- Ты, Леночка, вообще супер и в сексе тебе равных нет. Мне очень понравилось быть с тобой. Не хотел говорить при Вике, но я бы хотел продолжить с тобой наше общение. - Он видел, как растягиваются ее губы в улыбке и слова ложатся бальзамом на истерзанную героином душу. - Вика против тебя - ничто и вообще хотелось бы. - Николай помедлил немного, - чтобы ты стала моей постоянной девушкой. Я готов взять тебя на содержание. Но детали мы обсудим позже, у меня на даче. Так что, едем?
Он понимал, что ей очень хотелось поехать с ним и тем более иметь такого постоянного клиента. Выбор оставлял за ней: поедет сразу - одно, через "ключи" - другое.
- Коленька, - она прижалась к нему, - с тобой хоть на край света и с удовольствием поеду на дачу. Но, давай, заскочим на минутку за ключами, это быстро. И я вся твоя, хоть до утра.
Николая перекорежило всего внутри, но виду он не подал.
- Скажи, Леночка, в целом ты ведь согласна быть моей девушкой?
- Конечно, милый.
- Тогда и отношения у нас должны быть более откровенными и честными. Ответь мне, я правильно догадался, что тебе нужно приобрести чеки, а ключи - так, для отмазки? Просто ты боялась в этом признаться. Мы купим и поедем?
Внутри Елены боролись сомнения - привычка врать настолько въелась в ее душу, что не сразу она дала Николаю правдивый ответ. Пришлось подумать и поколебаться. Но он не торопил ее, ждал терпеливо, покуривая сигарету. Елена тоже закурила и, наконец, ответила:
- Да, Коля, стыдно конечно признаться, но внутри уже все сосет и до вечера я не дотерплю. Зачем тебе такая баба, которой не до секса, ласк и прочих удовольствий.
Правдивый ответ не поколебал Николая и он не собирался менять своего решения.
- Могла бы и сразу сказать об этом, еще там, на даче. Шепнуть на ушко и я бы помог. У меня даже с собой есть десять чеков, но они слабенькие, бодяжат, суки, совсем охамели.
Он видел, как загорелись ее глаза и задергались в нетерпении ручонки. Она прекрасно понимала, что говорил он о продавцах наркотиков, они действительно недосыпали героин, а вес и объем восполняли чем угодно - от сахарной пудры до зубного порошка.
- Ты по сколько чеков ставишь? - решил уточнить Николай. - Чтобы на душе похорошело.
- По три, по пять - по-разному, - ответила в нетерпении Елена.
Он вынул из кармана десять чеков, отдал ей и пояснил еще раз:
- Здесь по половинке - значит нужно ставить шесть или десять. До дачи поедем или завернем куда-нибудь?
- Давай, Коленька, завернем. Я быстро… - начала уговаривать его она.
Машина развернулась, набирая скорость, понеслась в сторону дачи и свернула на первом же заезде в лесок. Елена пересела на заднее сиденье, вынула из кармана чеки, поколебалась немного и убрала обратно два, подумала и сунула в карман еще один.
Все действительно произошло очень быстро, начиная с растворения порошка в воде для инъекций, до подогрева на зажигалке и непосредственно укола.
* * *
Олег, водитель-телохранитель Мурашовой, никак не хотел пропускать девчонок. Он относился с презрением к таким людям и не понимал, почему хозяйка иногда общается с ними. Ходили слухи, что и она сама из бывших, но он лично этому не верил - сами же, сволочи, распускают сплетни после приема и помощи. Вот и принимай таких, оказывай поддержку, а они потом, из "благодарности", тебя же и охают, считал он.
Девчонки настойчиво просили и умоляли, даже пытались предложить себя в качестве подарка, пропуска или чего-то подобного. Но он только презрительно усмехнулся, глянув на внешний вид затасканных девиц, и не спеша пошел от ворот.
Путаны отчаялись и не знали что делать, решили ждать до последнего, насколько хватит сил, чтобы продержаться без наркоты или окончательно не замерзнуть.
