- Во всем мире не хватит перекиси, чтобы превратить тебя в блондинку!
- А что, если попытаться получить рыжий цвет? - лукаво прищурилась Керри. - Тогда я стану неукротимой дикаркой из "Коннектикутского янки"!
Лия поставила на стол жареную камбалу.
- Ты станешь огородным пугалом, моя крошка! Уж лучше сразу побрейся наголо.
Керри содрогнулась от притворного ужаса, а Кейт прыснула и тайком сунула псу кусок рыбы.
Лия наконец тоже уселась за стол и дала волю ехидству:
- Лысой ты уж точно станешь, если будешь торговать на базаре! Думаешь, почему все торговки носят платки? Да потому что у них от холода повылезали все волосы, милочка!
Девушки покатились со смеху. Разговор переключился с облысения и вытравления волос на спор о том, брать ли Бонзо на пикник в Фолкстон, а если брать, то включать ли его в сборную по крикету. За шуточками и смехом время пролетело незаметно.
- Уже почти шесть, - с сожалением сказала Кейт и встала. - Спасибо за угощение, миссис Зингер, мне пора.
- Я тоже пойду, бабушка, - спохватилась Керри. - Мейвис просила меня посидеть с Билли, и я хочу удостовериться, что она его выкупала и накормила.
Снимая с вешалки в прихожей свой жакет, Кейт спросила:
- Мне зайти за тобой завтра, как обычно? Или поедешь с родителями на оптовый рынок ни свет ни заря?
- Ты шутишь! Это после того, как я дотемна буду нянчить племянника? Раньше восьми я не встану.
Девушки вышли на улицу: крыльцо Мейвис пустовало.
- Наверное, пошла укладывать мальчика спать, - оптимистично предположила Кейт.
- Или устала лущить бобы и села выпить чаю и покурить, - наморщила носик Керри. - Не понимаю, как ее терпит Тед! Папа говорит, что за такие муки его следовало бы причислить к лику святых.
Альберт Дженнингс был очень доволен, что уравновешенный и обеспеченный молодой человек, работающий докером в порту, избавил его от головной боли за суматошную дочку.
- Ну, до завтра, - проговорила Кейт, когда они подошли к воротам дворика Мейвис.
- Можешь не завтракать, - предупредила Керри. - Отец сказал, что у нас избыток вишни, так что наедимся за день до отвала.
Дженнингс раньше всегда сулил девочкам бесплатное угощение, когда хотел заманить их на рынок. И даже теперь, когда они повзрослели и стали получать плату за свою работу, прежняя приманка безошибочно срабатывала.
Керри пошла по дорожке к дому Ломэксов, а Кейт вдела палец в петлю под воротничком жакета и, перекинув его через плечо, побрела вдоль площади. В этот вечерний час на ней воцарялась особая атмосфера. Мужчины возвращались домой с работы, а вокруг уличных фонарей собиралась детвора, чтобы поиграть после ужина в крестики-нолики, попрыгать через скакалку или затеять "классы". Женщины использовали это время для ухода за кустарником и цветами.
Из садика, мимо которого проходила Кейт, послышался слабый, но приятный женский голос:
- Какой чудесный сегодня вечерок, не правда ли? Идеальные условия для общения с дорогими нашим сердцам усопшими! Воздух просто насыщен их голосами!
Кейт остановилась и вгляделась в кусты белой розы высотой в человеческий рост: две тонкие женские руки, пораженные ревматизмом, раздвинули усыпанные цветами ветки, и показалась блаженно улыбающаяся мисс Эмили Хеллиуэлл, гадалка и ясновидящая.
- Сегодня после обеда я общалась с Шопеном! - выдохнула она. - Какая жалость, что его именем не назван ни один сорт роз! Это такой замечательный человек! По-моему, в его честь следует назвать растение золотистого оттенка, полученное, к примеру, от скрещивания "Звезды Персии" с "Сиянием Дижона"! Вы так не считаете?
Привыкшая к эксцентричным выходкам мисс Хеллиуэлл, Кейт серьезно ответила, что, на ее взгляд, это самый подходящий гибрид - великий композитор был бы им очень доволен.
