- Она утверждает, что начинает слабеть.
Грэхем бессильно выругался.
- И что, по ее мнению, я должен делать?!
- Мама говорит, что это, мол, ее последнее желание.
- Джо, я тебя умоляю! Только не теперь, хорошо?
- Знаю. Просто хотел предупредить тебя на всякий случай. Мама уже поговаривает, что зря ты, дескать, расстался с Меган.
В этом тоже не было ничего нового.
- Да при чем тут Меган, черт побери? Мы с Меган расстались, и конец. О чем тут вообще говорить?! - разозлился Грэхем. - Проклятье, Джо, ну хоть ты бы напомнил ей, что я женат на Аманде! И если у меня вообще когда-нибудь будут дети, то только от Аманды! Эй, прости, мне звонят! - соврал он. Но он чувствовал, что уже просто не в состоянии обсуждать эту тему дальше. - Я потом тебе перезвоню, хорошо?
Бросив телефон на сиденье, Грэхем погрузился в мрачное молчание. Слава Всевышнему, этот проклятый день наконец закончен. Одного только он не понимал - для чего Аманде понадобилось мучить его, заставив томиться в неведении? Даже если она до сих пор еще ни в чем не уверена, все равно могла бы позвонить и сказать хоть несколько слов. Ей же известно, что он ждет.
Съехав с шоссе, он двинулся по дороге, которую уже знал как свои пять пальцев, и в этом было что-то успокаивающее. Ему нравился Вудли, нравилось, как городские дороги причудливо петляют и карабкаются вверх и вниз по склонам зеленых холмов. Карта города, по мнению Грэхема, походила на дерево - отходящий от скоростного шоссе могучий ствол упирался раскидистой кроной в самое основание холма, разветвляясь надвое и оставляя позади себя городские здания, офисы и магазины, усыпавшие его, словно листья, и тянулся дальше, где молодые побеги его заканчивались аккуратными особнячками наподобие того, где жили они с Амандой.
Ни одна дорога в Вудли не граничила с пустырем. Вдоль каждой росли или сосны, буки, ели, клены, березы, или дубы. Миновав поворот, Грэхем залюбовался целым лугом красного триллиума. Немного дальше радовали глаз желтые лилии, а за ними горделиво высились горные лавры, все сплошь усыпанные белыми бутонами. Не каждый заметил бы посреди всего этого пышного великолепия скромную аризему, чьи темнобордовые венчики почти терялись в тени дороги, но только не Грэхем. Ему было достаточно одного беглого взгляда, чтобы отличить папоротник-адиантум от папоротника-орляка или, скажем, лишайник - от мха или плауна.
А в здешних лесах можно было встретить и те и другие. Грэхем даже немного гордился этим. Его родной город, где по-прежнему жила его семья, лежал всего лишь в пятидесяти милях к югу, но два эти города, казалось, существовали в разных мирах. Тот, где он жил сейчас, населяли те, кто мечтал тут жить. Для Грэхема Вудли стал воплощением мечты.
Точнее сказать, частично. Но они с Амандой изо всех сил старались, чтобы их мечты в полной мере стали явью, и если дома его ждут хорошие новости, то он возблагодарит судьбу за то, что она привела его сюда. Для тех, кто хотел найти самое подходящее место, чтобы растить детей, лучше Вудли нечего было и искать.
