- Вы уже эвакуируетесь? Что, ураган, или землетрясение? - Едко поинтересовался Тин, с хмурым видом топавший позади всех.
Его мучил закономерный вопрос, с кем поселиться. Сам он, разумеется, примкнул бы к Юнхиоле и Адистанне, как девушка по виду. Но ведь со Станом такая уловка не пройдет? Да и Тарос скоро прибежит и начнет качать права. Значит, снова придется селиться с ними… или все же потребовать себе отдельный домик? Не слишком ли это большая наглость? А с другой стороны, он же не навсегда тут поселиться собирается, потерпят пару дней.
- Васт, ну хватит, отпусти! - слабо пыталась вырваться Слава, - я пошутила.
- А я обожаю твои шутки, - лукаво шепнул ей на ушко муж, и не думая останавливаться, - особенно хороша была та… с сапогами.
Несколько юных анлезийцев, с откровенным любопытством взиравшие со скамеек и балкончиков за приходом толпы необычных гостей, озадаченно и изумленно взирали на странное поведение незнакомого старшего брата, несшего от домика, в который даже не успел войти, простую человечку. Нет, они удивлялись не странной прихоти этой женщины, всем анлезийцам известно, что человечьи девушки обожают, чтоб их носили на руках, кормили с ложечки и вообще обращались как с неразумными младенцами, одевали, раздевали, купали, водили за ручку. И ужасно обижаются, если их избранник случайно забывает поднять специально оброненный платочек или подать любимой стакан, который стоит почти перед ее носом. И именно это обычно сильнее всего отвращает анлезийцев от человеческих красавиц, после многих лет общения с совершенно свободными и уверенными в себе соплеменницами.
А вот этот старший брат просто светился счастьем, таская на руках свою женщину, и как раз она пыталась вырваться из сильных рук. Но он, легко сбежав на траву, остановился, развернулся и величественно пошагал наверх, словно нес нечто необычайно драгоценное и важное.
- Ты только посмотри, как на тебя смотрят сородичи, - задыхаясь от счастливого смеха, пыталась увещевать мужа Слава, - они же думают, это я такая бессердечная… отпускай уже, а то кляксу позову!
- Она на водопой пошла, твоя клякса, - невозмутимо сообщил Васт, - тут есть источник, где вода для растений самая подходящая… а сородичи меня поймут. Ну а кто не поймет - тот значит, еще не дорос.
И, коснувшись рукой закрывавшей дверь пелены попросил, - откройся. Пелена поднялась, словно домик открыл глаз, и они оказались в очень уютном помещении, мягко освещенном проникающим сквозь стенки солнечным светом. Посредине оно было разделено пополам такой же тонкой сплошной перегородкой, и в ней было всего одно прикрытое пеленой отверстие в другую половину, спальню, как пояснил Васт. Передняя часть служила всеми остальными комнатами, столовой, холлом, гостиной - судя по широким скамьям огибающим ее по периметру и низкому, удобному столу.
- А где ванная, кухня? - оглядев помещение, разочарованно осведомилась Слава, начиная сомневаться в комфортности такого жилья, но Ливастаэр только загадочно улыбнулся, и повел любимую в спальню.
Это помещение полностью было занято низкой лежанкой, оставался лишь крохотный клочок пола, откуда открывалась последняя дверь.
- Ванная там. Дерево подает такую воду, какую ты пожелаешь, просто скажи ему. Оно живое и очень быстро приспосабливается к своим жильцам. Потому что получает от нас тепло и энергию. А ты источник… тебе оно сделает все, что захочешь. Поэтому я и взял первую комнату, все кто слабее селятся выше. Ну изучай тут все сама и не бойся, у тебя получится. А я пойду, объясню все сыновьям.
- Тин, ты со мной, - предсказуемо скомандовал Стан, пропустив принцессу и Юну во второй домик, но за клона вдруг вступилась Сая, безмолвной тенью следовавшая позади всех.
- Тиночка поселится со мной, мы уже жили вместе. А ты лучше Тароса возьми, всем спокойнее будет.
