Ник ждал, что она снова увильнет в сторону. Он сделал глоток минеральной воды и едва ее не выплюнул, когда Дарси спросила:
– Что ты чувствуешь к Селене?
– Ничего. Она выходит замуж за моего брата. Конец истории.
– О'кей. – Дарси кивнула. И выстрелила из обоих стволов, задав следующий вопрос: – А твои чувства к брату?
– Я скучаю по нему, – ответил Ник, сам удивляясь своей честности.
Глава 8
Ник проснулся в своей детской спальне. Разбудил его аромат свежего хлеба: мама и бабушка часто пекли его в дровяной печке, которая стояла на пограничной линии между двумя соседними участками. Запах проник сквозь открытое окно и вытащил Ника из постели.
Последние четыре ночи он провел в доме родителей. Дни он проводил с Дарси. Как и было условлено, они делили время между работой и отдыхом. Он наслаждался и тем и тем. Она, как ему казалось, тоже.
Дарси уже предоставила ему материал по трем автомобилям, в том числе прикинула их примерную стоимость, выяснив, за какую сумму ушли аналогичные модели с последних аукционов. Она оказалась вдумчивым профессионалом и аналитиком, и, черт возьми, как это было сексуально!
Он хотел ее. Хотел с первого взгляда в аэропорту. Но сдерживал себя по причинам, которые не мог внятно объяснить даже себе, так как ничего в их отношениях не располагало к постоянству. Дарси совсем недавно обрела свободу и крылья и теперь искала свой путь. Он восхищался ей. Она не станет искать сейчас длительной серьезной истории. Особенно с мужчиной, который живет в другой стране. Кроме того, Ник не обладал нужным капиталом для инвестирования в отношения. Со времен Селены.
Тогда отчего мысль переспать с Дарси и потом распрощаться с ней перестает его привлекать?
Они двигались навстречу друг другу очень медленно. Так медленно, как никогда раньше. Ник предполагал, что одна из причин – бывший жених Дарси, вот почему она так осторожна. Человек, который вроде бы любил ее, но пренебрегал ей и заставлял чувствовать себя ничтожной. Вспоминая тот разговор в ресторанчике, Ник признавал, что Дарси была болезненно честна, говоря о своих прошлых отношениях, а вот он напустил туману, когда речь зашла о Селене. Единственный секрет, который он раскрыл, что он скучает по брату.
Следует признать, что это стало сюрпризом для него самого. И все же он и наполовину не был так открыт с Дарси, как она с ним, и жалел об этом.
Тем не менее они с Дарси продолжали вести безопасную игру, флиртовали и потом отступали на два шага назад, ходили на цыпочках вокруг развороченных шахт своего прошлого. Безопасность. Осторожность. Только вот временами их флирт становился слишком уж жарким…
Ник, зевая, встал и отправился под холодный душ, потом побрел в кухню. Там он обнаружил Петроса. Нику удавалось избегать встречи с ним со времени того обеда у йайа.
– Ты что здесь делаешь?
– Мне нужна причина, чтобы зайти к родителям? А вот что здесь делаешь ты? У тебя вроде бы есть спальня в каком-то другом месте?
– Она сейчас занята.
Петрос улыбнулся:
– В точности моя ситуация.
– Кофе еще есть?
Ник показал на брики. Вот уже три десятилетия мать варила кофе в этой традиционной металлической посудине с длинной ручкой. У Ника дома тоже была такая. Только совсем чистенькая и сияющая – он ни разу ей не пользовался. Впрочем, то же самое можно было сказать и о кофемашинах – одна здесь, другая в Нью-Йорке. Интересно, что это может рассказать о нем, подумал Ник. Что он имеет жилье, но нигде не чувствует себя дома?
Петрос встал, налил кофе в чашку и поставил перед Ником.
– Спасибо, – сухо поблагодарил он. Соблазн встать и уйти был велик, но он все же остался.
– Видок у тебя, как будто ночь выдалась бурной. – Петрос ухмыльнулся.
