Гал понял, что должно последовать после того, как Виолетта покинет убежище и кровожадно улыбнулся. Ведь место возле госпожи после предательства Ода было по-прежнему свободно. И Гал был достоин его. Куда более достоин, чем Хильд! Ну, а Двалина вообще не имело смысла брать в расчет. И хотя когда-то давно он даже удостоился чести провести с Гефрой ночь, вряд ли в будущем это может повториться. Тем более, теперь у него нечего предложить госпоже. Ведь Брисингамен у девчонки. А вот Гал обязательно вернет его хозяйке.
- Госпожа! - на колени перед Гефрой упал непонятно откуда взявшийся Хильд. Вот ведь свинья! Так и тянет в пыли вываляться! Гал злобно улыбнулся и утер мясистый нос.
- Говори, - приказала женщина.
- По дороге он несколько раз останавливал машину. Пытался кому-то звонить. Безрезультатно. Затем отправил несколько сообщений. Двалин следует по пятам.
- Хоть какие-то приятные новости, - улыбнулась Гефра и в награду протянула руку слуге. Хильд с упоением прижался губами к тыльной стороне ладони. Гал изошелся ядовитой слюной. - Достаточно. Поспешим. Если удача нас не оставит, возможно у меня уже сегодня появится шанс вернуть сад!
* * *
В шутках и забавных рассказах мы дошли до теплицы с "Любовью". Дурманящий аромат роз послышался еще за несколько метров. Когда же цветы оказались в поле зрения - волна теплого чувства буквально захлестнула с головой.
- Дивный запах… дивный запах "Любви"! - проворковала Рони и так посмотрела на Пьера, что мне стало чуточку неловко - я будто оказалась свидетелем чего-то слишком личного. Впрочем, именно сейчас ребята показались еще милее. Всего за неполный час они мне стали как родные. И я снова благодарила судьбу, что попала в это удивительное место. Такое родство душ в своей жизни я ощущала в лучшем случае раза три. Два из которых обратились предательством, но сейчас о плохом думать совершенно не хотелось. Хотелось любить все и вся. Вернее я любила все и вся в этом сказочном саду: от каждой травинки, источающей ночью голубоватое свечение, до неординарных французов. А еще эти глаза - две черные бездны… Стоп! Конечно, чувствовать себя переполненной любовью - это куда лучше, чем быть под воздействием "Смерти" или смотреться в зеркало после отравления "Уродством". Но любовь к черным глазам - это слишком. Я усиленно потрясла головой, сбрасывая наваждение. Снова припомнила слова Розалии, о том, что растения попытаются воздействовать. Ну, уж дудки! У моих чувств есть только один хозяин, вернее хозяйка. Это я! И никаких помощников мне здесь не нужно.
- Сколько? - решительно уточнила я. Молодые люди переглянулись и кивнули друг другу, словно о чем-то договорились.
На этот раз вместо однозначного ответа Рони затянула довольно длинный рассказик с кучей пояснений. На какой-то момент даже почудилось, что голова снова пухнет. Однако детальное обследование пальцами, к счастью, подтвердило: показалось. Я порадовалась лишь озвученному количеству: всего пять. Не знаю, чтобы делала, попроси Рони штук сто. Да даже двадцать. По дороге к теплице я попыталась прокрутить в памяти все, что говорила девушка, но довольно быстро поняла - половина информации прошла насквозь, не задержавшись, остальная и вовсе пролетела мимо. Хорошо хоть названия запомнила. Кто бы мог подумать, что у сорта могут быть еще какие-то подвиды?
