Сволочь Лешка! Какой же он гад! Что он мог там высмотреть на этих фотографиях? Она делала их, чтобы показать Ирине Андреевне шикарные дубайские гостиницы и рестораны. Представители принимающей стороны, все сплошь арабы, попали на них случайно. Не могла же она сказать: "Господа, отойдите в сторону, мне интерьер надо заснять?" А этот идиот приревновал. Вообще ни к чему. И избил ее…
К тому моменту, когда сигарета закончилась, она уже была уверена, что не впадет в беспамятство. И в том, что к Лешке не вернется ― тоже.
Мать ждала ее на пороге.
– Заходи тихонько, отец спит, а я тут который час маюсь… Что случилось?
Вика повесила дубленку на вешалку, прошла на кухню, села к столу и только тогда сняла очки.
– Господи Иисусе Христе… ― охнула мать. ― Это кто тебя?
– Лешка, ― Вика сжала зубы.
Она не позволит себе сорваться в истерику!
– Боже мой, за что?..
– За то же, за что тебя отец всю жизнь колотил ― ни за что! Вот, смотри, ― повернула она голову, ― ухо разорвал!
– Приревновал, что ли?
– Было бы к чему! Я группу в Эмираты сопровождала, а он думает….
– Выпивши, небось, был?
– Мам, это не имеет значения. Если у него такая мысль в мозгу засела ― это навсегда! Все. Я развожусь.
– Викочка, погоди, вы же с ним хорошо жили…
– Это ему со мной хорошо жилось, а мне с ним плохо! ― твердо сказала Вика. ― Мама, я ― не ты, и не позволю об себя ноги вытирать. Ты всю жизнь с синяками да шрамами проходила, мне в детстве тоже немало доставалось, но теперь я терпеть не собираюсь. У меня к тебе просьба: увези завтра от тети Иры Анюту, только не к бабе Лиде, к ней Лешка дорогу сразу найдет. Ты можешь на работе отпроситься?
– Да я могу больничный взять. Верка, участковая наша, легко мне его даст. А поехать в ту же Тверь можно, к Людке, она давно приглашала.
– Это не больше, чем на неделю. Как только квартиру сниму, обустроюсь, я позвоню.
– Викуленька, подумай, может не надо?..
– Мама, я решила, и это серьезно. Я все делала: работала, ухаживала за ним, не обращала внимания на его тупость, на то, что ребенком заниматься не хочет. Я старалась быть хорошей женой. Мне себя упрекнуть не в чем! А он?.. Вопил: "Будешь сидеть дома и щи варить!" Нет уж, мне такого семейного счастья не надо! Я мир увидела ― столько всего вокруг… А ему ничего не интересно. Он такой же тупой козел, как отец, может, пьет пока поменьше, но лиха беда начало…
Вика замолчала. Посидела, уставившись в одну точку и попросила:
– Мам, анальгину дай, и я пойду спать. Завтра в шесть меня разбуди…
Утром, добравшись до Москвы и с трудом найдя возле вокзала единственный работающий телефон-автомат, она позвонила в общагу и узнала, что мужа дома нет, ушел на работу. Что ж, одного у Лешки не отнимешь: работу он никогда не прогуливал.
Спустя полтора часа она была у себя и принялась быстро собирать вещи. Всю одежду свою и Анютину, некоторые дорогие сердцу безделушки, документы, фотографии… Телевизор, видик, музыкальный центр она решила оставить мужу, на машину тоже претендовать не собиралась, а вот спрятанные деньги, около трех тысяч долларов, забрала. По совести рассудить ― они принадлежат ей. Уже три года она зарабатывает больше мужа. И алиментов ей от него никаких не надо!
Вещей получилось немало. То, что потребуется в ближайшее время, Вика запихнула в два чемодана. Остальное, весеннее и летнее, завязала в три больших тюка и пошла на поклон к завхозу общежития, просить место в камере хранения. В общежитии имелась комната за железной дверью, куда складывали наиболее ценные вещи, если надолго уезжали. Получив в качестве презента пробник арабских духов, заведующая без разговоров открыла кладовку. Вика сунула на полку свои тюки и чемоданы, сказала, что заедет за ними через несколько дней, и поспешила на работу.
