- Твое мнение гораздо приятнее рассуждений о технике. Улыбнувшись, Эмма снова повернулась к снимку. Чтобы сделать снимок, ей потребовалось больше двух часов. В нем не было чего-то технически сложного, просто они с Марианной не могли сойтись во взглядах на туфли. В конце концов выбрали простые черные тапочки.
- Тебе не обязательно было покупать фотографию. Я знаю, какие умопомрачительные цены выставил Раньян. По крайней мере один снимок я тебе должна.
- Один ты мне уже дала.
Эмма вспомнила фотографию Майкла с отцом, которую она сделала давным-давно.
- Ну, тогда я еще не была профессионалом.
- Полагаю, ранняя Макавой будет стоить приличных денег, если я вздумаю продать снимок.
Эмма быстро инстинктивно отдернула руку, когда он коснулся ее. "Пугливая и недоверчивая", - машинально отметил Майкл. Впрочем, это естественно, когда распадается брак.
- Пойдем на кухню. Я как раз начинал готовить ужин.
Конрой последовал за ними и, когда Эмма села за стол, влюбленно положил голову на ее ногу. Майкл налил вино в бокалы, одолженные у соседки, затем включил радио.
- Давно ты живешь здесь? - спросила Эмма, лениво поглаживая собаку ногой.
- Почти четыре года.
Майкл разложил на столе овощи и недоуменно взглянул на них. Жаль, что он не поинтересовался у соседки, как готовится салат. Ополоснув латук, он взялся за соседский нож для разделки мяса.
- Что ты делаешь? - спросила Эмма.
- Готовлю салат. - От ее взгляда Майкл замер с ножом в Руке, занесенным над головкой чеснока. - Может, салат тебе не нравится?
- Я предпочла бы пломбир с орехами, но салат мне тоже нравится.
Встав, Эмма отобрала четыре крупных помидора, несколько перцев разных цветов и формы, лук, грибы, какую-то тыкву, цветную капусту и пучок моркови.
- Этого более чем достаточно, - заключила она.
- Я всегда готовлю много, - сымпровизировал Майкл. - Конрой настоящий истребитель салатов.
- Понятно, - улыбнулась Эмма и отобрала у него нож. - Давай я займусь этим, а ты приготовишь мясо.
- Ты умеешь готовить?
- Да, - засмеялась она. - А ты?
- Нет.
Она пахла, как дикие цветы, свежо и нежно. Майклу захотелось прижаться губами к ее шее. Но он лишь коснулся волос на затылке, и в глазах Эммы появилась тревога.
- Я даже не представлял, что ты умеешь готовить.
- Мне это нравится.
Майкл стоял близко, но не настолько, чтобы она испугалась. Возможно, это было неловко, но не страшно.
- У тебя хорошо получается.
- Пять лет я завоевывала призы за резку овощей. А теперь уходи.
Когда салат был готов, Эмма поставила его на круглый деревянный стол у симпатичной клумбы с петуниями. Увидев, что Майкл неплохо справляется с мясом, она вернулась в дом. Упаковка бумажных тарелок поставила Эмму в тупик. Кроме нее, в буфете были три пустые бутылки из-под пива, ящик, заполненный кетчупом и пакетиками с горчицей, а также целые залежи консервированной пасты; в посудомоечной машине оказалось постельное белье, а в микроволновой печи - две симпатичные фарфоровые тарелки с бутончиками роз по краям, такие же блюдца, пара ножей и вилок.
К тому времени, как Майкл пожарил мясо, Эмма уже накрыла на стол.
- Салатницу я не нашла, - сказала она.
- Ага, салатница, - глубокомысленно произнес он, ставя мясо.
Сейчас, когда Эмма здесь, улыбается ему, а ее рука лежит на голове собаки, глупо делать вид, что он знает, как готовить. Если им суждено познакомиться друг с другом по-настоящему, пусть она с самого начала узнает, куда попала.
