- Полиция, откройте, пожалуйста, - прозвучало из-за двери.
Ольга Петровна заколебалась. Сказать "мы не вызывали"? Можно потянуть время, спросить у сына, в чем дело. Но если это что-то серьезное, то не стоит злить того, кто стоит за дверью. Она верила, что о многом можно договориться, даже с милиционерами. Но для этого необходимо сразу быть доброжелательной.
Она открыла дверь. На пороге стоял очень высокий мужчина в форме. Ольга Петровна не разбиралась в погонах, но как-то сразу поняла, что незнакомец не самого младшего звания. Хотя и молодой, не старше тридцати. Нежданный гость махнул перед ее носом красной книжечкой, и она моргнула, не успев ничего разглядеть.
- Майор милиции Андрей Багрицкий. Алексей Серов здесь проживает?
- Зд...здесь, - заикаясь, ответила женщина, испуганно глядя в серые глаза незнакомца. Он уже вдвинулся в квартиру, слегка потеснив хозяйку.
- Он дома сейчас? - спросил ее собеседник очень ровным, спокойным голосом. Она с какой-то детской радостью отметила, что мужчина совсем не был напряжен или агрессивен. Значит, не арестовывать пришел. Или... это ничего не значит?
- Дома, - кивнула она, продолжая вглядываться в лицо майора. - А что случилось?
- Ничего, не волнуйтесь, - быстро ответил милиционер. - Просто мне нужно поговорить с Алексеем. Вы ему кем приходитесь?
- М...матерью, - выдавила она, наконец, опуская глаза и прерывисто вздохнув.
- Не волнуйтесь, все в порядке, - повторил майор. - Можно поговорить с ним?
- Да... да, конечно, - закивала Ольга Петровна, выходя из ступора. - Проходите, пожалуйста.
***
Алексей проводил мать растерянным взглядом. Дверь за ней закрылась, и он остался наедине с майором в своей комнате. Не понимая, что происходит, он опустился на стул, не спуская глаз с полицейского, и небрежным жестом предложил ему сесть. Он точно знал, что ничего преступного не совершал и смотрел на собеседника скорее с любопытством, чем с опаской, гадая, что от него нужно.
Полицейский приоткрыл дверь, проверяя – глаза Леши возмущенно сузились: его мать никогда не подслушивала под дверью, как он посмел ее подозревать? Ему хотелось сказать что-то резкое по этому поводу, но пока не было понятно, с какой целью пришел посетитель, он счел за благо взять себя в руки и промолчать. Майор закрыл дверь и сел, вытянув длинные ноги.
От этого стало немного легче. Не обладая сколько-нибудь внушительными физическими данными, Леша не любил, когда над ним возвышались такие здоровяки. Два метра роста, мощное сложение. Хоть в кино его снимай, как образцового защитника правопорядка.
- Глаза не сломай, Ситте, - процедил, наконец, майор, и молодой человек вздрогнул всем телом. А потом вытаращил глаза, вновь и вновь пробегая взглядом сверху вниз по внушительной фигуре, но не узнавая.
- Вы кто? - наконец спросил он. У него была одна мысль, но он не мог поверить. Но его фамилия – та фамилия, из миров – прозвучала, и сразу стало тяжело дышать. Здесь он никому ее не называл, никогда. Никто не мог знать.
Утренний разговор с матерью его утомил. Было тяжело каждый раз видеть, как она волнуется и не говорить ей правду. Но что он мог ей рассказать? Что ему уже не восемнадцать лет, а под шестьдесят? Что он живет параллельной жизнью и каждый месяц становится старше на годы, при этом не зарабатывая ни одной морщинки? Это вряд ли успокоит ее. Мама подумает, что он спятил на фоне любви к фантастическим боевикам. Особенно, если он сообщит ей, что работает главным следователем семи миров. Впрочем, он теперь мог бы успокоить ее тем, что покинул эти сказочные миры и больше не намерен в них возвращаться.
Какая ирония, подумал Лей. Мама думает, что за ним пришли из полиции, поскольку он совершил преступление. А на самом деле – за ним пришли из другого мира, потому что там кто-то совершил преступление и он нужен, чтобы его расследовать. И прийти за ним, так по-наглому, мог только один человек. Его чертов шеф, которого он считал почти другом. Который и не думал воспринимать его на равных. Который его предал.