Огромный раскормленный кот бесшумно подкрался к девушке и стал тереться об нее, распушив хвост. Кейт наклонилась и почесала ему шею.
- Фауст сегодня чересчур расшалился, - посетовала хозяйка. - Он гоняется за птичками, что огорчает мою сестру.
Кейт пробормотала сожаление, зная, что прикованная болезнью к кровати мисс Эстер Хеллиуэлл находит единственное утешение в созерцании сада из окна.
- Может быть, зайдете и поговорите с ней? - с надеждой спросила мисс Эмили. - Днем нас посещал мистер Ниббс, а сестра рада любому гостю! Я заварю чай…
- Извините, мисс Хеллиуэлл, никак не смогу, - вздохнула Кейт. - Я навещу вас завтра, когда буду возвращаться с рынка.
- Добрый вечер, леди! - раздался голос Дэниела Коллинза-старшего, одетого, как обычно, в замасленную спецовку и с газетой под мышкой. - Читали, что вытворяет этот Гитлер? Хватает всех, кто ему не по нраву, и швыряет в концентрационный лагерь! Возмутительное сумасбродство! Странные люди эти немцы.
- Гитлер австриец, а не немец, мистер Коллинз, - деревянным голосом заметила Кейт.
- Кто бы он ни был, он настоящий душегуб! - воскликнул Коллинз. - Мисс Хеллиуэлл, а вам не кажется, что пора слегка подрезать этот куст? Он разросся, как репейник!
Пока хозяйка розы возмущалась по поводу нападок на ее любимицу, Кейт потихоньку удалилась, размышляя по пути к дому, почему Гитлер всех так беспокоит.
Спустя час, поставив перед отцом на стол тарелку с дымящимся картофельным пюре и вареными сосисками, Кейт посетовала:
- Сперва мисс Годфри, потом мистер Коллинз!
Карл Фойт криво усмехнулся и потянулся за соевым соусом.
- Этого следовало ожидать! Статьи о новых порядках в Германии вот уже месяц как не сходят с первых полос газет. Сначала всех переполошило известие, что германское гражданство будет отныне даваться только тем, кто вступил в нацистскую партию. Потом вышел указ о смертной казни за ввоз в страну запрещенной нацистами литературы. Нормальным людям трудно смириться с такими идиотскими законами! Вот все и судачат, что же еще натворит Гитлер.
Усевшись напротив отца, Кейт отхлебнула горячего чаю из большой чашки. Помолчав немного, она сказала:
- Но больше всего меня поразило, как люди говорят о Гитлере, папа! Особенно удивила меня мисс Годфри. Мне показалось, будто она полагает, что каждого немца будут считать сторонником нового режима только из-за его национальности!
Карл Фойт вскинул брови над очками без оправы:
- В самом деле? Она так и сказала?
- Ну, не совсем так, - пожала плечами Кейт, - но смысл ее слов именно такой.
Карл подцепил вилкой сосиску.
- По-моему, ты неверно истолковала ее высказывание. Ты слишком чувствительна, моя дорогая. Ну кому из нормальных людей, знающих меня уже столько лет, взбредет в голову назвать меня сторонником нацистского режима?
Такая мысль явно была бы абсурдной, и Кейт успокоилась.
- Я понимаю, папа! - просияла она. - Но она все равно разговаривала со мной как-то странно.
- Я с ней сам поговорю, дочка, если у тебя от этого полегчает на сердце. - Карл не стал делиться с Кейт своими соображениями: какой смысл пугать девушку, рожденную в Англии, возможными осложнениями из-за ее немецких предков?
Он доел сосиски и поблагодарил дочь за вкусный ужин. Кейт встала, чтобы отнести грязные тарелки в раковину.
- Ты пойдешь сегодня в "Лебедь", папа? - спросила она, думая уже не о разговоре с мисс Годфри, а о собрании в пабе по поводу ежегодного пикника в Фолкстоне.
- Да, сегодня мы должны решить, когда именно пройдет это мероприятие, - кивнул отец; постоянный члси организационного комитета. - Дэниел Коллинз предлагает перенести его с выходного на другой день, когда в Фолкстоне не будет так многолюдно.
- Хорошая идея, но не поздновато ли менять дату праздника? Ведь уже июль!