Еще несколько лет назад такие добродушные поддразнивания были у братьев обычным делом. Ник не хотел скучать по ним. И по Петросу тоже. Но, как он уже признался Дарси и себе, скучал. Он отпил глоточек кофе. Очень крепкий. Очень сладкий. Так его всегда готовила мать, но это не слишком улучшило его настроение.
Поставив чашку, он проворчал:
– Раньше матрас не был таким комковатым.
Дело было вовсе не в матрасе, они оба знали это.
– Ты, оказывается, рыцарь. Никогда бы не подумал. Йайа даже прокомментировала это.
Ник хмыкнул и отпил еще кофе.
– Она уверена, что это знак, – продолжал Петрос.
– Йайа и ее знаки… – пробурчал Ник. – Для нее все – знаки.
– Но это правда? – Петрос больше не ухмылялся. – Ты действительно нашел в ней что-то… особенное?
Ник уставился в свой кофе:
– Дарси особенная.
– Серьезно?
– Это… сложно, – честно ответил Ник.
Уклончивый ответ. Но Петрос кивнул:
– Любовь всегда сложна.
– Ты-то наверняка знаешь! – вскинулся Ник.
Петрос не принял вызов. Вместо этого он сказал:
– Я рад за тебя. Мы все. Мама и йайа только об этом и говорят.
Это должно было успокоить Ника. Он ведь для того и пригласил Дарси на обед. Теперь до самой свадьбы им хватит разговоров о девушке Ника, и они оставят его в покое. Но он чувствовал себя не в своей тарелке.
– И что они говорят о Дарси? – спросил он.
– Они говорят не столько о ней, хотя она им определенно понравилась, сколько о том, что она сделала с тобой. Ты похож на себя прежнего. Мама и йайа счастливы, что ты кого-то нашел. И я тоже.
Эмоции захлестнули Ника. Он оттолкнул их все, кроме злости. Глядя в упор на брата, он едко спросил:
– Так что, мы теперь снова большая дружная семья? Ты считаешь, это возможно?
Петрос запнулся.
– Я на это надеюсь… я этого хочу.
– И ты всегда получаешь, что хочешь. Или забираешь, смотря по ситуации.
Петрос казался ошарашенным.
– Ты несправедлив.
– Справедливость, братец? – Ник вскочил, повышая голос. – Ты хочешь поговорить о справедливости?
Петрос тоже встал:
– Ты сделал выбор, Ник! Это ведь ты решил уехать из Греции, открыть бизнес в Нью-Йорке, вдалеке от семьи. Вдалеке от Селены!
– Зато ты остался здесь и сразу же предложил ей утешение и компанию!
Но Петрос не сдавался:
– Ты преследовал свою мечту и даже не поинтересовался, чего хотела бы она! Ты просто-напросто ждал, что она примет любое твое решение, что она бросит все и кинется за тобой.
Ник почувствовал угрызения совести. Неужели он и впрямь поступил именно так? На ум пришла Дарси. Она пожертвовала своей мечтой о писательстве ради жениха, занялась проверкой фактов в крошечном местном журнале. В конечном счете все, что она испытывала по этому поводу, – разочарование в себе и злость. Неужели то же самое Ник хотел сделать с Селеной? Если бы она последовала за ним в Нью-Йорк, что стало бы с их отношениями?
И оттого, что он не позаботился о той, которая смотрела на него из зеркала памяти, его тон был резок.
– Я не этого ждал, черт возьми!
– Тогда чего? – бросил Петрос. – Чего ты ждал?
Дарси, Селена, обе женщины были забыты. Ник видел только Петроса, своего брата и когда-то лучшего друга.
– Я не ждал, что ты предашь меня!
Он опустил кулак на стол с такой силой, что чашки подпрыгнули. Вот он, камень преткновения. Вот что Ник не мог преодолеть, хотя столько раз пытался.
– Когда я уезжал, я просил тебя присмотреть за Селеной ради меня. Я знал, что ей будет одиноко. Но я не думал…
Петрос вцепился в стол со своей стороны.