Олег не ходил напрямую к хозяйке, докладывал всегда и все через Ирину, ее личную телохранительницу. И сейчас он поступил также, на его взгляд мудро. Пусть она решает - доложить или нет.
Ирина не сомневалась, знала, что Диана Сергеевна иногда помогает таким лицам. И не только дорожным проституткам, но и всем падшим, если что-то человеческое в них осталось, если ее помощь сможет подтолкнуть на путь истинный, направить в позитивное русло и хотя бы на время обезболить душу, уменьшить страдания.
Мурашова приняла девчонок, не предлагая им раздеться и присесть. Глянула на всех пятерых, успевших достаточно замерзнуть, переминающихся с ноги на ногу то ли от холода, то ли от трепета и неведения - с чего начать.
- Слушаю, - проговорила она как-то устало.
Девчонки помялись еще немного, видимо не договорившись между собой заранее, кто поведет разговор. Потом одна из них решилась:
- Диана Сергеевна, возьмите нас в свой Центр, - умоляюще начала свою речь наиболее смелая.
- С чего бы это? - Мурашова хмыкнула не удивленно, а наставительно. - Почему я должна вас взять?
- Мы ходили…ходили… Но нам ответили, что мест нет. А вы все можете, все, Диана Сергеевна, помогите нам. Очень надо, Очень!
- С чего это так приспичило? - язвительно спросила Мурашова.
- Девчонки стали теряться, четверых уже нет, - произнесла одна.
- Убивает кто-то, - добавила другая.
- Вот с этого и надо было начинать, - возмутилась Диана Сергеевна. - А то - возьмите, возьмите. Нет, дорогуши, не возьму я вас - мест действительно нет. Но помочь - может и помогу чем, поговорю с ментами…
- Диана Сергеевна… - умоляюще начала одна из девчонок.
- Все, - резко оборвала ее Мурашова, - ступайте.
Когда ушли юные просительницы, Диана Сергеевна обратилась к Ирине.
- Выясни, кто из ментов этим делом занимается - организуй встречу. Подключи Сергея Петровича, пусть посмотрит, что можно сделать.
* * *
Пулков с места происшествия поехал сразу же через аэропорт в предместье Рабочее. Там всегда можно было найти на дороге путану-наркоманку, и он не сомневался, что на улице Баррикад встретит такую.
Две соски о чем-то, видимо, спорили и поэтому поздно заметили подъезжающий милицейский УАЗик. Смываться поздно, они знали, что, если менты догонят, то придется им туго. Никакие отговорки не помогут - придется платить по повышенному тарифу или отрабатывать групповуху натурой. Это если без физических последствий обойдется. А так - можно и отмазаться, смотря кто в машине.
Дверца открылась и парень в гражданке приказал:
- Садитесь.
Девчонки удивились и испугались одновременно - всех ОВОшников и ППСников в лицо знали. Ездили они иногда и в гражданской одежде - значит не на работе, в отдел не повезут и обслуживать придется долго.
В машине, кроме водителя, находились еще два мужика в гражданке постарше. Опера, подумали девки, не зная в лицо ни судебного медика, ни эксперта-криминалиста. Эти бьют реже и иногда даже платят. Но все равно затараторили в голос:
- Мы не работаем, просто так стоим, подругу ждем, никуда не поедем…
- Садись, - рявкнул Пулков.
Девчонки поняли, что оправдываться бесполезно, на рожон лучше не лезть и забрались в салон. Вчетвером на заднем сиденье тесновато, но поместиться можно.
УАЗик долго петлял по улицам, ехал по колдобинам, но так путь был короче и бензин экономился. Подъехали к отделу, криминалист вышел и в салоне стало свободнее. Машина тронулась и покатила дальше.
У морга опер вышел из автомобиля, бросил девчонкам:
- Выходим и за мной…
Путаны поняли, куда их ведут, но зачем - еще не догадывались, заверещали в голос:
- Не-ет, не пойдем! Там же трупы… Не-е-ет!
- Так, б…, идем молча. Вопросы есть?
