– Нет пока. Звонила в несколько турбюро. В одном бухгалтер требуется, в другом высшее образование необходимо, в третьем штат полный.
– Когда имеешь возможность помочь человеку, надо помогать, ― назидательно проговорил Артем Михайлович и взялся за телефон. ― Ирина Андреевна? Здравствуй, Воронов беспокоит… Я хочу к тебе свою девушку устроить… Ну, с клиентами работать, группы сопровождать… Свою бывшую секретаршу, ты ее видела. ― Он прикрыл трубку рукой и спросил Вику: ― Как у тебя с языками? … Английский разговорный неплохо. А сколько платить будешь? Не густо… Ага, это уже лучше. И когда ей на работу выходить?.. Хорошо. Спасибо, пока.
Шеф посмотрел на Вику и подмигнул.
– Место в "Клео-тур" тебе обеспечено. Выходишь с понедельника. Зарплата там совсем небольшая, но она будет тебя почаще за границу отправлять. Там купишь, здесь продашь, все так крутятся. А на первое время выходное пособие тебе поможет.
– Артем Михайлович, я вам так благодарна! ― Вика чуть не расплакалась от счастья.
– Надеюсь, на том свете мне зачтется. Ну что, девица Виктория, по последней, кофейку, и мне пора.
Прощаясь с шефом, Вика искренне сожалела. Вряд ли еще выдастся поработать с таким хорошим начальником.
Во время обеденного перерыва она проставилась перед бывшими коллегами и поспешила домой, сообщить мужу, что переходит на новую работу.
Лешка еще ничего не знал. Вика не торопилась посвящать его в свои планы. Вообще в последние год-полтора отношения с мужем разладились. Приходя с работы, она все чаще заставала Лешку хмурым, порой от него пахло спиртным, тогда говорить о чем-либо вообще не хотелось. Да и о чем с ним говорить? О футболе или фильмах с Брюсом Ли? Ей это неинтересно. О политике? Она не считала себя специалистом в этом вопросе, но Лешка понимал еще меньше, порой нес такую чушь! То одобрял Макашова, то Жириновского, притом мнение его зависело лишь оттого, кто на данный момент в фаворе у компании любителей пива, собирающейся на скамейке во дворе. Вика советовала ему не алкашей слушать, а хотя бы НТВ посмотреть, полно новых аналитических программ! Но мужу были неинтересны серьезные передачи, он вообще не любил "напрягать мозги". Поэтому Вика старалась не говорить с ним о политике. У нее есть, где об этом поговорить и кого послушать. Конечно, не со всеми на работе она была согласна, порой и спорили, но, по крайней мере, там она не слышала таких откровенно идиотских высказываний. В результате общение с мужем постепенно свелось к сугубо бытовым вопросам. Что сварить? Когда придешь? Кто отвезет Анечку к бабушке?
С Анютой Вика занималась в любую свободную минуту. Когда девочка подросла, стала возить ее в Москву, в четыре года впервые повела в музей. Она старалась привить дочери чувство любви к прекрасному, которое напрочь отсутствовало у ее отца. Анюта уже многое понимала, с ней становилось все интереснее, даже ее бесконечные "почему" не утомляли. Отправив дочку на лето в Максатиху, Вика очень скучала по ней.
Она вернулась домой раньше Лешки, накрыла на стол и выставила бутылку вина.
– По какому случаю праздник? ― удивился муж, едва войдя.
– Перехожу на новую работу! В турагентство! ― радостно объявила Вика.
– Куда? ― не понял Леха.
– В туристическое агентство "Клео-тур". Ты представляешь, я буду сопровождать группы за границу! Лешка, давай выпьем по этому поводу, я вот и закуску приготовила.
Муж выпил не чокаясь, как на поминках.
– Я чего-то не понял… Ты будешь по разным странам раскатывать ― а как же я, как ребенок? Тебе уже вообще на нас наплевать?
Настроение у Виктории моментально испортилось. В принципе нечто подобное она ожидала. Для ее мужа утомительна даже прогулка по центру Москвы, ему не понять, как она хочет путешествовать.