Она поставила грязную посуду в тазик с теплой мыльной водой.
- Предпоследние выходные августа всех устраивают, кроме Ниббса. Он готов закрыть свой магазинчик в последний понедельник августа - все равно праздник, но лишний нерабочий день в этом же месяце его разорит.
Карл встал со стула, взял объемистый потрепанный портфель, извлек из него несколько тетрадей и положил их на видное место - просмотреть, вернувшись с собрания.
- Что еще за чудеса? - удивленно вскинула брови Кейт. - Ведь занятий не будет до самого сентября!
- Для школьников, но не для педагогов, - усмехнулся Карл. Он поцеловал дочь в щеку. - Пока, дорогая! Вернусь часикам к девяти.
Отец ушел. Кейт вытерла руки полотенцем и пошла в комнату. На подлокотнике кресла лежал томик Джона Б. Пристли, роман "Добрые товарищи". Кейт взяла книгу и вышла на крыльцо. Шел уже восьмой час, но было еще тепло, пахло цветами из их и соседнего сада. Кейт присела на ступеньку и начала читать, но вскоре ее отвлек сосед, мистер Ниббс, который направлялся на то же собрание, что и отец. Потом ей засвидетельствовал почтение Чарли Робсон, прогуливающийся с немецкой овчаркой вдоль площади.
Кейт захлопнула книгу, положила ее на колени и проводила взглядом собаку и ее хозяина: они, очевидно, пошли к вересковой пустоши. Кейт пожалела, что не вызвалась погулять с Бонзо. Но теперь было уже поздно, и она закрыла глаза и стала наслаждаться густым ароматом гвоздик мисс Годфри и слушать отдаленный шум газонокосилки, ритмичный и успокаивающий.
- Приятный вечерок, не правда ли? - окликнула Кейт Хетти Коллинз, мать Дэнни Коллинза. Она шла с хозяйственной сумкой, набитой свежесрезанными цветами душистого горошка и лилий, в церковь Святого Марка. - В такую славную пору приятно осознавать, что на небесах есть Бог и в мире все спокойно.
- Вы правы, миссис Коллинз, - улыбнулась Кейт. - А я сегодня окончила школу и в сентябре поступлю в училище секретарей.
- Вот и слава Богу, моя милая! А мой Дэнни записался в армию. Правда, на героя-победителя он и в своем мундире совсем не похож. Как я вам обоим завидую, деточки! У вас еще вся жизнь впереди. Ну, я, пожалуй, пойду! Что-то я с тобой заболталась, а ведь еще нужно приготовить букеты к завтрашней свадьбе. Пока!
- Пока! - помахала ей рукой Кейт, лишь теперь вспомнив, что упоминание о Боге на небесах и покое в мире ей встречалось в стихотворении Роберта Браунинга. Да, миссис Коллинз права: впереди у нее еще целая взрослая жизнь, полная волшебных приключений.
Кейт снова зажмурилась, размечтавшись о грядущих чудесных событиях. Отец, вернувшись домой, обнаружил, что она сладко спит на крыльце, положив голову на колени.
Глава 2
Август 1936 года
- Ты не считаешь, что участвовать в поездке в Фолкстон в этом году нам не стоит? По-моему, это ниже нашего достоинства. Я хочу сказать, что вряд ли нам удастся расслабиться, если все организует твой отец и там будут и мои предки с бабулей, и Мейвис с детьми и мужем.
Керри критически взглянула на свое отражение в трюмо, пытаясь понять, идет ли ей новое платье с накладными плечами, которое она сшила из пурпурного крепдешина с помощью Кейт.
- Миссис Коллинз сказала, что Дэнни надеется получить на эти выходные увольнение, - коварно заметила подруга, покрывая когти зловещим кровавым лаком. - Он тоже хочет участвовать в пикнике.
Керри вскинула брови, изображая оскорбленную невинность.
- На что ты намекаешь? - спросила она, отлично понимая, к чему клонит Кейт. - Если бы ты сказала, что там будет король Эдуард, я, возможно, и соблазнилась бы.
Кейт тщательно докрасила последний ноготь и холодно напомнила:
- Ты не замужем и не американка, так что с ним тебе ничего не светит!