Девчонки встретили ее охами и ахами. "Как съездила? Загорела-то! А чего в очках?.."
Направляясь прямиком в кабинет начальницы, Вика бросила на ходу:
– Все рассказы потом!
Поздоровавшись и выложив на стол начальницы видеокамеру и фотоаппарат, Вика сразу попросила:
– Ирина Андреевна, можно мне взять дня три отпуска за свой счет?
– А ну-ка, сними очки… Ого! ― Ирина Андреевна покачала головой.
– Мне надо квартиру найти, с мужем расхожусь, ― пробормотала Вика, пряча глаза.
– Это он тебя? Приревновал?..
– Было б к чему!
– К успеху, моя милая, к удаче твоей, ― вздохнула Ирина Андреевна. ― Он у тебя кто?.. Работяга, строитель, в кирзачах грязь месит. А ты по заграницам раскатываешь, в отелях живешь, в ресторанах обедаешь, и конечно, ему рассказываешь. Кому ж такое понравится?
– Да ему это не интересно: ни разные страны, ни красоты, ни отели с бассейнами, ― отмахнулась Вика.
– Может и не интересно, только все мужики, как собаки на сене: и сам не ам, и другому не дам. К тому же ты стала больше него зарабатывать, а такие семьи долго не держатся, уж поверь! Привыкли мужики за советские времена, что бабы ― люди второго сорта. Ни должностей у них, ни зарплат, и это при том, что женщин с высшим образованием гораздо больше, чем мужчин.
– Но это ведь из-за детей, из-за семьи…
– Вот именно, из-за семьи женщины отказывались от карьеры, а мужики их к этому вынуждали. Кому на больничном с ребенком сидеть? Женщине! Кому в школу и кружки водить? Женщине! Кому квартиру убирать и обеды готовить? И так далее… А где, скажи мне, в каком таком Домострое это записано?.. Нигде, но это само собой разумелось! А теперь, в новых условиях, многие женщины как думают: муж сидит на заднице ровно, зарабатывать много не хочет, возьмусь-ка я сама за дело, это ведь намного интереснее, чем дома обеды варить да чистоту наводить. И берется, и добивается успеха, деньги зарабатывает, перерастает своего мужа, а он постепенно становится ей неинтересен. И тогда она уходит сама. А порой иначе: муж на дыбы, мол, ты семью забыла, бросила нас, одна работа на уме, все, сиди дома и нянчи детей. Женщина, почувствовавшая самостоятельность и материальную независимость, вряд ли на это пойдет…
– Но у вас-то, Ирина Андреевна, нормальная семья…
– Да, у меня с этим все в порядке. Муж играет в симфоническом оркестре, сам часто в разъездах, зарабатывает неплохо. Мы так редко видимся, что в мои дела он не слишком вникает. Не скучает жена, и хорошо. А вот у одной моей знакомой по-другому вышло. Они с мужем вместе начали челночить года четыре назад. Она втянулась, а он быстро перегрелся: "Как же так? Я, инженер-технолог, должен с баулами мотаться?" Сел дома и запил, а она продолжала пахать. Сейчас у нее три торговых точки, машина, новая квартира и приходящий любовник. Сына на платное в институт устроила, и не нужна мне, говорит, никакая семья! Так что ты, Викуша, не расстраивайся. Не велика потеря! Уж если мужа заводить, то такого, который гирей на ногах висеть не будет, а наоборот, деньгами поможет. А лучше всего ― любовника, чтоб никаких тебе борщей, нестиранных носок в разных концах квартиры и прочих прелестей совместной жизни. Встретились, развлеклись, разбежались. Но и тут желательно богатого. Так ты квартиру ищешь? ― вернулась она к главному. ― Слушай, у меня двоюродная сестра в Германию уехала, вроде бы замуж выходить. Что-то я давно о ней не слышала, может, все-таки решила там остаться? Попробую ей позвонить.
Через десять минут выяснилось, что Катерина, сестра Ирины Андреевны, на самом деле выходит замуж. В ближайший год приезжать в Москву не собирается, и согласна за сто долларов сдать свою квартиру приличной девушке с ребенком.
