– Погоди, ― остановила ее Ира, ― мы еще не поговорили.
– О чем?
– О главном, о тебе, ― подруга закурила и жалостливо посмотрела на Вику. ― И долго это будет продолжаться? Сколько еще он будет на твоей шее сидеть?
– Ир, ну как ты не понимаешь…
– Да, я не понимаю, как сорокалетний мужик может сидеть на шее у женщины третий год!
– Его ищут. Такие деньги ― не шутка. Он целый год из дома не выходил, только ранним утром на пробежку.
– Ах, мы еще и бегаем…
– Должен же он воздухом дышать, ― оправдывала Игоря Вика.
– При такой физической нагрузке у него, должно быть, отличный аппетит! ― съязвила Ира.
– Да не объедает он меня! Он даже курить бросил, и не пьет почти.
– Лучше бы пил, курил, но работал!
– Куда он пойдет, без прописки? А если торговлей опять заняться ― его быстро вычислят…
– Ну хоть бы сторожем каким устроился.
– Ирка, ну скажи, разве стоит жизнью рисковать ради нескольких тысяч рублей в месяц?
– Что, так и сидит безвылазно дома?
– Иногда мы на природу выезжаем, к моим выбираемся. Маме он нравится, отцу ― нет. Конечно, не собутыльник!
– Хоть бы на машине по ночам бомбил!
– Чтобы на знакомого нарваться?
– Я не поняла, кто из вас больше боится, ты или он?
– Да, я тоже боюсь. Я к нему привыкла. Мне так удобно, и можешь все, что хочешь говорить!
– Лучше бы приходящего любовника завела, если ты о том, что штаны и все что в них, всегда к твоим услугам.
– Не только это. Я за Анюту спокойна. Никуда она после школы не урулит, уроки сделает. Когда Инна Константиновна внуку квартиру отдала и к дочери после болезни перебралась, я, честно говоря, не представляла, как справляться буду. Это ведь не отъехать никуда! А сейчас я спокойна.
– Спокойна? Девчонке почти двенадцать, а она одна в квартире с чужим мужиком? Ты что, телевизор не смотришь?
– Спятила совсем?.. Анюта ровесница его дочке! Он к ней как к дочке и относится. Где надо ― лаской, где надо ― строго. К порядку ее приучил. Он ведь жуткий аккуратист, даже мой чокнутый папаша не нашел бы к чему придраться. Где взял ― туда и положил. Нигде ни пылинки, идеальная чистота.
– Он квартиру убирает? ― поразилась Ира.
– Да. И стирает, и гладит. И обед готовит ― кстати, неплохо, хоть и строго по книгам, своей фантазии не хватает.
– Так ты с ним, подруга, здорово экономишь! ― расхохоталась Ирина. ― За одну еду и гувернер, и прачка, и домработница, и кухарка, да еще и трахает тебя!
– Ирка! ― возмутилась Вика.
Подвыпившая подруга поспешила свести все к шутке.
– Да, это еще и он удовольствие получает. Вы оба получаете удовольствие, оба сыты, ребенок под присмотром, дом в порядке…
– Вот именно, мне повезло, ― решила не обижаться Виктория.
– Ладно, тогда выпьем по последней за наше разнообразное женское счастье, и пойдем тебе машину ловить.
Пока ехала на частнике домой, разговор с подругой не шел у Виктории из головы. И правда, со стороны это дико смотрится: мужик занимается домашним хозяйством, присматривает за ребенком, а деньги в дом приносит женщина…
Конечно, разрешая Игорю пожить у себя какое-то время, переждать, пока за ним перестанут охотиться, Вика не ожидала, что это затянется на годы. Она думала, что Игорь найдет выход из создавшегося положения. Самой ей в голову пришла только одна мысль ― отдать за него долг. Но когда заикнулась об этом Ирине, та ее мигом отговорила.
– С ума сошла? Шестьдесят пять тысяч ― это больше, чем у тебя есть в наличии! Самой из-за него в долги влезать? А отдавать как? Ты можешь представить, когда этот кошмар закончится? А если еще целый год народ никуда ездить не захочет? И что мы с нашего бизнеса иметь будем?.. Бульон от яиц! И вообще, это верх цинизма, на Вороновские деньги вытягивать из передряги своего очередного любовника!