Керри снова переключилась на платье.
- По-моему, эти рукава с буфами делают меня похожей на корову!
- На корову ты совсем не похожа, и платье тебе к лицу, - честно сказала Кейт.
Керри сделала пируэт, и подол платья закрутился вокруг ее стройных ножек.
- Неужели все слухи о нем - правда? - любуясь собой в зеркале, спросила Кейт. - Как ты считаешь, он действительно хочет жениться на миссис Симпсон?
- Это просто невозможно! - покачала головой подруга. - По-моему, в конце концов наш король женится на принцессе Фредерике или на принцессе Александрине-Луизе.
Керри отвернулась от трюмо.
- А кто они, собственно говоря, такие? - спросила она и упала ничком на кровать. - Чем они прославились?
Кейт потрясла пальцами в воздухе, чтобы поскорее высох лак на ногтях. С тех пор как два года назад она окончила школу секретарей и начала работать машинисткой в одной из контор в Сити, Керри смотрела на нее как на кладезь мудрости.
- Принцесса Фредерика - внучка германского кайзера, а принцесса Александрина-Луиза - третья дочь принца датского Харольда, - покорно объяснила Кейт.
- По-моему, без королевы-немки мы вполне бы обошлись! А вдруг она захочет пригласить на свадьбу Гитлера! Да, раз уж мы заговорили о нем, угадай, какая у меня умопомрачительная новость!
Керри перевернулась на бок и подперла подбородок кулаком.
- У нас будет жить еврейка-беженка! Она внучка одной старой бабушкиной подруги, еще девушкой уехавшей в Дрезден и сорок лет не дававшей о себе знать. И вот недавно, ни с того ни с сего, наша бабуля получила через Красный Крест письмо от администрации люцернского лагеря для еврейских беженцев, умудрившихся переправиться через озеро в Швейцарию. Оказывается, там находится внучка той ее старой знакомой, и ее заботливая бабушка дала представителю Красного Креста наш адрес в надежде, что ее подруга-англичанка поможет бедняжке получить британскую въездную визу.
- И как же поступила Лия? - вытаращила глаза Кейт. Керри хитро ухмыльнулась.
- Она заставила моего папашу написать в министерство внутренних дел письмо, в котором он гарантирует Кристине Франк жилье и работу в случае, если ей разрешат въехать в Англию. Ему пришлось написать больше прошений, чем он написал писем за всю свою жизнь, пока девушке наконец не дали визу.
- По-моему, это чудесно! - восхищенно воскликнула Кейт.
- Здорово, правда? - кивнула Керри, светясь от гордости. - Ей отвели бывшую комнату Мейвис, а работать она будет у отца. Мама говорит, что скоро он станет заправским рыночным магнатом.
- Мистер Ниббс побагровеет от злости, - хихикнула Кейт. - Вчера вечером он жаловался моему отцу, что даже мисс Хеллиуэлл ходит на рынок за большей частью продуктов.
- И будет поступать так и впредь, - самодовольно добавила Керри. - Папа поощряет ее энтузиазм бесплатными бракованными овощами и фруктами.
Из раскрытого окна донеслись громкие голоса мисс Годфри и миссис Коллинз. Они говорили о предстоящей благотворительной акции.
- Кстати, о мисс Хеллиуэлл. На следующей ярмарке она будет гадать всем желающим по руке. Может, и нам обратиться к ней? Узнаем свою судьбу. Любопытно, сколько она берет за услуги? - спросила Кейт.
- Понятия не имею, - отозвалась Керри. - Думаю, сколько дадут. - Она вытянула руку и растопырила пальцы. - Интересно, что можно увидеть на ладони? А может она предсказать, выйду ли я за высокого красавца брюнета с набитым деньгами бумажником?
- По-моему, твой суженый - бедный рыжеволосый солдат ростом пять футов и девять дюймов, - рассмеялась Кейт.
Керри швырнула в нее подушку: описание в точности соответствовало Дэнни Коллинзу.
- Никогда не выйду за того, кого знаю с пеленок! - Она села и спустила с кровати ноги. - Мне нужен кто-то особенный, такой, который поразит меня своей мужской красотой!
- Только вряд ли он вскоре здесь объявится. - Кейт скептически усмехнулась.