- А ты как думаешь? - майор пронзил его таким взглядом, что Леше захотелось сползти под стол. Теперь сомнения уже почти развеялись. - Ты где, физиономия твоя наглая, два с лишним месяца пропадаешь? Думаешь, мне в отпуске заняться нечем, только что по городам необъятной родины мотаться?
- А я вас, кажется, в гости не звал, - ровным голосом ответил он, справляясь с собой. - Кстати, заявление об увольнения я оставил, какие ко мне претензии?
- А я тебя не отпускал, - рявкнул майор, и Леша улыбнулся. Теперь последние сомнения отпали, и осталось только удивление внешностью человека, который сидел напротив. Мягко говоря, необычной.
- Бьякка, ну вы мастер перевоплощений, - покачал он головой, хмыкнув, недоверчивым взглядом снова изучая внешность собеседника. - Но я все равно не понимаю, что вам от меня нужно?
Андрей Багрицкий моргнул, потом раздул ноздри, почти в бешенстве:
- Работа, Лей. Мне нужно, чтобы ты немедленно вернулся в миры и на работу.
Леша набычился.
- А кто вам сказал, что я собираюсь возвращаться в миры?
Серые глаза майора насмешливо сузились:
- Уж не хочешь ли ты мне сказать, что намерен спустить в унитаз несколько сотен лет своей жизни за здорово живешь?
- Это моя жизнь. Я что с ней хочу, то и делаю, - холодно ответил Алексей.
- Лей, не будь идиотом.
- Меня зовут Алексей.
- Батюшки, - как-то по-женски всплеснул руками майор, ерничая, - теперь, значит, Алексей. И долго ты, Лешенька, протянешь на развозе пиццы-то? Или ты через годик-два пойдешь на повышение? Тебе доверят что-то по-настоящему важное? Доставку подгузников, например?
- Отвали, - Леша вскочил, распахнул дверь на балкон, схватил сигареты.
Яльсикар Бьякка, глава Службы безопасности миров, знал, на что давить: в той жизни Леша был влиятельным и уважаемым человеком с интересной работой, здесь – никто, вчерашний подросток, студент, курьер. И все это переживалось особенно тяжело, учитывая, что ему давно было не двадцать лет. В мирах время текло по-другому, и с тех пор, как он впервые в них проснулся, там прошло 25 лет, а тут – всего год с небольшим. В результате он стал более, чем вдвое, старше сам себя. И, если продолжать жизнь в мирах, это было только самое начало – 200, даже 300 лет там были не пределом. Но у него были веские причины, чтобы уйти.
- Лей, - взгляд майора прожигал его спину. – Ну, хватит ломаться, ты ж не девушка. Ты ж все равно вернешься, плюс-минус пару недель. Но ты мне сейчас нужен. У нас серьезное дело. Бросай свою пиццу и возвращайся ребятами рулить. Мне некогда за ними следить.
- Батюшки, - передразнил Леша, взмахнув уже зажженной сигаретой, - теперь я вам понадобился. А я-то думал, я никто. Так, мусор под ногами какой-то.
Наступила пауза. Багрицкий поднялся, не спуская с него взгляда, нащупал сигареты, вытянул из пачки одну, прикурил.
- Вот сейчас я не понял, - сказал он, прищурив глаза.
- А что не понятно? Значит, как работать надо - вы за мной по всей России гоняетесь, не ленитесь. Но за человека меня считать при этом не обязательно. Можно указывать мне, с кем спать. Можно меня нагнуть, заставить арестовывать девушку в собственной спальне. При этом даже не говоря, за что. Зачем, это ж не моего ума дела, так? Мое дело - ваши распоряжения исполнять. Быстро и четко, да? Конечно, не надо мне ничего говорить - я потом в газетах все почитаю.
Леша смотрел на майора, его слегка потряхивало от ярости. Он стряхнул пепел, протянув руку поверх перил и затянулся, отворачиваясь. Лицо Багрицкого осталось непроницаемым.