Я покрепче прижала к себе дневник и, тихонько открыв дверь, вошла внутрь. На меня обрушился поток неземного аромата и словно закружил в водовороте. Мир качал на волнах любви. С трудом, но я все-таки отогнала наваждение. А когда вернулась в реальность, ужаснулась - ну как же их различить? И тем более выбрать из такой массы нужное? Ведь тут тысячи тысяч цветов. И это, кстати, немного странно. Снаружи теплица была метров десять в длину и ну, может, пять в ширину. Какое-то необъяснимое расширение пространства. И с садом то же самое…
К тому же, все розы как на подбор: алые, красивые. Разве что та очень крупная, а у той чуть примят лепесток, а вон там стебель густо усеян шипами. Я согнулась к пышному красному бутону и вдохнула его аромат, понюхала соседний, потом еще два. Надо же! А пахнут-то они по-разному. Чудеса-а-а. Может, их по аромату и следует различать? Ну, тогда я и до следующей недели не справлюсь. Так, какая там первая "Любовь"? Кажется "Безответная"? Я растерянно огляделась, не зная с чего начать.
Внезапно дневник дрогнул. Я ослабила хватку - и тетрадь, спрыгнув на землю, раскрылась. По страницам побежали руны. Взгляд жадно впился в письмена. И уже после первого слова дышать стало немного легче:
"Бутон "Безответной "Любви" повернут к другим цветкам, но они его старательно не замечают."
Я медленно пошла меж грядами, внимательно вглядываясь в алые головки. К концу ряда в глазах уже рябило. И все же в самом уголке заметила одну невысокую розу. Она словно встала на цыпочки, стараясь казаться заметней, и поворачивала бутон то к одной соседке, то к другой, но те ее игнорировали.
- Привет, малышка, - я потянулась за цветком, который с радостью прыгнул в раскрытую ладонь.
Так, на очереди "Крепкая". Позади снова зашелестел дневник. Я подбежала к нему и прочла следующее:
"Крепкая "Любовь" имеет сильный аромат, очень твердый бутон, толстый стебель и мощные корни."
Я опять принялась за поиски. Минут через пять обнаружился целый пятачок роз, запах которых действительно перебивал прочие. Их бутоны заметно отличались от остальных крепостью, так же как и стебли…
- Ой! - резко отдернула руку и облизала кровоточащую подушечку указательного пальца. И шипы, похоже, самые острые.
Легче всего отыскалась "Любовь" С первого взгляда". Ей оказалась та самая роза, на которую я обратила внимание еще в самом начале. Крупная, высокая. Название подходило ей идеально. "Странную" тоже не пришлось долго выискивать. Причудливо изогнутый стебель и алый бутон с белым лепестком. А вот с "Неземной "Любовью" пришлось повозиться. Я долго рыскала между рядами в поисках цветка, парившего над почвой, согласно инструкции дневника. И лишь случайно задрав голову, дабы размять затекшие мышцы шеи, обнаружила несколько порхающих цветков. И все бы ничего, да прыжки в высоту, никогда не были моей сильной стороной, тем более на два метра, но, к счастью, у стены нашлась стремянка.
Скоро с улыбкой до ушей и букетом из пяти роз я предстала перед клиентами. Ребята внимательно оглядели цветы и захлопали в ладоши:
- Merveilleux!!! Вы просто умница! - Пьер снова поцеловал мне руку, а я приобрела цвет лица, ни в чем не уступающий собранным розам.
Когда французы упорхнули (практически в буквальном смысле: вот только что прощались, а уже в следующий миг - два хлопка - и словно в воздухе растворились), я, напевая песенку, побрела в сторону дома Розалии. Через полчаса должен был состояться ужин, а пустой желудок уже в третий раз напомнил о себе протяжным урчанием. Похоже, хозяйка была не так уж и не права. Легкий перекус и, конечно, чай точно не повредят.
Замечательное завершение дня! Я справилась с работой на "ура", познакомилась с прекрасными людьми, избавилась от уродства. Но самое главное, впервые за последнее время снова почувствовала себя счастливой. Внезапный вывод даже заставил резко остановиться и прислушаться к себе. Ну, да, счастлива! Правда, где-то шевельнулся червячок, попытавшийся напомнить о бедах, свалившихся на мою голову, но он был нарочито проигнорирован. Нет. Не сегодня. Вдохнув поглубже чудесный аромат, я направилась к хозяйке через сад. За полчаса вполне можно познакомиться с еще несколькими диковинками. Последние успехи буквально окрылили и подарили надежду, что все непременно должно получиться.