Центр его располагался у подножия холма. Три городские улицы, с тянувшимися вдоль них рядами стройных буков, деревянными скамейками и витринами магазинов, выглядели живописно даже зимой, когда утопали в снегу, что же говорить сейчас, когда на дворе стоял май? Воздух был напоен сладкими и терпкими ароматами - из булочной доносился запах горячих булочек с корицей, из кафе - дразнящий аромат свежеподжаренного мяса, из кондитерской - шоколада и фруктов. В боковых улочках и переулках десятками толпились крохотные кафе и ресторанчики, владельцы которых спешили удовлетворить аппетит постоянно растущего населения города. Однако главным храмом чревоугодия, бесспорно, оставалась центральная аптека-закусочная с ее шикарным залом, где, рассевшись за блестящими металлическими столиками, можно было не только позавтракать, но и пообедать и поужинать, зимой - в застекленном патио, а летом - на свежем воздухе. Чуть дальше, за художественной галереей и антикварной лавкой, находился книжный магазин, до отказа забитый книгами, - казалось бы, чего еще желать чадолюбивым родителям, у которых глаза разбегаются от великого множества красочных томиков с детскими сказками? Было тут и немало магазинов модной мужской и женской одежды, и еще одна аптека-закусочная, чей владелец был настолько внимателен к своим покупателем, что не поленился устроить в ней отдел готовых лекарств, и магазин фототоваров, и компьютерный центр, и даже - подумать только! - самую настоящую чайную!
Кое-какие из этих магазинов занимали все два этажа целиком, что, по мнению отцов города, было пределом для подобных заведений. Но куда чаще вторые этажи зданий занимали офисы адвокатов, врачей и дизайнеров интерьеров. Офис Грэхема располагался над магазином хозяйственных принадлежностей.
Сейчас он не стал заезжать на работу. Не остановился он и возле самого большого в Вудли супермаркета, хотя в любое другое время непременно завернул бы туда, чтобы порадовать Аманду миндальными орешками в шоколаде. Аманда их просто обожала.
Но сегодня у него было не то настроение, чтобы беззаботно болтать со знакомыми, что неизбежно пришлось бы делать, загляни он в супермаркет. И потом, если честно, Грэхем был страшно зол на Аманду - ну разве трудно было позвонить? Ведь он же с ума сходит от беспокойства, и ей это отлично известно. Но причина его злости была не только в этом. В какой-то степени это объяснялось и тем, что она так долго не могла забеременеть.
Поймав себя на этой подленькой мысли, Грэхем похолодел. Он знал, что это несправедливо, но ничего не мог с собой поделать, и от этого чувствовал себя виноватым.
Может быть, именно поэтому он непринужденно закинул руку на спинку соседнего сиденья и принялся беззаботно насвистывать, словно желая доказать самому себе, что все отлично - словом, никаких проблем!
* * *
Тупое оцепенение, охватившее Аманду, как только она узнала, что все ее надежды рухнули, понемногу прошло, и на нее с новой силой навалилось отчаяние. Итак, ребенка не будет. Снова все пошло прахом. Ей отказано в этом счастье. Она чувствовала себя опустошенной и усталой. Черная тоска охватила ее.
В этот раз они с Грэхемом были особенно осторожны, боясь даже словом намекнуть на то, чего они ждут, чтобы не сглазить. И все же не могли удержаться, чтобы не договориться повесить на рождественскую елку носок - о самом дорогом подарке не было сказано ни слова - или о том, что нужно непременно купить что-то новое, чтобы отпраздновать канун Нового года. И только однажды рискнули заговорить об этом - когда смеялись, представляя себе, насколько легче будет им выдерживать праздничный бедлам, неизбежный всегда, когда многочисленные представители клана О’Лири съезжались вместе, когда у них самих будет ребенок.
Вытащив из волос черепаховую заколку, она помотала головой, позволив им рассыпаться по плечам, и попыталась успокоиться, переключившись на что-нибудь приятное. Слава богу, ей есть за что быть благодарной судьбе, щедро одарившей ее тем, о чем мечтают сотни других и чего у них никогда не будет. Начнем с того, что у нее есть потрясающий дом в чудесной местности, можно сказать - почти в лесу, а вокруг полным-полно приятных людей - идеальное место, чтобы растить детей.
Только вот детей нет… и не предвидится.
Но зато у нее трое чудесных соседей, двое из которых за это время успели превратиться в близких друзей. Третья из них, молодая вдова Бена, сторонилась их, предпочитая оставаться одной. Зато другие с лихвой компенсировали это бесконечными соседскими визитам через задний двор, коктейлями на свежем воздухе позади дома, осенними вечеринками, когда все дружно жгли опавшие листья, и воскресными пирушками зимой. И это не считая еще бесконечной женской болтовни по телефону или посиделок на крылечке, а также тусовок в бассейне Коттеров.