Моряны, занявшие следующий дом, весело ухмыльнулись, отметив недоуменный взгляд командира, которым тот смерил послушно промолчавшего клона, похоже, старший еще не знал, что Сая - это единственный человек, кому Тин позволяет называть себя именно так.
Конс с Майкой заняли дом после Тины, и Стан, оставшийся последним, тихо поплелся по нескончаемому балкону, гигантской спиралью огибающему дерево.
Ему оставалось всего два-три шага до поворота на очередную ветвь, на конце которой приветливо светился желтым пасхальным яичком купол домика, как из-за поворота показалась толпа аборигенов, с веселым смехом и криками вприпрыжку бегущая вниз. Сообразив, что они сейчас столкнутся, командир невольно заторопился, в два прыжка добрался до ветви и уже спокойно направился в сторону домика. Его не волновали аборигены, Станар уже довольно пообщался с отчимом и Зайлом, чтобы понимать, это всего лишь дети. Выросшие, научившиеся стрелять и сажать огороды, заводить романы и веселиться, но пока так и оставшиеся в душе любознательными и легкомысленными бесшабашными детьми со своими понятиями и установками.
И, как выяснилось, тягой к выяснению отношений.
- Эй, человек, ты не туда идешь! Тебе на самый верх!
Стан чувствовал в эмоциях этого аборигена покровительственную самоуверенность и даже не сомневался, это вожак компании. Уж этих он повидал и в родном мире немало, в каждом дворе многоэтажки был свой, как и в каждом переулке и в каждом классе, и возле каждой недорогой кафешки. И с ними не стоит спорить или бороться, они всегда к этому готовы, даже больше, просто жаждут показать своему окружению свою силу и крутизну. Если нет надежды на победу, то лучше или избегать их или постараться дружить. Лично он сначала бил, а потом, как правило, ходил в приятелях, хотя и сам об этом узнавал иногда лишь от одноклассников.
Но теперь все изменилось, Стан даже сам не понял, в какой момент стал старше и подобные разборки перестали волновать совершенно, теперь в голове командира была такая куча действительно серьезных проблем, что детские амбиции этих сильных и ловких красавцев казались просто смешными.
- Мне именно сюда, - ответил командир, не оборачиваясь, продолжая спокойно идти к своему домику.
Втайне надеясь, что они побегут дальше по своим делам. Но, как выяснилось, ошибся. Вожак метнулся следом, надеясь на природную скорость, и не догадываясь, что о его намерениях нахальный человек знал еще в тот миг, когда анлезиец только сделал первое движение.
Стану всего то и понадобилось, в нужный момент отпрянуть в сторону и чуть назад, да выставить подножку. Постоянные тренировки с Вастом и Зайлом сыграли свою роль, а тело само подсказало нужный вариант.
Анлезиец предсказуемо пролетел мимо, запнулся о выставленную ногу, которую заметил слишком поздно, но сумел избежать позорного падения, ухватившись за ветки перил. И в следующий момент уже твердо стоял на ногах, и теперь выражение его лица больше не было снисходительно высокомерным, на нем явно проступила ожесточенная обида. Он коротко размахнулся, чтоб наказать обидчика, но Стан уже ждал этого удара и успел сообразить, что просто так теперь схватку не остановить. Нужно или победить или ошеломить аборигенов какой-то невероятной выходкой, иначе парень не успокоится, пока не докажет глазевшим с трапа друзьям, а главное, хорошеньким соплеменницам, что он самый крутой.
Поднырнув под удар и оказавшись позади противника, Стан не стал его бить на поражение, как поступил бы с настоящим врагом, а просто схватил за ногу и перебросил через перила, помогая себе телекинезом. Радуясь, что успел заметить, когда поднимался к этой ветви, что внизу цветут заросли незнакомых, пышно разросшихся кустов.
Ну и разумеется, слегка помог противнику не рухнуть в них со всего размаху, а опуститься плавно, как в перину.
Ахнули за спиной девчонки, и помня, что свободолюбивые анлезийки с детства учатся стрелять и драться под присмотром старших сестер на специально для них устроенных площадках, командир мгновенно обернулся и приготовился к атаке. Прикидывая, пора уже звать команду или еще есть надежда самому разрулить стычку по-хорошему.