Голос и интонация опера ничего хорошего не предвещали. Понимая, что идти все равно придется, никто не хотел еще и каких-либо последствий. Могут и в холодильнике закрыть на полчасика вместе с трупами. Брррр…
Им повезло, труп только что привезли и оставили в комнате, где производится приемка и выдача. Внутрь заходить не пришлось.
Опер подтолкнул девчонок к покойной.
Знайте ее?
- Ой, это же Сашка Паранжа, - испуганно вскликнула одна из девчонок.
- А ты знаешь ее? - спросил опер другую.
Она пожала плечами, прикрывая рот и нос рукой от привычного для таких помещений запаха. Ответила, как бы сомневаясь:
- В лицо знаю, видела на дороге. Как зовут - нет. Не общались никогда.
Опер решил, что здесь более ничего полезного с них не вытрясешь и приехал с ними к себе. В кабинете впервые представился:
- Зовут меня Константин Владимирович, старший опер убойного отдела. Как я понимаю, документов у вас при себе нет, - они кивнули головой в знак согласия. - Что ж, запишем пока все со слов, а за паспортами придется домой съездить. И так, начнем с тебя, - он обратился к одной из девчонок. - Фамилия, имя, отчество, дата рождения, где живешь и где прописана? Сколько времени на героине сидишь, где работаешь, в смысле места на дороге и т. д… В общем, сама все знаешь, наверняка не первый раз в отделе.
Пулков взял бланк протокола допроса, зачеркнул название и написал крупно - "Объяснение". Заполнял привычно графы, иногда уточняя детали. Писал все скрупулезно и дотошно - никогда наперед не знаешь, пригодится ли в дальнейшем эта информация.
Закончив, пододвинул бумаги к свидетелю.
- Подпиши вот здесь и здесь, в конце напиши: "с моих слов записано верно, мною прочитано", поставь дату и распишись.
- Послушай, начальник, - решила повыпендриваться она, - меня по пятьдесят первой Конституции никто не предупреждал. Может я и не стала бы свидетельствовать против себя…
Пулков глянул на нее таким взглядом, что она сразу же стушевалась.
- Все начальник, все… Подписываю.
Опер отпустил эту свидетельницу, вернее отправил домой за паспортом, принялся за другую. Здесь необходимо было описать все более подробно и потом еще съездить по месту жительства покойной. Адрес девчонка не знала, но показать могла.
Вечером Костя Пулков заскочил к Сафронову в прокуратуру.
- Еду и думаю: на месте ты или нет. Все-таки, Глеб, правильно я рассудил - не уйдешь домой, станешь ждать меня.
Он устроился поудобнее на стуле за свободным столом напротив Сафронова.
- А что тут рассуждать, - возразил Глеб, - ты прекрасно знаешь, что я так рано не ухожу.
Сафронов как бы не обратил внимания на слово "ждать", давая понять, что с хорошими вестями Константин и не появился бы в прокуратуре сегодня.
- Ладно, давай, выкладывай: чего там нарыл.
Опер хмыкнул, достал и закурил сигарету, пододвинул пепельницу поближе. Стал объяснять последовательно и подробно.
- Пока не много нарыл, Глеб, на свою, на нашу голову, - поправился он. - Личность трупа установил. Это Сашка по кличке Паранжа. Александра Даниловна Привалова, фамилия русская, но сама, видимо, азербайджанка. Лицо смахивает немного на эту национальность. Приезжает в Иркутск второй раз, обычно весной, и поздней осенью уезжает. Наркоманка со стажем. Приезжает, чтобы подзаработать проституцией. Там, сам знаешь, это не котируется и, как сказали ее знакомые и хозяйка квартиры - в Баку, где она прописана, знать не знают, чем она тут занимается. Паранжа давно домой собиралась и уехала бы в конце недели. Но, - Костя помолчал немного, туша сигарету, - не пришлось. Паранжой ее прозвали потому, что лицо постоянно закрывала, когда клиент подъезжал, боялась знакомых из Баку встретить.