– Сколько раз я рассказывал тебе о том, как именно это произошло? Мы с Селеной не предавали тебя!
Братья сверлили друг друга взглядом через стол.
– Меня не волнует Селена. – Это правда, осознал вдруг Ник. С чувствами к его бывшей возлюбленной покончено. – Но ты! Ты же мой брат! Я тебе доверял!
– Я не сделал ничего такого, чтобы предать тебя или твое доверие. Бог свидетель! Я, как мог, боролся со своими чувствами к ней, а ведь я полюбил ее, еще когда мы были подростками! Ты знаешь, каково мне было, когда она выбрала тебя?
Ник моргнул. Он никогда об этом не задумывался. А стоило бы. Но все равно его гнев был сильнее озабоченности по поводу прошлых чувств Петроса.
– И ты свел со мной счеты. Так?
– Нет. – Петрос устал бороться с Ником. Он тяжело опустился на стул и тихо, медленно произнес: – Я люблю ее, всегда любил, но никогда и представить не мог… Я никогда не смел надеяться… Поверь, что-то началось между нами уже после того, как вы разъехались. И даже тогда мы оба пытались это отрицать.
Петрос провел рукой по волосам. В его глазах горели боль, разочарование и смирение.
– Но есть вещи, от которых не отмахнуться.
Дверь открылась, в кухню ворвалась мать. Ее лицо пылало, на нем читалась тревога.
– Что, во имя всего святого, тут происходит? Ваши крики слышали, наверное, даже на берегу!
– Ничего не происходит, – ответил Ник, чувствуя большее потрясение, нежели сам был готов признать. Он подошел к раковине и ополоснул чашку.
Когда он поднимался в комнату, то услышал снизу усталый голос Петроса:
– Он так и не может меня простить.
Дарси сидела за компьютером в кабинете Ника, когда послышался звук двигателя. Она улыбнулась, узнав мощный мотор "ягуара". Потом взглянула на часы и озадаченно нахмурилась. В Трикалу они собирались ехать только через два часа. А в полдень была назначена встреча с потенциальным покупателем "порше", за рулем которого был Ник в тот день, когда они с Дарси впервые встретились.
Неужели прошла всего только неделя? Трудно поверить, учитывая все, что случилось за последнее время. Действительно, всего за неделю жизнь Дарси перевернулась вверх дном. Из неуверенной в себе и разочаровавшейся невесты она превратилась в свободную женщину, смело идущую в будущее. И при этом чудесно проводила время. Спасибо за это Нику.
Дверь открылась без стука. Дарси повернулась, готовясь встретить Ника шуткой по поводу его нетерпения, но улыбка сбежала с ее губ, когда она увидела его расстроенное лицо.
– Готова ехать? – спросил он.
– Я… – Она бросила взгляд на экран компьютера, где были открыты несколько файлов. – Дашь мне еще пятнадцать минут? Мне нужно кое-что проверить и распечатать.
Он кивнул:
– Я буду на террасе.
Закончив с работой, она присоединилась к нему. Он был так погружен в себя, что даже не заметил, как она подошла. Когда она опустила руку на его плечо, он резко повернулся, словно не ожидал ее увидеть.
– Ник, все в порядке?
– Да. Конечно. – Но его темные, непроницаемые глаза и улыбка, тронувшая только уголок рта, говорили об обратном. – Продумываю нашу поездку.
После Трикалы они собирались на Метеоры, где забронировали на ночь отель. Несмотря на то что Дарси не просила его об этом, Ник взял отдельные номера и, разумеется, настоял на том, чтобы самому заплатить за них. На следующее утро их ждало посещение шести греческих православных монастырей, построенных на вершинах скал. Затем они планировали вернуться в Афины.
Дарси так ждала этой поездки. Но сейчас…
Она снова положила руку ему на плечо:
– Что стряслось? И пожалуйста, не отвечай "ничего". Я хочу помочь.
– Спасибо за участие. Но ты вряд ли поможешь.
– Ник!
– Поссорился утром с братом. – Он разочарованно махнул рукой. Сердце Дарси сжалось.