- Какой смелый человечек! - зеленоглазая, яркая блондинка смело шла к нему по толстой, как труба газопровода ветви, - а какие губы красивые… м-мм…
Со всей очевидностью давая понять, что собирается победить незнакомца вовсе не в стрельбе из лука или рукопашном бою, а в более древней и жесткой схватке, пользуясь, как отравленным кинжалом, включенным на полную мощность обаянием.
По сердцу старшего словно провели нежным пером райской птицы, так светло и тепло там стало, и он против воли чуть подался навстречу. Морянки тоже использовали очарование, но намного более скромное, неназойливое и не такое опаляюще-страстное.
Хороша, невольно ухмыльнулся командир и неохотно поднял щиты, отлично понимая, ничего из того, что обещает этот обольстительно-нежный и горячий взгляд, выдавать ему на самом деле никто не собирается.
- Ты тоже ничего, - ухмыльнулся он насмешливо, едва восторженное наваждение отпустило душу, - приходи вечером… я тебе покажу, что умеют эти красивые губы. Или тебе не терпится получить задаток?
Анлезийка еще не успела стереть с лица озадаченно-обиженного выражения, как резко очерченные губы незнакомца и в самом деле оказались на ее губах.
- Стан… - осторожно хмыкнул Васт, летевший сюда со всей скорости, потому что, еще показывая Славочке ванную, ощутил сплетение вовсе не дружелюбных эмоций и безошибочно узнал ауру командира, - тебе помощь не нужна?
- Ну, ты и наглец, - с сожалением отпуская ошеломленно замершую в его руках анлезийку, довольно ухмыльнулся клон, - когда это мне нужна была помощь в общении с такими красавицами? Но можешь показать мне, как функционирует этот дом. Прости, милая, сейчас я занят, но вечером жду.
- После суда, - напомнил Васт, и немного подыграл пасынку, - тебе придется там выступить, командир.
- Надеюсь, это не затянется, - подмигнул Стан ошарашенной девушке и шагнул к домику, распахнувшему перед ним вход загодя, когда клон еще не дошел до него целый метр.
И неизвестно, что произвело большее впечатление на толпу великовозрастных, небесно-красивых лоботрясов, обращение старшего брата или это безмолвное признание его права на вход деревом.
- Какой отличный домик, - отметил старший, входя в живое жилище, - сам двери открывает. А что он еще умеет?
- Греет воду по первому требованию до такой степени, как попросишь, выращивает на столе плоды трех видов и поит замечательным соком. Он может быть прозрачным как вода, может быть холодным и кисленьким, а может почти горячим и сладким, похожим на компот, - перечислил Васт, - а дверь он открыл тебе потому, что почувствовал твою силу. Сам понимаешь, эти деревья питаются не только водой и солнечным светом, а еще и магической энергией. А ты, как я понял, немного помог тому буяну приземлиться благополучно?
- Ну не калечить же дурака, он ведь всего-навсего пытался мне показать, что он тут хозяин. А вот девушку ты зря спугнул… она была очень миленькая, - еще не остыв до конца от стычки, ехидно фыркнул Стан.
- Потерпи до суда, - загадочно пообещал анлезиец, - когда девушки узнают про твои подвиги, все перила возле твоего домика будут увешены венками.
- И что это означает? - Всерьез заинтересовался Стан, - если то, что я думаю, то зачем мне тут Тарос? Пусть занимает отдельный домик, у вас же нет жилищной проблемы?!
- Жилищной - нет, - как-то загадочно хмыкнул анлезиец, - а вот если ты возьмешь венок, а тебе понравится совсем другая девушка, хозяйка венка имеет право вызвать тебя на поединок за оскорбление. Не до смерти, конечно, такое настрого запрещено, но и отказаться от сватки с девушками считается невежливым.
- А как узнать, какой венок кому принадлежит? - Стан прошел в входу и выглянул на живую тропку.
Компании аборигенов уже не было, и ни одного венка пока тоже, к его великому сожалению, на перилах не висело.