Я не прогадала, решив пойти через сад. Пушистенькие шарики "Ласка", хищные гигантские трехстворчатые щупальца "Опасность" и россыпи маленьких серо-фиолетовых глазок "Безразличие" добавили впечатлений. Усталая, но переполненная радостью я подошла к дому хозяйки. Липок и Розалия вернулись точно в срок. К цветочному аромату кружевной веранды примешивался запах пищи, будоражащий аппетит.
- О, милая, а вот и вы! - обрадовалась женщина. Мне показалось или она несколько хм… помолодела? - Поздравляю вас!
- С чем? - на всякий случай уточнила я, усаживаясь в плетеное кресло. Липок широко улыбался в соседнем.
- Как же? Мы встретили Рони и Пьера, они так вас хвалили! - Розалия расставила голубенькие мисочки с разноцветным салатом и добавила заговорщицким тоном. - Признались, что даже я так быстро и безошибочно не собирала "Любовь".
- Спасибо, - зарделась я, - но, думаю, до настоящего мастерства садовника мне как до луны.
- Не скажите, - подмигнула Розалия и села напротив. Нет, определенно количество морщинок на ее лице заметно сократилось.
- Ну, просто, я думаю, что с таким дневником и учителем как вы, каждая девушка могла бы стать садовницей, - ох, как же вкусно!
- Нет, милая, тут, прежде всего, нужно чутье и врожденный талант. Много вам известно людей, способных оживить боярышник? Лично мне - нет.
- Откуда вы знаете?.. - я ошарашено уставилась на женщину. Вилка с очередной порцией салата застыла в воздухе. Розалия лишь пожала плечами - мол, знаю и все. Я припомнила, как неестественно вытянулись губы хозяйки, когда она попыталась мне рассказать то, что не должна была, и все-таки донесла прибор до рта, чудом ничего не рассыпав. Пока жевала, задалась еще одним вопросом, а затем решилась его озвучить. - Неужели это все-таки я оживила боярышник?
Розалия, с наслаждением потягивавшая чай, кивнула. Довольный Липок переводил взгляд с меня на хозяйку и обратно. А я пришла в еще большее недоумение. Значит, кабан в парке и мужчина с крыльями - все это не было плодом воспаленного воображения? И сама себе поддакнула. Где-то в глубине души жила уверенность, что все это было правдой. Более того, теперь произошедшее не казалось таким уж неестественным. Наверное, все дело в этом цветочном пологе. Я уже давно подозревала, что эти сиренево-фиолетовые кружева далеко не обычные растения.
- Скажите, а как называются эти цветы?
- "Спокойствие и смирение".
Тогда все понятно. Я с удовольствием доела салат и даже попросила добавки.
- И как только вы все успеваете?
- Само собой получается, тем более теперь, когда у меня появилась помощница, - пояснила Розалия и снова отпила чая. Я присмотрелась к ее лицу. Ну, точно! К концу ужина сеточка морщинок стала еще меньше. И хотя так пристально кого-то рассматривать - верх неприличия, взгляд все равно снова и снова возвращался к наместнице. - Мое преображение так заметно?
Я покраснела до кончиков волос.
- Не тушуйтесь, - Розалия ни капельки не сердилась на проявленную невоспитанность, наоборот, довольно улыбнулась. - Значит, действует настой.
- Простите, о каком настое вы говорите?
- Помните, я упоминала, что "Молодость" вот-вот поспеет?
- Да.
- Она поспела, - улыбка стала еще шире и еще хитрее. - И настой получился на редкость действенный. Кстати благодаря вам в том числе.
- Мне?
- Ну, вы же перемешивали удобрение.
- А-а, - отступила я, считает, что я помогла - пусть. Сейчас меня куда больше занимал другой вопрос. - То есть, вы хотите сказать, что все эти названия не случайны? - может, в этот раз ее рот не вытянется утиным клювом? Но женщина так посмотрела на меня, что слов не понадобилось. Выходит, я была права - и все здешние растения намного больше, чем просто растения. Сад Всевластия… В размышления грубо вторгся громкий удар ладони по столешнице. Посуда отозвалась жалобным звяканьем. Я посмотрела на Липка. Перекошенный не то от злости, не то от обиды, юноша вскочил на ноги и в сердцах закричал:
- Почему вам можно, а мне нельзя?!
