До недавнего времени она находилась под защитой вампира по имени Чарльз. Утверждать не стану, но сильно подозреваю, что бедная девочка расплачивалась с ним не только кровью. Я даже рада, что он погиб и, надеюсь, хоть немного страдал перед смертью. Хватит с Миранды подонков, жизнь у нее и так не сахар.
– Миранда! – позвала я, приблизившись к девушке. Она сидела непривычно тихо, в кои-то веки не плакала и не дрожала. Я даже синяков не заметила. – Эй, узнаешь меня?
– Конечно узнаю! Ты – Ева. – Голос Миранды звучал раздраженно, но вполне нормально. Вот так дела! – Тебе здесь не место.
Еще одна новость! С чего она взяла? Уж не видения ли подсказали?
– Увы, я уже здесь, – сказала я. – В чем дело?
– Они должны были найти мне вампира, – заявила Миранда таким тоном, словно это очевиднейший факт на свете.
Я не без любопытства взглянула на качков – пять человек, целая линия защиты, мышечной массы точно хватит!
– Почему именно они? – спросила я, а про себя задала другой вопрос: "С чего вдруг качки помогают такой, как Мир?"
Судя по таинственной улыбке, Миранда прочла мои мысли:
– Потому что за ними должок. Благодаря мне они разжились деньгами!
Боже милостивый, теперь все ясно! Подпольный тотализатор в Морганвилле процветает, хотя масштабы, конечно, небольшие, как и город. На что ставят в техасском захолустье? Разумеется, на футбол. Качки наварились с помощью ясновидения Миранды, и она попросила об ответной услуге. Только почему вампир? Странновато даже для Миранды.
– Почему именно Майкл? – спросила я.
– Конкретно его я не заказывала, – ответила Миранда. – Сам вызвался! Мне-то все равно кто, лишь бы превратил в вампира.
Хотелось переспросить, но не повторять же эту чушь!
– Мир, что ты такое говоришь? – прошептала я.
– Я хочу стать вампиром, поэтому кто-то из них должен мне помочь. Майкл вполне подойдет. Повторяю: мне не важно, кто именно укусит, главное, что после превращения я буду принцессой.
Нет, я все-таки ошиблась: Мир и впрям ненормальная.
Около пятидесяти лет морганвилльские вампиры не имели права создавать себе подобных. Амелия единственная сделала вампиром Майкла, и лишь ради того, чтобы спасти ему жизнь. Теперь ситуация изменилась: у людей больше прав, а законы гибкие и неоднозначные. Но становиться вампиром по собственному желанию?! Не понимаю, в чем кайф.
Зато Миранда явно видела и собиралась воплотить мечту в жизнь своим фирменным, идиотским способом. С моим бойфрендом!
Я повернулась к Майклу:
– Почему ты не отказался?
Майкл взглянул на футболистов. Качки из линии обороны выстроились между нами и дверью. Они притащили еще один ящик пива и, судя по виду, были не прочь начать рукопашную.
Идиоты! Майкл же фарш из них сделает!
– Я пытался, – ответил Майкл. – Миранда не слушает. Я не хотел никого обижать, но и оставить ее в таком состоянии не мог. Она не понимает, что просит… о невозможном.
– Я понимаю, о чем прошу! – парировала Миранда. – Все говорят, что я сопливая дурочка, но это не так. Я должна стать вампиром, мне Чарльз обещал!
Последняя фраза напоминала вопль первоклассницы, у которой отняли цветные карандаши. Готова спорить: Покровитель (чисто формально, а на деле, скорее, хищник-доитель) обещал ей луну с неба, лишь бы своего добиться. Господи, какая мерзость!
– Мир, сколько тебе, пятнадцать? Правила есть правила, и Майкл не может тебе помочь, даже если захочет. Несовершеннолетних запрещено делать вампирами. Ты ведь в курсе.
Миранда упрямо выпятила подбородок. Ей бы очень пошел костюм Клэр, которая по пути сюда объяснила мне, что далеко не все феи эфемерные милашки. Сейчас Миранда напоминала провидицу из страшной сказки.
– Мне плевать! – заявила она. – Кто-нибудь все равно превратит меня в вампира, уж я об этом позабочусь. И мои друзья тоже.