- Мы узнаем по запаху и ауре, если появится венок, позови, я попробую тебя научить, - засмеялся Васт и направился в сторону своего домика, - а пока осваивайся и отдыхай, советую искупаться. Вода у этих деревьев еще и целебная.
- Уговоришь, останусь тут жить, - ехидно хмыкнул вслед ему Стан, - и зачем мне адмирал со своими проблемами и Хамшир вместе с императрицей?
- Если были не нужны, ты бы про них сейчас и не вспомнил, - невесело отозвался откуда-то снизу голос Васта, и командир сердито фыркнул ему вслед, вот все-то он знает.
Глава 17
Она возникла возле фонтана, но не остановилась ни на миг, сразу повернулась и направилась к нему, пристально рассматривая, словно пытаясь увидеть в нем ту, кого давно увела вечность.
- Ты сын Яргелли… - звонкий голос не спрашивал, он утверждал с застаревшей печалью, - наконец ты вернулся домой, сынок.
Молодая и красивая женщина остановилась рядом, заглянула лучнику в глаза и неожиданно крепко обняла, прижалась головой к широкой груди.
- Если бы ты знал, как я ждала тебя…
- А приехать… на Сузерд… - он еще держался, не желая вот так сразу сдаться, признать себя не только своим собственным и Тининым, а и еще чьим-то, - не могла?
- Если бы могла… разве не приехала бы, - всхлипнула она горько, как обычная человеческая женщина, - но кто же меня отпустит со вторым циклом. И старшина клана сказал… нечего ему мешать… там целый отряд воинов, не дадут пропасть и научат всему… а ты давно повзрослел?
- Недавно, несколько дней назад, - вздохнул Тарос, понимая, что она говорит не про человеческие критерии, а про анлезийские циклы, и погладил ее плечи, - давай посидим?
- Идем лучше в наш дом, тебя родственники ждут… хотят поздороваться.
- Может, не сегодня? - Засомневался Тарос, ни на минуту не забывавший, что Тина где-то там гуляет по эльфийской деревне между белобрысыми красавцами.
Нет, разумеется, напарница не станет ни с кем из них кокетничать, вот в этом он может хоть голову заложить, но уже одно то, что они будут пялиться заинтересованными взглядами и отпускать плоские шуточки, поднимало в душе бурю протеста.
- Неспокойный ты, - вдруг сказала Инделирри, подталкивая внука к скамье, - и на сердце у тебя боль, я по глазам вижу… кто тебя обидел, сынок?
- Любовь, - нехотя пробормотал квартерон, садясь, а что теперь скрывать-то? Сама всё, небось, уже знает, а если и не успела узнать, то непременно узнает раньше или позже.
- Любовь это самая сложная вещь, какая есть на свете, - не стала поучать или утешать его анлезийка, села рядом и осторожно поправила внуку прядь волос, - никогда не знаешь, когда и зачем она придет, и почему вдруг уйдет. Потому я тебе советовать ничего и не буду, просто могу рассказать, про твоих родичей, если хочешь. А если тебе сейчас не до них, могу проводить в деревню, и по дороге ты мне расскажешь… сколько хочешь, про любимую.
- Идем, - поколебавшись всего минуту, решился Тарос, и встал, - возьмешь меня под руку?
- Возьму, - неожиданно озорно усмехнулась она, - но не потому, что уже не могу ходить без поддержки. Мне просто приятно пройти под руку с таким красивым мужчиной, и знать, что это мой внук. И пусть другие девушки завидуют.
- Ты хитрая, - усмехнулся Тарос, - но вряд ли они станут завидовать. Местные парни намного красивее.
- Я зря тебе назвала взрослым… вот когда будешь судить людей и нелюдей не по красоте, а по уму, тогда и перестанешь быть ребенком. И пока мы идем, я расскажу тебе про Яргелли… хотя уверена, ты ее помнишь и много о ней слышал. Но никогда не думал о своей матери как о девушке. Очень красивой, даже по нашим меркам. Возле нее все время крутились самые видные парни нашего поселка, и не только первого цикла, но и третьего. А она мечтала увидеть чужие земли, хотела почувствовать ветер свободы… и как только перешла в третий цикл, ушла вместе с теми, кто любил ее больше всех.
