Яльсикар мотнул головой в сторону туманной реки:
- Наоборот, вот, построить пытаюсь.
- Почему тогда у меня ощущение, что ты уже поднес спичку?
- А что прикажешь делать? Я сейчас выполняю все обязательства. Я должен расследовать дело, передать все кому-то, найти себе замену…
- Думаешь, если ты вдруг исчезнешь, все провалится в тартарары?
Яльсикар поморщился:
- Нет, но я должен…
- Ты всегда предпочитал быть честным, а не хорошим.
- Давай закончим с этим.
Яльсикар уже начал кипятиться, его черные волосы, всегда очень короткие, даже слегка встали дыбом, а челюсти плотно сжались, и их контур прорезался под темной кожей жесткого лица, делая его неприятным. Но если кого-то такая внешняя перемена и могла бы напугать, то только не младшего брата повелителя, который знал его едва ли не лучше, чем самого себя.
И Аквинсар обращался не к этой маске, и не к образу упрямого жесткого повелителя, который его старший брат много лет создавал, а теперь холил и лелеял. Он говорил с самим Яльсикаром – с тем, что продолжал жить и чувствовать под всем эти жестким и неудобным панцирем. С тем, который мечтал из него вырваться, но все еще не решался.
- Ты обманул Джару, приручил ее и бросил, даже хуже - заставил ее сделать это за тебя. Ты даже разорвать с ней достойно не смог. Ты неискренен с Ксеаром и со мной. Ты сам на себя не похож. Думаешь, в новом мире это тебя не догонит, чем бы это ни было? – довольно резким тоном осведомился Аквинсар, стремясь достучаться. Теперь, когда он сам был так счастлив, терпение и благоразумие куда-то улетучились, и вместо них пришло желание надавить на упрямца - с безумной надеждой, что это сработает.
Но это не сработало.
- Если это обещанное чудо, - с кислой миной проговорил Яльсикар после недолгой паузы, - то вынужден сообщить: в чтении нотаций нет ничего чудесного. Теперь помоги мне или давай уйдем отсюда.
Аквинсар молча отвернулся, теперь его серые глаза были полностью сосредоточены на сгустках тумана над рекой. Наконец, он снова обратился к брату, и на этот раз в его голосе отражалось лишь безграничное спокойствие гранитной скалы, наблюдающей за штормом:
- Попробуй сейчас сосредоточиться. Смотри туда, на другую сторону, и думай о новом мире. О том, куда ты идешь. И представь, что строишь этот путь. Все, что тебе больше нравится: кирпичи или доски, мост или брод сквозь реку, или просто тоннель из энергии. Только думай о том, куда идешь.
- Я только об этом и думаю, - буркнул Яльсикар.
И в следующую секунду осознал, что слукавил. Вот уже несколько недель он действительно был сосредоточен на строительстве нового мира, но последние дни его все время что-то отвлекало. Он словно внутренне сопротивлялся продолжению этой работы, одновременно осознавая, что ничего важнее в его жизни нет. Что уже вообще ничего в его жизни нет, кроме желания создать чертов мир и переехать, оставив здесь все, что мешало.
Но внезапно все то, что хотелось оставить, выбросить, сложилось в стену до неба, которая отрезала его от нового мира, и даже стремления к нему. В последние дни все словно перевернулось с ног на голову, и на смену свежести ощущения перемен вдруг пришла какая-то удушающая ностальгия, а гордость и прилив энергии от сознания независимости сменился страхом, высасывающим все силы: что, если все от него отвернутся? Что, если никто за ним не пойдет?
Пришлось применить гигантское усилие воли, чтобы выбросить из головы все мысли, направив их на свой мир. Он уже вложил в него достаточно фантазии и энергии, чтобы гордиться этим. Страхи пройдут, а его творение останется, и будет новым, большим и красивым миром. И он построит мост, пройдет по нему, и…
Яльсикар не помнил, как заснул. Он запомнил сильное головокружение и тошноту, а потом проснулся на серой траве, в облаке плотно сбитого тумана. Медленно поднявшись, все еще борясь с тошнотой и головокружением, он все же широко улыбался: получилось. Он попал напрямую в свой мир, минуя восьмой. Проход создан и, по крайней мере, один раз сработал.
