На другой день он проснулся раньше всех и заметил что–то болтающееся за стеклом. Зотов осторожно встал, чтобы не разбудить жену, оделся и вышел на улицу. Перед окном, повешенная за шею, болталась кукла, одетая в костюм жениха. Мужчина влез на завалинку и сорвал игрушку. На груди у нее была записка: "С тобой будет тоже самое". Сверху заметил в крапиве вторую куклу, одетую в белое платье. Видимо она оборвалась. Сергей вытащил ее: вся грудь невесты была залита красной краской. Он хотел спрятать куклы, чтобы потом потихоньку сжечь, но окно вдруг распахнулось. Выглянула растрепанная голова Женьки. Она спокойно взглянула на игрушки в руках мужа и уверенно сказала:
- Это мои дядьки сделали. Братья мамы. Я эти куклы у них в домах видела не раз. Брось их и иди ко мне.
Зотов усмехнулся:
- Я тебе еще не надоел?
Женька рассмеялась и промычала, покачав головой из стороны в сторону:
- Не-а!
На третий день Сергей повез молодую жену и Ольховских в Кострому. Нелли Николаевна "пилила" мужа за то, что перебрал накануне перцовой настойки и всю ночь не давал ей спать, бегая во двор через каждые полчаса. Николай Степанович в долгу не оставался и спрашивал про вкус вишневой наливочки. Деканша наконец расхохоталась:
- Ох уж эта хитрая Петровна! Подливает и подливает, ну я потихоньку и нализалась. Сергей Иванович, а вы ее сами делали?
- Сам. В прошлом году вишни очень много было. Я сделал шесть десятилитровых бутылей. Словно чувствовал!
- Извините за любопытство, на свадьбе все шестьдесят литров выпили?
- Тридцати не осилили! Я вам в подарок захватил трехлитровую банку наливки. Если не возражаете, конечно.
- Да такой наливкой можно самых взыскательных гостей потчевать!
Зотовы подвезли Николая Степановича с женой к дому. Декан подошел к Сергею и протянул ему листочек:
- Если будет надобность во мне, вот телефон. Звоните, не стесняйтесь. Женечку на практику я планирую взять в свою группу. Она, как я думаю, станет очень хорошим врачом. Я ведь по профессии хирург и до сих пор оперирую.
Нелли Николаевна тоже не осталась в стороне:
- Мы прекрасно провели время у вас. Давно уже так не отдыхала! Передайте Петровне, чтобы приезжала ко мне в гости. Я тоже найду, чем ее напоить! Хочу попросить вас, Сергей Иванович. Не могли бы вы передать через Женю рецепт вашей наливки?
Зотов улыбнулся:
- Передам.
Он вручил жене декана банку с наливкой, попрощался с Ольховскими и повез жену к общежитию. Не успели подъехать, как на крыльце появились все многочисленные жильцы во главе с комендантом. Не слушая возражений Зотова, их просто внесли в холл, где стояли накрытые столы. Усадили рядом и предупредили:
- Можете не пить, здесь никто заставлять не будет. А вот посидеть часок–другой вы просто обязаны. В этом году ваша свадьба первая.
Едва расселись, как хор из двух сотен глоток гаркнул:
- Горько!
Сергей наклонился к уху Жени:
- Ты знала, что так будет?
Она улыбнулась:
- Догадывалась!
Студенческая свадьба гудела. Сергея и Женю поздравляли со всех сторон, а один из ребят, наклонившись к уху жениха, прошептал:
- Ты самую лучшую девчонку из группы увел. У нас все ребята рады были бы ее за себя взять. Береги ее!
- Обязательно!
Студенты вручили молодым свой подарок - шикарную детскую коляску немецкого производства. Женька слабо пискнула от удивления и смущения. Оказалось, что к подарку "приложили руку" и профессора.
Сергей среди студентов тоже почувствовал себя молодым. И когда их потащили танцевать, он "выдал" такое, что молодежь остолбенела, а потом принялась яростно свистеть и хлопать. Хотя Зотовы не выпили не рюмки, они веселились от души. Гулянье затянулось до позднего вечера. Комендант уговорила Сергея остаться до утра, предоставила молодым свою комнату, а сама ушла ночевать к студентам.