– Сейчас позвоню, узнаю, дома ли соседка, у которой ключи от Катькиной квартиры, и двинем, ― тут же решила начальница.
По дороге в Ясенево, где жила ее сестра, Ирина Андреевна рассказывала:
– Представляешь, как мир тесен! Катька эту квартиру лет десять назад получила. Однажды приезжаю к ней в гости, а там на кухне сидит Инна Константиновна, моя первая учительница! Я ее лет двадцать не видела. Оказалось, они соседи. Катька всегда ей ключи оставляет, когда уезжает куда-нибудь. Цветы полить, и мало ли, протечка какая… Слушай, я забыла, дочке твоей сколько лет?
– В мае шесть будет. Придется ее в этом районе в садик устраивать, но можно ли это без прописки? Да и как потом со школой?
– Надо с Инной Константиновной об этом поговорить. Ей сейчас лет шестьдесят пять, наверное. Живет она одна. Может, присмотрит за твоей Анютой?
Все устроилось как нельзя лучше. Однокомнатная квартира оказалась прилично меблированной, в ней имелось все необходимое для жизни: и бытовые приборы, и посуда. Личные вещи хозяйки они с Ириной Андреевной убрали в кладовку. Насчет Анюты с Инной Константиновной тоже договорились. Мало того, пожилая женщина предложила не устраивать девочку в садик в этом районе, а доверить подготовку к школе ей.
– Знаете, мне это будет только приятно. Мы станем гулять по городу, по два-три часа в день уделять занятиям. А когда вы, Вика, будете уезжать в командировки, девочка может жить у меня, спальное место для нее найдется. Только продукты оставляйте.
Вика была готова не только продукты покупать, но и убирать квартиру старой учительницы, полностью взять ее на содержание. Главная проблема, как быть с ребенком, отпала, и это обойдется ей совсем недорого.
Ирина Андреевна предложила сейчас же съездить в Подольск за вещами, но Вика отказалась. Камера хранения в общежитии уже наверняка закрыта. Лучше сегодня она приберется в квартире, а завтра съездит в общежитие на такси.
– Ладно, ― кивнула начальница. ― Надеюсь, в понедельник ты выйдешь на работу?
– Конечно, Ирина Андреевна! И спасибо вам огромное, я перед вами в неоплатном долгу!
Когда утром в субботу Вика приехала к маме за дочкой, то застала там тетю Иру.
– Викочка, ― запричитала свекровь, утирая слезы, ― да что же это ты надумала, а? Да разве ж это дело, разводиться? Ты хоть об Анюте подумай: как без отца будешь дочку растить?
– Лишать дочь отца я не собираюсь, и вы, тетя Ира, можете ее видеть, когда захотите. То, что мы с Лешкой разойдемся, вас не касается. Все равно вы останетесь для Анюты бабушкой, да и Лешка останется отцом, если захочет. Пожалуйста, пусть приезжает ― только не пьяный, пусть к себе берет ― я ничего не имею против. Но жить с ним я больше не буду.
– Да что же это такое? ― всхлипывала тетя Ира.
– Вот! ― Вика указала на разорванное ухо и еще не сошедший синяк. ― Мне достаточно одного раза! Я все детство провела в истериках, среди скандалов и мордобоя, но больше в моей жизни этого не будет!
– Ты бы хоть пошла к нему, поговорила, он прощения хочет попросить…
– Хорошо, схожу. Двор перейти мне нетрудно.
Увидев Вику, Лешка явно обрадовался, сходу заговорил:
– Вик, ты меня прости, что руки распустил, пьяный ведь был… Возвращайся домой!
Она молчала, и муж, должно быть, воспринял это как прощение.
– Но ты тоже хороша: вечно тебя дома нет, мотаешься по разным странам, с арабами всякими фотографируешься. Бросай ты, на фиг, эту работу! Разве это семья? Ты и двух недель в месяц дома не бываешь…
– Нет, Лешенька, ― ответила Вика тихо, но твердо. ― Эту работу я никогда не брошу, потому что она мне очень нравится. А вот жить с тобой я больше не буду. Я уже сняла квартиру, в ближайшие дни подам на развод. Если хочешь видеться с дочкой ― я не возражаю, только надо договориться, по каким дням.