Выпрямившись, он широко открыл глаза и позвал брата по имени. Туман, казалось, можно было есть, настолько густо он клубился в его мире. Головокружение быстро прошло, и по его венам заструилась чистая энергия.
- Аквинсар! – громче заорал он, едва удерживаясь от счастливого смеха. В этом мире, где нагрузки не было вообще, ему всегда хотелось смеяться. Он побежал сквозь туман, не видя перед собой ничего, лишь ощущая босыми ногами влажную траву.
- Я здесь, - ответил негромкий спокойный голос откуда-то справа. Чтобы его увидеть, потребовалось подойти на расстояние вытянутой руки. Серые глаза, обычно невозмутимые, сияли. На губах Аквинсара застыла улыбка ребенка, который стоит перед елкой в новогоднюю ночь, уже видит под ней подарок, но медлит открывать, продлевая секунды чистого счастья.
- Ну что… добро пожаловать, - с напускной невозмутимостью сказал Яльсикар.
Аквинсар потряс головой, не обращая никакого внимания ни на слова брата, ни на его попытку дополнительно выпендриться.
- Невероятно, - наконец, произнес он, улыбаясь брату. – Ну, ты… ты вообще.
И они оба засмеялись так, что даже плотный туман вокруг немного съежился и отдернулся от них в разные стороны.
Миры Ксеара, Первый мир. Каль Ягиль. Частные апартаменты.
- Лей, возможно, играет какую-то свою игру, либо просто соврал тебе, Дестина. Тогда Яльсикар уже знает, - прокомментировал Ягиль, внимательно выслушав рассказ жены Ксеара.
Они всегда встречались у него дома – в единственном абсолютно безопасном месте. Здесь никогда не бывал никто из их общих знакомых, никто не мог сюда случайно перенестись или залететь, заметить их. Тайная дружба с отягчающими обстоятельствами: Ягиль знал, что если Ксеар узнает об этом – ему конец.
Айи имел более, чем достаточно, оснований, чтобы удалить его – и точно это сделает, если приревнует жену. А уж о том, какой Ксеар ревнивый, Каль знал. Такая у него была работа – все про всех знать в мирах, особенно про повелителей. И все же хороших источников найти трудно - чуть ли не впервые за карьеру Ягиля такой источник свалился ему на голову сам, без малейшей работы в этом направлении.
"Работать" в направлении жены Ксеара он бы и не посмел. Но Дестина однажды позвонила сама, вскоре после пресс-конференции, где он увидел ее впервые. И они встретились, договорившись сотрудничать. Жена правителя миров передавала ему массу полезной информации и подтверждала факты, в которых он был не уверен. Он тоже старался быть для нее полезным – объяснял интриги внутри Ксеариата, иногда даже немного рассказывал ей об Айи и других повелителях, что знал – а знал он почти все. А окончательно они подружились, когда однажды напились вместе "контрабандного" пива, которое один знакомый-модератор сделал для Каля. Оно было крепче, чем было разрешено в мирах, и от этого казалось даже вкуснее и ароматнее.
И все же, несмотря на всю невинность их взаимоотношений, Ягиль сразу установил самые жесткие правила по конспирации. Одного того, что он использовал жену Ксеара как источник, будет Айи достаточно, чтобы выдворить его из миров – в этом можно было не сомневаться.
Новость о том, что их раскрыли, да еще не кто-нибудь, а помощник Яльсикара, переварить было тяжело. У него даже в глазах слегка потемнело.
- Каль, я хочу, чтобы ты знал: что бы там ни было, я не позволю ему удалить тебя. Только вместе со мной, - твердо сказала Дестина, и он улыбнулся ей:
- Надеюсь, до этого не дойдет.
Теребя свои волосы, Дестина наблюдала за лицом Каля, разом потемневшим, и понимала, что он ждет самого плохого исхода событий. И ей стало стыдно: вместо того, чтобы помочь ему, она, выходит, его подставила.