- Позаботься, чтобы у Конроя не возникло никаких мыслей по поводу моего бегства, - сказал Майкл и перемахнул через проволочную ограду. Вскоре он вернулся с бутылкой "Вишбон" и толстой синей свечой. Засмеявшись, Эмма оглянулась и увидела женщину, стоящую у двери соседнего дома. Так как это показалось ей совершенно естественным, она помахала соседке рукой.
- Миссис Петровски тебя приветствует, - сказал Майкл.
- Это ее посуда?
- Ага.
- Очень милая.
- Я хотел, чтобы на этот раз было лучше, чем бутерброд на пляже.
Эмма пододвинула ему салат.
- Я рада, что ты пригласил меня. В Нью-Йорке мы не смог ли тогда поговорить и посмотреть город. Извини.
- В следующий раз, - ответил Майкл, разрезая мясо.
Они сидели за столом почти до темноты. Эмма уже забыла, что можно болтать о пустяках, смеяться за ужином под негромкую музыку при свете мерцающей свечи. Конрою перепала часть жаркого Эммы, и теперь пес храпел у ее ног. Впервые за много месяцев она почувствовала, что дикое напряжение и страх покидают ее.
Майкл заметил перемену в настроении гостьи, словно мышцы У Эммы постепенно расслаблялись одна за другой. Она не упоминала о своем браке, и Майклу это казалось странным. У его знакомых мужчин и женщин, прошедших через развод, это было излюбленной темой.
Когда из радиоприемника донесся вкрадчивый голос Розмари Клуни, Майкл поднял Эмму на ноги.
- Под старые вещи танцевать лучше всего, - сказал он.
- Вообще-то я не…
- И мы доставим такую радость миссис Петровски.
Он мягко привлек ее к себе, и Эмма машинально начала двигаться в такт музыке, закрыв глаза и сосредоточившись на том, чтобы игнорировать чувства, заползающие в душу. Она не хотела чувствовать ничего, кроме умиротворенности.
Они танцевали на траве. Ветерок стих до еле заметного шелеста, и когда Эмма открыла глаза, то увидела пламенеющее на западе небо.
-Дожидаясь тебя, я прикинул, что мы знакомы около восемнадцати лет.
Он провел пальцем по ее руке. На этот раз Эмма не отпрянула, но застыла на месте.
- Восемнадцать лет, - повторил Майкл. - А дни, проведенные с тобой, можно сосчитать на пальцах одной руки.
- В первую нашу встречу ты совершенно не обратил на меня внимания, - улыбнулась Эмма. - Тебя ошеломило "Опустошение".
- Одиннадцатилетние мальчишки не замечают девочек. Это приходит к тринадцати годам, в редких случаях к двенадцати.
Прыснув, Эмма не стала возражать, когда Майкл привлек ее чуть ближе.
- Я это где-то вычитал. Полностью развитыми они становятся лишь тогда, когда юная особь мужского пола ждет номер "Иллюстрированного спорта" с купальными костюмами так же нетерпеливо, как и футбольное обозрение.
- Ты много потерял. Я тогда безоглядно влюбилась в тебя.
- Неужели?
- По уши. Твой отец рассказал мне, как ты свалился с крыши, катаясь по ней на роликовых коньках. Я хотела спросить тебя об ощущениях.
- До или после того, как я пришел в сознание?
- В полете.
- По-моему, я провел в воздухе около трех секунд. Лучшие три секунды моей жизни.
Эмма надеялась, что он скажет именно это.
- Твои родители живут там же?
- Да. Их не выгонишь оттуда и гаубицей.
- Как хорошо, - мечтательно произнесла Эмма, - иметь такое место, которое всегда будет домом. Я чувствовала то же самое по отношению к квартире-студии.
- Ты собираешься жить там, когда вернешься?
- Не знаю. - В ее глазах появилось затравленное выражение. - Может, я никогда не вернусь туда.
"Наверное, она любит мужа и переживает, что брак распался", - подумал Майкл.
- У нас вдоль побережья есть симпатичные места. Я помню, тебе нравится вода. Ты по-прежнему хочешь научиться серфингу?
- Я много лет не вспоминала о нем, - грустно улыбнулась Эмма.
- В воскресенье я свободен и дам тебе урок. - Она увидела в его глазах вызов, и этого оказалось достаточно, чтобы поймать ее на крючок.