- Но в конце концов он меня найдет, - без особой уверенности возразила Керри. - Может быть, мисс Хеллиуэлл предскажет, когда это случится и что ему сейчас мешает встретиться со мной. Давай сходим к ней завтра вечерком?
Кейт кивнула: ей тоже не терпелось узнать свое будущее. Керри встала и взяла сумочку.
- Ты куда? К зубному врачу?
- Да, - кивнула Керри. - Да поможет мне Бог добраться до его кабинета хотя бы с третьей попытки.
Когда Керри ушла, Кейт отправилась разыскивать отца. Она нашла его в саду за домом: нахлобучив соломенную шляпу, он бережно высаживал проросшие семена брюссельской капусты на тщательно подготовленную грядку. Кейт присела на низенький заборчик, отделявший огород от парника, и сказала:
- Представляешь, папа, Дженнингсы хотят приютить у себя еврейку-беженку из Германии! Она внучка подружки бабушки Керри.
- В самом деле? - Карл сдвинул шляпу на затылок. - Что ж, это очень великодушный и гуманный поступок! А подруга миссис Зингер и ее дочь тоже приедут в Англию?
Длинная коса Кейт упала вперед, она откинула ее на место и не без удивления сказала:
- Я ее об этом не спрашивала, а сама Керри о них даже не обмолвилась. Так или иначе, свободных комнат у Дженнингсов больше нет. - Кейт внимательно взглянула на отца и вскрикнула, пронзенная догадкой: - Но ведь они могли бы жить у нас, папа!
- Разумеется, могли бы, - сказал Карл, отряхивая старые плисовые штаны. - И будь твоя мать жива, она бы их обязательно пригласила. В любом случае мы с тобой можем принять семью беженцев из Германии, пусть и не подругу бабушки Керри.
Отец и дочь замолчали: Карл - задумавшись о покойной жене, Кейт - о рано ушедшей из жизни маме.
Ее родители познакомились при любопытных обстоятельствах. Карл в ту пору был военнопленным и работал на ферме в Кенте. Ее хозяин нанимал на сезон сбора хмеля лондонцев. И Анна была среди тех обитателей рабочего Ист-Энда, для которых две недели труда в деревне казались отдыхом. Она приехала на ферму, чтобы сменить обстановку и подработать. Родители Анны поначалу без энтузиазма восприняли известие о том, что их единственная дочь встречается с немцем. Но когда старики поняли, что их дочь всерьез влюблена в Карла, они отнеслись к нему радушно и не обделяли своим вниманием до самой смерти, постигшей обоих за год до рождения Кейт.
Улыбка покинула лицо Карла: вспомнилась зима 1919-го, когда после смерти Анны от воспаления легких он остался один с двухлетней дочерью. С той поры они с Кейт так и жили вдвоем, и Карл не собирался этого менять.
Заметив в его глазах грусть, Кейт подумала, что отец, должно быть, болезненно переживает кошмар, происходящий в Германии, и, порывисто подбежав к нему, крепко обняла. Карл редко вспоминал родину, он ничем не отличался от исконного англичанина: с удовольствием копался в саду и на огороде, увлекался игрой в крикет и даже стал капитаном местной команды, любил поболтать с приятелями в пабе после работы.
- Как хорошо, что ты не вернулся в Германию, когда вы с мамой поженились! - воскликнула Кейт, уткнувшись лицом в отцовский джемпер, который связала ему ко дню рождения. - А ведь ты, наверное, хотел уехать на родину, и тогда я родилась бы в Германии и мы с тобой жили бы теперь там.
- Как же я мог увезти твою маму в страну, где не любят англичан? - Карл нежно погладил золотистые волосы дочери. - Мои родители тогда уже умерли, родственников не осталось, так зачем же мне было ехать в Германию? Здесь, в Англии, я нашел все, что нужно человеку для счастья. - Глаза его потемнели, он помолчал и добавил: - Сейчас, спустя многие годы, я рад, что избрал этот путь. Да, я воевал за Германию, но не по собственной воле - меня заставили. Знаешь, доченька, я ненавижу войну. По своим убеждениям я пацифист, а в Германии давно уже нет для них места.