Комнату, где Сашка жила еще с одной девкой, осмотрел. Кроме паспорта там ничего существенного не обнаружил. Соседка по квартире, Настя Варежка, тоже ничего толкового не сказала. Кроме, может быть, того, что сегодня с утра вышли они вместе на дорогу подзаработать на дозу и еду. Варежка первая с клиентом уехала, а Паранжа осталась на улице Баррикад в районе остановки "Братская". Больше она ее не видела. О Паранже отзывается не очень хорошо, хотя и снимали хату вместе, говорит, что могла и деньги у клиента стащить или телефон слямзить, кололась два раза в день по три, четыре чека. Больше никогда не ставила.
Варежка уехала с клиентом, как она говорит, примерно часов в одиннадцать или около одиннадцати, а мы труп обнаружили в пятнадцать часов. В кармане, помнишь, два чека, а Варежка утверждает, что они всегда вместе за дозой ездили и в этот раз должны были обслужить клиента и вернуться на место. Потом вместе за чеками сгонять, но так и не дождалась подруги.
А из этого следует, - Костя поднял палец вверх, - что чеки эти клиент Паранже дал, наверняка и героин чистый - не эта разбавленная муть, которой они постоянно колются. Отсюда передоза и все остальное.
Опер помолчал немного, разминая новую сигарету, взял в рот, но не закурил, продолжил говорить.
- Что у нас есть из фактов? Три трупа наркоманок-проституток за неделю, у всех по два чека с герой в кармане. Ни документов, ни обычных женских сумочек при себе - ничего. Найдены они примерно в одном месте и у каждой во рту по презервативу, причем редкого цвета - черного.
- Значит и у этой тоже? - перебил его Сафронов.
- Да, Глеб, да. Но о серийности черного цвета говорить пока рано - в упаковке как раз три штуки. Четвертый труп все объяснит…
- Сплюнь ты, Костя, черт бы тебя побрал, - снова перебил его Сафронов и постучал костяшками пальцев по столу.
- Плюй, не плюй, - усмехнулся Пулков, - а скорее всего так и будет. У первых двух героин то чистейший в чеках был - наркоманки такой вряд ли достанут, даже если захотят очень.
- А может убийца тоже наркоман? - Выдвинул свою мысль Сафронов. - Vip-клиент, богатый Буратино, который может не только позволить себе, но и достать чистый. А потом ширнулись вместе - и девочки отъехали.
- Не-ет, Глеб, - Пулков потер лоб ладонью, - не наркоман наш убийца, не наркоман. Наркоман чеки не бросит и подсовывать другому не станет. А кроме того, он же специально хочет, чтобы мы поняли, гораздо раньше поняли, что это не просто передозировка. Что это, именно, убийство! А презервативы во рту? Не-ет - это вызов. Вызов маньяка.
- Да, Костя, скорее всего ты прав. Можно было чеков не оставлять, презервативы в рот не засовывать и сумочки девичьи при них оставить. Списали трупы на передозировку и все. Значит он не просто смерти проституток желает, а хочет сказать что-то, показать, действительно бросить вызов.
Сафронов включил электрочайник, достал две кружки, бросил по пакетику заварки, налил кипятка и пододвинул одну на край стола.
- Бери, чайку попьем.
Костя покрутил ложкой в чашке, подождал, пока не настоится, пил мелкими глотками, дуя на чай.
- Узнаем мотив - найдем и преступника. По крайней мере легче искать будет, - констатировал Пулков. - А пока возбуждай дело, будем работать по обычной схеме - кто последний видел, на чем уехали, были ли враги и прочая белиберда.
- Да не белиберда это, Костя, совсем не белиберда…
- Знаю, - перебил его Пулков. - Чего ты разнервничался? Может лекцию еще прочтешь глупому оперу, работать научишь? Это у вас, у следаков, особенно у прокурорских, одни понты только да указиловки. Опер вам преступника найти должен, притащить, хоть из-под земли, а вы его в чистом кабинетике допросите, ни хрена не выявите и на свободу… Нас же потом и обвините - доказательств мало собрали. А вы то на хрена нужны - зафиксировать мысли, и то наши, на бумаге, на конверте с вещдоками расписаться в присутствии понятых. К словам прицепиться, дело развалить и ручки погреть…
Пулков и сам не понял - чего его прорвало. Выскочил за дверь, не желая слушать возражения и уже жалея о сказанном. Сафронов хороший парень, лучший из следаков - дела не разваливает, откаты не берет, стоит на позиции до конца, часто во вред себе. Поэтому и засиделся в простых следователях. Поэтому и выплеснул на него опер накопившуюся боль, подспудно осознавая, что с другими, кто действительно этого заслужил, так не получится. Говно лучше не ворошить.