– А кто мне его сосватал? ― справедливо возмутилась Виктория.
– Я тебе развеяться предложила, а не хомут на шею!
– Артем всегда говорил, что, если есть возможность помочь….
– Воронов тебя обеспечил, дал возможность зарабатывать на хлеб с маслом и икрой для тебя и Анюты. И вовсе не имел в виду, что ты его деньги будешь вот так разбазаривать. Если сейчас без копейки останешься, тебе бизнес не восстановить будет, мало того, и жить не на что. А у тебя, между прочим, дочь. Скажи честно, ты что, так уж любишь Макарова?
– Мне с ним хорошо, ― ушла от прямого ответа Вика. ― Игорь образованный, с ним есть, о чем поговорить. Он внимательный и заботливый… Раньше был активный и веселый, сейчас ― чаще хмурый. Но все равно, я поняла, это лучше, чем быть одной.
Да, тогда, в первые месяцы, Игорь был не то, что хмур, он был подавлен. Виктория видела, что он постоянно думает об одном и том же. Как он, успешный, деловой мужик, докатился до того, что вынужден скрываться? Вначале его очень тяготило отсутствие личных денег. Вика приносила сигареты его любимого сорта, но довольно скоро он заявил, что бросил курить. Ему неудобно было попросить купить лезвия для бритвы или пару носков. Она делала это по собственному почину. Чтобы как-то оправдать свое безвылазное пребывание дома, Игорь начал убирать квартиру, постепенно взял в руки практически все ведение домашнего хозяйства. Вике, которая привыкла сама ухаживать за мужчинами, это было непривычно. Она пыталась вскочить из-за стола первой, помыть посуду, но Игорь ее останавливал:
– Сиди, я помою.
И мыл, и убирал со стола, и приносил кофе в постель.
Никогда Вика не знала такой заботы о себе. Вроде бы мелочи, а как приятно, когда только скажешь, что хочется чаю попить, а тебе его уже несут. Она привозила домой продукты, остальное делал Макаров. А примерно полгода назад он и это взял на себя ― стал днем ходить на открывшийся неподалеку от их дома супермаркет. Конечно, деньги на покупки оставляла Вика.
– Думаешь, тебя уже не ищут? ― спросила тогда она.
– Ищут. Я недавно звонил из автомата одному человеку, поинтересовался. Он сказал, что, если я попадусь в руки людям Гаспаряна… ― Игорь не стал договаривать, и так все ясно.
"Нет, ― думала Вика, ― я не переживу, если еще и Игоря убьют! Пусть уж лучше он следит за Анютой".
Миновало еще пять лет. Вика работала, Анюта училась, Игорь сидел дома.
Казалось, его уже перестало тяготить неопределенное положение, в котором он находился. Он по-прежнему бегал по утрам, занимался домашним хозяйством, смотрел телевизор, сидел за компьютером. Когда Вика надумала делать ремонт, он взял это на себя. Через Интернет сам нашел мастеров и самые качественные материалы. При этом устраивал так, что к приходу Вики с работы грязь была убрана, а стройматериалы аккуратно сложены под полиэтиленом в коридоре. Он явно увлекся этим делом и по вечерам рассказывал Вике о тонкостях новых технологий, но она особо не вникала, только радовалась, что хоть чем-то мужик занят.
Как ни долго длился ремонт, но и он кончился. Вика приобрела новую мебель, оставив только спальню, купленную Вороновым. Теперь в квартире стало красиво и уютно, вот только гостей сюда почти не приглашали, разве что Ирина иногда заглядывала. Гости ― это застолье, разговоры. А о чем говорят нормальные люди? О своих делах, о работе. Игорь во время таких разговоров хмуро помалкивал, а Вика подозревала, что, едва покинув ее дом, знакомые примутся перемывать ей косточки, на все лады обсуждая, почему она содержит мужика, и придут к общему выводу, что она дура.
Вика и сама порой так себя называла. Ей давно все надоело, однако выхода из ситуации она не видела.