- Лей, все было не так. Не утрируй. Я не указывал тебе, с кем спать. Я просто хотел предостеречь тебя, чтобы не было проблем. Возможно, я был не прав. Мне не надо было вмешиваться, но, пойми, это ничего бы не изменило. Что касается ареста - я не знал, извини, понятия не имел, что ты в тот самый момент был с ней в постели. Но даже если б знал - кому было бы легче, если б ее в твоей спальне арестовал я?
- Мне было бы легче, мать твою, - процедил Леша. Он еще не до конца поверил заявлению Бьякки, что тот не знал, но почему-то стало легче. Если он не врет, то его поведение уже не выглядело столь оскорбительным.
- А что касается причины ареста, - невозмутимо продолжил Андрей, - так формально вообще никакого ареста не было. Мне надо было просто ее расколоть. Твое вмешательство могло бы повредить делу.
- Я...
- И последнее. То, что ты узнал из газет, а именно факт ее помолвки с Ксеаром, обсуждать с тобой я в принципе не мог. Как и ни с кем. Это личная жизнь.
- А мою личную жизнь?
- Я ее тоже ни с кем не обсуждал, - Бьякка затянулся, выпустил дым и прямо посмотрел ему в глаза:
- Давай, успокаивайся. Пойдем, выпьем чего-нибудь. У меня завтра утром самолет в Питер.
Леша вздохнул. Еще несколько минут назад он бы не стал и говорить с ним, правильно Бьякка сделал, что воспользовался служебным положением. Если бы он просто позвонил или пришел без формы и удостоверения - он бы его выставил. Но теперь... еще и сказал, что из Питера прилетел – специально сказал.
Яльсикар продемонстрировал ему свое доверие и расположение во всей красе. Он не просто явился за ним, он открыл ему свою настоящую внешность и реальное имя, и должность, и место жительства. Оценить этот шаг по-настоящему мог только тот, кто постоянно занимался расследованием преступлений. Только тот, кто хорошо знал ценность анонимности в мирах.
Лей знал. И как-то сразу сдулся и смягчился.
- Погоди, надо сообразить, что матери сказать. А то она еще решит, чего доброго, что меня забрали, - вздохнул он.
- А что, есть основания? - насмешливо уточнил Багрицкий.
- Да, идите вы, - отмахнулся Леша.
- Полегче. Я все еще твой начальник.
- Это вам приснилось.
- Вы, я смотрю, денег не считаете, - ошеломленно сказал Алексей.
Первое, что сделал Багрицкий, когда они вышли из дома – это поймал машину до гостиницы "Жемчужина", одной из самых дорогих в городе. Поднявшись с ним в номер, Леша понял, что находится в "люксе" и уже тогда удивился, что обычный "мент" может себе позволить снять такой номер, прилетев, по сути, на полдня. Он даже не собирался ночевать, зачем ему люкс? Если бы это были миры, он бы нисколечко не удивился. Трудно было себе представить, что Бьякка, прилетев в другой город или мир, не захотел бы расположиться со всем комфортом. Почему нет, если у него были все деньги мира? Но здесь-то он живет на зарплату – в реальную жизнь виртуальные деньги из снов не притащишь.
Через пару часов Лей понял, что он ошибся. Никакая зарплата не могла бы покрыть того, что учудил его шеф дальше. Переодевшись из формы в джинсы, футболку и белоснежные кеды, Андрей спустился в фойе и заказал… яхту.
Леша не верил до тех пор, пока они не отбыли на такси на набережную и не перешли на борт компактной беленькой красавицы, на палубе которой их поджидал накрытый стол. Рядом с ним стоял ящик запотевших бутылок пива, а на нем - дымящаяся кастрюля свежесваренных раков.
- Я простенько заказал, но если чего-то еще хочешь – меню где-то здесь должно быть…, - обходя палубу и изо всех сил напуская на себя вид скучающего миллионера, сказал Яльсикар. Или как его там… Андрей?
Лей не мог бы называть его этим именем. Бьякка всегда был для него Бьяккой. Привыкнув минут за десять к новой внешности, теперь он ясно видел – Яльсикар тот же. Та же мимика, тот же взгляд, поворот головы. Это был его шеф, которого он знал как свои пять пальцев. И сейчас ему очень сильно было что-то от него нужно. Так сильно, что Лею уже становилось не по себе.