– Миранда, твои друзья ничего мне не сделают, – проговорил Майкл. Судя по тону, спорили они уже давно. – Я только из-за тебя здесь торчу!
– Потому что я совсем чокнутая? – с горечью спросила Миранда. Она подалась вперед, и на предплечьях мелькнули шрамы. К обоим локтям тянулись красные "зебры" – вены себе вскрывала. – Потому что я никчемная и жалкая?
– Нет, потому что ты совсем ребенок и я не брошу тебя здесь. Не оставлю с этими типами! – На качков Майкл даже не взглянул, но они догадались, о ком речь. Хмельное добродушие испарялось на глазах, некоторые даже бутылки отставили. – Думаешь, они по доброте душевной тебе помогают? Или потому, что ты им нравишься? Просто так, бескорыстно?
На лице Миранды мелькнуло искреннее удивление, но уже спустя секунду на лицо вернулась вызывающая гримаса.
– Они свое получили, – парировала Миранда. – Деньги выиграли!
– Ага, пьяные тупые футболисты – поборники справедливости! – подначила я. – Колитесь, парни, развлечься сегодня планировали? Пятеро вас и девушка?
Качки молчали. Вероятно, достаточно набрались, чтобы спустить мою колкость на тормозах.
– Она сказала, что не останется в долгу, если раздобудем ей вампира, – наконец промямлил один.
– Для справки: Миранде пятнадцать. И "не останется в долгу" для нее значит совсем другое, чем для тебя, дебил!
Как я разозлилась! На Миранду – за то, что вляпалась по самое некуда и нас втянула. На качков. На Майкла – за то, что не развернулся и не ушел. Хотя я понимала, почему он так поступил: уйти – значит бросить Миранду на растерзание волкам и летучим мышам. В общем, я злилась на весь мир.
– Мы уходим, – объявила я, схватила Миранду за тонкое исцарапанное запястье и рывком подняла на ноги.
Головной убор Клеопатры съехал набок, и Миранда, вырываясь из моих тисков, придерживала его свободной рукой. "Ни за что не выпущу! – думала я. – Веса и физической силы у меня куда больше, так что она здесь не останется. Никаких игр в вампиры и оргий с опасными клоунами!"
Стоило схватить Миранду за руку, как она притихла, но ее взгляд был красноречивее любых слов – пустой и одновременно сосредоточенный. Он означает видение, будущего или чего-то недоступного всем остальным. У меня волосы на затылке встали дыбом, прямо под капюшоном Женщины-кошки!
– Поздно, – глухим, замогильным голосом объявила Миранда.
Я затаила дыхание и повернулась к двери:
– Господи…
Дверь распахнулась с такой силой, что двое качков упали как подкошенные. На пороге стояли сразу трое вампиров. Первый – отрешенный мистер Рэнсом. Второй – мерзейший мистер Варгас, обладатель внешности актера немого кино и темперамента бешеной кобры, настоящий отброс вампирского общества (не понимаю, почему Оливер ему благоволит). Есть у тебя защитник или нет, с Варгасом надо держать ухо востро: он не прочь сначала укусить, а потом заплатить штраф. Тем не менее по-настоящему меня напугал лишь вампир номер три – мистер Пенниуэлл. Он появился в Морганвилле вместе с отцом Амелии, ужасным мистером Бишопом, и с тех пор никуда. Я знаю, он клялся Амелии вести себя примерно, но в его искренность я не верила ни секунды. Пенниуэлл по-настоящему стар и похож на бесчувственный манекен неопределенного пола. Его ледяной взгляд ощупал раздевалку, скользнул по качкам и остановился на трех "М" – Миранде, Майкле и мне.
– Мальчишки ваши! – бросил он Рэнсому и Варгасу.
Варгас улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.
– У меня идея получше! – объявил он и отодвинулся от двери. – Ну, сынки, бегите! Бегите, пока можете!
Качки живо смекнули: расклад изменился явно не в их пользу. Защитить Миранду или нас с Майклом никто из них не пожелал, что было вполне ожидаемо. Удивило другое: улепетывая навстречу ночному мраку, они не захватили свое пиво.
Варгас смотрел им вслед и комментировал:
– Двадцатиярдовая линия. Тридцатиярдовая. Сорокаярдовая. Центр поля. В игру вступает вторая команда!
