Ещё недавно Костик мечтал всего лишь о трёх вещах: встретить клонов, успокоить маму и найти способ снова стать парнем. И когда исполнились два первых желания, искренне считал, что пришло время вплотную заняться третьим. Не тут-то было: жизнь моментально подбросила новые, не менее важные, дела, мечты и желания. И их оказалось так много, что разобраться, чем именно нужно заняться в первую очередь, а что и подождет - просто невозможно.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 6
Глава 4 9
Глава 5 12
Глава 6 16
Глава 7 20
Глава 8 24
Глава 9 28
Глава 10 31
Глава 11 35
Глава 12 41
Глава 13 44
Глава 14 47
Глава 15 49
Глава 16 51
Глава 17 54
Глава 1
Несколько долгих минут, понадобившихся Урдежису для того, чтоб восстановить прерывистое дыханье и преодолеть накатившую волной слабость, предатель так и сидел на полу. Сидел, не шевелясь, бессильно откинув на сиденье ближайшего стула голову со слегка растрепавшейся прической, и молчал.
Однако глубоко ошибся бы каждый, вздумавший подсмотреть за советником, решив, что он подавлен и расстроен. Урдежис был из того редкого сорта людей, о чьем душевном состоянии нельзя судить по бледному лицу и дергающимся губам. Впрочем, никаких соглядатаев быть и не могло, занимая это помещение под свой кабинет, советник первым делом раздобыл секретный план дворца и выяснил, где именно расположены все слуховые трубки и потайные глазки, ведущие сюда. Затем привел мастера и проследил лично, чтобы их уничтожили. Все, без исключения.
И губами он шевелил вовсе не потому, что молил богов о пощаде, или каялся в злодеяниях, отнюдь.
Урдежис матерился.
Со вкусом, грязно и многословно, так, как матерятся только хлебнувшие контрабандного запретного пойла портовые грузчики. Да у них он и научился этому искусству, в ту осень, когда обнаружил, что все ровесники смотрят на него откуда-то из заоблачных высот, и хвастают как новыми камзолами, так и старыми, у которых рукава вдруг стали длиной по локоть.
Тогда он загодя догадался, что над его ростом будут насмехаться и, краснея от подсовываемых сознанием картинок, и невольного отвращения, выучил все эти перлы, которые теперь беззвучно бормотал дрожащими от ярости губами.
В далекой юности они подействовали мгновенно, спася от жестоких издевок вытянувшихся за лето шалопаев. Едва услышав первую фразу, неторопливо произнесенную с выученной перед зеркалом пренебрежительной миной, его предполагаемые мучители спрятали так и не пущенные в ход острые, но вполне приличные словечки, снова признав его, коротышку, выше себя.
Нынче ему не было нужды в разговоре с ними проявлять свои познания портового лексикона, они и без того понимали, что безнадежно ниже его, несмотря на свои длинные ноги и мощные плечи. Теперь он говорил ласковым голоском, лишь изредка выпуская на волю строгие и холодные интонации. А матерился лишь про себя и только в таких исключительных, как эта, ситуациях. Просто не мог не выговорить, пусть и беззвучно, все те грязные и мерзкие словечки, чтобы хоть в воображении унизить и оскорбить обидчицу.
Она выпила его. Выпила все эмоции так открыто, нагло и безжалостно, как не позволяла себе даже с его заклятыми врагами.
И по одному этому вопиющему факту он сразу понял, больше она не с ним. Нужно быть последним дураком, чтоб поверить, что она не врет, а он таким никогда не был. Все понял сразу, и захлебнулся на миг острой болью внезапной потери, но она, словно не заметив, выпила и ее. Вот в тот миг он и сообразил, если хочет победить, то должен молчать и держать в руках свои эмоции… по крайней мере, при Тарилли.
Урдежис с чувством пробормотал самую грязную фразу из своих запасов и тяжело поднялся на ноги. Можно не гадая, сказать, куда она помчалась, под завязку запасшись энергией, к этой иномирянке, пытаться поднять ее из обморока.