Такие разговоры - прекрасное лекарство. Можно попробовать хоть сейчас. Все ее приятельницы откровенно завидовали ей, поскольку ни одной из них не удалось добиться в жизни большего, чем Аманде. Такой карьеры не сделала ни одна. Карен трудилась как лошадь, не получая взамен ни денег, ни даже особого уважения. В отличие от нее Джорджия хоть и зарабатывала кучу денег, но, так как ей часто приходилось уезжать из города, видела семью всего два-три дня в неделю.
Аманда зарабатывала не так уж много, но зато она сделала блестящую карьеру, и деньги тут, согласитесь, не самое главное. И потом, она просто любила свою работу - не говоря уже о том, что ее все устраивало. От ее дома до школы было не больше десяти минут езды. А когда у нее будет ребенок, вовсе не обязательно сидеть там все дни напролет - она вполне могла бы остаться там на должности консультанта-психолога, сама определять свою нагрузку, принимать ребят у себя дома, когда ей захочется. Небольшой офис над гаражом имел отдельный вход. Если у них с Грэхемом будут дети, он чудесно подойдет для ее целей.
Она даже машиной обзавелась в расчете на будущих детей - внедорожником, который в полной мере соответствовал положению, занимаемому ими в обществе Вудли. Правда, с момента его выпуска прошло уже четыре года, и он потихоньку начал сдавать. За последние пару месяцев им пришлось поменять в нем аккумулятор, подвеску и всю инжекторную систему целиком. Они с Грэхемом уже поговаривали о том, не сменить ли им машину, но месяц за месяцем проходили в бесплодных ожиданиях, а теперь это и вовсе казалось им глупым.
Она свернула с дороги на проселочную, с обеих сторон окруженную густым пролеском, и машина радостно зафыркала, когда вдали показался их дом.
Знакомого грузовичка Грэхема нигде не было видно.
Еще до конца не отдавая себе отчета в том, что она чувствует по этому поводу, Аманда опустила оба окна и зажмурилась, чувствуя, как ворвавшийся внутрь теплый воздух треплет ей волосы. Наступил май, и все вокруг как будто стремилось пробудиться к жизни. Разом зазеленевшую на лужайках траву один раз уже успели подстричь, отчего лужайки, как это всегда бывает, казались полосатыми, а в воздухе повис стойкий запах влажной зелени. Огромные, развесистые дубы, еще пару недель назад жалобно вздымавшие к небу корявые голые ветки, уже успели выбросить почки и издалека казались окутанными нежным светло-зеленым флером. Белоствольные березы последовали их примеру и казались застенчивыми невестами в белых платьях. Крокусы распустились и уже успели отцвести, впрочем, так же как и форзиция с ее ярко-желтыми цветами на голых ветках, зато по-прежнему пышно цвели нарциссы, а кое-где уже раскрылись тюльпаны. На каждой ступеньке крыльца стояли горшки, в которых красовались лилии, и хотя полностью распуститься они должны были только где-то через неделю, но даже сейчас, полуоткрытые, они наполняли воздух своим нежным благоуханием.
Свернув на дорожку к дому, Аманда полной грудью вдохнула напоенный весенними ароматами воздух. Весну она всегда любила больше всего - царившая вокруг свежесть, какая-то первозданная чистота, ощущение, что повсюду зарождается новая жизнь, пьянили Аманду.
Зарождается новая жизнь… Свернув перед домом, Аманда остановилась, поставила машину на "ручник" и задумалась. Ведь живут же многие без детей, и что? Многие ее приятельницы с самого начала заявили, что материнство - это не для них, и при этом были, по-видимому, совершенно довольны своей жизнью. Беда была в том, что она-то как раз хотела иметь детей, да только все как-то не получалось, и она не понимала почему. Как это несправедливо, подумала Аманда.
