* * *
Дрю не был пьян. Весь долгий нудный вечер он нянчил два бокала шампанского, желая сохранить ясную голову и полный контроль над собой. Он прямо-таки облизал Брайана Макавоя, что непременно принесет свои плоды. Каждый дурак отметил, как Дрю Латимер любит жену, исполняет все ее прихоти. За такое представление он должен получить "Оскар".
А пока он разыгрывал любящего мужа, Эмма упивалась своим успехом, своими светскими связями.
Дрю хотелось влепить ей затрещину на виду у всех.
Но это не понравилось бы ее папочке. Ни ему, ни продюсерам, ни менеджерам, суетящимся вокруг великого Брайана Макавоя. "Ничего, скоро они будут суетиться вокруг Дрю Латимера", - пообещал себе Дрю. Тогда Эмма за все заплатит.
Он почти разрешил ей насладиться своим торжеством, и тут у нее хватило наглости прицепиться к "другу". Просто необходимо преподать ей урок. И он - тот человек, который это сделает.
По пути домой он молчал, но Эмму, похоже, это нисколько не беспокоило. Она дремала рядом. "Притворяется", - решил Дрю. Наверное, уже строит планы свидания с подонком Кессельрингом.
Дрю представил их себе в каком-нибудь дорогом гостиничном номере на широкой кровати и чуть не засмеялся. Кессельринг был бы очень разочарован, обнаружив, что от малышки Эммы в постели нет никакого толка. Но Кессельрингу не представится такой возможности. Никто еще не обманывал Дрю Латимера, и сейчас он даст ей это понять.
Когда лимузин остановился, Эмма почти засыпала. Вздохнув, она положила голову на плечо мужа, и они вошли в прихожую.
- Я чувствую себя так, будто не спала всю ночь. И эта ночь кажется сном. Я не дождусь отзывов. Наверное, я…
Он ударил ее. Так сильно, что Эмма скатилась по двум ступеням в гостиную и, застонав, прижала руку к лицу.
- Дрю!
- Сука. Лживая похотливая сука!
- Дрю, не надо. Пожалуйста. Что я сделала? Он схватил ее за волосы и ударил по щеке.
- Сама знаешь. Шлюха! - рявкнул он, с силой опуская на ее грудь кулак. Эмма, обмякнув, сползла на пол. - Всю ночь я вынужден был торчать там, улыбаться, притворяться, что мне нравятся твои дурацкие картинки. Ты думаешь, кто-нибудь пришел из-за них? - Он потянул ее за плечи вверх, оставляя на теле красные следы ногтей. - Ты думаешь, что нужна хоть кому-то? Люди пришли взглянуть на дочь Брайана Макавоя. На жену Дрю Латимера. А ты ничто.
Дрю швырнул ее на пол.
- О господи, пожалуйста, не бей меня больше.
- Не указывай, что мне делать. - Чтобы усилить впечатление, он лягнул ее по ребрам, но, промахнувшись, больно ударил по бедру. - Думаешь, ты очень умная, необыкновенная? Я единственный, кого хотят видеть люди. И единственный, кто здесь командует. Запомни это.
- Да. - Эмма попыталась свернуться клубком, моля бога, чтобы Дрю оставил ее в покое, пока не пройдет боль. - Да, я запомню.
- Майкл пришел, чтобы встретиться с тобой? - Он опять схватил ее за волосы и перевернул на спину.
- Майкл? - Эмма покачала головой. Внутри у нее волнами накатывала боль. - Нет. Нет.
- Не лги. - На нее снова посыпались удары, и она перестала что бы то ни было чувствовать, - Все подстроили, да? "О, Дрю, я так устала. Я ложусь спать". А потом ускользнула бы к нему. Так?
Эмма покачала головой, но он снова ударил ее.
- Собиралась потрахаться с ним? Признавайся!
- Да.
- Вот почему ты надела это платье. Хотела показать свои ноги и бесполезные маленькие сиськи. - (Она вспомнила, что Дрю, кажется, сам выбрал это платье, однако уже не была уверена.) - Ты его облапала и позволила ему лапать себя на глазах у всех. Ты хотела его?