- Хорошо.
Майкл коснулся ее виска поцелуем, таким естественным, что Эмма, казалось, не заметила этого.
-Знаешь, когда я сказал, что сожалею о вашем разрыве, я солгал.
Она сразу отшатнулась и начала собирать посуду, но Майкл прикрыл ладонью ее руку.
- Тебя это не очень удивило, правда?
Эмма заставила себя поднять глаза на Майкла, который не отрываясь смотрел на нее - требовательно, даже нетерпеливо.
- Нет. - И она ушла с посудой в дом.
Он не стал нажимать. Эмма такая ранимая после распада брака. Он даст ей время… сколько сумеет вытерпеть.
Эмма больше не расслабилась. Не смогла. Что она за женщина? Едва ушла от одного, а ее уже влечет к другому. Она не хотела об этом думать. Решение принято. Она больше никогда не позволит чувствам овладеть ею. Ни за что не позволит себе опять попасть в капкан любви и брака. Теперь ей хотелось вернуться в гостиницу, запереть двери и на несколько часов ощутить себя в безопасности.
- Уже поздно. Можно вызвать такси?
- Я отвезу тебя.
- Это необязательно. Я могу…
- Эмма, я отвезу тебя.
"Прекрати. Прекрати", - велела она себе и разжала стиснутые пальцы.
- Благодарю.
- Расслабься. Если ты не готова к нашей будущей романтической связи, я могу подождать. Ждал же я восемнадцать лет.
Эмма не знала, смеяться ей или сердиться.
- Связь подразумевает двоих, - весело заметила она. - А я дала зарок.
- Ты же слышала: я готов подождать. - Майкл взял ключи, пес с лаем подпрыгнул. - Он любит кататься в машине. Конрой, заткнись.
Чувствуя в Эмме союзницу, пес кинулся к ней.
- Можно он поедет? - спросила она, когда тот положил голову ей на ногу.
- У меня "МГ".
- Я не возражаю против тесноты.
- Он тебя испачкает.
- Ничего.
Конрой следил за разговором, навострив уши, и Майкл готов был поклясться, что наглец ухмыляется.
-Ты победил.
Конрой бросился на улицу, полпути смахнув хвостом сумочку Эммы.
Майкл нагнулся за ней, застежка расстегнулась, содержимое вывалилось наружу. Он увидел пистолет тридцать восьмого калибра. Эмма молча наблюдала, как Майкл разглядывает оружие. Высший класс, лучший автоматический пистолет такого калибра из всех предложенных фирмой "Смит и Вессон". Его чувствуешь в руке, это не дамская игрушка. Он предназначен для серьезного дела. Майкл вынул обойму, убедился, что она полная, и вставил на место.
- Зачем он тебе?
- У меня есть разрешение.
- Я не о том.
Эмма начала собирать с пола свои вещи.
- Ты не забыл, что я живу в Нью-Йорке? - Она произнесла это легко, но в желудке у нее все перевернулось. Так случалось, когда она лгала. - В Манхэттене большинство женщин носит оружие для самообороны.
- Значит, он у тебя давно?
- Много лет.
- Очень интересно, так как эта модель появилась в продаже месяцев шесть назад. А, судя по его виду, пистолет находится в сумочке дня два.
Когда Эмма поднялась, она дрожала всем телом.
- Если ты собираешься устроить мне допрос, почему бы не сообщить о моих правах?
- Перестань лгать, Эмма. Такое оружие покупают не для того, чтобы отпугивать бродяг.
Эмма ощутила паническую дрожь, в горле пересохло, в животе забурлило. Майкл в ярости. Она видела это по тому, как потемнели его глаза.
- Это мое дело. Если ты собираешься проводить меня до гостиницы…
- Сначала мне хочется узнать, зачем ты носишь с собой оружие, почему солгала мне и почему сегодня в аэропорту выглядела такой напуганной.