Мотивов Лея Дестина не знала, и это ее сильно беспокоило. Возможно, он использует эту историю для мести – было очевидно, что он принял все произошедшее между ними близко к сердцу. Его отношений с Яльсикаром она досконально не понимала, но сильно сомневалась, что Ситте станет играть против шефа – ему просто незачем. А защищать ее, рискуя своим положением, причин у него тоже не было. Даже если он не злится – с какой стати?
Она опустила глаза и потерла виски: голова болела уже несколько часов, и с каждой минутой все сильнее. Постоянный бич повелителей – нагрузка скакала, и это сказывалось. По-хорошему, надо было перенестись в Седьмой сразу после беседы с Леем, но она сначала решила поговорить с Калем.
Ее мотивом, когда она предложила стать его источником, было восхищение. Наблюдая за тем, как он отстаивал свои принципы, задавал острые вопросы Ксеару и Яльсикару, Дестина прониклась искренней симпатией к журналисту. А потом стала читать его статьи, запоем, все подряд, собирая архивы. И поняла, что он настоящий мастер слова и просто очень интересный, умный человек.
Но свою помощь она изначально предлагала небескорыстно, желая подружиться с ним и получать информацию от него тоже. С Калем ей было очень интересно разговаривать – и о политике, экономике, философии, литературе – он мог поддержать беседу практически на любую тему, был эрудирован на грани фантастики и часто ее смешил. Подружившись с ним ближе, Дестина поняла, что если бы не любила Ксеара – непременно пала бы жертвой к ногам Ягиля.
Единственный раз, когда они напились вдвоем, она осмелилась спросить его про женщин, точнее, почему он один, и Каль покачал головой:
- Нет, Дес, у меня нет никаких трагических историй в прошлом, если ты об этом, только четыре развода. Но это не трагедия. И я люблю женщин. Просто по жизни одиночка, я люблю свою работу, и все.
- А если бы тебе попалась такая же влюбленная в работу журналистка?
- Почему если? Все журналистки в мирах влюблены в работу, и они все мне попадались. За исключением тех, кто случайно попал в профессию и вот-вот из нее вылетит. В общем, с теми пишущими дамами, кто чего-то стоит в мирах, я уже переспал. Может, ты и права, стоит пойти по второму кругу, - с деланной задумчивостью сказал Ягиль, и Дестина поперхнулась, широко раскрыв глаза:
- Ты ужасен.
- Ну вот, а ты говоришь, - рассмеялся тогда Каль.
Сейчас им обоим было не до смеха. Они сидели, немного испуганно и виновато глядя друг на друга и напряженно думали. Голова у Дестины болела все сильнее. Ее коммуникатор зазвенел, и она ответила.
- Быстро в Седьмой, - сказал ей Айи и отключился.
- Это Ксеар. Мне пора, - Дестина встала. – Там что-то случилось.
- Беги, потом расскажешь, - согласился Каль. – Не волнуйся, возможно, все уладится. Я попробую встретиться с Ситте и понять, чего он хочет.
Седьмой мир.
- Дестина, наконец-то, - выдохнул ее муж-ветер, мгновенно слившись с ней в снежную метель. Она нежно приникла к нему, одновременно ощупывая ткань мира. Боль испарилась, но нагрузка ощущалась все сильнее, несмотря на то, что в Седьмом собрались все повелители… все, кроме двух. Огонь – Зарайа, туман – Джара, вихрь – Альбумена, ветер – Айи, и она, снег. Живой души не было ни в скале, ни в ручейке, что с нее стекал вниз. Аквинсар и Яльсикар все еще отсутствовали.
- Может, теперь ты объяснишь, что происходит? У меня голова раскалывается на части, - прошелестела Альбумена.
- У всех раскалывается, - подхватила Джара.
- Девушки, у нас резко выросла нагрузка, - объяснил Айи. Он помолчал и добавил: Потому что два повелителя исчезли, и их нет уже больше суток.
- В каком смысле - нет? – тихо спросила Дестина, пока все остальные молча переваривали новость.
- Как это исчезли? – вырвалось и у Альбумены.
Джара и Зарайа молчали, словно сговорившись.