Взяв себя в руки, чтобы не заплакать и не довести до скандала, Вика ласково заговорила:
– Лешенька, я ведь не всегда буду в разъездах. Может пошлют раз в месяц, а то и реже. Остальное время буду продавать путевки. А эти поездки ― существенная прибавка к заработку! Шмотки на продажу буду привозить, вещи всякие. Представляешь, как я вас с Анютой одену? Будете ходить во всем фирменном!
– Ага, буду во всем фирменном расхаживать, одинокий папаша с ребенком… ― зло усмехнулся муж.
– Леш, Анюта уже большая, за каждым ее шагом следить не нужно, с ней сейчас очень интересно! Она уже почти все буквы знает! Будешь учить ее читать…
– А ты в это время будешь по заграницам разъезжать! Нафиг ты это выдумала? Тебя что, уволили?
– Нет, я сама ушла, меня еще отпускать не хотели. Помнишь, Леш, ты от моей работы в ТСТ тоже вначале не в восторге был… А может, здесь еще лучше будет?.. Может, мы сможем на квартиру откладывать? ― Вика не знала, какие еще аргументы могут убедить мужа.
– Мне на работе квартиру обещали…
– Обещали? ― невольно повысила она голос. ― В прошлом году ни одной квартиры не дали! А в позапрошлом году кто получил? Те, кто двенадцать лет в вашей конторе проработал… Ты работаешь шестой год, а я сомневаюсь, что через шесть лет все еще будут раздавать бесплатные квартиры.
– Ни фига себе, бесплатные! Я пашу…
– И получаешь за это не самую плохую зарплату! Вон, Ленка Иванова с мужем в девяносто первом за кооператив заплатили, и что? За два года ― только котлован вырыли, и не достроят уже, и денег им никто не вернет! А ты хочешь даром…
– Государство обещало!
– Забудь! ― крикнула Вика. ― Нет того государства! Нельзя же быть настолько наивным! Время халявы прошло! Конечно, тем, кому удалось при советской власти получить что-то ― тем повезло. Но больше ничего подобного не светит! Кто о себе не позаботится, будет ютиться в этих общагах до смерти! Я считаю, что надо самим зарабатывать, всеми средствами. У меня появилась возможность еще и мир посмотреть ― тем более хорошо!
Муж глядел на нее хмуро, со злостью. Никогда еще она так с ним не разговаривала. Вика опомнилась, постаралась смягчить тон.
– Ну, вспомни, Леш, я ведь часто бывала права. Как тогда с машиной: если бы продал ее сразу, а не ждал, когда кузов проржавеет, мог бы "жигули" купить. А сейчас даже на подержанные не хватает… Кстати, ты говорил, что есть подходящая машинка, сколько еще надо?
– Полтыщи.
Вика достала из сумочки пятьсот долларов.
– Вот. Я последнюю зарплату получила и за неиспользованный отпуск дали. Покупай машину.
Настроение у Лешки заметно улучшилось. Он разлил вино, предложил выпить за машину и новую Викину работу.
А Вика думала: "Пусть его! Будет на колесах ― может, пить бросит? О щедром выходном пособии, которое дал шеф, я ему не скажу. Еще подумает невесть что! А доллары пригодятся. Во-первых, придется жить на меньшую зарплату, а во-вторых, не с пустыми же руками за границу ехать!"
Впервые ее послали за рубеж только через два месяца. До этого работала в офисе, училась продавать путевки, вести переговоры с партнерами за границей, разбиралась в особенностях нового дела.
Ирина Андреевна относилась к новой подчиненной неплохо, но настороженно, и Вика подозревала, что начальница считает ее "засланным казачком". Один раз она даже попросила передать Артему Михайловичу положенную за "крышу" мзду, но Вика сказала, что к бывшему шефу не имеет никакого отношения. Вроде бы Ирина Андреевна поверила, и все-таки вначале вела себя с ней деликатно, никогда не распекала, как других девчонок. Если что-то не получалось, терпеливо объясняла или просила кого-нибудь помочь. Ощущая такое особенное к себе отношение, Вика не раз помянула Воронова добрым словом.