Как ни с того ни с сего выгнать человека, с которым прожила столько лет? Она начала намекать Макарову, что опасность миновала, можно выходить из подполья и идти, наконец, работать. Вероятно, она заговорила об этом, потому что отпала необходимость присматривать за дочерью. Девушке почти семнадцать, она вполне самостоятельна. И вообще, в последние пару лет отношения у Анюты с Игорем разладились, друг матери перестал быть для нее авторитетом. Может, в этом была виновата и сама Вика. Они реже стали проводить время вместе, втроем; порой Вика брала с собой дочь в зарубежные поездки. Макаров оставался дома, все еще опасаясь встретить на курорте кого-нибудь из знакомых.
Пару лет назад Анюта вслед за своим партнером бросила заниматься бальными танцами. Вначале Виктория расстроилась, но, поговорив с дочерью, поняла, что она поступила правильно. Нового партнера найти сложно, конкурсы и подготовка к ним отнимают очень много времени, а перспектива заниматься танцами профессионально весьма шаткая: тут или быть чемпионом, или никем. Анюта решила, что хочет учиться на экономическом, будет готовиться поступать в университет.
В последнее время Вика не особенно спешила домой, не тянуло. После работы она не отказывалась завернуть на огонек к Ирине, или к Лидии Иосифовне, а то просто зайти в парикмахерскую и провести там час или два, лишь бы не сидеть дома наедине с Макаровым, пока Анюта занималась на вечерних подготовительных курсах. Иногда он ворчал, что она поздно возвращается, но Вике было плевать, она даже отговорок никаких не выдумывала. А однажды, не выдержав, заявила:
– Я, конечно, понимаю, что тебе скучно в одиночестве, но я тоже не массовик-затейник. Я не могу пойти с тобой в театр или кино, и буду ходить туда без тебя. У тебя нет друзей ― у меня они есть, и я буду с ними общаться. У тебя нет работы ― у меня есть, и она отнимает много времени и нервов, и после нее я имею право делать то, что захочу! И тебе советую делом заняться, авось, скучать меньше будешь!
Макаров тогда обиделся и целых две недели спал на диване в гостиной. Потом, правда, вернулся в спальню. Но Вика поняла, что не рада этому. Постоянное раздражение убило все чувства. Она стала выдумывать отговорки, чтобы избежать близости, и лишь два-три раза в месяц допускала ее, помня, что мужские гормоны необходимы женскому организму.
Однажды с утра Макаров оделся, и уже в дверях сообщил:
– Я на работу.
– Куда ты устроился? ― обрадовалась Вика.
– В охранную фирму. Вечером расскажу.
Когда Игорь вышел из квартиры, она мысленно перекрестилась. Наконец-то!
Вечером он позвонил и сказал, что вернется завтра утром. Работа сменная: сутки через трое, но так как есть вакансия, он пока будет работать через день. Так денег в два раза больше, почти двадцать пять тысяч.
Вика искренне похвалила его за то, что он, наконец, решился. Пусть хоть какая-то, но работа, пусть у мужика карманные деньги появятся. Конечно, на семейный бюджет его зарплата не повлияет. Турагентство процветало, и в деньгах Вика совершенно не нуждалась. Ее больше раздражала неприкаянность и никчемность мужчины, который жил с ней под одной крышей. У нее даже возникло желание найти кредиторов Игоря, расплатиться и отпустить его на все четыре стороны. Она помнила фамилию "смотрящего" рынка и потихоньку стала наводить справки.
Вначале поспрашивала у постоянных туристов. Среди них имелись и такие, кто раньше был связан с криминалом. Но никто из них о Гаспаряне не слышал. Потом решила посоветоваться со своей "крышей". Александр Тихомиров сам уже давно за мздой не приезжал, его охранная фирма получала причитающиеся деньги безналом по договору. Вика созвонилась с ним, предложила пообедать вместе, заодно и поговорить.
Когда метрдотель подвел Викторию к столику, она с трудом узнала в поднявшемся ей навстречу мужчине бывшего Вороновского телохранителя. Александр прибавил в весе килограмм тридцать и выглядел весьма солидно. Короткий ежик сменился длинной зачесанной назад стрижкой. По теплому времени Тихомиров был одет в дорогой светлый льняной костюм. Протягивая руку, он широко улыбался.