Сергей выехал в пять утра и полвосьмого был уже дома. Полдевятого Женя вошла в деканат с тяжелой сумкой. Все профессора были в сборе. Она поздоровалась:
- Здравствуйте! На днях я вышла замуж за человека, которого люблю. А вчера в общежитии наша свадьба была отпразднована еще раз. Мы с мужем знаем, что и все вы участвовали в ее организации. Мы хотим сказать вам огромное спасибо и просим выпить за наше счастье. Эту наливку мой муж делал сам.
В дверях появился Ольховский и добавил:
- И отличная, надо сказать, наливка!
Женька, поставив пятилитровую бутыль на стол, встала в сторонке и принимала поздравления преподавателей. Потом тихонько ушла. Все сразу же столпились возле бутыли. Вездесущая Мария Всеволодовна, преподаватель на отделении "Стоматология", вытащила пробку и понюхала:
- Запах умопомрачительный! Свежей вишней пахнет.
Николай Степанович заметил:
- Чем нюхать, лучше попробуйте!
- А занятия?
- А вы чуть–чуть. Я разрешаю. Ну, а уж остальное только после занятий.
Все потянулись к бутыли с рюмочками и стаканчиками. Пробовали и ахали:
- Ни один покупной ликер не сравнится с этой наливкой! И вишни на дне!
Декан опять подал голос:
- Моей жене обещали дать рецепт.
Мария Всеволодовна умоляюще посмотрела на него:
- Надеюсь, Николай Степанович, вы не собираетесь держать его в тайне?
- Не собираюсь. Между прочим, занятия уже пять минут назад начались. Студенты ждут…
Все мгновенно разбежались по аудиториям.
Евгения Зотова сдала сессию на "отлично" и действительно попала на практику к профессору Ольховскому. Чаще всего, для ассистирования особо сложных операций, он брал ее. Учил на практике. Потом доверил делать операции самостоятельно, а сам лишь наблюдал и время от времени что–то подсказывал. Женька прекрасно справлялась. Каждую субботу к ней приезжал муж и подружки на ночь исчезали из комнаты, чтобы предоставить им свободу. И каждый понедельник, регулярно, Ольховский бранил ее:
- Почему к нам не пришли? Ведь у нас целых две свободных комнаты. И что вам далось это общежитие? На вашей свадьбе я был твоим посаженным отцом. Я ведь теперь не чужой тебе. И Неля обижается, что редко бываешь. Прости старика, но привязались мы с женой к тебе!
Женька, чувствуя себя виноватой, слабо оправдывалась:
- Да не хочется вас тревожить. У вас и своих забот хватает.
Сергей приехал к ней весь белый и в поту. С трудом выбрался из машины. Женька подбежала к нему:
- Сережа, что случилось?
- Что–то мне плохо. В правом боку болит со вчерашнего вечера. Всю ночь рвало. По дороге тоже часто останавливался. Еле доехал…
Слабо улыбнулся:
- Ты ведь доктор у меня. Вылечишь…
И рухнул без сознания прямо к ней на руки. Женька с трудом удерживая тяжелое тело мужа, дико закричала:
- На помощь!
Мгновенно из дверей общежития выскочило несколько человек. Зотова внесли внутрь, а Женька вызвала Ольховского по телефону. Тот сразу же примчался в общежитие. Взглянув на белое лицо Жени и узнав, что Сергей успел ей сообщить, скомандовал:
- Немедленно в операционную при институте. По всем признакам у него острый аппендицит.
Обернулся к Женьке:
- Ты проведешь операцию.
Студенты прямо на руках внесли Сергея в приемный покой. Профессор уже шумел в ординаторской. Зотова готовили к операции, а его жена трясущимися руками натягивала перчатки. Ее марлевая повязка была мокрой от слез.
Муж лежал на операционном столе, а она все никак не могла решиться сделать надрез. Ольховский торопил:
- Давай! Каждая секунда на счету!
Женька поднесла прыгающий скальпель к коже мужа и уронила его:
- Не могу! Его не могу!
Профессор заорал:
- Вон отсюда, девчонка! Отчислю с курса! Вон!