Пусть бежит… он пойдет совсем в другую сторону, и неизвестно, как повернутся события, когда она узнает, в чем состоял его тайный план, заготовленный на самый крайний случай.
В королевские покои он ворвался почти бегом, драконья кровь не просто восстанавливала силы, она словно возвращала молодость, поворачивала вспять время и наполняла все вокруг искристым, юношеским задором. Жаль, нельзя пить это зелье беспрестанно, в конце концов тело не выдерживает и выпадает в сон буквально на полушаге. А ему сейчас этого никак нельзя себе позволить, если удастся удержать трон в эти сутки, больше уже никто не сможет его отобрать. Вечером он послал заказ в гильдию кузнецов, и не сомневался, что уже к обеду получит веские доказательства правильности своих поступков.
Гинло спал, свернувшись в клубок, как животное, на коротковатом диванчике возле пышущего теплом камина, и от этого жара на его впалых щеках цвел бледный и робкий румянец.
В сердце советника что-то невольно сжалось при виде худосочненького тельца, замотанного в пушистое вязаное одеяло, но он не позволил состраданию командовать своими поступками. Решительно метнулся к мальчику, подхватил легкое тело вместе с одеялом на руки и шагнул к одной из колонн, обрамляющих камин. Привычно нажав ногой на один из камней основания, советник дождался, пока часть стены сбоку от колонны бесшумно сдвинется в сторону, открывая выход на потайную лестницу.
Дальше он действовал четко и хладнокровно, забыв про недавние глупые сомнения. Жалость - чувство для бедных и слабых, а не для сильных и уверенных в победе.
Открыв еще две потайные дверцы, оказался в маленькой, не больше одежного шкафа каморке, где все пространство занимала поднимающаяся полка. Под ней важно ждала постояльцев неподъемная чугунная ваза, но советник сомневался, что Гинло она понадобится, мальчик вступил в фазу трансформации и ждал только проведения ритуала, чтоб окончательно перейти рубеж. Вот только для этого нужен был сильный одаренный, никто из тех, кого Урдежису удалось найти, Тарилли не устроил. Положение осложнялось тем, что она сама была полукровкой, а Гинлоред - соответственно квартероном, и слабый одаренный мог и в самом деле не вытянуть его в решающий миг перевоплощения.
Уложив парнишку на полку, советник заботливо укутал его всеми припасенными одеялами и пледами, но Гинло уже почувствовал отсутствие тепла и беспокойно завозился. Советник испуганно отпрянул и поспешил запереть двери. Конечно, Тарилли сто раз повторяла, что переохлаждение в такой ответственный период очень опасно, но она же первая нарушила их уговор?!
Вот пусть и почувствует на своей шкуре, каково это, в решающий момент остаться без союзника и помощи.
Тщательно закрыв все двери и потайные и обычные, Урдежис вернулся в кабинет и устроился за столом, подписывать письма и проверять документы.
К очередной встрече с Тарилли советник подготовился основательно, повесил под рубашку самые мощные из старинных охранных артефактов, которые удалось отыскать в королевской сокровищнице. С некоторых пор Лиокания перестала интересоваться отчетами о состоянии финансов и отдала в его руки все ключи от всех хранилищ, и он провел там немало приятных часов, как кокетка, украшая шею и руки редчайшими драгоценностями. И нашел в сундуках и тайных сейфах несколько довольно ценных и редких амулетов.
Амулетами Урдежис обвешивался не таясь, ни секретаря, ни стражников в кабинете не было, а о том, что Тарилли нет поблизости, ему говорил надетый три года назад узенький браслет, свидетель тайного союза.
Но как поразился бы негодяй, узнав, что ни один из его жестов не остался не замеченным и не запомненным! И кем! Маленькой зверюшкой, привольно расположившейся в пышных складках занавесей из драгоценной хамширской парчи, собственноручно выбранной старым пройдохой для любимого кабинета.