Эмма кивнула. Она прижимала к себе Майкла. На какое-то мгновение, когда он прикасался к ней, она что-то ощутила. Что именно, она вспомнить не могла. Она ничего не могла вспомнить.
- Больше не станешь встречаться с ним, да?
- Да.
- Никогда?
- Да, я не буду встречаться с ним.
- И никогда не наденешь это платье шлюхи. - Схватив за ворот, Дрю разорвал его до талии. - Ты заслуживаешь наказания, Эмма. Заслуживаешь?
- Да.
Сознание покидало Эмму, потом возвращалось. Она пролила мамины духи. Она не должна трогать маминых вещей. Она противная девчонка и должна быть наказана.
- Это для твоего же блага.
Она не кричала до тех пор, пока Дрю не ударил ее кулаком в живот и не начал хлестать своим ремнем. Эмма потеряла сознание задолго до того, как он остановился.
Глава 32
Дрю больше не просил прощения. В этом не было необходимости. Десять дней Эмма пролежала в постели, и все десять дней он твердил, что она сама виновата, объясняя снова и снова, что действовал исключительно в ее интересах.
Она ведь думала только о себе, не так ли, когда столько недель готовилась к выставке? Она ночь за ночью оставляла мужа одного, а затем насмехалась над их браком, публично флиртуя с другим мужчиной.
Она вынудила наказать ее, заслужила это и виновата сама.
Хотя несколько дней после выставки телефон звонил не переставая, Эмма ни с кем не разговаривала. Дрю прикладывал лед к ее распухшим губам, кормил бульоном, давал обезболивающие таблетки, чтобы она могла спать.
Потом он сказал, что все звонят лишь для того, чтобы пообщаться с ним. А им необходимо побыть вдвоем, заняться семьей, сделать наконец ребенка.
Она же хочет иметь семью, не так ли? Хочет быть счастливой, хочет, чтобы о ней заботились? Если бы она не отдавала столько времени работе, она уже давно бы забеременела. Разве не этого она хочет?
И когда Дрю так спрашивал, постоянно сверля вопросами, Эмма соглашалась. Но ее согласия всегда было недостаточно.
Она проснулась в темноте, разбуженная музыкой. "Это сон", - убеждала она себя, кутаясь в одеяло и силясь проснуться. Однако даже открыв глаза, Эмма продолжала слышать песню, которую пел давно умерший человек. Дрожащими пальцами, она потянулась к выключателю ночника, щелкала, щелкала и щелкала им, но свет не зажигался, не разгонял тьму.
Музыка становилась все громче, Эмма зажала уши руками и все равно слышала ее, дрожащую, пульсирующую, пока музыка не потонула в ее крике.
- Ну, Эмма, все хорошо. - Дрю гладил ее по голове. - Опять кошмар? Пора бы вырасти из кошмаров.
Эмма вцепилась в него, спасителя, единственную прочную веревку, способную вытащить ее из моря страха и безумия.
- Это было не во сне. Я слышала песню… которая звучала ночью, когда убили Даррена.
- Никакой музыки не было.
Дрю незаметно положил на столик пульт стереокомплекса.
"Хороший урок", - думал он, прижимая к себе дрожащую жену. Хороший способ держать ее в зависимости и повиновении.
- Я слышала ее, - всхлипывала Эмма. - И свет не зажигался.
- Ты уже достаточно взрослая, чтобы не бояться темноты, - ласково произнес он, втыкая вилку ночника в розетку и Щелкая выключателем. - Так лучше?
- Спасибо, - кивнула она. Ее затопила волна признательности. - Не оставляй меня одну, Дрю. Пожалуйста.
- Я же сказал, что буду заботиться о тебе. - Улыбаясь, он продолжал гладить ее по голове. - Я не оставлю тебя одну, Эмма, не беспокойся.
К Рождеству она думала, что все опять наладилось. Дрю освободил ее от житейских мелочей: сам выбирал для нее одежду, разговаривал за нее по телефону, занимался всеми денежными вопросами.
Эмма должна была заботиться только о доме и муже. Не надо было больше принимать решения. Все фотопринадлежности и камера заперты, но они уже не интересовали Эмму. А когда она вспоминала о своей работе, ее охватывала депрессия.
На Рождество Дрю подарил ей бриллиантовый кулон, и этот подарок вдруг вызвал у нее желание заплакать.