– Сколько лет, сколько зим! Ты, Вика, совсем не изменилась, все такая же красавица!
– А ты-то какой солидный стал! Крутой мужик!
Они уселись за стол. Виктория быстро сделала заказ, есть не особенно хотелось.
В ожидании пока принесут еду, вспомнили прежние годы, общих знакомых, Воронова. Вика давно уже без боли в сердце говорила о нем, но портрет любимого до сих пор стоял у нее на столе, и она сказала об этом Тихомирову.
– Значит, помнишь его?
– И никогда не забуду. Ведь все, чего я достигла ― благодаря ему, уж ты-то знаешь!
– Золотой был человек, ― подтвердил Александр, ― и тебя очень любил.
– Он никогда не говорил о любви. Я это только потом поняла, когда его не стало. Ты ведь помнишь, фирму он подарил мне буквально за несколько дней до смерти. Как его семья?
– Жена умерла года три назад…
Вика мысленно охнула. Это она столько лет на кладбище не была? Ведь наверняка Елену похоронили рядом с мужем… Первые годы в день рождения Артема и в день его смерти она под вечер ездила на Хованское. Когда подходила к могиле, всегда старательно оглядывалась, боясь попасться на глаза родственникам Воронова.
– А Валера и Игорь? ― спросила она после небольшой паузы.
– Валера здесь, в Москве руководит, а Игорь в Америку уехал, даже не в курсе, чем он там занимается. Я с ребятами не общался, у меня сведения из третьих рук.
Разговор иссяк, и Вика решила, что пора задать свой главный вопрос.
– Саша, я вот о чем хотела посоветоваться. Один мой знакомый в девяносто восьмом задолжал шестьдесят пять тонн зеленых, и с тех пор скрывается, поскольку ему угрожали. Как бы узнать, актуальна еще угроза жизни, и нельзя ли сейчас отдать деньги?
– При минимальном проценте за столько лет не меньше поллимона бакинских накапало, ― быстро прикинул Тихомиров. ― У него есть такие деньги?
– Таких, конечно, нет. Но тысяч сто, сто пятьдесят… ― растерянно проговорила Вика.
Тон у Тихомирова изменился.
– Вряд ли они на это пойдут, я бы, во всяком случае, не пошел. Да за семь лет из шестидесяти пяти тысяч миллион можно сделать, ― Александр прищурился, как бы подсчитывая. ― Сама прикинь, жилье, например, с тех пор раз в десять подорожало.
Вика молчала, всерьез расстроенная. А она-то думала, что сейчас легко решит эту проблему…
– А кому мужик задолжал-то? Может, этих людей и на свете уже нет? Сама знаешь, время какое…
Виктория назвала фамилию Гаспаряна.
Тихомиров криво усмехнулся:
– Если это тот Гаспарян, которого я знаю ― он мужик серьезный. Был когда-то "смотрящим" в Сокольниках. Такой вряд ли проценты по долгу скостит. Мне с ним поговорить?
Вика замялась, она не знала, что ответить. Затевать переговоры за спиной Макарова? Ведь это может быть и опасным…
– Нет, пока не надо, Саша, я посоветуюсь, узнаю.
– А что за мужик-то, которому помочь надо?
– Знакомый.
– Очень близкий?
– Да, ― вздохнула она, ― ближе некуда.
Александр понимающе ухмыльнулся.
Во время обеда они больше не возвращались к этой теме. Прощаясь, Вика попросила Тихомирова:
– Ты пока забудь об этом разговоре. Я еще ничего не решила.
– А о чем мы говорили? ― изобразил удивление глава охранной фирмы. ― Встретились, вспомнили общих знакомых, пообедали… Очень рад был тебя повидать.
Игорю о разговоре с Тихомировым она решила не говорить. Ни к чему зря воздух сотрясать. Сто пятьдесят тысяч она бы отдала, а полмиллиона ей просто негде взять. Видно, не судьба Макарову выйти из подполья, придется прозябать в охранниках.