Женька, рыдая, выскочила из операционной. Упала на кушетку без сил и задохнулась в плаче. Выбежавший следом по приказу профессора, Андрей Камаев, быстро открыл шкаф. Накапал в мензурку валерьянки, разбавил водой и заставил ее выпить. Когда она немного успокоилась, принялся утешать:
- Степаныч отойдет. Ты же его знаешь! Не принимай его слова к сердцу. Знаешь, сколько раз он меня выгонял из операционной? Не счесть! Пойду, взгляну, что там и тебе скажу. Да не трясись ты! Выживет твой Сергей, вот увидишь!
Заглянул в операционную через стекло и присвистнул:
- Ольховский сам оперирует!
Женька подняла голову:
- Как сам? Он же аппендицит всегда студентам поручает.
- Он, когда ты убежала, сказал, что случай сложный. Может из–за этого сам оперирует?
Андрей долго молчал, наблюдая, потом снова обернулся:
- Профессор отвалил. Твоего мужа наши девчонки зашивают, а он командует.
В дверях появился Ольховский. Ворчливо сказал:
- Камаев, ты никак бездельничаешь? А ну–ка, марш в операционную, поможешь там убраться!
Подошел к Жене и устало опустился рядом на кушетку. Стащил перчатки и бросил на стол:
- Стар я стал… Прости меня, девочка! Зря на тебя накричал. Родства вашего не учел. Уверен, что будь ты одна, все бы сделала как надо. Я все понял, только задним числом…
Женька уткнулась профессору в плечо. Глотая слезы, спросила:
- Как Сергей?
- Успели вовремя. Еще бы две–три минуты и лопнуло, а там и сама знаешь… Исход непредсказуем.
- Я могу побыть возле него?
- Да сколько хочешь. Только не плачь больше. Не выношу женских слез!
Женька рассмеялась и, чмокнув декана в щеку, исчезла за дверью. Николай Степанович покачал головой:
- Стрекоза! Что значит любовь!
Но вначале Женька позвонила в автомастерскую, рассказала об операции и попросила Власыча присмотреть за домом. Объяснила, где лежат запасные ключи. Старик пообещал ей "все исполнить в точности".
Когда Сергей открыл глаза, рядом сидела Женька в белом халатике и шапочке. Она держала его за руку. Лицо жены было опухшим от слез, но она радостно улыбнулась, едва он открыл глаза:
- Сережа! Все хорошо. Тебя прооперировали.
Он тихо спросил:
- Ты?
- Сам Ольховский. Я бы и занозу в тот момент не смогла вытащить.
- Что со мной было?
- Гнойный аппендицит. Еще бы немного и…
Женька еле сдержалась, чтобы снова не разреветься. Он попросил:
- Надо бы в мастерскую позвонить.
- Я уже позвонила. И Власыча попросила за домом приглядеть. Ты не беспокойся. Машину я перегнала на профессорскую стоянку. Мне Ольховский разрешил. До нее всего сто метров от общаги и никакого разрешения не потребовалось.
- Ты же вроде не умеешь водить?
- Кто сказал? Я еще на первом курсе права получила. Знаешь, как меня инструктор звал? "Дьяволенком".
- Долго мне здесь лежать придется?
- Не раньше чем через две недели выпишут. И то, если осложнений не будет.
Зотов хотел повернуться и не смог:
- Что это я привязанный?
- Чтоб не повернулся случайно. Швы могут разойтись. До утра полежишь так.
- А сейчас сколько времени?
Женька выглянула в коридор:
- Два ночи.
- Тогда почему ты не спишь? Иди отдыхай.
- Я и здесь могу прилечь. Ребята кушетку сюда притащили… Меня сегодня Ольховский чуть с курса не вышиб. Понимаешь, когда оперировала незнакомых людей, руки не дрожали. Но тут был ты! Я скальпель выронила и сказала, что не могу. Профессор так кричал! А потом выгнал из операционной. Неужели я не смогу быть хирургом?
Он уверенно произнес:
- Сможешь! С тобой рядом были люди и ты могла рассчитывать на их помощь. А помнишь, как всего полгода назад ты осматривала мне ребро? За спиной у тебя никого не было. Ты могла надеяться только на себя. В экстремальной ситуации ты сделаешь все, как надо. Я уверен в этом!
