КАССЕТЫ
По понедельникам я мою полы. Завела сама себе жесткую дисциплину - в какой день что. Если времени много, кажется, что его на все хватит - и в результате ничего не делается. Надо структурировать - или все в один день, аврал, или хотя бы точно знать, что по понедельникам у тебя полы, по вторникам - плита и сантехника, по средам - стирка, по четвергам магазины, по пятницам… и так далее. Аврал хорошо, когда времени нет - а я вроде привыкла вторым способом, "землю попашет, попишет стихи". С утра, как примерная жена, встаю раньше мужа и готовлю ему завтрак. Потом провожу на работу, посижу немножко, выпью еще чаю, открываю все окна и принимаюсь за уборку. Потом с чувством выполненного долга привожу себя в порядок и сажусь за компьютер. Потом готовлю еду, обедаю, опять сажусь за компьютер - и так до бесконечности. Два раза в неделю хожу в бассейн. Иногда прошвырнусь за покупками - за новой майкой для себя, за новой рубашкой мужу, за косметикой - хотя вообще-то я не большой спец и не большой любитель, но меня вовремя научили, что так полагается, за новой книжкой.
За едой, помучившись какое-то время с рынками, я теперь езжу в "Ашан", опять же раз в неделю - наберу полную телегу и качу в выходу. Впрочем, теперь уже даже и сама не качу, теперь там есть специальные мальчики, они помогают складывать все в пакеты, отвозить до машины, грузить - и у меня уже есть собственный персональный мальчик, который ко мне всегда подходит, здоровается, улыбается, все делает - и получает на чай, конечно. Я леди, я как большая, замужняя женщина, я научилась давать на чай. А потом домой на такси.
Правда, первое время я все равно переживала - другие ездят по субботам с мужьями, оставляют их сторожить вещи, сдают в специальные комнаты, как детей - курить и играть в шахматы (у нас в Москве не знаю, есть ли такие, но во французском фильме видела), отчитывают и поучают, что лучше, что хуже, что дешевле, заставляют катать себя на колясках, валяют дурака - а я все время одна. Но, с другой стороны, это же тоже обязанность жены - ждать и терпеть, пока муж где-то там убивает мамонта. И я несу свое одиночество с достоинством - как само собой разумеющееся.
А вот полы я мыть не люблю. Лучше приготовить десять обедов, чем один раз вымыть пол. Пылесосить, гонять пыль тряпками, наливать ведро, доставать, отжимать, полоскать, сворачивать ковер, залезать под шкаф, пытаться пробраться под плинтус… Но приходится, ничего не поделаешь. Надо, Федя, надо. Хотя все равно через день на всем слой пыли. Хорошо хоть, теперь есть пылесосы. А то мама мне рассказывала когда-то, как у бабушки ее, когда она еще была маленькая, в деревне, мыли в доме полы - раз в две недели. Мыли, застилали весь дом суровым полотном, через неделю снимали - и полы опять чистые.
Интересно, что сказал бы Сережа, если бы я заставила его ходить по полотну? С пылесосом, с горячей водой, конечно, проще. Но все равно каждый раз приходится сжимать зубы. А теперь вот как раз понедельник, деваться некуда. Я повязала голову платком, надела рабочую майку, старые тапочки, поставила ведро под кран и поволокла пылесос в комнату. Просто "Тимур и его команда" - "а прохожие с улицы удивленно поглядывали на босоногую девчонку в красном сарафане, которая, стоя на подоконнике третьего этажа, смело протирала стекла распахнутых окон".
Управилась часа за два, все практически вылизала и села отдыхать - а потом еще несколько рубашек погладить и можно к компьютеру. Устала. Вчера поздно вернулись - ездили в гости, к Борису. Борька хороший, он из всех Сережиных друзей больше других мне нравится. Они вместе учились в институте и работают теперь вместе; Сережа его к себе позвал, когда место освободилось. У них в конторе уже все практически женатые, один Борька холостой остался - и вечеринки у него холостяцкие, веселые, даже если только мы вдвоем приезжаем. Но обычно бывает еще кто-то, два-три человека - вчера вот была девушка Оля. Оля мне понравилась - и поскольку никого, кроме Оли, Борька не приглашал, и поскольку он был явно в ударе, что называется, и совершенно без пошлости, хотя надо сказать, за ним вообще этого не водится, но вчера он был просто как-то совершенно идеален - весь светился и летел вперед, - по совокупности мне показалось, что намечается что-то серьезное.