- Бьякка, если б я вас не знал, подумал бы, что вы сменили ориентацию и пытаетесь меня склеить, - сказал Лей и снова обвел взглядом яхту. Он сел на лавку, не зная даже, стоит ли прикасаться к этим дарам троянцев, но потом, поколебавшись, все же достал из ящика бутылку пива.
Багрицкий даже ухом не повел в ответ на грубоватый троллинг – единственный способ "уравняться" для Лея, слишком сильного и упрямого, чтобы безоговорочно принять главенство другого. Он молча смотрел, как команда отдает швартовы, а потом тоже сел и дотянулся до бутылки пива, отвернул крышку, и с явным наслаждением сделал глоток. Ветер разметал им обоим волосы, и Лей даже закрыл на секунду глаза, получая удовольствие от глотка прохлады в жаркий летний день.
Они оба приличное время были знакомы, и Лей давно понимал, какие шутки могли бы вызвать у шефа настоящее раздражение, тщательно их дозируя. С самого начала работы с Яльсикаром ему эта работа нравилась, и он ничего не хотел менять. Яльсикара тоже все устраивало, и он крайне редко делал своему помощнику сколько-нибудь жесткие замечания, доверяя его суждениям и никогда не сомневаясь в добросовестности. Хотя Бьякка и ходил по большей части хмурый и в запарке часто отпускал резкости, которые могли вызывать ужас у рядовых сотрудников, Лей знал, что на самом деле он не так уж грозен, и никогда не предъявляет к подчиненным избыточных требований.
Перфекционизм его шефа отражался на девяносто девять процентов на его отношении к своей собственной работе, и крайне редко сказывался на подчиненных, за что Лей безмерно его уважал. Сам он всегда работал много, но порой не видел греха и в том, чтобы взять пару выходных в неурочное время, оставив свои офицерам рутинные задания. Яльсикар относился к этому с пониманием, как и к его романам, как и к его творческому графику работы – ко всему.
То, что между ними пробежала черная кошка, ранило Лея даже больше, чем болезненная любовная история с Дестиной, соблазнительной юной чаровницей, которая предпочла ему Ксеара. И только это второе разочарование вдобавок к первому заставило его думать, что ему больше нечего делать в мирах. Размышляя об этом и разглядывая начальника, Лей все больше понимал, что Яльсикар тоже переживает. Но он явно не только об этом хотел поговорить.
- Ты не в моем вкусе. Но у меня к тебе серьезное дело, - подтверждая правильность его мыслей, произнес Яльсикар, и парой глотков осушил первую бутылку пива.
- Уже страшно, - сухо прокомментировал Лей. Последний раз Бьякка говорил с ним таким тоном, когда сообщал, что повелители стихий могут не удержать миры из-за перенаселения. Не отреагировав на его замечание, Яльсикар посмотрел в глаза своему помощнику:
- Я ухожу из семи миров Ксеара, Лей. Я буду создавать свои. И хотел бы, чтобы ты пошел со мной.
Произнеся эту фразу, Бьякка, как ни в чем не бывало, вытянул из кастрюли сочного крупного рака, оторвал клешню и присосался к ней, выдавливая зубами мясо.
А Лей замер, ошеломленно переваривая новость, несколько секунд даже не моргая. А затем почувствовал, как задергался его левый глаз и схватился за него рукой, тщательно помассировав. Самый влиятельный, после Ксеара, человек уходит из миров? И как ни в чем ни бывало сообщает об этом ему? Ему первому?
- А можно немного поподробнее? – выдавил он, все еще потрясенно глядя на жующего Яльсикара. На секунду у Лея в голове мелькнуло "ну и глупое, наверное, у меня лицо со стороны", но он даже не в силах был изменить выражение, глубоко шокированный.
- Ну, - Яльсикар неуверенно взмахнул клешней рака и вздохнул. Лей во все глаза смотрел на своего визави, который, возможно, впервые за последние двадцать лет так тяжело собирался с мыслями прежде, чем что-то сказать. – Возможно, ты знаешь, что повелители стихий могут делать свои миры при желании.