Она сдала кучу анализов, чтобы выяснить причины своего бесплодия. Когда сведения об этом просочились в прессу, Эмма пережила унижение молча, затем вовсе перестала читать газеты. Для нее почти не имело значения то, что происходило за стенами дома. Ее мир заключался в семи комнатах, выходящих окнами на Центральный парк.
Врачи подтвердили, что у Эммы нет физиологических причин для бесплодия, и она застенчиво намекнула, чтобы Дрю тоже сдал анализы.
Он избил ее до потери сознания и на два дня запер в спальне.
Кошмары продолжались. Иногда Дрю был рядом, гладил и утешал ее, пока она не успокаивалась. Но чаще называл дурой, жаловался, что она мешает ему спать, и оставлял дрожащую Эмму одну в темноте.
Если Дрю неосмотрительно забывал пульт у изголовья кровати, поставив на проигрыватель "Эбби роуд", Эмма бывала слишком уставшей, чтобы обратить на это внимание.
Смутно она уже начала осознавать, что Дрю с ней делает. В кого хочет превратить. Десять недель турне и мужчина, в которого она влюбилась, теперь казались ей лишь плодом фантазии. От прежнего Дрю ничего не осталось. Он был для нее лишь тюремщиком.
Эмма стала думать о побеге. Дрю редко оставлял ее надолго одну, а если она выходила из дома, то всегда отправлялся с ней. Иногда по ночам Эмма, лежа без сна, обдумывала, как сбежать. Надо позвонить Марианне, Бев, отцу. Они помогут ей.
Потом накатывали стыд и сомнения, которые так глубоко заронил в ее голову Дрю.
Он не пользовался ремнем до того рокового дня, когда его и группу не обошли музыкальной премией года.
Эмма не сопротивлялась, когда Дрю бил ее кулаками, лишь пряталась в себя, как в детстве пряталась под раковиной. Словно исчезала. И вот тогда, охваченный бешенством, Дрю совершил роковую ошибку.
- Какой от тебя прок, черт возьми? - Он носился по комнате, круша все, что попадалось под руку. - Неужели ты думаешь, я мечтал провести всю жизнь рядом с испорченной безмозглой сучкой? - Он выместил на вазочке для орехов разочарование, которое испытал, глядя, как другой поднимался на сцену за наградой, его наградой. - Разве ты хоть чем-то помогла мне? И это после того, как я все сделал для тебя, окрасив романтикой твою однообразную, никчемную жизнь. Ты действительно поверила, что я не знал, кто ты такая, когда мы встретились?
Устав бить посуду, он ухватил Эмму за остатки платья и встряхнул.
Но та была уже за пределами страха. За пределами надежды. Она видела, как потемневшие глаза Дрю сузились до щелок.
- Ты была такой дурой, Эмма, заикалась и краснела, чуть не уморила меня. Потом, черт возьми, я женился на тебе и хотел только одного: чтобы ты помогала мне двигаться вверх. Но попросила ли ты хоть раз своего отца нажать ради меня на пару кнопок? Нет.
Эмма ничего не ответила. Молчание было единственным остававшимся у нее оружием.
Преисполненный отвращения, Дрю опять швырнул ее на пол. Сквозь туман, застилавший глаза, она смотрела на мужа, метавшегося по разгромленной комнате, в которой она пыталась создать свой дом.
- Тебе пора думать. Пора искать способы отплатить мне за все то время, которое я трачу на тебя.
Эмма закрыла глаза. Она не плакала. Плакать было уже поздно. И она действительно начала обдумывать план.
Надежда на побег появилась, когда она узнала о смерти Люка.
- Он был моим другом.
- Он был педиком!
Дрю подбирал аккорды на рояле, купленном на деньги жены.
- Он был другом, - повторила Эмма, силясь унять дрожь в голове. - Я должна поехать на похороны.
- Ты не должна никуда ехать, - улыбнулся он. - Ты принадлежишь мне, и тебе незачем ехать к какому-то сдохшему гомику.