Я только рада буду - хотя из эгоистических соображений мне жаль потерять Борьку. Кто знает, как все переменится, если у него будет жена, какие порядки она заведет, в кого его превратит. Я, хоть и мало людей видела, объективно мало, все-таки успела заметить, как все меняются, когда жена или муж берут их в оборот. Ну, наличие мужа, может быть, влияет и не так сильно - это я по себе сужу да по Светке, но по Светке судить нельзя, она сильная личность, а себя я не вижу со стороны, а вот наличие жены совершенно точно меняет мужчину.
Опять же, сужу не по себе - у нас в семье сильная личность муж, куда мне до Сергея, переделывать его жизнь, но исподволь - исподволь женщина, конечно же, влияет. Она покупает занавески, покупает рубашки, накрывает на стол, выбирает обои - конструирует мужской мир. И через двадцать лет оказывается, что никакого его мира там нет - там мир его жены. Потому, наверное, и держатся все эти семьи, где любовь давно уже прошла, но живут - мужчина не может снять с себя женщину, как кожу. И потому, наверно, свекровь не может пережить сам факт существования невестки - она видит, как меняется ее сын.
Со свекровью мне, кстати, тоже повезло - но не за счет какой-то большой близости, а скорее удаленности: она очень спокойно перенесла Сережину женитьбу, даже, пожалуй, холодно, и никогда ни во что не вмешивалась. У меня такое ощущение, что ей все равно. Я не представляю, что было бы, например, будь у нас дети - не представляю ее в роли бабушки. Вероятно, она была бы из тех, что пишут внукам открытки и дарят подарки на Рождество - западный вариант. Сейчас я ее вижу два, от силы - три раза в год. Сережа, конечно, чаще - он ездит к родителям регулярно, но без меня. И я тоже обычно к маме одна езжу. Хотя моя-то, конечно, совсем другая. Ну, не совсем, но почти. Но моя была бы настоящей, классической бабушкой.
А теперь надо потянуться, напрячь все тело, а потом резко расслабиться, сбросить усталость - тоже научили когда-то - и идти гладить. Вот только еще пакет остался - выворотила из-за шкафа, стоял в углу, на полу за Сережиным рабочим столом, и успел уже тоже покрыться пылью - я туда в прошлый понедельник не залезала, лень было. Пыль стереть - и назад, наверное, поставить. Хотя назад, пожалуй, не надо - убрать к Сереже в ящик, чтобы пыль больше не собирал. Любовь к порядку, приобретенная за годы супружества, меня когда-нибудь погубит.
Есть такая сказка - про Синюю бороду. У одного герцога было семь жен, и все они умирали загадочной смертью, и каждой новой жене он давал ключи от всех комнат и просил не открывать одну, только одну. Любопытная жена, разумеется, открывала дверь в эту комнату - и тогда уже ничего не оставалось делать, приходилось убивать жену. Что там было внутри - те самые любопытные жены или еще что-то, я не помню.
Я была наказана за свое любопытство. Черт знает на самом деле, за что я была наказана. Может быть, за то, что когда-то познакомилась с Сережей на остановке. Может быть, за то, что так быстро согласилась выйти за него замуж. Может быть, за то, что приняла условия игры и не пошла работать. Я наказана за то, что хотела выйти замуж и вышла - вот за что. Говорят же, что Бог наказывает людей тем, что исполняет их желания.