Первой ее поездкой оказался шоп-тур в Финляндию: без малого двое суток в автобусе, да день там. Дальше Лаппеенранты не забирались, так что никаких достопримечательностей и особенных заграничных чудес Вика тогда не увидела. Зато по совету коллег взяла с собой литр водки и блок сигарет, обменяла у тамошних фарцовщиков на марки, да еще у нее было с собой немного финских денег. Она накупила обновок себе, сыну и мужу, всяких мелочей на продажу, понимая, что в общаге они "на ура" разлетятся. Громадные финские магазины поразили ее изобилием товаров. Некоторым вещам невозможно было представить применение. Бывалые "челноки" из ее группы кое-что объясняли, но возиться с Викой им было особенно некогда ― отмерянные на шопинг часы люди носились как угорелые, покупая, прикидывая вес товара, возможную прибыль, скидки и таможенные сборы.
Первая поездка принесла Виктории около двухсот долларов. Лешка это вполне оценил, но Вика решила по возможности не ездить в шоп-туры. Ничего познавательного в них нет. Финляндию она тогда так и не увидела, и полюбила эту страну значительно позже, когда стала ездить туда на пять, семь дней.
Ее первые командировки были не долгими. Лешка почти не замечал Викиного отсутствия, занимаясь доведением до ума своих подержанных "жигулей". Если Анюта не гостила в это время у бабушек, то с удовольствием копошилась рядом с папой, подавала ему инструменты.
За год Виктория объездила несколько стран. Помимо Скандинавии побывала с группами туристов в Польше, Чехии, Турции. Отовсюду она везла подарки мужу и дочке, сама теперь была одета, как с картинки. Кое-что продавала: далеко ходить не надо, соседки по общежитию ждали ее возвращения из поездок с нетерпением, иногда заказывали что-то конкретное. Даже слегка поношенные Викой вещи девчонки охотно покупали, потому что на рынках и в кооперативных магазинах в основном продавался некачественный китайский ширпотреб.
После каждой поездки часть прибыли Вика тайком от мужа прятала. Конечно, она понимала, что на покупку квартиры наберется не скоро, но все-таки деньги не пропадут. А то Лешка любил шикануть: однажды, пока она отсутствовала, приобрел музыкальный центр за пятьсот долларов. Она бы не хуже привезла, зато значительно дешевле.
Ей нравилось ездить с группами, хотя дело это было хлопотное. Люди ведь разные, кто-то всегда всем доволен, а некоторые скандальные от природы. Правда, такие Вике попадалось не часто. Бывшие советские граждане не слишком притязательны. Есть в номере душ и свет ― и слава богу. А что окна выходят на стройку или на торговую улицу, по которой с шести утра снуют машины и раздаются вопли продавцов, так это почти никого не волнует. Главное ― крыша над головой. Только Вика сама беспокоилась за качество сервиса, даже если туристы были не в претензии. Она заметила, что почти везде к русским относятся как к людям второго сорта.
Когда поделилась этими мыслями с Ириной Андреевной, та ответила:
– А чего ты хочешь? Наши ведь в основном едут туда скупать всякое барахло, а порой и просто по помойкам шарить, как в Финляндии. Ты к бомжам, которые дерьмо с помоек растаскивают, хорошо относишься? Вот и они так же. У нас народ в основном бедный. Сама видела, как со шведских столов все сметают, разве что в панталоны не прячут! Так за что их уважать?.. Вот когда начнут пятизвездные туры покупать, тогда и отношение совсем другое будет. И это время уже не за горами. Я на последней выставке поразилась, сколько направлений некоторые агентства осваивают ― и все, заметь, не дешевые поездки! Поверь, скоро наши не только в шоп-туры кататься будут.
– Да за счет наших челноков многие страны экономику поднимают! ― возразила Виктория.
– Ну, вопросы большой экономики вряд ли нашего ума дело. А вот новые направления нам развивать надо. Как насчет Эмиратов, хочешь съездить?
– Конечно! ― воскликнула Вика.