Но с работой у Игоря не задалось. Оказалось, кадровое агентство забирает себе зарплату трудоустроенного за первый месяц. То, что за пятнадцать суток дежурства он получил чуть больше десяти тысяч, стало для Макарова неприятным сюрпризом.
– Вот уроды! ― возмущенно кричал он дома. ― Развели меня, как последнего лоха!
– Игореша, но за второй месяц ты все полностью получишь!
– Ну уж нет! Пока деньги не вернут, они меня на работе не увидят! Я им так и сказал.
Вика объясняла, что частная фирма, предоставляющая вакансии, таким образом зарабатывает себе на хлеб, это нормально, у них договор с работодателем. Зато дальше он бы получал зарплату полностью. Но Макаров и слушать ничего не хотел.
Теперь он скептически относился к обещаниям высоких заработков, которыми пестрели газеты, и даже не пытался звонить по объявлениям. Вика махнула на него рукой. Может, позже она все-таки сама поищет для сожителя работу, но не сейчас: у дочери на носу выпускные и вступительные экзамены.
После полутора месяцев волнений и бессонных ночей Аня стала студенткой университета. В честь этого события Виктория подарила дочери путевку в молодежный лагерь в Македонии.
Сама она в это лето никуда не собиралась, слишком много работы. В последние годы народ разбогател, пятизвездные туры расходились на "ура", про дешевые и говорить нечего: почти у каждого теперь имеется загранпаспорт, а отдых неделю-другую за рубежом обходится дешевле, чем в поездка в Краснодарский край или Крым.
Но в конце июля подвернулся рекламный круиз по Средиземноморью, и Виктория вдруг решила, что поедет сама. Она полгода не ездила никуда, а видеть ежедневно постную физиономию Игоря уже осточертело.
2006 ГОД
Виктория посмотрела на часы. Половина второго. Неожиданная встреча с Владимиром заставила вспомнить многое, практически всю свою жизнь.
Тот самый парень… Если бы он не сказал, ни за что бы не узнала. Давние воспоминания были смазаны нервным срывом, случившимся с ней в ту ночь. Она не помнила его лица, только худые плечи в стройотрядовской куртке, перерезанные лямками тяжелого рюкзака ― это когда он за руку тащил ее к метро; а еще короткий ежик русых волос на склоненном затылке и чуткие длинные пальцы, завязывавшие шнурки на кедах.
Удивительные сюрпризы подкидывает жизнь: живя в одном городе, за восемнадцать лет не пересеклись ни разу… и встретились на Средиземном море.
Наконец усталость дала себя знать, Вика заснула и проспала почти до одиннадцати. Понимая, что на завтрак все равно опоздала, она не торопясь приняла душ, причесалась и накрасилась.
Пароход не качало, значит, они прибыли в Палермо, где пробудут два дня. Вспомнив, что начало сегодняшней экскурсии в двенадцать, Вика поспешила на палубу.
У самого выхода, облокотившись о фальшборт, стоял Владимир. Завидев ее, приветливо улыбнулся.
– Проснулась, спящая царевна! А я уже собирался идти тебя будить. Экскурсия вот-вот начнется, и завтрак ты пропустила.
– Ерунда, выпью кофе в баре.
– С удовольствием присоединюсь.
С этой минуты он не отставал от нее весь день: на пешей экскурсии, в музее, во время обеда в ресторане… Он не мешал, когда она делала пометки в блокноте, не отвлекал во время рассказов гида, но постоянно находился рядом. За целый день Владимир ни словом не напомнил о давней встрече, и только поздно вечером, когда, нагулявшись до гудящих ног, они присели выпить в маленьком баре на набережной, заговорил:
– Меня мучает один вопрос: почему тогда ночью ты оказалась на чердаке и сидела там, съежившись и подвывая?
– Хочешь знать? ― ответила Вика. ― Тогда слушай.
Она рассказала о своей детской мечте стать путешественником, о том, как решила поступать в университет, о приютившем ее дяде-дедушке, который ни с того ни с сего решил ее изнасиловать…
Володя слушал с серьезным и напряженным лицом.