Я стерла пыль с этого несчастного пакета и попыталась упихать его в ящик. Ящики в Сережином столе никогда не запирались, из верхнего я сама часто брала то карандаш, то ручку, то бумагу, если нужно - там лежал Сережин диплом, старые пропуска, загранпаспорт, фотографии, мои документы - там не было ничего секретного, я сто раз туда лазила по его же просьбе и там было много свободного места. А пакет был не очень большой. Но когда я попыталась ящик закрыть это мне все-таки не удалось. И тогда я полезла внутрь, в пакет, чтобы распределить там все как-нибудь по-другому, чтоб он стал плоским - там было что-то прямоугольное, книги, наверное.
Внутри были кассеты. Фирменные, в ярких обложках. Какие-то боевики, три штуки, и один нормальный фильм - "Почтальон всегда звонит дважды", с Джеком Николсоном. Столько слышала, но никогда не видела. С Сережиной стороны это, конечно, свинство - мог бы сказать, что принес, он же знает, что я люблю хорошее кино. Принести принес, а сказать забыл. А может, это вообще не его, может, оставил у него кто-нибудь, тем более что в наборе с боевиками Николсон смотрелся странно - и не надо было мне лезть внутрь. Но раз уж я его нашла - грех было не посмотреть. Я всегда стараюсь смотреть фильмы с Сережей - ну, один раз можно, один раз прощу себе. Рубашки подождут, компьютер тоже подождет - мне просто не очень хотелось возвращаться к компьютеру, ничего хорошего там меня не ждало, ничего не вытанцовывалось, нужны были свежие впечатления.
Пойду, получу порцию свежих впечатлений - тихо, чисто, пусто, все убрано, можно лечь прямо на ковре, прислониться к дивану, и в холодильнике есть пиво, и почему бы не позволить себе пива после трудов? Дети не плачут, суп не выкипает, муж с работы придет еще очень не скоро. Сколько можно себя дисциплинировать, в конце концов?
До ковра я дойти не успела - опустилась на диван, да так и сидела там. В руке у меня была бутылка с пивом, открытая, пиво в какой-то момент пролилось, я автоматически посмотрела - куда, автоматически вспомнила сцену из "Красоты по-американски", когда она кричит мужу: "Ты испортишь кушетку!" Хороший фильм. То, что я увидела, было гораздо хуже.
Никакого Николсона на этой кассете не было. Я включила - и сразу пошло действие, без титров. Это было порно. Это было домашнее порно. Это было порно с Сережей.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Я досмотрела первую кассету до конца молча, не двигаясь. Потом встала, перемотала на начало, посмотрела еще пять минут, выключила и пошла в душ. Потом вернулась и посмотрела все остальные.
Это была какая-то незнакомая квартира, на всех кассетах одна и та же, большая комната с очень большим диваном, огромным, покрытым голубыми простынями квадратом - то, что раньше называлось "сексодром". Кроме дивана, почти ничего не было видно - камера стояла на одной точке. На стенах какие-то картинки, небольшие, маленькие корзиночки с засушенными цветами в паре мест - кто-то постарался, задекорировал (это Сережа так говорит: "задекорировал"; когда я услышала от него это слово первый раз, резануло - потом привыкла). И мощная лампа в углу - чтобы кровать было хорошо видно, и еще, судя по всему, есть лампы. А больше ничего не разглядеть, разве что край занавески.
Дверь, в которую входят и выходят, находилась где-то за камерой - в какой-то момент Сережа там, на пленке, встал и пошел явно к двери, прямо на камеру, голый. Член стал надвигаться на меня, во весь экран, я поняла, что меня сейчас стошнит, и закрыла глаза. Ощущение было, что он меня изнасиловал. Потом наконец я заставила себя посмотреть на экран снова - Сергея там не было, женщина лежала на кровати одна и, кажется, плакала. А может, это плакала я.
Комната на всех кассетах была одна и та же. Женщины были разные.
Я все время старалась найти объяснение. Оправдание. Понять - значит простить. Самое абсурдное объяснение, в какой-то момент пришедшее мне в голову - что это действительно было порно, заказной фильм. Что Сережа так деньги зарабатывал. Для меня.