Пробежав почти половину пути до розовой спальни, Тарилли поняла, что выбрала неверное направление. Напоенные энергией способности дали ей возможность накрыть почти ползамка сетью эмпата, и в той ее части, что краешком задевала лестницу в подвал, внезапно вскипел источник самых сладких и потому самых запретных эмоций. Боли, страха и отчаяния.
Ей не нужно было угадывать, что там происходит, истинная мать свежеиспеченного короля знала это точно. Потому и мчалась, не разбирая дороги и сшибая попавшихся на пути охранников, долго потиравших за ее спиной шишки и недоумевавших, как они могли споткнуться на ровном месте. Увы, эффект невидимости не мог сделать ее тело менее материальным, чем тела встреченных наемников.
Бой был в самом разгаре, когда она вихрем ворвалась в узкий, мрачный тоннель, ведший к вместительным продуктовым подвалам. Именно в один из них и выбросила ловушка анлезийца, но задержать надолго не смогла. И даже не очень ушибла, судя по скорости, с какой мелькали его клинки.
Волны боли и ужаса неслись на несчастную полукровку со всех сторон, и если бы не отточенное многолетней борьбой с собственными инстинктами самообладание, ей вряд ли удалось сдержать себя и не выпить до дна все эти эмоции. Что последовало бы за тем, она представляла очень плохо, трудно ведь сказать, как поведет себя напившийся вдрызг человек, если до этого он никогда не напивался. А сородичей, умеющих научить или подсказать, она всегда упорно избегала, неимоверно боясь с ними встречи.
И все же часть энергии темная взяла, всего чуть-чуть. Отпила понемногу из самых насыщенных, бьющих фонтанами источников, но вовсе не потому, что не могла удержаться. Боялась, что не хватит сил помочь одновременно и анлезийцу, и кучке наемников, упорно пытавшихся его остановить.
Глупцы! Судя по ярости и отчаянию, переполняющих ауру блондина, он скорее погибнет, чем отступит или сдастся!
- Остановитесь! - резко выкрикнула Тарилли, использовав тот, особый тембр голоса, от которого у людей цепенеют конечности и в ужасе на миг останавливается в груди сердце.
Наемники застыли как замороженные, но на анлезийца этот окрик не подействовал. Хотя клинки его замерли буквально в волоске от уже успевших почувствовать безысходность воинов. А в следующий миг, пользуясь их недолговременной неподвижностью, Васт ловко захватил одной рукой десятника и прижал к своей груди, превратив в живой щит.
- Что тебе нужно, следящая? - Сердито сведя красиво изломанные брови, непримиримым тоном поинтересовался он у Тарилли, продолжая бдительно присматривать за врагами.
- Я хочу вам помочь, - со всей убедительностью, на какую была способна, кротко заявила она, не решившись пускаться в объяснения прямо тут, - если ты не против, можно запереть этих людей в подвале и прислать им лекаря… тебя ждет Тина.
- Если тебе удастся их уговорить… почему бы и нет, - почти сразу согласился анлезиец, сообразив, что это лучшее, что можно сейчас сделать.
Что?! Изумилась темная, уговаривать людей?!
Ну, уж нет, только не сейчас, когда так дорог каждый миг. Да и ситуация именно такая, когда за небольшое превышение власти, насколько она сумела выяснить законы, следящие наказывать не станут.
- Все быстро входите в подвал, и раненых захватите, - вроде и не было в ее голосе особо командных ноток, а наемники дружно рванули вниз, не забыв утащить с собой пострадавших.
Довольно легко раненых, как она сумела заметить по их жизненной силе, значит, анлезиец все же надеялся, что сумеет не преступить самой последней черты.
Десятник в его руках задергался, порываясь отправиться вслед за остальными, но Васт не отпустил.
- Скажи ему, чтоб провел меня мимо охраны, - сухо скомандовал он Тарилли, делая вид, что не заметил ее маленького насилия над личностями наемников.