- Я никогда не думал об этом, - признался Лей, невольно подавшись вперед, боясь пропустить хоть слово.
- Ну, тогда теперь ты знаешь. Но никто, как ты понимаешь, не может одновременно поддерживать существование неопределенного количества таких систем, как наша. Есть определенный лимит жителей, за которым начинаются проблемы. В седьмом мире тогда нужно больше повелителей, а их, то есть нас, дефицит.
- Это мне известно.
- Поэтому Айи… Ксеар, как и все местные жители, до последнего времени был очень заинтересован в моем присутствии. Теперь ситуация несколько изменилась. Появилась Дестина, Джара вчера вошла в Седьмой.
- О, я много пропустил, - заметил Лей на последнее.
- Мы еще не сообщали об этом никому, - сказал Бьякка, посмотрев ему в глаза. Лей медленно кивнул, но смотрел на своего начальника все еще непонимающе:
- Так… какая связь между вхождением в Седьмой Джары и твоим уходом? Разве она не захочет уйти с тобой?
- Это мне неизвестно, - невозмутимо ответил Яльсикар. – Пока со мной никто из повелителей не уходит. Аквинсар остается с Зарайей. А Джара… - Он снова посмотрел в глаза Лею:
- Она сама все решит. Пока – не решила.
- Но…
Лей поперхнулся и мучительно закашлялся. Эта новость поразила его даже больше, чем новость о помолвке Бьякки, когда он объявил о ней несколько месяцев назад. С тех пор, как Джара появилась в жизни Яльсикара, невозможно было снова представить его одного. Он поднял глаза и увидел в глазах шефа предупреждение. И удержал рвущиеся с языка личные вопросы. Возможно, Яльсикар и захочет это обсудить когда-нибудь, но сейчас явно неподходящее время, понял Лей.
- Понятно, - кивнул он, отводя глаза.
- Я хотел бы как можно быстрее узнать о твоем решении, - сдержанно добавил Яльсикар после долгой паузы.
Лей кивнул. Что бы там ни сподвигло Бьякку на такую перемену в жизни, но для него-то это время точно было подходящим, чтобы смыться из миров. В его жизни в последний год наступил своеобразный "пересменок": дружеские связи ослабели, за исключением, пожалуй, Шона, с которым они приятельствовали. Девушки у него не было, ничто его в мирах не держало… кроме самих миров.
Яхта плыла по Волге, ветер раздувал волосы, а настроение Лея стремительно поднималось. Он даже сам не верил, насколько ему было приятно получить такое предложение от Яльсикара.
- Надеюсь, вы не прочите меня на должность главного полицейского в своем мире? – осторожно спросил Лей, потянувшись за раком.
- А ты хотел бы? – удивленно спросил Бьякка.
- Ни за что, - твердо объявил Лей, остановив свою руку в паре сантиметров от остывающей кастрюли.
- Ну, я так и думал, - не сдержав легкой улыбки, ответил Яльсикар. – Приятно, когда тебя понимают, да?
- Да, шеф. Согласен, - широко улыбнулся Лей и с аппетитом приступил к поеданию раков.
Джара. Миры Ксеара, 296-й год. Третий мир. Яблоневый сад.
- Ты себе не представляешь, как это круто. Можно будет расплачиваться вообще без карточек, мы проведем платежи даже во второй и третий мир!
Две подруги расположились под огромной яблоней – одним из самых красивых деревьев яблоневого сада. Третий мир, сам по себе представлявший огромный сад, делился на своеобразные сектора – в том, который облюбовали девушки, росли только яблони. Времен года в мирах не существовало, поэтому некоторые деревья цвели, другие – плодоносили, с третьих облетала желто-красная листва. Каждое жило в соответствии со своим календарем.
Но девушки их особо не рассматривали, давно привыкшие к этому необычному зрелищу, и были заняты своей беседой, сидя на земле, время от времени выбирая то или иное упавшее яблоко, вертя в руке. Джара прижала красный глянцевый бок спелого плода к носу, вдохнула аромат, слушая подругу. Ее взгляд казался немного рассеянным и даже грустным, чего нельзя было сказать о светло-карих глазах другой девушки, лучившихся от энтузиазма.