Может, это наказание за то, что она так стремилась сделать карьеру? За то, что не спешила расстаться с девичьей фамилией? Или ее вина в том, что она так долго откладывала материнство? Конечно, десять лет назад все, возможно, было бы куда проще, но в двадцать пять лет Аманда чувствовала, что просто не готова еще стать матерью. Она ведь даже не была тогда знакома с Грэхемом. А Грэхем поистине стоил того, чтобы его ждали, - Аманда до сих пор свято верила в это.
А вот ее собственная мать отнюдь не разделяла ее мнения. Больше того - она считала, что генетические различия между ними столь велики, что именно это мешает зачатию. Грэхем - высоченный, ширококостный, мощный, с зелеными, как у русалки, глазами. И Аманда - хрупкая, миниатюрная, кареглазая. Грэхем со своими прямыми, почти черными волосами здорово смахивал на индейца. А светлые локоны Аманды делали ее похожей на дорогую куклу. У Грэхема было семеро братьев. Аманда росла единственным ребенком в семье. Он был атлетически сложен, Аманда же и с возрастом оставалась хрупкой, как тростинка.
Сама Аманда вечно отмахивалась от матери, в глубине души считая это просто аристократическим чванством, плодом ее разгулявшегося воображения. Но боль, терзавшая ее все эти годы, не становилась от этого меньше. А на этот раз они почти уверили себя, что все получится. Можно себе представить, как расстроится Грэхем, вздохнула она.
Надо было все-таки позвонить ему. Тем более что некоторые вещи куда легче сказать по телефону, чем в лицо. Да, нужно было позвонить и выложить ему все. Сказать, что тоже очень расстроена. Признаться в очередной своей неудаче.
Впрочем, не поздно позвонить и сейчас, спохватилась Аманда. Но у нее рука не поднималась взять телефон.
Проклиная себя за трусость, она окончательно пала духом. Время шло. Посидев еще немного в машине, Аманда наконец взяла валявшуюся на сиденье сумочку и собралась выйти, когда какое-то движение в зеркальце заднего вида внезапно заставило ее обернуться. Это была вдова Бена, Гретхен Танненволд, расхаживавшая между только что разбитыми клумбами. Осенью она возилась в саду с утра до позднего вечера, сажая и пересаживая бесчисленные луковицы, и при этом ни разу не повернулась в сторону соседей, словно давая понять, что предпочитает оставаться одна, а они, мол, как хотят. Все попытки с их стороны завязать дружбу были встречены достаточно вежливо, однако без большого энтузиазма. Даже Аманда, с ее опытом и умением быстро расположить к себе любого, потерпела неудачу. Сделан пару попыток завязать приятельские отношения с молодой вдовой и убедившись, что Гретхен не любительница поболтать, Аманда отстала, только наивно удивлялась про себя, как это добродушный, разговорчивый Бен, считавшийся рубахой-парнем, умудрился выбрать в жены полную свою противоположность?
Впрочем, по-человечески это как раз нетрудно понять, вздохнула она. Гретхен была чуть ли не вдвое моложе Бена. И к тому же полной противоположностью его первой жены, Джун. Вероятно, стараясь излечиться от тоски по ней, бедняга Бен решил коренным образом перекроить всю свою жизнь.
Его соседи мужчины, как водится, отнеслись к этому с пониманием.
- Видели бы вы их вместе! Она чуть ли не молится на него, честное слово, - объявил Расс Лэнг, в душе которого Гретхен, похоже, задела романтическую струнку. - Ха! Кому из мужчин это не понравилось бы?
Леланд Коттер высказался на этот счет куда более откровенно:
- Может, он просто влюбился в нее по уши? Черт, она ведь красотка!
Грэхем высказал предположение, что Бена подкупила кипучая энергия Гретхен.
- Она то и дело таскает Бена то в горы, то на теннис. Они теперь постоянно путешествуют. А с Джун у них была очень тихая жизнь. Гретхен открыла перед ним совсем другой мир.
Женщины, в отличие от мужчин, были куда менее снисходительны. Понаблюдав за соседями, они единодушно решили, что если Бена манила возможность заполучить в постель молодую и красивую женщину, то Гретхен скорее всего манили деньги Бена. Каждый из них получил свое.