Разговор этот состоялся в сентябре девяносто четвертого, а уже через три месяца Вика готовилась сопровождать в Эмираты группу из восьми человек. Ирина Андреевна напутствовала ее:
– Вика, я, можно сказать, за свой счет тебя отправляю. Сама понимаешь, группа собралась небольшая, сопровождающего посылать нерентабельно. Но я надеюсь, что ты там связи наладишь, посмотришь, что к чему. Бери проспекты везде, где дают, побольше информации… Об этой стране у нас еще почти ничего не известно. Вот тебе моя видеокамера, две кассеты, снимай, и на фотик тоже. Если сумеем это направление хорошо разрекламировать, будем одними из первых, и тебя я назначу ответственной за Эмираты. А поскольку путевки не дешевые, значит и процент твой будет не маленький.
Одиннадцать дней, которые провела в Эмиратах, показались Виктории сном. В стране, где всего поколение назад грамотных людей можно было пересчитать по пальцам, теперь имелось все самое лучшее! На нефтяные деньги арабы построили в Дубае фантастический современный город, куда стали стекаться тысячи и тысячи туристов и торговцев со всего мира. Пустыню превратили в райский оазис: воду тянули издалека, по трубам, насадили пальмы и цветы, построили причудливые фонтаны…
Вика не увидела там традиционных восточных базаров ― только новые торговые комплексы из стекла и мрамора, с кондиционированным воздухом. Создавалось впечатление, что в этих магазинах собрано все золото мира. Она не удержалась и накупила себе украшений на полтысячи долларов. От обилия товаров в других отделах тоже глаза разбегались. И самое удивительное, что в этих шикарных лавках можно было торговаться.
Пляжи поражали чистотой золотистого песка, теплая морская вода светилась лазурью. В середине декабря температура воздуха около тридцати в тени…
А отели! Современная архитектура, просторные номера, безупречный сервис! Они с представительницей еще одной турфирмы специально объездили несколько. Арабы с удовольствием показывали все, чем можно завлечь туристов, везде их бесплатно угощали кофе и фруктами… Шведский стол за завтраком там настолько богат и обилен, что до вечера о еде и думать не хотелось…
Обо всем этом Вика с восторгом рассказывала Лешке, пока он вез ее на машине из аэропорта.
– Я Анюте такие туфельки чудные купила, и курточку! Жаль, что ты ее к бабушке отвез, не примерить сейчас.
Войдя в комнату, Вика не стала сразу распаковывать чемодан, а раскрыла сумку и выставила на стол бутылки, купленные в дьюти-фри. Здесь были Джин "Бифитер", и виски "Mc Gregor", и водка "Абсолют", и ликеры. Закусывали завалявшимися в холодильнике пельменями, шоколадом, лимоном…
Лешка опробовал все крепкие напитки, пригубил даже ликера, заедал мало. Вика почти не пила, все никак не могла успокоиться ― так была переполнена впечатлениями. Вспомнив о фотографиях, которые отпечатала в Эмиратах, она достала из сумки пухлый конверт и протянула мужу.
– Представляешь, там отпечатать стоит раза в три дешевле, чем у нас!
Пока Лешка рассматривал снимки, она решила нарядиться в вечернее платье, купленное три дня назад. Нацепила серьги и вычурную золотую цепочку из дутого золота: она почти ничего не весила, но выглядела массивной и дорогой. Поправив тонкие бретельки, подняла руки вверх и, изобразив некое подобие танца живота, позвала:
– Лешка, смотри!
Только когда он взглянул на нее остекленевшими глазами, она поняла, насколько муж пьян, но было уже поздно. Он схватил ее за волосы, ткнул лицом в фотографии, валявшиеся на столе:
– Этот мудак носатый тебя золотом обвешал? Это ему ты б…, давала, чтобы цацки получить? С-сука…
Он стучал ее головой по столу, хватал за волосы, за ухо, за что попадется. Вике почти удалось вырваться, но только она подняла голову, как он, не выпуская уха, заехал ей в глаз. Мгновенно потекли слезы и еще что-то липкое по шее и плечу.
– Получила, б…? Никуда больше не поедешь! Ни в Эмираты, ни в Финляндию, никуда!.. Будешь, б…, дома сидеть и щи варить! ― Лешка оттолкнул жену и уставился на нее бешеными, с огромными остановившимися зрачками глазами. ― Поняла?..
– Поняла, ― прошептала Вика, отползая к двери.