Крайняя степень бреда. Этого быть не могло - но вот даже до этого я додумалась, настолько мне хотелось оправдать. Во что бы то ни стало. Мне было нужно оправдание - потому что, как ни смешно, я не хотела думать о нем плохо. Я это когда-то поняла, еще давно: думаешь о человеке плохо - он становится плохим, думаешь хорошо - становится хорошим. Даже если на самом деле он сколько угодно плох - но, пока ты думаешь о нем хорошо, пока ты сам пытаешься найти в нем хорошее, все что угодно - тебе легче. А тебе-то ведь в сущности ничего больше и не надо, ты ищешь комфорта. Любой ценой.
Я думала, конечно, о том, что у него могут быть любовницы. Ну не девочка же я, в конце концов. То есть я думала, что я должна быть готова к этому, так скажем. Иногда думала. Это прозвучит очень цинично, но мне не хотелось, чтобы меня застали врасплох. И вот, все равно застали - потому что не удалось мне приучить себя к этой мысли, не очень-то видно я старалась.
Мы живем вместе уже пять лет, у нас нет детей, есть женщины красивее меня, он все время на работе, почти меня не видит - а там множество людей, ездит в командировки, ходит по офисам, пьет на этих чертовых корпоративных вечеринках, которые я не люблю и не таскаюсь туда за ним хвостом, да и не принято всегда таскаться.
Я не ревнива. Черт знает, почему я не ревнива - я его любила, я радовалась тому, что есть, я знала, что все можно разрушить одним движением, что нельзя следить, нельзя не доверять - проще доверять, опять же. Наверное, именно потому, что я заранее была готова что-то простить - не знала что, но что-то, что-нибудь - наверное, от этого мне казалось, что ничего не было.
Мужчина не может не смотреть на женщин, иначе он не мужчина, это нормально - не хотела же я быть замужем за человеком в футляре! Сергей никогда не выглядел бабником, никогда не вел себя как бабник, никогда не говорил как бабник, хотя, конечно, он оценивал женщин, спокойно говорил мне иногда о чьих-то достоинствах. Редко, но говорил.
И у него на первом месте была работа - он работал с утра до ночи, приезжал вымотанный, я понимала, что он занят мужским делом, я радовалась, что он цельный, целеустремленный, что не жалуется и не говорит "пропади все пропадом", что его занятие дает ему стержень, необходимый для жизни - мне так казалось. И мне казалось, что он меня любит и что никого, кроме меня, у него нет. Дура, конечно.
Случайную измену я бы простила. Мне кажется, что простила бы, я почти уверена, что простила бы. Любовницу - даже любовницу я бы простила - я же сама думала, не завести ли мне любовника? Я не знаю, что бы я делала, как бы себя вела, как реагировала - но подсознательно, на уровне подкорки я понимала, что это возможно. Если бы я узнала, что у него связь с какой-то женщиной, я бы переживала, я лезла бы на стену - но я бы вспомнила свои собственные мысли, подумала бы, что сама была не далека от этого.
В конце концов, мало ли что может случиться. Это я поняла еще тогда, в двенадцать лет, на даче, когда слушала разговоры отцовских друзей. Я хотела быть хорошей женой - в обязанности хорошей жены входит понимать. Я очень хотела быть хорошей женой.
Я не знаю, что бы я делала, если бы он сказал мне, что любит другую женщину - наверное, ушла бы. Когда нет детей, когда не надо потом всю жизнь оправдываться - зачем мучить и мучиться? Я думала так всегда. Да нет, вранье, ничего я не думала, это все теория - просто мне в голову не приходило, что Сережа, сдержанный, очень сдержанный в изъявлениях чувств, может кого-то безумно полюбить. Хотя меня же он полюбил. Я всегда считала, что он полюбил меня и женился на мне, потому что любит меня, и живет со мной, потому что со мной ему хорошо. И мне хорошо с ним. И я люблю его.