- Липок, перестань, - ровно, даже успокаивающе произнесла Розалия. - Ни к чему снова возвращаться к этому разговору. Тебе и так все хорошо известно. Таковы правила. Не я их устанавливала, не мне их менять.
- Плевать мне на эти правила! Вам хорошо - пару глотков - и вы снова молодая и красивая. А я?! А я?!!! - задыхался от негодования юноша. - А я как был уродом, так им и остался!
- Малыш, перестань…
- Не называйте меня "Малышом"! Неужели вам жалко зернышка "Красоты"? Всего одного?!
- Малы… Липок, ты несправедлив. Если бы это было в моих силах, то я бы обязательно подарила тебе это зернышко. Но ты же знаешь, это не в моей власти.
- Тогда уговорите Рони и Пьера! - голос юноши сорвался.
Розалия лишь развела руками, показывая, что и здесь она бессильна. Липок вытер рукавом набежавшие на глаза слезы, и умчался в самую гущу сада. Хозяйка проводила мигом затерявшуюся среди экзотических растений горбатую фигурку грустным взглядом и тяжело вздохнула.
- Никак не может смириться со своей внешностью, - опередила она мой вопрос. Мое сердце скрутило от жалости к юноше.
- А я могу чем-нибудь помочь? Возможно, Рони и Пьер меня послушают?
Женщина помотала головой:
- Они тоже не имеют на это право.
- Но они мне сегодня подарили одну "Красоту".
- Значит, это было предрешено.
- Предрешено? Кем?
- А вы еще не догадались?
Я промолчала. Догадалась, вернее догадывалась. Но для окончательного твердого и неоспоримого вывода мне все еще не хватало какой-то небольшой, но значительной детали.
- А если он сам сорвет цветок?
- Ничего не выйдет. Это должен быть дар Рони и Пьера или… - снова губы Розалии вытянулись утиным клювом.
Как жаль, что я этого не знала раньше. Тогда бы непременно уступила свой цветок Липку. Ведь отравление "Уродством" было временным, а у него это постоянно… И что значит "или"? Выходит, есть кто-то еще, способный помочь юноше? Вот бы узнать кто именно.
- Что ж, Фиалка, пора нам всем отдохнуть. Завтра новый день. И много новой работы, - Розалия опять посмотрела в сторону, куда убежал Липок, будто надеялась, что он вот-вот вернется.
- Вам помочь, убрать со стола?
- О, нет, милая, спасибо.
Опасаясь помощи воздушного потока и напоследок покосившись на мягкие кусты у входа, я попрощалась с женщиной, подхватила дневник, и отправилась домой. Внезапно возникла идея поискать Липка. Но тут же была отвергнута. Слишком уж велик сад. А в том, что сегодня юноша заночует под открытым небом, я ни капельки не сомневалась. Да и усталость после еды почувствовалась еще сильнее. Захотелось добрести и до кровати и уснуть.
Однако контрастный душ быстро вернул в тело бодрость, и спать перехотелось. Испорченное "Уродством" платье отправилось в стирку. Хотя надежды на его достойное "возвращение" в гардероб практически не осталось - даже после длительного замачивания, пятна лишь едва заметно побледнели. Нужно будет завтра взять у Розалии порошок, она же говорила, что ее средства справляются с любыми загрязнениями.
Понаблюдав с минуту за кручением барабана, я подалась в комнату. Жаль, что нет ни телека, ни компа. Надо бы хоть ноут приобрести. Все ж кое-какие деньги имеются. И кофе. Обязательно нужно купить кофе. Чай у Розалии, конечно, очень вкусный, но пряный аромат, пенка… М-м-м.