Такого оборота Леха явно не ожидал. Он все еще считал свою жену слабой девчонкой, которую он спас от отца-варвара. Прожив с Викторией около семи лет, он и не заметил, что она превратилась в решительную женщину, которая научилась добиваться своего.
– Ты че, серьезно? Квартиру сняла?.. Чтобы поскорее от меня отделаться? Ни х…, не дам тебе развода!
– Материться будешь на кого-нибудь другого. Я все равно разведусь, только советую не артачиться. По суду тебе алименты придется платить, а если по согласию, то мне твои деньги абсолютно не нужны.
– Да кто тебя содержать будет? Квартиру твою оплачивать?
Вика не стала напоминать, что давно зарабатывает больше него, чего зря воздух сотрясать!
– Не хочешь по-хорошему ― жди повестку в суд.
Она развернулась и вышла.
Отчего-то в этот момент злость на мужа улетучилась. Всем сказав о разводе, она почувствовала облегчение, и знала, что доведет дело до конца. "Чемодан без ручки, ― думала она про мужа, ― толку никакого, а нести тяжело, но наконец-то я его бросила!"
Все-таки до суда не дошло, их развели в апреле девяносто пятого. От алиментов Вика отказалась.
– Захочешь дочери подарок сделать, пожалуйста, ― сказала она бывшему мужу, выйдя из ЗАГСА со свидетельством о разводе. ― А лучше маме своей помогай, у нее пенсия копеечная.
Договорились, что два раза в месяц Лешка будет забирать дочь на выходные. Но не прошло и полугода, как он забыл о своих обещаниях. Хоть и нелегкая дорога на электричке да на автобусе, за внучкой теперь приезжала тетя Ира. Она сказала Вике, что у Лешки завелась женщина, возможно, скоро он женится.
– А у тебя-то есть кто? ― поинтересовалась бывшая свекровь.
Решив, что правду в данном случае говорить не стоит, Вика ответила:
– Пока никого.
Строго говоря, она не солгала, в Москве у нее никого не было. Но три месяца назад она познакомилась в Греции с мужчиной. Игорь регулярно ездил туда из Екатеринбурга, и стал приурочивать свои поездки к Викиным, когда она сопровождала в Грецию группы. Уже дважды они проводили вместе по восемь дней, а когда возвращались на родину, перезванивались почти ежедневно.
Вика ждала этих звонков: с Игорем она могла разговаривать часами. Он оказался эрудированным человеком, закончил Политехнический институт, но сейчас занимался продажей меховых изделий. С ним Вика впервые почувствовала себя женщиной. Ведь, в сущности, выскочив в восемнадцать лет замуж и сразу родив, она не знала ничего, кроме своей довольно скучной семейной жизни. Она искренне считала, что замужняя женщина должна в корне пресекать любые попытки мужчин поухаживать.
А ухаживать Игорь умел: он водил ее по ресторанам и дискотекам, устраивал романтические ночные поездки к развалинам древних храмов, цветы дарил охапками, вино лилось рекой… Он был не жадным и внимательным, в подарок от него Вика получила красивый платок, причудливый серебряный браслет и платье. Он любовался Викторией и научил ее ценить свою красоту. Мог двадцать раз за день повторить: "Любимая, какая же ты у меня красавица!" Подобные слова давались ему легко. А вот Вика не могла так запросто произносить их. Ей казалось, что "люблю" можно сказать лишь человеку, с которым хочешь прожить всю жизнь. Впрочем, и бывшему мужу она этого не говорила.
Вике было приятно и весело с Игорем, но о совместной жизни речи не шло. В свои без малого сорок он был давно и прочно женат и, похоже, не помышлял о разводе. Его явно устраивали необременительные отношения, скрашивающие деловые визиты в Грецию. Вику они тоже устраивали, тем более в постели с ним оказалось намного интересней, чем с Лешкой. Она гадала: то ли это от отсутствия общей культуры у бывшего мужа, то ли от наличия разнообразного опыта у нынешнего любовника… Впрочем, зачем думать о его предыдущих женщинах? Сейчас им хорошо вместе, ну и слава богу.