Конечно, некоторые основания для этого, вероятно, были. Однако это не объясняло, почему Гретхен после смерти Бена упорно остается жить здесь. Аманда ни минуты не сомневалась, что та поспешит продать дом, забрать деньги и убраться отсюда. Но Гретхен осталась. Вот и сейчас она копалась в саду, в своей короткой, обтягивающей юбке и таком же пуловере больше похожая на совсем еще юную девушку-подростка, чем на женщину, которой уже перевалило за тридцать.
Как странно… Аманда присмотрелась повнимательнее. Ей вдруг показалось, что обтягивающая одежда не скрывает выпирающий животик. Может, Гретхен беременна?
Неприятно пораженная этой мыслью, Аманда до отказа вывернула шею, разглядывая соседку через заднее стекло машины. Пришлось немного подождать, прежде чем Гретхен повернулась в профиль. Так оно и есть! Точно - округлившийся живот! Вот это да! Аманда застыла, точно пригвожденная к месту. Вот так номер, думала она. Бен скончался почти год назад, стало быть, он тут ни при чем. Но ведь Гретхен со времени его смерти практически не выходила из дома. Она жила затворницей, нигде не бывала и уж точно не бегала на свидания, иначе они наверняка заметили бы это. Насколько знала Аманда, единственными мужчинами, кто время от времени бывал у нее в доме, были водопроводчик, садовник и электромонтер. А также - по той или иной причине - Расс Лэнг, Ли Коттер и… и Грэхем.
Глава 2
Аманда так и сидела вполоборота, таращась через заднее стекло машины, когда из-под деревьев вывернул знакомый грузовичок Грэхема. Тут же забыв о соседке и волнующей тайне, которая ее окружала, она открыла дверь и выбралась из машины.
Грэхем небрежно развалился, придерживая руль одной рукой и выставив другую в окно. Когда они только познакомились, у него была другая машина, "мустанг" с откидным верхом, и Аманду еще тогда поразило, каким чертовски привлекательным он выглядит в ней, загорелый, с развевающимися по ветру волосами. Что-то дрогнуло в ее сердце при этом воспоминании, и ее вновь потянуло к нему. Потом она вдруг вспомнила, что ей сейчас придется сказать, и ноги у нее словно налились свинцом, а голова вдруг стала пустой и легкой.
Грэхем, свернув к дому, слегка сбросил скорость и приветственно поднял левую руку, здороваясь с Гретхен, та резко вскинула голову и проводила его взглядом. Машина въехала в ворота и остановилась в двух шагах от Аманды.
Оставив дверцу открытой, та обошла машину и направилась к грузовичку. И все это время она чувствовала на своем лице его пристальный взгляд. Вопросительный вначале, он почти сразу же стал жестким, словно он обо всем догадался без слов. Лицо Грэхема потемнело. Не выходя из машины, он откинулся на сиденье и молча ждал Аманду.
- Значит, у тебя начались месячные…
Она была благодарна ему за то, что он избавил ее от тягостной необходимости сказать это самой.
- Да. Полчаса назад.
- Ты уверена? Может, это так… случайность?
Аманда устало покачала головой. Нет, это была не случайность. Кроме того, низ живота у нее ныл знакомой, тупой болью.
- Может, стоит проверить на всякий случай?
- Не стоит. И так все ясно. Только зря тратить время.
Он опустил голову. Прошло какое-то время. Потом тяжелый вздох вырвался из его груди, и Грэхем взялся за ручку двери, собираясь выйти. Чувствуя, как глаза застилают слезы, Аманда повернулась и побрела к своей машине за сумкой. К тому времени, как она, закрыв машину, прошла по мощеной дорожке к навесу между домом и гаражом, Грэхем уже был там - прислонившись к перилам, он разглядывал задний двор с таким видом, словно видел его в первый раз. В свое время Грэхем лично спланировал его, и все здесь, до последнего куста, было посажено его руками. Он благоговейно ухаживал за двориком. Даже сейчас лужайка за домом сверкала и переливалась всеми оттенками зелени.