- Вы что-нибудь знаете об этом? – спросил, наконец, Айи, обратившись к ним.
- Ничего, - выдавила Джара.
- Аквинсар скоро вернется, я в этом уверена, - произнес огонь, гневно разгораясь на скале, словно пытаясь обнять ее и защитить.
- То есть ты тоже ничего не знаешь? – уточнил Ксеар.
В Седьмом мире воцарилась полная тишина на несколько мучительных секунд.
- Он мне не говорил, куда идет, - наконец тихо призналась Зарайа.
- Ну, это-то как раз известно – в новый мир Яльсикара, - прокомментировала Джара без тени эмоций.
- Они вернутся, - уверенно и резко сказала Альбумена. – Я в этом убеждена.
- Это хорошо, что убеждена, - отреагировал Ксеар, с такой недоброй интонацией в голосе, словно его бывшая жена была виновата в исчезновении двух мужчин. – А пока я попрошу никого не покидать Седьмой мир. Мне придется выйти отсюда, чтобы ослабить нагрузку. Иначе через час начнется землетрясение, и все рухнет к чертовой матери.
- Как ты собираешься это сделать? – тихо спросила Дестина.
- Сокращу количество людей.
Первый мир. Каль Ягиль.
Все, что он успел сделать – это написать письмо Лею Ситте. Едва он отправил его, как его коммуникатор зазвонил, и на экране отразилось "Ксеар". Каль прикрыл глаза и сжал челюсти – никогда раньше повелитель миров не звонил ему, и сомневаться в том, почему Айи звонит теперь, не приходилось. Значит, Лей все-таки рассказал Яльсикару, а тот – ему. Ну, вот и все.
- Каль Ягиль, - ответил он, с трудом разжав непослушные губы.
- Здравствуй, Каль, - прозвучало в ответ. - Нужно срочно поговорить. К тебе перенестись можно?
- Да, - ответил Ягиль, сжимая аппарат побелевшими пальцами. Он ожидал короткого разговора и удаления. Но прятаться не было смысла. Где в мирах спрячешься от Ксеара?
Через пару секунд повелитель миров постучал в его дверь, проявив удивительный такт – мог бы и в гостиную перенестись без проблем.
Невольно поклонившись, хотя теперь уже в знаках уважения не было ни малейшего смысла, Ягиль предложил Ксеару сесть. Тот посмотрел прямо в глаза – лицо повелителя выглядело хмурым и напряженным. Таким, что Каль даже подумал, что вот-вот придется драться, но тут Айи внезапно принял приглашение и опустился на диван:
- У тебя есть пиво? – внезапно спросил он, потирая лоб с таким усердием, словно хотел содрать кожу. Каль пересек свою гостиную, залез в шкафчик, служивший у него баром, подцепил сразу три бутылки пива и поставил на столик перед Ксеаром. А потом сел напротив, все еще не понимая, о чем правитель мира желает говорить с ним.
Айи открыл пиво, залпом выпил одну бутылку и отшвырнул ее в сторону – так, как умел только он: бутылка исчезла в полете. Проследив за ней взглядом, Каль затем вновь посмотрел на правителя миров: он был явно не в духе. Но, может, не из-за него?
- В общем, что я хотел тебе сказать. У нас тут чрезвычайная обстановка, исчезли Яльсикар и Аквинсар. Но я тебе это говорю не для того, чтобы ты сел писать статью, - добавил Айи, когда Ягиль пошевелился, и невольно сделал движение рукой, словно хотел нащупать диктофон и включить его.
- Я догадываюсь, что не для статьи, - кивнул Каль. – Но все еще не понимаю…
- Мне нужен глава Службы безопасности, прямо сейчас. И, пока я не понимаю, что происходит, я хочу, чтобы это был человек не из Службы безопасности. Более подходящей кандидатуры, чем ты, я не знаю, - выговорил Ксеар с полностью бесстрастным лицом. А потом открыл вторую бутылку пива и выпил ее так же, как и первую, залпом.
- Но ведь Яльсикар еще может вернуться..., - заметил Каль, даже не пытаясь скрыть изумление на лице.
