да еще и с издевательской ухмылкой на губах. Триша невольно ахнула.
– Что с тобой? – испугалась Юна.
– Ничего.
Триша не отважилась рассказать подруге правду, Юна наверняка ее высмеяла бы со свойственным ей сарказмом. Пожалуй, она была бы даже рада услышать, что невеста ее врага представляет на его месте другого мужчину. Однако Тришу стал беспокоить сам факт, что она так остро реагирует на Роберта, будучи помолвленной с Эндрю.
Кто-то постучал в дверь, и Юна открыла. В коридоре стоял Эндрю, он зашел за Тришей, чтобы вместе с ней идти к гостям. Юна поспешила оставить влюбленных наедине, быстро пробормотав перед уходом:
– Встретимся внизу.
Стоило Трише увидеть Эндрю, как ее тревоги рассеялись. В черном костюме и в белоснежной рубашке он был так красив! Светловолосый, с нежной улыбкой на лице он являл собой полную противоположность темноволосому и вечно язвительному Роберту Кэссиди.
– Любовь моя, ты так прекрасна, что у меня дух захватывает.
Это Трише и нужно было услышать. Купаться в лучах улыбки Эндрю, действовать на него так, чтобы у него захватывало дух, – это все, о чем она мечтала… во всяком случае, она хотела так думать.
Дом быстро наполнялся гостями. Эндрю не отходил от Триши ни на шаг. Официальное оглашение их помолвки должно было произойти ровно в полночь. В главной гостиной был накрыт стол для фуршета, в большом зале играл ансамбль, и несколько пар медленно кружились в танце.
В начале одиннадцатого прибыл Роберт Кэссиди. Триша сразу заметила его появление, да и трудно было бы не заметить – Роберт обладал удивительной способностью притягивать к себе взгляды, не прилагая к тому ни малейших усилий. Триша отметила, что он не подошел к ней поздороваться. С его стороны это было не очень-то вежливо, однако Триша не обиделась, наоборот, испытала облегчение: ей совершенно не хотелось, чтобы Роберт одарил ее очередной насмешливой улыбкой или, еще того хуже, упомянул вскользь об их случайных встречах. Триша оказалась бы в весьма неловком положении, ведь она ни словом не обмолвилась о них Эндрю. Обязательно расскажу, решила она, но только завтра, чтобы не омрачать праздник ни единой мелочью.