Она нашарила свою сумочку и выбралась в коридор. Прислушалась. Муж за ней не пошел. Тогда она подхватила дубленку, сапоги и тихонько выскользнула из блока.
– Спокойно, только бы не впасть в ступор. Только не впасть в ступор… ― повторяла она, спускаясь на лифте.
Доехав до первого этажа, заглянула в будку вахтерши.
– Можно позвонить?
Бабка на вахте кивнула, впившись в нее любопытными глазами. Конечно, в общаге всякое случается, но не каждый день здесь появляются девушки в таких шикарных платьях, при этом зареванные, в крови, и со свежим синяком под глазом.
– Милицию вызываешь? ― спросила старушка.
– Нет, милицию не надо.
Вика набрала мамин номер и отвернулась.
– Мам, ты спать не ложись, я сейчас приеду, ― быстро сказала она и повесила трубку.
– Куда ты такая поедешь? ― разволновалась вахтерша. ― В кровище вся… Пойди вон в наш туалет, хоть умойся!
Вика кивнула, повторяя про себя: "Только бы не впасть в ступор, только не впасть в ступор…".
В узеньком мутном зеркале над раковиной она рассмотрела синяк, разорванное ухо ― серьга болталась на самом кончике. Осторожно сняв ее, она промыла рану, лизнула кусочек бумажного платка и приложила к уху. Салфетка сразу стала красной от крови, но прилипла. Вика умылась, кое-как стерла кровь с шеи и плеча, подняла воротник дубленки и надела темные очки, которые, слава богу, оказались в сумочке. Она улыбнулась своему отражению, удивляясь тому, что еще может как-то говорить, улыбаться, двигаться, умываться… а не сидит в каком-нибудь темном углу, качаясь и поскуливая. Может, обойдется на этот раз?..
Был восьмой час вечера, темно, мороз градусов пятнадцать. А всего сутки назад она купалась в теплом море…
Вика уже выходила со двора, когда рядом притормозила машина. Это оказался Игорь, парень, живущий в квартире под ними. Высунувшись из окна, он удивленно спросил:
– Вик, ты, что ли? Куда это на ночь глядя? А я вот побомбить собрался. Давай подброшу, если недалеко.
– Далеко, Игорь, в Москву, на Ленинградский вокзал. Хотелось бы на девятичасовую электричку успеть. Позже в Твери такси не найдешь. За пятнадцать долларов довезешь? У меня рублей маловато.
– Это сколько ж на наши деньги… ― начал соображать Игорь, ― обратно ведь порожняком ехать…
– Ладно, двадцать. Годится?
– Садись. А ты чего это так поздно намылилась? Случилось чего?
Игорь двинулся в сторону Варшавского шоссе, не замолкая ни на секунду. Он вообще был парень разговорчивый.
– У тебя тушь потекла. Или ты ревела? Точно, ревела. А я-то думаю, чего в очках, вроде не июнь месяц ― хотя ты загорелая, прям как летом. Небось, в Египте каком была? Ты ж у нас лягушка-путешественница! А с чего слезы-то? С Лехой поругалась?.. Велика беда! Поругались ― помиритесь. Хочешь закурить?
Вика кивнула. Игорь протянул ей свою пачку и зажигалку, продолжая болтать:
– Я вот со своей чуть не каждый день лаюсь! Вы ж, бабы, народ вредный: то вам не то, это вам не это! Говорит, денег мало приносишь! Так сколько не приноси, не хватает, все ведь дорожает ― инфляция! А ей то куртка новая нужна, то сапоги, то платье… И все Игорь купи, Игорь заработай!.. А Игорь чего, двужильный? На работе с девяти до шести и каждый вечер на машине калымлю. И все Игорь плохой!.. Терплю, терплю, а когда не выдержу ― как заору на нее, как выматерю!.. Она, конечно, в слезы! К маме, говорит, от тебя уеду… Да куда она уедет? В деревню коров доить? Поплачет, подуется, и успокоится… А несколько дней пройдет, и опять: Игорь то, Игорь се….
Вика курила, почти не прислушиваясь. Удивительно, но третья в ее жизни сигарета принесла какое-то успокоение.