* * *
Мурашова допивала свой утренний кофе. Удобное кресло позволяло принять полулежащую позу и, как бы плавно, перешагнуть от сна к деловому дню. Но сегодня она не собиралась заниматься какими-либо производственными делами, решила отдохнуть, посвятить себя дому и семье.
Впрочем, семьи, как таковой, у нее не было - одна мать и все. Как-то не сложилось на личном фронте, да она и не задумывалась над этим. После Смирнитского не была ни с одним мужчиной, отвергала робкие ухаживания. Может потому и отвергала, что были они слишком застенчиво-конфузные. Боялись ее многие… а нужного уровня или смелости не хватало.
Мурашова отхлебывала по глоточку, прикрыв веки, и, собственно, ни о чем не думала - ни как выходной день провести, ни о другом. Целый день впереди и внутренняя расслабленность вполне устраивали.
В комнату тихо вошла Ирина.
- Диана Сергеевна…
Мурашова чуть выпрямилась в кресле, потянулась, избавляясь от ночной истомы, открыла веки.
- Ну, что еще там?
- Диана Сергеевна, какой-то тип к вам приехал. С цветами. Просит принять.
- Что еще за тип, кто такой?
- Не знаю, представиться не пожелал, попросил доложить так.
- Это как так? - Возмутилась Мурашова. - Ладно, давай детали…
- Мужчина лет тридцати, - начала Ирина, - среднего роста, брюнет, ничего особенного, цветы - розы, приехал на "крузаке" с водителем. Имени не называет, говорит, что по важному делу и представится лично.
Ирина замолчала, давая понять, что большей информацией не располагает.
Мурашова поставила чашку с кофе на столик, вытащила из пачки сигарету, прикурила. Снова откинулась в кресле удобнее, прикрыла веки, пуская сигаретный дым клубочками. И молчала…
Через минуту Ирина не выдержала:
- Так, что ответить незнакомцу?
- Что ответить, что ответить? - Мурашова как-то странно улыбнулась и замолчала. Потом продолжила: - Так и ответить, что незнакомцев дома не принимаю, пусть на работу приезжает. С букетом цветов говоришь… - если станет тебе вручать: не бери, сообрази что-нибудь сама. Поболтай с ним подольше, если получится, может еще что выжмешь. Да, и сразу не беги, подожди минут десять, потом выйдешь. Не уедет, все равно ответа дождется, а нам спешить некуда.
Мурашова взяла телефон, глянула на Ирину, давая понять, что та должна выйти, и набрала номер.
- Сергей Петрович, здравствуй. Отдыхаешь или все в суете?
- Доброе утро, Диана Сергеевна. Пока дома, но как раз собирался на работу на пару часиков заскочить.
- Ты вот что, Сережа, ко мне тут один тип подъехал на "крузаке", не представился, но хочет увидеться по важному делу. Минут десять еще машина простоит у ворот. Надо по дороге встретить, узнать, что за перец. ГАИшников подключи, пусть документы проверят, проследи за ним внаглую, чтоб заметил, а когда где-либо остановится - наружку сними, пусть это тоже заметит. А потом проследи по-тихому. Все, Сереженька, действуй давай. Звони по результату. Нет, лучше сам подъезжай. Пока.
Мурашова встала с кресла, подошла к окну, вглядываясь в закрытые металлические ворота. Там, за ними, стоял незнакомец, хотел чего-то, что еще не знала хозяйка коттеджа. Чувствовала она, что не просто так приехал этот тип утром в выходной день. Знал наверняка, что не примут его, но приехал… Затевалась большая игра, поняла это Мурашова сразу и, естественно, забеспокоилась.