Молниеносный старт – и он исчез. Захотелось крикнуть качкам: "Осторожно!" Но их уже было не спасти.
– Говорят, ты хочешь стать вампиром? – обратился Пенниуэлл к Миранде.
– Нет, она не хочет! – выпалила я, пока моя подруга не сморозила глупость. – Мир, мы отвезем тебя домой, ладно?
Пенниуэлл внушал такой ужас, что даже Мирандина романическая тяга к смерти улетучилась. Она нервно сглотнула и, вместо того чтобы вырваться, взяла меня за руку.
– Ладно, – проблеяла она. Интересно, что было в том видении? Вероятно, ничего хорошего. – Домой – это здорово!
– Боюсь, рановато, – охладил наш пыл Пенниуэлл и захлопнул дверь манежа. – Сперва нужно заплатить налог. Мне – за ложный вызов.
– Миранду трогать нельзя! – напомнила я. – Она несовершеннолетняя.
– Плюс к тому хронически недокормленная и пахнет отвратительно, отсюда чувствую. – Пенниуэлл втянул воздух, сморщил длинный нос, и его глаза вспыхнули красным. Теперь он сосредоточился на мне. – А вот ты… другое дело. Совершеннолетняя… Свеженькая…
– И думать забудьте! – прорычал Майкл.
Пенниуэлл едва взглянул в его сторону:
– Какая прелесть, щенок тявкает! Тише, не то молочные зубки повыбиваю!
Пенниуэлл нарочно провоцировал Майкла, но тот, в отличие от Шейна, на провокации не велся. Майкл молча заслонил нас с Мирандой собой.
Пенниуэлл оглядел его с головы до ног:
– Я не нарушаю ваши драгоценные правила. Ребенка кусать не стану. Я и соединяться с ней не буду!
Соединяться с ней? О чем это он? Гадкое предчувствие сбывалось. К тому же обещание не кусать и не соединяться на меня не распространялось. Глаза Пенниуэлла стали алыми; у Майкла такого отвратительного оттенка я ни разу не видела – все равно что смотреть на поверхность солнца.
– Тебе правда пора! – шепнула Миранда, стиснув мою ладонь. – Я серьезно. Сюда!
Она потащила меня вглубь раздевалки. Там в неприметном углу было открытое окно, через которое я еще с улицы услышала вопли подвыпивших качков.
Пенниуэлл мгновенно сообразил, что жертва ускользает. Он сделал шаг в сторону и стремительный выпад, но Майкл развернулся и перехватил его не просто в движении, а в воздухе! Они вцепились друг в друга, дважды перевернулись, упали на пол и покатились живым клубком. Я обернулась, затаив дыхание от страха за Майкла. Он молод и неопытен, а Пенниуэлл всегда играет наверняка.
У самого окна Миранда что-то подняла с полу. Мой сотовый! Я выхватила его, раскрыла и быстро набрала номер Шейна.
– Да! – ответил он. В трубке слышался стук – это качки, ни о чем не подозревающая часть команды, барабанили в окна моего седана. – Надеюсь, у тебя все тип-топ.
– Пора начинать операцию спасения! – объявила я и распахнула окно настежь.
– Я могу вежливо попросить футболистов передвинуть машины либо самостоятельно перепрыгнуть через бордюр. Что предпочитаешь?
– Хорош придуриваться! Мне осталось жить секунд десять, не дольше.
Шутки сразу кончились.
– Где ты?
– С южной стороны манежа. Нас трое. Шейн…
– Сейчас буду! – Шейн отсоединился.
Со стоянки донесся рев мотора и вопли качков, падающих с капота.
Я полезла в окно, но мою левую ногу будто сжали тисками, пригвоздив к месту. Обернувшись, я перехватила взгляд мистера Рэнсома. В его глазах полыхал серебряный огонь.
– Я же помощь привел! Опять что-то не так?
– Послушайте, сейчас не лучшее время… – начала я, но мистер Рэнсом намек не понял. Неудивительно! Рев мотора приближался с каждой секундой. Шейн ехал прямо по траве, безбожно терзая ее шинами. На стоянке заурчали моторы других автомобилей – это уезжали качки. Знали ли они, что половина их команды в этот самый момент состязается в скорости с вампиром? Хотелось верить, что у них в резерве есть хорошие игроки. Мистер Рэнсом ждал ответ. Я сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться. – Вызвать Пенниуэлла – не самая удачная мысль. Но главное не это, а то, что вы обо мне побеспокоились. Спасибо! Мне пора, не хочется становиться блюдом дня!