Несостоявшаяся королева послушно повторила десятнику этот приказ, добавив, чтоб запер сначала подвал и он сразу притих, закивал понятливо, расплылся в облегченной улыбке. Быстро задвинул засов и пошел впереди, показывая анлезийцу дорогу.
А этот десятник совсем не дурак, невесело думала Тарилли, неслышно двигаясь за настороженно поглядывающим по сторонам блондином, не настолько сильно она подчинила сознание, как он рвался доказать. Его будет жаль… говоря, что адмирал не прощает предателей, Урдежис был совершенно прав.
В розовой спальне было светло и сильно пахло уксусом.
- Можете говорить, что я ничего не понимаю, - с возмущением оглянулся на вошедшего десятника королевский целитель, - только это не обморок, а невероятно крепкий сон. Наверняка от зелья. Что она пила или ела, перед тем, как упала?
- Стой, - прошептала анлезийцу Тарилли, и, не желая терять драгоценное время, громче скомандовала лекарю, - тебя ждут раненые, поторопись. Десятник, проводи.
Дождалась, пока за послушно исполнившими ее приказ мужчинами закроется дверь и подтолкнула Васта к постели.
- Позови ее… она что-то сделала с собой, когда ты упал. У вас есть связь на крови?
- Есть, - он, наконец, убедился, что с Тиной все в порядке и позволил себе немного расслабиться, но не настолько, чтоб поверить следящей, - а зачем она тебе, объяснишь?
Не верит, с отчаянием поняла Тарилли, и, по сути, прав. Никак не мог он не заметить ее рядом с Урдежисом. Судя по той скорости и силе, что она видела там, внизу, полукровка уже перешел в четвертый цикл и, разумеется, ощутил ее эмоции и понял, кто помогал советнику. Вот только времени на долгие объяснения нет… она даже не сетью, а всем сердцем чувствует, как тает жизненная сила Гинло. Значит, остается один путь… самый страшный и ненавистный для темной расы, но выбора у нее нет.
- Ливастаэр из рода Сиреневой лозы! Я, Тарилли, непризнанная дочь темного рода Следящих, согласна принести тебе клятву верности на крови, и служить преданно до конца моих дней! - Маленький ритуальный кинжал с обсидиановым клинком лежал на ее ладони, протянутой к анлезийцу.
Васт почти сороковицу настороженно рассматривал ее искаженное отчаянием лицо, лихорадочно пытаясь понять, в чем подвох и никак не решаясь поверить, что она решилась на такую жертву. Недоверие и осторожность боролись в его душе с благородством и состраданием, и неизвестно, что победило бы, не появись из каминной трубы странный черный комок, сильно воняющий дымом и поблескивающий невероятно большими и чистыми глазками.
- Чудик тут, - сообщил он, садясь на плечо анлезийца и роняя на его светлый воротник хлопья сажи, - почему Тина спит?
- Ты не знаешь, что нельзя показываться врагам? - сердито прошипел анлезиец, торопливо поворачиваясь так, чтобы стоящая напротив темная не могла дотянуться до унса.
- Она не враг, - обиделся маленький разведчик и без предупреждения послал в мозг анлезийца видение ауры непризнанной.
- Чудик, сожри тебя саранча! - Лучник даже пошатнулся от неожиданности, сполна ощутив всё горе, отчаяние и боль стоящей перед ним женщины, - убери эту гадость немедленно!
И уже чувствуя, как откатываются тяжелые эмоции, которых не дано чувствовать анлезийцам, заметил в них всплеск надежды и торопливо кивнул Тарилли.
- Убери кинжал, я тебе верю. Так что сделать, чтоб Тина проснулась?
- А кто тебе сказал, что я еще сплю? - недовольно буркнул Костик, спуская с постели ноги, - поспишь в такой обстановке! Не спальня, а проходной двор, то уксусом поливают, то… Нет! Чудик!!! Не нужно… Ну вот где ты умудрился так вывозиться?