Так свободно и спокойно Вика не жила никогда. Наконец-то она стала сама себе хозяйкой. Ведь прежде она всегда от кого-то зависела, старалась кому-то угодить: вначале матери и нелюбимому отцу, потом нелюбимому мужу…
Она и раньше знала, что никогда Лешку не любила. Очертя голову выскочив замуж за первого встречного, она всего лишь пыталась создать нормальную семью. Но, видимо, у столь разных людей это в принципе невозможно. Вначале вчерашней выпускнице школы льстило, что рядом с ней мужчина, и она по-хорошему вышла замуж за своего первого парня. Не у всех ведь так случается? Ей, трудолюбивой и хозяйственной от природы, нравилось, что они с Лешкой вьют собственное гнездышко, живут самостоятельно, вдали от родителей. Потом Анюта родилась, и Вика очень гордилась, когда удавалось вытащить Алексея погулять втроем: он, она и очаровательная девочка в колясочке ― настоящая семья! Она надеялась, что Лешка станет хорошим отцом, но довольно скоро надоело уговаривать его побыть с ребенком. Не хочет ― и не надо, думала она. Ей больше радости от общения с дочкой достанется. Со временем она все реже общалась с мужем. Когда начала ездить в командировки, сразу заметила, что вдали от него чувствует себя намного лучше, естественнее ― вот только по дочке скучает…
И все-таки еще довольно долго Вика продолжала считать, что они с Лешкой нормально живут. Он ведь не возражает, что она ездит с группами и оставляет его одного на неделю, а то и на две? Правда, в ее отсутствие муж обходится одной тарелкой и кружкой, лишь иногда их ополаскивая, и никогда не стирает за собой даже носков… Зато если надо что-то привинтить, отпились или прибить, долго его упрашивать не приходится. И попивает он весьма умеренно, на бюджете семьи это не отражается. А, главное ― не имеет привычки придираться к любой мелочи и устраивать по этому поводу скандалы, как ее отец. Так что по сравнению с родной семьей ее жизнь с Алексеем можно было считать прекрасной.
Она уверяла себя в том, что у нее нормальная семья, до тех пор, пока озверевший от алкоголя муженек вдруг не распустил руки. А после ― как отрезало.
Разговор с Ириной только убедил ее, что лучше развестись. Зачем жить с мужчиной, если без него чувствуешь себя значительно лучше? Чтобы ему хорошо и удобно было? Кормить его, обувать, одевать, обстирывать и обглаживать; убирать в квартире, подавать ему еду, нестись с работы домой, впопыхах соображая, есть ли сметана для борща в холодильнике, не кончилось ли масло или хлеб…
Уйдя от мужа, Вика заметила, как мало времени стало отнимать хозяйство. Она заполняла продуктами холодильник Инны Константиновны, и по будним дням Анюта обедала и ужинала у нее, Вика кормила дочку только завтраками. Конечно, по выходным, если не отправляла Аню к бабушкам, она готовила полноценные вкусные обеды и приглашала в гости Ирину или соседку. Стирки и уборки тоже стало поразительно мало. А в поездках она вообще отдыхала от быта.
Когда в ее жизни появился Игорь, Вика не раз ловила себя на мысли, что, если бы не развелась, не узнала бы, как приятно сознавать, что тебя обожают, и не пребывала бы постоянно в приподнято-счастливом настроении.
Так продолжалось больше полугода, после Вика высчитала, что они с Игорем провели вместе тридцать шесть дней. Он перестал звонить внезапно. Несколько раз она звонила сама, но Игорь не отвечал.
Когда в следующий раз Виктория приехала с группой в Афины, знакомый сотрудник отеля сообщил, что Игорь уехал буквально накануне.
Всю ночь она прорыдала. Ее бросили! Игорь нашел другую, или она просто ему надоела?.. Хоть бы объяснился! Наверное, считает, что это необязательно. Кто они друг другу? Любовниками назвать можно лишь с большой натяжкой ― просто люди, которые хорошо проводили время вместе. А она-то, дурочка, считала его своим мужчиной…
Из поездки Вика вернулась хмурая, Ирина Андреевна сразу это заметила:
– Никак со своим поссорилась?
– Он просто исчез, ездит теперь в другое время. И не звонит.