– Если бы приняла мою защиту, не пришлось бы ни о чем беспокоиться, – заявил Рэнсом и повернулся к Миранде.
Прежде чем он озвучил коммерческое предложение, которое бедная дурочка, вероятно, приняла бы, я отодвинулась чуть в сторону, окликнула Миранду и помогла ей вылезти во двор. Секундой позже в трех футах от окна остановился мой черный седан. Распахнулась задняя дверца, и Клэр затащила Миранду в салон. Со стороны все напоминало военную операцию, только роль камуфляжа сыграли махровый халат и розовые крылья.
Мистера Рэнсома явно обидело мое желание улизнуть, но он пожал плечами и отпустил.
– Майкл! – позвала я.
Он лежал на полу с окровавленным лицом. Пенниуэлл его одолел и, стоило мистеру Рэнсому отвернуться, бросился ко мне. Не тут-то было! Майкл бульдожьей хваткой вцепился старику в колени.
– Оружие! – крикнула я Шейну, который тотчас опустил окно и бросил мне металлический костыль.
Костыль был, разумеется, не простой, а железнодорожный, рельсовый. Шейн посеребрил его самостоятельно при помощи аквариума, аккумулятора и каких-то химикатов. Получилось очень надежное, практичное и многофункциональное антивампирское оружие. Мистер Пенниуэлл сбросил бульдога Майкла, повернулся ко мне и… получил по виску тупым концом серебряного костыля.
Серебро жжет вампиров, как каленое железо. Пенниуэлл взвыл, сжался в комок и пополз прочь, увидев, что я повернула костыль острым концом. Хлыст у меня складной – я нащупала кнопку левой рукой и расправила его, не забыв щелкнуть для острастки.
– Добавки хочешь? – поинтересовалась я, одарив Пенниуэлла ослепительной улыбкой. – Никому не позволено трогать моего бойфренда и лезть ко мне! Понял, урод кретинский?
Пенниуэлл разинул пасть и зарычал. Не старик, а сплошные глаза и зубы! Ага, плавали, знаем – типично вампирская острастка! Я смело встретила ледяной взгляд, а потом позвала:
– Майкл, ты цел?
Майкл поднялся и вытер рукавом окровавленный лоб. Как и я, он не сводил взгляда с Пенниуэлла.
– Угу, – кивнул он и мельком взглянул на меня. – Черт, Ева, очень круто!
– Что именно, хлыст?
– Нет, ты!
Я чуть не лопнула от гордости.
– Лезь в окно, льстец несчастный! – велела я Майклу. – Шейн бензин переводит!
Я не преувеличивала: мотор седана работал на полную мощность – так Шейн создавал звуковое сопровождение и добавлял происходящему огонька. "Только после вас" Майкл не вспомнил, наверное, потому, что я держала большой посеребренный костыль и не боялась им пользоваться. Он скользнул к окну, как бы невзначай задев меня рукой, и секунды через две спрыгнул на траву.
Я осталась наедине с Пенниуэллом – костыль уже не казался таким надежным, практичным и многофункциональным.
Мистер Рэнсом встал между нами с таким видом, словно только что вспомнил о нашем существовании.
– Уезжай! – велел он. – Скорее!
Я швырнула хлыст в окно, свободной рукой схватилась за раму и нырнула в ночную прохладу. Майкл поймал меня на лету, как перышко, и поставил на землю. До чего же было хорошо в его объятиях! Я взвизгнула, боясь, что задену его костылем. Посеребренный металл обжег Пенниуэлла, а Майклу будет еще больнее.
– Давай сюда! – Шейн засунул костыль под водительское сиденье. – Ну, что дальше? Свиданку устроите?
Как ни велик был соблазн, Майкл усадил меня в машину, захлопнул дверцу, и Шейн дал газу. Пару секунд седан буксовал, но потом сцепление восстановилось, и он по длинной дуге понесся мимо манежа к стоянке. Мы чуть не посбивали спешащих на тренировку футболистов!