Эмма возненавидела его за эти слова, поразившись, что способна испытывать такое чувство. Все остальные чувства умерли. Странно, но трагедия заставила ее наконец признать, что ее замужество оказалось неудачным. Она разведется. Эмма открыла рот, потом увидела длинные тонкие пальцы Дрю, перебирающие клавиши. Может, и тонкие, зато стальные. Однажды она уже молила его о разводе, и тогда он чуть не придушил ее.
Не стоит его злить. Хотя оружие у нее все-таки есть.
- Дрю, всем известно, что он был моим другом. Он был другом Джонно, папы и всех остальных. Если я не приеду, в прессе начнут говорить, что я отвернулась от Люка из-за СПИДа. Это навредит тебе, особенно сейчас, когда ты занимаешься благотворительностью вместе с папой.
Дрю ударил по клавишам. Если сучка не перестанет ему надоедать, он заставит ее заткнуться.
- Мне начхать на прессу. Я не собираюсь на похороны "голубого".
Эмма сдержалась. Это было жизненно важно.
- Я понимаю твои чувства, Дрю. Ты очень ранимый. - Она чуть не поперхнулась на этом слове. - Но благотворительный концерт будут передавать по телевидению здесь и по всей Европе. Это самое крупное событие со времени концерта в пользу голодающих Эфиопии. Деньги направят на создание лекарства от СПИДа. Я могу поехать вместе с Джонно. Представляя тебя, - быстро добавила она.
Дрю оторвался от клавиатуры. Его глаза были пустыми. Эмма знала этот взгляд и боялась его.
- Не терпится смыться от меня, дорогая?
- Нет. - Она заставила себя подойти к нему, прикоснуться к его волосам. - С большей радостью я предпочла бы ехать с тобой. Потом мы смогли бы съездить куда-нибудь отдохнуть.
- Черт возьми, Эмма, я же работаю. Как всегда, думаешь только о себе.
- Извини. Просто мне очень хотелось бы вырваться с тобой на несколько дней. Чтобы мы были совсем одни. Я позвоню Джонно и скажу, что не смогу поехать.
Дрю задумался. Благотворительный концерт - именно тот мощный толчок, который ему необходим. Он собирался покинуть "Дорогу в ночлежку" и начать сольную карьеру. В конце концов, он - звезда, а остальные члены группы тянут его назад.
Ему требуется крупное общественное событие, отзывы прессы, и если похороны в этом помогут - замечательно. К тому же сейчас он больше всего на свете хотел бы на день-два избавиться от Эммы.
- Полагаю, ты должна ехать.
Сердце у нее едва не остановилось. "Будь осторожна, - урезонила она себя, - не соверши ошибку".
- Значит, ты не поедешь?
- Нет. Один день ты как-нибудь справишься без меня. Особенно если о тебе позаботится Джонно. Не забудь прослезиться и сказать все, что нужно, о трагедии СПИДа.
Эмма надела простой черный костюм. Так как Дрю следил за каждым ее шагом, она не смогла прихватить другие вещи. "Для траурной церемонии пестрые наряды ведь не понадобятся, не так ли?" - спросил он. Ей было разрешено взять черные туфли и большую косметичку вместо сумочки. Ее содержимое Дрю проверил собственноручно.
Поскольку он отобрал у нее паспорт и кредитные карточки ("Ты слишком беспечно к ним относишься"), Эмма была в полной зависимости от мужа. Он позаботился о билетах, дав ей четырнадцать часов свободы. Ее самолет вылетал в девять пятнадцать утра, а в десять двадцать пять вечера Эмма должна была вернуться. Дрю великодушно дал ей сорок долларов наличными, и еще пятнадцать она, чувствуя себя воровкой, тайком взяла из хозяйственных денег. Эмма спрятала их в туфлю.
Она лгала Дрю.
Никогда не лги мне, Эмма. Я непременно узнаю правду и накажу тебя.
Она не собиралась возвращаться.
Не пытайся уйти от меня, Эмма. Я найду тебя. И тебе будет плохо.
Она бежала от него.
Тебе никогда не удастся бежать настолько быстро, чтобы скрыться от меня, Эмма. Ты принадлежишь мне. Я тебе нужен, поскольку ты все время совершаешь глупые ошибки.
- Эмма! Черт возьми, повернись ко мне.
-Извини, - вздрогнула она, когда муж дернул ее за волосы.