Последние слова он произнес, несчастно рассматривая размазанную по камуфляжу сажу.
- Я тут почувствовал эмоции… - сообразив, что с Тиной все в порядке, Васт вернулся к Тарилли, - что у тебя произошло?
- Мой сын… - ее бледное лицо исказила гримаса боли, сразу сделав его жалким и некрасивым, - нужно срочно провести ритуал обращения.
- А он, вообще, кто? - Тина почему-то никуда не торопилась, подозрительно разглядывая Тарилли, и та побледнела еще больше, хотя сороковицу назад Васт мог поклясться, что такое невозможно.
- Гинло… Гинлоред, - несчастным шепотом призналась темная и в отчаянии заломила тонкие пальцы, - но он не хотел, могу поклясться! Это Урдежис придумал… сказал, что Сузерду нужен сильный король… потомок великой расы.
- Проклятых, - жестко бросил Васт, начиная жалеть, что зря так поторопился отказаться от клятвы темной.
- Но не этим миром! - она прижала руки к губам, проклиная себя за несвоевременное чувство родовой солидарности, - так вы поможете?
- А ты поможешь нам, - Костик закончил вытирать Чудика вышитым розовым покрывалом и посадил на плечо, - договорились?
- Я все сделаю, только поторопитесь… он уже ничего не ест и может жить только возле огня, - Тарилли уже стояла у двери, умоляюще глядя на Тину.
- Осторожнее, вдруг опять сработает, - придержал Костик Васта, а тот, рассмотрев на полу кровавую полосу, наконец, понял, что она подумала, когда ловушка вернулась на место.
- Тина, это я сам ударился о стену… там никого не было, только куча соломы.
Однако четко обрывающийся кровавый след обошел все же сторонкой.
- Поверю на этот раз, - девушка строго глянула на тающий силуэт непризнанной, - ну, веди, Сусанин.
Стоящие в коридорах охранники издали подозрительно косились на спокойно приближающихся перебежчиков, но стоило тем приблизиться - застывали с безразличными лицами, шедшая впереди Тарилли энергии не жалела.
Ставший совсем слабым отклик ауры Гинло тревожил темную все больше, и, первой ворвавшись в королевские покои она раненой львицей метнулась к очагу.
- Ничего не понимаю… он тут спал…
Если бы она могла плакать, из ее глаз сейчас ручьем катились бы слезы, но Тарилли только кривилась и часто моргала, и смотреть на это Костику оказалось невыносимо.
- Чудик, ты не видел, куда делся отсюда парень? - погладил он прижавшегося к щеке унса и тут же мысленно выругал себя за забывчивость.
Далеко не вся сажа осталась на покрывале.
- Парня не было, - авторитетно заявил Чудик, - был только дядя королевы и мальчик.
- Тьма милосердная… - покачнулась Тарилли, - что он с ним сделал?!
- Чудик, давай картинку… - Тина оглянулась на темную и уточнила, - только нам с Вастом.
Через минуту Васт уже нажимал ногой скрытый за камнем рычаг, а Костик стоял рядом, готовясь немедленно шагнуть вслед за ним в тайный ход.
- Нет, - решительно остановил подопечную анлезиец, - там слишком тесно. Вы ждите тут, я сам принесу. Лучше заприте двери изнутри… и никому не открывайте.
- Беги уже, командир, - понимая, что друг прав, отодвинулся Костик, с нескрываемым любопытством глядя на отодвинувшуюся стену, живут же люди!
Настоящий потайной ход! Неплохо бы по нему полазить… когда все кончится и появится свободное время… Костик вспомнил, что до рассвета осталось совсем немного и вздохнул, надежд на то, что удастся обмануть советника больше не оставалось… зато появились новые вопросы.
- Пока он ходит, - потянул он к диванчику странную женщину с черными, как у Майки волосами, белоснежной кожей и потрясающей способностью становиться невидимкой, - объясни мне по-быстрому, кто ты такая и что произошло с тем мальчиком?