– Селена? – предположила она.
Ник отвернулся к морю. Дарси видела, как сжались его челюсти.
– Старая рана, так и не зажила, как следует, – он устало вздохнул, – и не знаю, заживет ли когда-нибудь.
– Иногда разговор с нейтральной стороной очень помогает. И мне говорили, что я хорошо умею слушать. – Когда он посмотрел на нее, она ободряюще улыбнулась.
Прошло не меньше минуты, прежде чем Ник снова заговорил:
– Я был страшно зол. И чувствовал, что имею право на эту злость.
– А теперь?
Он взъерошил волосы. Растрепанные, как и его чувства… Вслед за этим последовало ругательство. В том, что это именно ругательство, Дарси не сомневалась, хоть оно и было произнесено на греческом.
– Почему бы тебе не рассказать, что произошло между тобой и Селеной?
Может, сделав шаг назад, он сумеет шагнуть вперед.
– Селена и я встречались пару лет, когда я впервые поехал в Нью-Йорк. Мне тогда удалось скопить немного денег, а у дяди были кое-какие связи в Штатах. Я собирался посетить несколько аукционов, набраться знаний и опыта и потом вернуться в Афины и строить бизнес здесь.
– Но ты остался там.
– Не сразу. Со временем. Рынок классических автомобилей в Америке куда больше. Это имело смысл! – Менее убежденным голосом он добавил: – Селена думала иначе.
– Вы тогда были обручены?
Он покачал головой:
– Я так и не сделал ей предложения, но я думал, что все и без того понятно.
– И твой переезд в другую страну способствовал пониманию?
Он нахмурился:
– Она не хотела оставлять Афины.
– Конечно нет. Здесь все ей знакомо. Ты многого хотел от нее.
– Знаю. – Он прикрыл глаза. – Мы часто об этом спорили, пытаясь друг друга переубедить. Я пробовал найти выход. Лучшее, что я мог предложить, – компромисс: я бы приезжал в Грецию так часто, как только мог.
Ник пожал плечами.
– А она когда-нибудь приезжала в Нью-Йорк?
– Однажды. Как раз после того, как я обзавелся квартирой. Насколько сильно я полюбил Манхэттен, настолько же сильно она его возненавидела. И все же я убеждал себя, что со временем… – Он замолчал.
– А Петрос и Селена давно вместе?
– Официально они обручились в прошлом году. А начали встречаться за год до этого. Неофициально? Не знаю и знать не хочу, хотя оба уверяли меня, что, когда у них возникли отношения, меня уже давно не было на горизонте.
– Ты им не веришь?
– Не уверен, что верю. – Ник тяжело вздохнул.
Дарси посмотрела на гавань. Море казалось неподвижно-спокойным, как и Ник, но она представляла, как надвигается шторм, как вода покрывается сеткой ряби, как по ней бегут волны с белой пеной на гребне, грозя закружить и потопить легкую лодочку. Вот что, наверное, почувствовал Ник, вернувшись в Афины и обнаружив, что брат ухаживает за Селеной.
– Ты чувствуешь, что тебя предали.
– Петрос и я, мы – больше, чем братья. Между нами всего год разницы. Мы все делали вместе. Мы всегда были лучшими друзьями. Я доверял ему, как никому другому.
– Это еще больше усложняет ситуацию, – мягко сказала Дарси и погладила его по руке. – Ты потерял лучшего друга… и любимую женщину.
– Разве? – тихо переспросил Ник. Его темные глаза были полны боли. – Разве я на самом деле любил ее? Разве Тэд на самом деле любит тебя? Разве так проявляется любовь?
Дарси нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
– Истинная любовь дает больше, чем берет. Она не эгоистична.
Дарси вспомнила Первое послание апостола Павла к коринфянам. Она просила одну из сестер прочитать его на свадьбе. "Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует…"
– Тэд вел себя с тобой эгоистично. Судя по тому, что ты мне рассказала, себя, свои нужды и желания он выводил на первое место. И я вел себя не лучше с Селеной. Я ведь с самого начала знал, что ей не хочется в Америку. Я знал, что она хотела бы жить здесь – так, как она живет сейчас с Петросом.