Эмма молчала. Просто смотрела на него безучастным, отрешенным взглядом. Так на Майкла однажды смотрела собака, приползшая к краю их газона. Его мать тогда испугалась, вдруг собака бешеная. Но когда ее отнесли к ветеринару, выяснилось, что она избита. Причем били пса часто и жестоко. Поэтому ветеринару даже пришлось его усыпить.
Майкл шагнул к Эмме, охваченный бессильной яростью, и молодая женщина отступила.
- Что он с тобой сделал?
Майкл хотел выкрикнуть это, но получилось какое-то шипение сквозь зубы. Конрой перестал царапать дверь и с непонимающим видом уселся перед ней.
- Эмма, что он с тобой сделал?
- Мне… пора ехать.
- Черт побери, Эмма. - Майкл протянул к ней руку, но она прижалась к стене, и ее глаза расширились от ужаса.
- Нет. Пожалуйста.
- Я не прикоснусь к тебе. Хорошо? - Его голос был спокойным и тихим, лицо совершенно бесстрастным. - Я не причиню тебе боли. - Не отводя от нее взгляда, он сунул пистолет в сумочку и пододвинул ее Эмме. - Тебе нечего меня бояться.
- Я не боюсь, - ответила она, не в силах унять дрожь.
- Ты боишься Латимера?
- Я не хочу говорить о нем.
- Я могу тебе помочь, Эмма.
- Нет, не можешь.
- Могу. Он угрожал тебе? - Не получив ответа, Майкл шаг нул к ней. - Он ударил тебя?
- Я развожусь с ним. Какая разница?
- Чертовски большая. Мы можем получить ордер.
- Нет, я хочу, чтобы все скорее закончилось, Майкл. Я не могу говорить с тобой об этом.
Он молчал, буквально ощущая, как ужас постепенно покидает Эмму, и не хотел снова пугать ее.
- Хорошо. Я знаю, куда ты можешь пойти и поговорить об этом. Поговорить с людьми, которым известно, что это такое.
Неужели есть люди, которые знают, что это такое?
- Я не хочу, ни с кем говорить и не допущу, чтобы об этом читали посторонние. Это тебя не касается.
- Ты так думаешь? - тихо произнес Майкл.
Эмма чувствовала жуткий стыд. В его глазах было нечто такое, в чем она нуждалась, очень нуждалась. Если бы только у нее хватило мужества довериться ему. А Майкл просил лишь о том, чтобы она поверила ему. Но однажды она уже поверила.
- Я знаю. Это мои трудности, и я справлюсь с ними сама.
- Тебе необязательно делать это в одиночку.
- Он лишил меня самоуважения, - тихо сказала Эмма. - И если я не сделаю это сама, то уже никогда не смогу уважать себя. Пожалуйста, отвези меня в гостиницу. Я очень устала.
Глава 35
Значит, эта сука решила, что может запросто уйти от него? Может выйти за дверь и отправиться куда угодно? Когда он ее найдет, то вправит ей мозги. А найдет он ее обязательно. Дрю горько сожалел, что не избил жену сильнее перед ее отлетом во Флориду.
Ему надо было не спускать с нее глаз, ведь ей же нельзя доверять. Мужчины должны верить только проституткам. Те выполняют свою работу, получают за нее деньги, и все. Между честной проституткой и шлюхой целая пропасть. А его женушка с милым лицом - шлюха. Такая же, как и его мать.
И у нее еще хватило духа смыться. Хватило наглости перевести на себя деньги и закрыть кредит. Дрю был опозорен в магазине, когда продавец отобрал у него кашемировый плащ, холодно заметив, что кредитная карточка закрыта.
Она за это заплатит, будь он проклят.
Потом эта дрянь заставила какого-то сопливого адвоката прийти к нему с бумагами на развод. Да он скорее убьет ее, чем согласится.
Нью-йоркский адвокат ничем не помог. Развел ахинею о профессиональной этике по отношению к другой фирме. Миссис Латимер не желает открывать свое местонахождение. Не беспокойтесь, он найдет ее и вышибет из нее дурь.