Если бы он полюбил другую женщину. Если бы он завел любовницу. Если бы у него была случайная пьяная ночь с его сотрудницей, случайный роман в командировке, случайная поездка на такси с кем-то - черт знает, как это бывает на самом деле. Сейчас мне кажется, что все было бы лучше, что я все бы пережила. Потому что то, что я видела, не укладывалось у меня в голове. У меня не укладывалась в голове эта комната, эта съемка, эти женщины, которых было много, которых он снимал, снимал, как он их трахает, как он их имеет, как он…
У меня не было ощущения, что он их любит, вот в чем дело. Если бы я увидела страсть, счастье, нежность - я рыдала бы, каталась бы по полу, разбила бы телевизор, выскочила из дому и бежала куда глаза глядят или выбросилась бы из окна - но не сидела бы тупо, не смотрела бы почти спокойно на все это. Он имел их грубо, скучно, деловито, как будто это была работа, как будто это была случка скота, как животное.
Я смотрела и думала - а у нас с ним тоже так было? Вот так, вот так и вот так… Так же? Если так же, то мне надо пойти и немедленно себя уничтожить, потому что такой скотиной, такой свиньей, таким куском мяса, которое скучно валяет по постели этот человек, я быть не хотела. Мне казалось, что у нас было не так.
Я на несколько секунд представила, что эта камера стоит в нашей спальне, что там такая же лампа, такая же кровать, что я лежу там голая и пытаюсь прикрыться простыней, как прикрывалась одна из женщин - наверное, она видела камеру, камеру никто не прятал - и приходит Сережа, откидывает простыню, берет меня в руки, поворачивает, закидывает ногу… Тут меня чуть не стошнило еще раз, я встала и пошла в спальню, проверять. Конечно, никакой камеры там не было.
Последняя зацепка, которая у меня оставалась - сексуальные фантазии. Мы живем в просвещенный век, нас научили, нам объяснили все, нам сказали, что не надо бояться, что это очень важно - и правда, важно, и правда, не надо бояться, правда… Может быть, ему это было надо, он не мог без этого, он не мог позволить себе быть собой со мной, с которой он прожил - нет, не всю жизнь, не то, он не прожил со мной всю жизнь, это я с ним прожила всю жизнь, это я не могла позволить себе, не важно, не об этом сейчас, не обо мне - и я же смотрела "Горькую луну", в конце концов! Я должна была позаботиться об этом сама, подумать об этом сама. Хотя почему должна? Ничего я никому не должна.
Вариант с сексуальными фантазиями отпал сам собой. Может быть, таковы его сексуальные фантазии. Очень может быть. Но если это и есть то, чего он хочет - то я этого не хочу. И он прав - этого я не могла бы ему дать. Я ничего не хочу, мне не нужно ничего от него и я не могу дать ему ничего. После всего того, что я увидела, мысль о том, что он может дотронуться до меня, была мне отвратительна. Меня передергивало в самом буквальном смысле, стоило подумать об этом. И дело было не в женщинах. На женщин, по большому счету, мне было наплевать. Тем более что они были какие-то - невыразительные. И несчастные. Дело было в Сереже. И это было что-то чудовищное, и слов к этому не находилось. Никаких.
Я перебрала все варианты и поняла, что одного только, только одного не могу понять: зачем он снимал все это? Этого именно я не понимаю и никогда не пойму.
Я не была хорошей женой. Я ничего не знала о своем муже, и меня это устраивало.
СЕРЕЖА
Он позвонил в дверь в половине десятого. Часы висели у нас в гостиной на стене, я всегда смотрела на часы, когда он звонил, и сейчас посмотрела - он вернулся даже довольно рано, бывало и позже. Он всегда звонил, хотя у него были ключи - хотел, чтобы я сама ему открывала. Надо было вставать - я сидела на полу уже несколько часов, в темноте, только красная лампочка горела на панели телевизора - у меня затекли ноги, и я не могла сдвинуться с места.
- Ты чего так долго не открывала? Уснула, что ли? Я уже собирался по телефону звонить.
А вот что говорить сейчас, я не знала. Взяла у него портфель, поставила на пол. Он стал снимать куртку.
- Ты спишь, что ли? Чего молчишь? А чего в темноте сидела?
Он прошел на кухню, зажег там свет. Я пошла за ним. Села у стола. Ну не знаю я, что говорят в таких случаях.
- Да что с тобой такое? Заболела?
- Нет.