Женька задумчиво сказала:
- Знаешь, почти тоже самое мне сказал Ольховский после операции. В боку болит?
- Немного. Есть очень хочется.
- Твердую пищу тебе пока нельзя. Я сварила кисель на молоке и клюквенный. Будешь? Только совсем чуть–чуть.
- Давай, а то ведь умру с голоду!
Через десять дней практика у студентов закончилась. Все начали разъезжаться на каникулы. Женька упросила Ольховского выписать мужа, пообещав, что будет заботиться о нем сама. Ей очень хотелось домой. Профессор немного поартачился, а потом все же выписал Сергея.
Женька собрала все свои вещи в общежитии, покидала их в багажник "Москвича" и подъехала к самому корпусу больницы. Помогла мужу спуститься вниз и усадила на переднее сиденье. Она вела машину осторожно, старательно объезжая выбоины на дороге. Сергей долго молча наблюдал за ней, а потом спросил:
- Ты всегда так водишь?
- Нет. Только сегодня. Нельзя, чтобы тебя растрясло. Швы еще слишком слабы и бандаж может не помочь. Как–нибудь потом я покажу тебе свою езду.
Каково же было удивление Зотовых, когда на своем доме они снова увидели свежую краску, а в доме встретили Власыча с топором в руке. Когда они вошли, старик стоял у стола, сжимая топорище. Сергей спросил:
- Власыч, ты чего? Это же мы…
Старый мастер бросил топор в угол, перекрестился и сел:
- Слава Богу, приехали! Я ведь уже неделю здесь безвылазно живу. Не обижайся дочка, но твои родители да дядья–ироды, здесь такого натворили! Я милицию вызывал! Дядья твои теперь в "кутузке" сидят, суда ждут. А папаша твой обещал мне башку снести, вот я и вооружился…
Зотовы опустились на диван, Власыч тоже присел на стул и продолжил рассказ:
- Когда узнали они, что вас нет, они весь дом исписали разной пакостью. В доме все стекла перебили. Я твоего, Женя, отца застал, когда он ворота рубил со свояками. Не заметили, что ворота новые? Вот–вот… Я их прогнал тогда. Они и мне начали грозить, мол, не в свое дело лезу. Почуял я, что не оставят они этот дом в покое. Улучил момент и сбегал к бабке своей. Петровна у меня не из пугливых! Она не долго думая, в автомастерскую сбегала и мужикам все рассказала. Вечером ко мне Колюха Бартенев пришел. В ту же ночь мы и повязали твоих дядьев. Сжечь они хотели этот дом! Мы их милиции сдали вместе с канистрами. Твоя мать теперь каждый день голосит, что вы их со свету сживаете. Вот такие пироги, ядрена корень!
Женька почувствовала, как в ней закипела злость. Она посмотрела на мужа, потом на Власыча и прошептала:
- Я сейчас…
Вышла за дверь, потом за ворота, мгновенно очутилась перед домом родителей и решительно влетела в дом. Отец и мать обедали. Дочь подошла вплотную и уже не сдерживаясь, рявкнула:
- До каких пор эта война будет продолжаться? До каких пор вы будете отравлять нашу жизнь? Сколько вы еще будете издеваться над нами? Сергей терпелив, но я не такая! Вы мои родители, но я вас уничтожу, если с ним что–то случится по вашей вине. Вы, как две ядовитые змеи, старательно превращаете мою жизнь в ад…
Мать взвизгнула:
- Мы змеи, а сама–то… Шлюха подзаборная! Родных дядьев посадила!
- А что они собирались сделать, ты забыла? Они собирались сжечь дом, где я счастлива! Вам не удастся разрушить наше счастье. Не хотите мириться - забудьте обо мне. Но не лезьте в нашу жизнь. Если еще раз на доме появится надпись, я сама вас посажу. Поняли?
Женька развернулась и ушла, со всей силы шарахнув дверью. Едва она появилась, Власыч и Сергей одновременно спросили:
- Где ты была?
- У них. Больше надписей не будет!
- Да ведь тебя убить могли!