- Это не повлияет на мое решение. Он больше не займет этот пост. Мне нужно твое согласие, Каль, сию минуту, - с легким раздражением проговорил Ксеар, снова потирая лоб, и Каль понял, что ему действительно очень больно.
- У вас есть мое согласие, Ксеар, - кивнул он, подумав не более десяти секунд.
- Прекрасно. Тогда мне нужно, чтобы через час ты организовал общий сбор на поле перед Ксеариатом. Мне нужно, чтобы там были все граждане Первого – все до единого.
Первый мир Ксеара, Служба безопасности. Каль.
- Я отстранен? – сухо осведомился Лей. Трое мужчин стояли в приемном зале Службы безопасности. Вокруг них собиралось кольцо изумленных офицеров, еще никогда не видевших здесь Ксеара. Но ни правитель миров, ни Лей, ни Каль не смотрели по сторонам, сосредоточенные на важном разговоре.
- Нет, Лей, ты остаешься вторым человеком в СБ, - пояснил Ягиль, когда понял, что Айи позволяет распоряжаться ему. Глаза мужчин на секунду скрестились, и ноздри обоих раздулись, словно они были хищными животными, готовыми броситься друг на друга. Каль прекрасно понимал, что у Ситте на него убийственный компромат и десятки поводов ненавидеть, начиная с того, что он занял место его ненаглядного шефа. Но Лей, очевидно, понимал, что сейчас не лучшее время нападать. И он молча кивнул, отводя глаза в сторону.
- Собирайте всех перед Ксеариатом. Это первоочередная задача. Потом поговорим, - сказал Ксеар и, развернувшись к сотрудникам службы безопасности, почти заполнившим зал, сделал короткое объявление, представив нового Главу Службы безопасности миров.
- Жду ваших распоряжений, - сказал Лей, как только Ксеар исчез. Его голос был сухим и едким, как слезоточивый газ. Каль кивнул, игнорируя сарказм, собрался с мыслями.
- Поручи кому-нибудь написать оповещение и разослать всем на коммуникаторы, прямо сейчас. Потом собери офицеров и объясни задачу – все жители Первого через пятьдесят минут должны быть перед Ксеариатом. Пусть лично метнутся во все публичные места: торговые центры, рестораны, клубы, кафе, институты – проверят, что до всех дошло. Подготовьте документы на удаление каждого гражданина – распечатайте на каждого стандартную форму со сроком одни сутки.
Каль говорил достаточно громко, чтобы его слышал не только Ситте, изучая глаза своих новых подчиненных. Их лица выражали шок, непонимание и враждебность – не лучшее начало для успешной работы. Многие из офицеров и служащих, совсем молодых, считали его назначение фарсом. Они понятия не имели о том, что он пятьдесят лет работал здесь еще до их появления в мирах, не имели представления о его опыте и возможностях. Большинство присутствующих знали его только как писаку, который без конца поносил Службу безопасности по всем поводам. А, следовательно, являлся врагом. Плохое начало работы, но выбирать не приходилось. И времени на представление коллективу пока не было.
- За работу, - рявкнул Каль в их недоверчивые лица и, секунду подумав, обошел стойку и сам принялся контролировать выполнение поручение. В конце концов, пришлось самому надиктовывать текст оповещения, а потом Каль лично обзвонил всех главных редакторов крупнейших газет и сайтов Первого мира, обеспечив размещение текста на главных страницах. К тому времени оповещение уже было разослано на все коммуникаторы.
- Во второй мир передали? – осведомился он у подошедшего Лея.
- И в третий, и в четвертый, - кивнул он. – Документы печатаются, это займет минут двадцать.
Сотрудники Службы безопасности исчезали из зала один за другим, чтобы обеспечить сбор граждан. Очень скоро в зале стало совсем тихо, осталось всего трое девушек, которые печатали бумаги, торопясь, сортировали и складывали аккуратными стопками.
Ягиль неотрывно следил за информационным экраном, показывавшем количество людей в том или ином месте Первого мира. Больше трех тысяч уже были на месте, перед Ксеариатом.