– Ты сожалеешь? – осторожно спросила Дарси.
– Я причинил ей боль. Да, об этом я очень сожалею.
Но Дарси имела в виду другое, поэтому она попыталась снова:
– Осознавая сейчас все это, ты… ты хотел бы изменить что-нибудь?
– Я не могу переписать прошлое.
– А Тэд хочет, – произнесла она и только потом поняла, что сказала.
– Ты о чем?
– Ни о чем.
– Дарси…
– Он оставил мне несколько сообщений на телефоне. – Она передернула плечами.
– И?
– Никакого "и". Я просто говорю о том, что, даже если мы не можем переписать прошлое, мы можем испытывать сожаления. Так ты сожалеешь? – вернулась она к прежнему вопросу, страшась услышать ответ.
– Нет.
Но в его лице по-прежнему читалась такая боль, что она усомнилась. Возможно, он все еще любит Селену? Дарси почувствовала себя неуютно, с чего бы это? Она не претендовала на Ника. Она не имеет права быть для него особенной. Они не спали вместе, хотя Дарси признавала, что дело мало-помалу движется именно к этому. Но когда это случится, то случится непроизвольно. Будет потрясающий, но ни к чему не обязывающий секс. Так в чем же дело?
А в том, что Дарси боялась, сменить одного эмоционально недоступного мужчину на другого.
Глава 9
Ник сменил "ягуар" на "Порше-356" 1963 года, который был припаркован в гараже, и они двинулись в путь. Если в Трикале все пройдет по плану, "порше" у них купит клиент, а они уедут на родстере "остин-хили" 1956 года. В зависимости от состояния за него предполагалось скостить часть стоимости "порше". "Остин-хили" же станет следующей сделкой Ника.
Поездка до Трикалы заняла более трех часов. Ник казался полностью поглощенным дорогой, хотя Дарси и старалась развлечь его беседой. Когда они, наконец, оказались на месте, Дарси вздохнула с облегчением. Правда, до назначенной встречи с клиентом оставалось еще часа два.
– Мы можем пока погулять в старом центре города, – предложил Ник.
Она охотно согласилась: во-первых, это интересно, во-вторых, может, удастся улучшить настроение Ника.
Минут через пятнадцать Дарси уже обмахивалась журналом. Над Трикалой нависла жара, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Они зашли в кафе и заказали клиафу - прохладный напиток на основе апельсинового сока, как нельзя лучше утолявший жажду в такую духоту.
Освежившись, она, помимо своей воли, свернула к витрине соседнего магазина. Это было сильнее ее. Туфли, казалось, звали ее по имени.
– Может, зайдешь внутрь? – Впервые за весь день Ник по-настоящему улыбался.
– Ты рискуешь, предлагая мне это, – предупредила она.
– Пардон?
– Ни один мужчина в здравом уме не согласится добровольно запустить женщину в магазин.
Ник забрал у нее клиафу и допил через соломинку. Не сводя глаз с Дарси.
– У меня есть условие.
Несмотря на жару, по коже пробежал легкий озноб.
– Какое?
– Показываешь мне все, что будешь примерять.
Она взглянула на вожделенные туфли:
– Идет.
В обувном магазине было легко соблюдать условия игры. Но потом Ник потащил ее в магазин, который находился чуть дальше.
– Не забываем про сделку, – произнес он, показывая на витрину с нижним бельем.
– Это я не буду мерить, – твердо ответила Дарси, имея в виду бюстгальтеры. – А вот это, пожалуй, стоит… – Она кивнула на капри песочного цвета. – И это.
Ник коснулся мягкой бирюзовой ткани, из которой была сшита туника:
– Подходит к твоим глазам и фигуре.
Дарси старалась не смотреть на ценник. Плевать на то, сколько там осталось на карте. Чтобы раззадорить себя, она выбрала еще и белое платье а-ля Мэрилин Монро.