Она взглянула на мужа:
- Несколько минут назад я и сама могла бы убить…
Власыч засобирался домой:
- Пойду я, а то старуха заждалась. Я тут, Сергей, у тебя малость покомандовал. Стекло разыскал и окна вставил, а Петровна их помыла. А краску всю извел, что в двух банках была. Надписи эти замазал, да ворота покрасил.
- Спасибо тебе огромное, Власыч! И жене твоей тоже.
Старик ушел. Женька сидела на диване такая присмиревшая и не похожая на себя, что Зотов опустился перед ней на корточки. В глазах жены было столько боли, что ему стало не по себе. Она тихо произнесла:
- Я для них "шлюха"…
Он сел на диван и прижал жену к себе:
- Не обращай внимания. Это слово к тебе не относится.
Женька положила голову ему на колени:
- Я посплю немного, ладно? Устанешь, разбуди. Я не долго, минут десять–пятнадцать. У меня всегда так, когда бываю в страшном напряжении.
И заснула почти мгновенно. Зотов прислушивался к ее ровному глубокому дыханию какое–то время, потом погладил по волосам:
- Девочка моя, сколько же горя ты в себе носишь. И я не в силах уберечь тебя, солнышко мое. Какой же я мужчина после этого? Погубил я тебя, моя хорошая, собственными руками погубил! Не надо мне было приезжать тогда! Не надо! Глядишь, нашла бы себе молодого и все было бы по–другому…
Голос с колен заставил его вздрогнуть:
- Я не смогла бы смотреть на другого, как на тебя. Не смогла бы любить его и была бы несчастна. Не вини себя, Сереженька! Нет тут твоей вины. Только мои родители виновны в наших бедах. Но я не позволю им сломать наше счастье! Пока мы любим, нас никто не разлучит.
Женя поднялась с его колен и увидела на щеках мужа следы от слез. Кончиками пальцев стерла их, сказала:
- Давай съездим в центр. Холодильник пустой…
Целый месяц была тишина. Дядьям Жени вынесли приговор - пять лет лишения свободы. Ни она ни Сергей хлопотать за них не стали. Соседи, узнав на суде в чем было дело, их упрекать перестали, справедливо рассудив, что и они могли бы выгореть - лето выдалось довольно сухое.
Женька полола, поливала, делала заготовки на зиму. Сергей удивлялся, как она всюду успевала. Ему тяжести поднимать было нельзя и он злился на себя за вынужденное безделье. Жена утешала его тем, что заставляла чистить и мыть овощи для зимних салатов.
Тишина оказалась зыбкой. Едва утихли споры и пересуды по поводу дядьев Женьки, как ее отец напомнил, что они ни на минуту не забывали о вражде.
Иногда по вечерам Зотовы отправлялись в кино или просто бродили по берегу реки. Их просто подкараулили. Три мужские фигуры возникли из темноты неожиданно. Фонари на улице не горели. Женьку отбросили в сторону, а Сергея взяли в кольцо. И не известно, чем бы закончилась потасовка, если бы не молодая жена. Она упала в канаву и наткнулась рукой на крепкую палку. Вскочила и без раздумий пустила ее в ход. Нападавшие такого не ожидали. Получив по паре сильных ударов, сочли за лучшее удрать. Женька отбросила палку и подошла к мужу:
- Сильно они тебя?
Он погладил пальцы:
- Да нет. Я ведь когда–то боксом занимался. Вот только костяшки пальцев о чьи–то зубы разбил. Ломит.
- Давай дойдем до колонки, под холодной водой быстрее ломота пройдет.
Сергей держал руку под струей воды, а Женька спросила:
- Как же так получилось тогда, зимой, что тебя так зверски избили?
- Они ударили меня сзади по голове чем–то тяжелым и руки связали. Когда ушли, я выполз на мост и закричал. Сосед как раз мимо проходил, он меня развязал, он же и "скорую" вызвал. Вот и все…
Жена намочила носовой платок ледяной водой и обвязала им руку мужа:
- Идем домой, я там посмотрю.
Сергей усмехнулся:
- Да ничего серьезного, просто ободрал кожу. Заживет. А лихо ты их палкой отдубасила! Страшно было?