- Ты неисправимая дура. Одному богу известно, что бы ты без меня делала.
- Я… думала о Люке.
- Делай кислое лицо, когда выйдешь за дверь. Меня от твоего вида тошнит. С минуты на минуту явится Джонно. Что ты скажешь, если он спросит, как дела?
- Все прекрасно. Ты очень сожалеешь, что не можешь поехать. Но ты не был знаком с Люком, поэтому твой приезд был бы некстати, - механически повторила Эмма заранее заготовленную фразу. - После мессы я должна сразу вернуться домой, потому что ты простудился и я хочу быть рядом.
- Как и подобает любящей жене.
- Да, как подобает любящей жене.
- Хорошо.
Просто отвратительно, до чего она безропотна. Вчера даже не пикнула, когда он бил ее. Дрю хотелось, чтобы жена уехала, помня о том, кто в доме главный. Разумеется, он постарался не бить ее по лицу и тем местам, где было бы заметно. Он собирался хорошенько отлупить ее и после возвращения, чтобы напомнить: место женщины дома.
Дрю со злобой подумал о своей матери. Ее место тоже было дома, но она сбежала, шлюха, оставив его с недотепой-отцом.
Если бы глупый старикан почаще задавал ей жару, она бы не посмела смыться.
Он улыбнулся жене. Тогда его мать сидела бы, как Эмма, сложив руки на коленях, и выполняла бы приказы. Женщине нужен мужчина, который установит порядки и будет обеспечивать их соблюдение.
- По-моему, тебе незачем ехать.
Дрю с удовольствием заметил, как у Эммы округлились глаза. Разве не здорово управлять ею, словно марионеткой? Руки у Эммы вспотели, но она нашла в себе силы неподвижно держать их на коленях.
- Если ты не хочешь, я не поеду, Дрю.
Тут он ласково погладил ее по лицу, и Эмма вспомнила начало их романа. Почему-то от этого стало только хуже.
- Нет, поезжай. Тебе очень идет черный цвет. Ты уверена, что там не будет этой суки Марианны?
- Джонно сказал, что она не может.
Еще одна ложь. Дрю сделал все возможное, чтобы разлучить их. "И у него хорошо получилось", - устало подумала Эмма. Ее подруга больше не звонит и не заходит к ним.
- Тогда все в порядке. Если бы я узнал, что она едет, тебе пришлось бы отказаться от увеселительного путешествия. Она дурно на тебя влияет, Эмма. Она - стерва. Притворялась твоей подругой, чтобы подобраться к Брайану, а потом и ко мне. Я уже говорил, что она приставала ко мне. Помнишь?
- Да.
- А, вот и Джонно. Быстро приготовь свою милую печальную улыбку, которую мы так хорошо знаем и любим. - Эмма автоматически повиновалась. - Послушная девочка. И упомяни о благотворительном концерте журналистам, - приказал Дрю, когда они спускались вниз. - Обязательно расскажи им, как меня волнует сбор денег на исследования, цель которых - найти лекарство от этой ужасной болезни.
- Хорошо, Дрю. Я не забуду.
Эмма ужаснулась при мысли, что ноги вдруг откажутся ей служить. Может, действительно лучше не ехать? Дрю постоянно твердит ей, какая она без него беспомощная.
- Дрю, я…
Но тот уже открыл дверь, за которой стоял Джонно.
- Привет, малышка. - Он обнял ее, не столько утешая, сколько ища утешения. - Рада, что едешь?
- Да. - Эмма тупо оглянулась на мужа. - Я хочу поехать. Весь полет она боролась со страхом. Дрю приедет за ней. Он обнаружит исчезновение пятнадцати долларов и накажет ее. Он прочел ее мысли и знает, что она не собирается возвращаться.
Сойдя с трапа, Эмма вцепилась в руку Джонно и стала искать в толпе встречающих Дрю.
Когда они добрались до лимузина, с нее уже лил пот, она тряслась, прилагая усилия даже для того, чтобы дышать.
- Эмма, тебе плохо?
- Нет.
Она облизнула пересохшие губы. На тротуаре стоял худой светловолосый мужчина, но, когда он повернулся, она увидела, что это не Дрю.
- Я просто очень расстроилась. Можно сигарету?