Чтобы отвлечься, я решила позвонить Вере Сергеевне, рассказать о том, как устроилась, само собой разумеется, без подробностей. Ибо провести остаток жизни в дурдоме совершенно не хотелось. Но уверить добрую женщину, что ей не нужно волноваться за бывшую соседку, следовало. Полностью разряженный мобильник отыскался в сумке. Пришлось подключать его к сети.
Что ж, пока заряжается - пойду-ка на свежий воздух - вдруг горбун где-нибудь поблизости бродит. Глупая надежда, но мало ли.
Набросила куртку и вышла…
- Обалдеть! - в общем-то, я ожидала, что раз стемнело, то сад будет светиться… Он и светился. Розовым. Сердце птицей забилось в груди, пока взгляд жадно пыталась объять окружающую красоту. Трава, кусты, деревья, цветы - все источало розовое сияние. Восхитительный пейзаж! Какое великолепие! Я с удовольствием вдыхала, усилившийся к вечеру и слегка изменившийся, аромат сада, когда услышала верещание мобильника. СМС-ка! Ой, и не одна. Посыпался целый град коротеньких мелодий, словно заело пластинку. Интересно, от кого столько сообщений? Бабушка ведь мобильником не особенно пользовалась. В основном со мной и говорила.
Я поспешила обратно. Взяла телефон в руки и почувствовала, как брови от удивления поползли вверх. Двадцать сообщений, около сотни неотвеченных звонков - и все от Андрея! Щеки вдруг запылали, а, успевшее успокоиться, сердце забилось так, словно грозилось вот-вот выскочить из груди. Его бой даже заглушал работающую машинку. Душа заметалась, руки задрожали, дыхание участилось. Я "вскрыла" первый желтый конвертик. Всего шесть слов: "Виолетта, прости меня. Я люблю тебя", но к концу короткого сообщения я почувствовала себя такой измотанной, что еле отцепила телефон от зарядки, дотащилась до затухшего камина и плюхнулась в кресло-качалку. Наверное, минут десять память прокручивала прочитанное, однако мозг будто отказывался принимать эту информацию. И тем более отказывался верить словам. Зато ощущение предательства стало острее. Перед глазами появилась картинка, в которой полуголый Андрей и Анька… Нет! Я принялась судорожно удалять конвертики и то, что было внутри них.
А через пять минут уже жалела, что не прочла все. Еще через десять внутри поселилась непоколебимая уверенность: все сделано правильно. Вот только стало так грустно, так тоскливо, что не помогла даже прогулка по розовому саду. Словно все здешнее волшебство куда-то испарилось. Настроение не улучшило даже прекрасно отстиравшееся платье. И хоть физически я вымоталась, все же понимала, что сон ко мне сейчас ни за что не придет. Поэтому разожгла камин, заварила остатки чая Розалии и уселась в кресло. Эх, сюда бы сейчас Липка… Доверительная беседа или разговор о пустяках здорово бы помогли. Но юноша, наверное, блуждал на пару с обидой где-то в самых дебрях. А мне по-прежнему было нечем отвлечь себя. Звонок Вере Сергеевне автоматически перенесся на завтра - вряд ли теперешнее настроение поспособствует убедить женщину, что у меня все замечательно. К сожалению, впервые чай Розалии подвел, так и не вернув в душу умиротворение. Осталась последняя надежда. Я взяла дневник и вздрогнула, оказавшись не готовой к его моментальному отклику. Обложка раскрылась. По страницам снова побежали письмена. На этот раз не было никакого заголовка - типа "Инструкция" или "Правило". Руны появлялись одна за другой и словно не собирались заканчиваться. Я охотно принялась за чтение:
"Давным-давно, когда боги еще жили среди людей, а люди могли помериться красотой и мощью с богами, явилась в мир восхитительная богиня. И была она столь добра и прекрасна, что никто не в силах был устоять перед ее чарами. Мир не мог нарадоваться на явившуюся и даровал ей дивный Сад Всевластия. Богиня всегда выполняла единственное условие: использовала растения только по предназначению, не смея брать себе даже семечка. Со временем хозяйка стала душой сада, мудро и справедливо деля урожай меж людьми и богами.