- Я знаю… - попытался остановить анлезийку внук, но это не удалось.
- Мало знать… нужно представить. Скажи, что бы ты почувствовал сейчас, если девушка, которую ты любишь, вдруг выбрала простого человека, совсем не блистающего писаной красотой?
- Бабушка… - Тарос намеренно назвал так красавицу, но она только расцвела в ответ радостной улыбкой, - я ведь и отца помню. Даже больше, чем ее… потому что он и занимался мной, пока она занималась домом. С ним было интересно и весело… и его все слушались.
- Ну вот ты и ответил на свои же слова, что дело не в красоте. А для местных девушек ты сейчас намного интереснее, чем привычные дружки, от тебя пахнет романтикой дальних стран и тайнами. А кто та, что тебя отвергла?
- Моя бывшая фиктивная жена… и нынешняя напарница. Но не то что бы отвергла, все сложнее, - Тарос даже сам не понимал, почему ему так легко рассказывать этой, почти незнакомой женщине про Тину, - Он был парнем. Когда переходил в наш мир неправильно выставил зеркала и пришел сразу в три места… но двое пришли правильно, парнями, а Тина девушкой.
- Бедняжка… - ахнула анлезийка, никак не вязавшаяся в его понятии с бабушкой, и тем не менее чем-то неуловимым притягивавшая душу, - я должна с ним поговорить. Он уже просил моего отца помочь?
- Да. Он посоветовал ехать к мастерам, - уныло сообщил Тарос, - ну а мне что делать? Я ведь ее люблю!
- Ты сейчас сказал неправду, - вдруг огорчилась Инделирри, и села прямо в траву, - и сам прекрасно это знаешь. Ты любишь не ее. Истинная любовь всегда состоит из двух половинок, обоюдного единения душ и тел. Те, кто этого не испытали или не знают, будут спорить и приводить неопровержимые аргументы, но они лукавят и лгут. Если нет хоть одной половинки, или не соблюдены условия это уже не любовь. И ты сам все знаешь, только упорствуешь. Скажи… ты любишь персики или груши?
- Яблоки. Желтые, с прозрачными от сока пятнышками.
- Держи, - анлезийка держала на ладони именно такое яблоко.
Тарос украдкой вздохнул, странные все же у него родственники, может потому мать и удрала на Сузерд? Разговаривали про любовь, а она вдруг вспомнила про груши. Но спорить не стал, старая женщина, что с нее взять. Сел рядом, взял яблоко, вздохнул украдкой и откусил. Чтобы тут же выплюнуть откушенный кусочек.
- Бабушка!
- Что? - смотрела она так невинно как смотрят только дети и мошенники, - не понравилось?
- Но это же огурец по вкусу! - квартерон даже не пытался скрыть возмущение.
- Но ты же судишь обо всем по виду, - вдруг рассердилась она, - разве тебе не все равно, что внутри и какое оно на вкус? Ты увидел женское тело и захотел его, и теперь обижаешься, что внутри не яблоко а огурец!
- Я люблю не тело! Мне она интересна… характером и поступками… - Тарос сник и угрюмо закончил, - ну и все остальное тоже.
- А если все остальное не его? Чужое, полученное на время, по ошибке?! Чтож ему, ради твоего эгоизма отказаться от себя? А если ты любишь его характер, предложи дружбу. И выбрось подальше свои надежды, что он откажется от самого себя… поверь, сразу будет проще жить.
- Ты жесткая, и рассуждаешь как воин.
- А я и есть воин. В кого, как ты думаешь, такой бойкой была твоя мать? И кто ее учил лук в руках держать? Только мне любовь встретилась на родине, а она за своей на край света помчалась. - Инделирри горько вздохнула и осторожно коснулась пальцем яблока, - ешь, теперь оно правильное. Но не забывай, с человеком так нельзя. И где там обещанная рука? Идем, познакомишь меня с друзьями.