Секунд через пять в свете фар возник Пенниуэлл. Неужели не уйдет с дороги?
– Не останавливайся! – крикнул Майкл, и Шейн раздраженно посмотрел на него в зеркало заднего вида:
– Вообще-то, я не первый день в Морганвилле. Честное слово!
Шейн нажал на газ. Лишь в самый последний момент Пенниуэлл отскочил в сторону, как матадор перед быком. Когда я оглянулась, он стоял и смотрел нам вслед. Я не отводила глаз, пока он не умчался в противоположном направлении за другой жертвой. Наблюдать дальше не хотелось.
– Останови! – срывающимся голосом попросил Майкл на полпути к дому.
– Нет! – отрезал Шейн.
Мы ехали по неблагополучному району, весьма почитаемому сомнительными личностями, в том числе вампирами.
Майкл распахнул дверцу, давая понять, что готов выпрыгнуть. Шейн тотчас наддал по тормозам, и седан замер под уличным фонарем. Майкл не дошел, а доковылял до заколоченного дома, уперся ладонями в кирпичную стену, и я увидела, что он дрожит.
– Майкл, вернись в машину! – закричала я. – Уже недалеко, дотерпишь!
– Нет, не дотерплю. – Майкл отошел от стены, и я разглядела, что глаза у него почти такие же алые и жуткие, как у Пенниуэлла. – Слишком проголодался. У меня времени в обрез.
"У нас тоже, – подумала я. – Если Пенниуэлл узнает, что мы остановились, в два счета догонит!"
– Майкл, только не сейчас! – вмешался Шейн. – Садись в машину, до больницы подброшу!
– Лучше пешком дойду, – покачал головой Майкл.
Нет, только не в таком состоянии!
Я выбралась из салона и подошла к нему.
– Остановиться сможешь? – решительно спросила я. Майкл растерянно заморгал. – Если скажу "стоп", ты остановишься?
– Ева…
– Только пугать не надо! – перебила я. – У меня есть то, что очень нужно тебе, просто хочу быть уверена, что ты сможешь остановиться.
Увидев страшные змеиные клыки, я подумала, что сморозила смертельно опасную глупость.
– Да, смогу, – заверил Майкл.
– Очень надеюсь.
– Знаешь… – Майкл явно не мог подобрать слов, а я боялась, что услышу что-нибудь очень-очень хорошее и в самый последний момент передумаю.
– Давай, пока я не передумала! – шепнула я.
Шейн что-то говорил. Похоже, мое решение ему не нравилось и времени действительно было в обрез, но ничего изменить я уже не могла. Майкл легонько сжал мое запястье и вонзил клыки в вену. Боль я не почувствовала, по крайней мере сильную, только сначала все казалось очень странным. Едва он приник губами к моей коже, я вся затрепетала. Ни головокружение, ни шум в ушах уже не казались странными.
– Остановись! – сосчитав до двадцати, попросила я.
Майкл остановился. Тотчас. Без вопросов.
Он зажал мою ранку большим пальцем и тщательно облизал губы. Его глаза снова стали голубыми – нормальными, настоящими, человеческими.
– Кровотечение прекратится примерно через минуту, – пообещал он и совсем другим тоном добавил: – Поверить не могу, что ты решилась.
– Почему? – Колени дрожали, только вряд ли виной тому было упавшее давление. – Почему бы мне не решиться? Ради тебя…
Майкл сжал меня в объятиях и поцеловал. Такой голод мне ближе и понятнее! Он прислонил меня к машине и целовал так, словно, если бы оторвался, настал бы конец света.
Идиллию прервал голос Шейна:
– Все, ребята, я уезжаю. Хотите – оставайтесь здесь. Совсем стыд потеряли!
Майкл лишь немного отстранился – наши губы соприкасались, хотя это уже был не поцелуй, – и тяжело вздохнул. В его вздохе слышалось все – и страх, и тоска, и разочарование.
– Прости! – шепнул он.
– За что? – улыбнулась я.
Майкл так и не убрал большой палец с моего запястья.
– За это, – ответил он, надавил чуть сильнее и показал мне ранку.
Кровь уже не текла.
Я замурлыкала и чмокнула его в губы.
– Перед тобой Женщина-кошка, – напомнила я. – А это – лишь царапина.