Сначала он испугался, что Эмма вернулась к отцу. Учитывая предстоящую благотворительную акцию и его намерения заняться сольной карьерой, Дрю не хотел, чтобы против него выступил такой влиятельный человек. Но тут Брайан позвонил сам, чтобы сообщить о смерти мамаши Эммы. К счастью, Дрю быстро нашелся: Эмма ушла, мол, на весь вечер с подругами, но он обязательно передаст ей. Если Макавой не знает, где находится его сука-дочь, то и другие члены группы не знают. Бев тоже отпадает. Если бы Эмма отправилась в Лондон, папаша был бы в курсе.
Или они водят его за нос, хохоча над ним. Если это действительно так, он отплатит Эмме с процентами.
Ее нет уже больше двух недель. Что ж, пусть она хорошо использует это время - ей предстоит заплатить за каждый час.
Дрю поежился, втягивая голову в плечи. Кожаный пиджак защищал от холода ранней весны, но в ушах шумело от ветра. Или, возможно, от бешенства. Эта мысль ему понравилась больше, он даже усмехнулся, направляясь к метро.
Пользоваться этим видом транспорта было для него унизительно, но в данных обстоятельствах менее опасно, чем такси. Дрю не терпелось сделать что-нибудь этакое… неприятное Марианне.
Эмма солгала ему. Ее подруга тоже была на похоронах. Дрю видел их на снимке в газете. Несомненно и то, что Марианна стала соучастницей его женушки. Она знает, где прячется Эмма. Но когда он с ней закончит, она с радостью это выложит. Дрю воспользовался ключом, отобранным у Эммы несколько месяцев назад. Войдя в подъезд, он набрал код и, когда двери лифта закрылись за ним, с нетерпением потер костяшки пальцев. Он надеялся, что Марианна еще в постели.
В квартире было тихо. С радостно колотящимся сердцем Дрю бесшумно двинулся по лестнице и поднялся наверх. Там его ждало разочарование: кровать пуста, а постель хоть и смятая, но холодная. Разочарование было столь велико, что Дрю выплеснул его, учинив в квартире погром. Целый час он в ярости разрывал одежду, крушил посуду, вспарывал подушку за подушкой взятым на кухне ножом.
Он вспомнил о картинах в студии, но, когда направился туда, зазвонил телефон. Дрю подскочил от неожиданности. Он тяжело дышал, глаза заливал пот, болела прокушенная при уничтожении дивана губа.
На четвертом звонке включился автоответчик:
- Марианна…
Услышав голос жены, Дрю скатился по лестнице и чуть было не схватил трубку.
- Наверное, ты еще в постели или у тебя руки в краске, так что перезвони мне. Попробуй все-таки застать меня утром. Я иду брать уроки серфинга. Представляешь, уже могу стоять на доске целых десять секунд. Не завидуй, сегодня в Лос-Анджелесе будет настоящее пекло. Звони.
В Лос-Анджелесe, значит. Обернувшись, Дрю впился взглядом в портрет жены на оштукатуренной стене.
* * *
Через час, когда Эмма уже выходила, раздался звонок. Она вернулась, заперла за собой дверь и лишь после этого взяла трубку.
- Эй, привет. - Голос Марианны был сонный и довольный.
- И тебе привет. Только что встала? В Нью-Йорке, должно быть, полдень.
- Я еще в кровати. Кровати дантиста.
- Ставишь коронку?
- Давай скажем так: его таланты выходят за рамки зубной гигиены. Я позвонила домой, и автоответчик выдал мне твое послание. Ну, как ты?
- У меня все в порядке.
- Рада слышать. Майкл идет с гобой?
- Нет, он работает.
Марианна поморщилась. Раз уж она сама не могла присматривать за Эммой, то рассчитывала, что это сделает полицейский. Услышав шум душа, она лениво подумала о любовнике, которому следовало бы вернуться к ней в кровать, а не бежать сражаться с кариесом.
- Больные зубы или плохие люди… наверное, мужчина должен выполнять то, что ему предназначено. Слушай, я надеюсь через пару недель приехать к тебе.
- Чтобы меня проверить?
- Точно. И наконец познакомиться с Майклом, которого ты столько лет скрываешь. Ладно, Эмма, развлекайся. Я позвоню тебе завтра.