- Спокойно, Брай, - потрепал его по плечу Джонно, раздумывая, не встать ли между двумя разъяренными мужчинами. - Эмме нисколько не поможет, если ты сорвешься.
- Я хочу ее видеть. Мы с Бев хотим видеть ее немедленно.
Он подошел к двери в тот момент, когда Марианна выходила из палаты, и некоторое время молча смотрел на неподвижно лежащую дочь.
- Детка. - Рука об руку с Бев он вошел в палату. Эмма взглянула на них и попыталась прикрыть распухшую щеку, не желая, чтобы отец видел ее в таком состоянии. Брайан нежно отвел ее руки. - Эмма. - Нагнувшись, он поцеловал дочь в лоб. - Прости. Прости.
Тут она дала волю слезам, заикаясь, выпаливая извинения и объяснения. Потом откинулась на подушку, не выпуская руку отца.
- Я даже не знаю, как все случилось. И почему. Я хотела, чтобы меня кто-то любил, меня саму. Хотела иметь семью и решила… что он похож на тебя. - Эмма вздохнула.
Брайану хотелось положить голову на грудь дочери и дать волю слезам, но он только поднес ее руку к губам.
- Не тревожься об этом. Даже перестань об этом думать. Никто больше не причинит тебе зла. Клянусь.
- Сейчас важно только то, что ты в безопасности. - Бев нежно убрала ее волосы с перебинтованного лба. - Остальное не имеет для всех нас значения.
- Я убила его, - пробормотала Эмма. - Вам уже сказали?
- Все… сейчас все позади. - Брайан потрясенно взглянул на Бев.
- Я не слушала тебя. Не хотела слушать. Мне было обидно, ведь ты говорил, что он хочет жениться на мне, чтобы стать ближе к тебе.
- Не надо.
- Ты был прав. - За этими словами последовал долгий усталый вздох. - Он никогда меня не любил. А когда понял, что обладания мной недостаточно, чтобы получить желаемое, он возненавидел меня.
- Не думай об этом, - настаивал Брайан. - Отдохни, сосредоточься на том, чтобы выздороветь.
"Он прав", - решила Эмма. Она слишком устала.
- Я рада, что ты здесь. Извини, папа, я все время избегала тебя. Не впускала в свою жизнь.
- Мы оба были не правы, - наконец улыбнулся Брайан. - Но впереди у нас целая жизнь.
- Когда ты поправишься, мы бы хотели, чтобы ты вернулась домой. - Бев прикоснулась к щеке Брайана. - К нам.
- К обоим?
- Да. Нам многое предстоит наверстать. Всем.
- Сегодня утром я даже не представляла, что когда-нибудь снова буду счастливой, - сказала Эмма. - Но я счастлива за вас. Мне нужно подумать обо всем остальном.
- Не спеши. - Наклонившись, Бев поцеловала ее в щеку. - А сейчас мы дадим тебе немного поспать.
* * *
- Кессельринг, ты переехал сюда? - осведомился Маккарти, увидев напарника в холле больницы.
- Кофе?
- Нет, если от него я стану выглядеть так же, как ты. - Он бросил Майклу сумку. - Чистое белье и туалетные принадлежности. Твою собаку я покормил.
- Спасибо.
Маккарти передумал и, налив кофе, заворчал по поводу сливок в пакетике. По большей части он получал удовольствие, огорчая своего коллегу. Однако сейчас решил, что у старины Майкла и без него огорчений по горло.
- Как она?
- Страдает от боли.
- Дьюэр требует взять показания, - с издевкой в голосе упомянул он о заместителе капитана.
- Я займусь этим.
- Ему известно, что ты… дружишь с жертвой. Он хочет, чтобы их взял я.
- Я сам займусь этим, - повторил Майкл, накладывая в чашку сахар. Не для вкуса, а для поддержания сил. Ощущать вкус он уже давно перестал. - Ты привел стенографиста?
- Да. Он ждет.
- Я посмотрю, готова ли Эмма. - Проглотив кофе, словно лекарство, Майкл выбросил стаканчик. - Как пресса?
- Ждет какого-нибудь заявления к двум часам.
Взглянув на часы, Майкл ушел переодеваться и через пятнадцать минут заглянул в палату Эммы. У нее был Пи Эм. Как и все остальные, он выглядел измученным, потрясенным. Но заставил Эмму улыбнуться.
- Пи Эм готовится стать папой, - сказала она.
- Поздравляю.
- Спасибо.
Они летели из Лондона вместе со Стиви и в киоске аэропорта увидели газеты. Они не знали, что сказать друг другу, тем более что говорить Эмме.
- Ну я пойду. - Пи Эм поцеловал ее, затем, помедлив, добавил: - Мы зайдем вечером.
- Спасибо за фиалки. Они чудесные.
- Ну…
Постояв еще немного, Пи Эм ушел со щемящим сердцем.
- Он очень смущается. Они все смущаются, - пробормотала Эмма, теребя простыню, затем погладила Чарли. - Тяжело видеть их глаза, когда они приходят сюда первый раз. Наверное, я выгляжу ужасно.
- Впервые слышу, что ты ждешь комплиментов. - Майкл сел рядом. - Весь день у тебя народ, ты нисколько не отдыхаешь.
- Мне не хочется оставаться одной. Ты провел здесь всю ночь. Я слышала, как ты разговаривал со мной, и понимала, что еще жива. Спасибо.
- Я люблю тебя, Эмма. - Майкл уронил голову на их сплетенные руки. Эмма молчала. Вздохнув, он встал и начал расхаживать по палате. - Не то время, не то место. Наверное, тебе придется обдумать это, раз я признался. А теперь, если ты в состоянии, нам бы хотелось записать твои показания.
Эмма смотрела, как он беспокойно мечется, но сказать ничего не могла. Только не сейчас. Если бы все было по-другому… А сложилось бы по-другому, если бы она доверилась Майклу. Увы, теперь уже ничего вернуть нельзя.
- С кем я должна говорить?
- Можешь говорить со мной. - Когда Майкл повернулся, он уже держал себя в руках. - Или я приглашу женщину-следователя, если так будет лучше для тебя.
- Нет. - Ее пальцы беспокойно теребили фиалки. - Я буду говорить с тобой.
- Стенографист ждет.
- Хорошо. Займемся этим прямо сейчас. Я хочу поскорее со всем покончить.
Ей пришлось нелегко. Почему-то она думала, что, раз ее чувства умерли, говорить будет просто. Но она все еще продолжала испытывать стыд. Эмма не смотрела на Майкла, рассказывая о перенесенных унижениях и жизни в страхе. Она надеялась очиститься от всего этого. Но когда допрос закончился, Эмма почувствовала только усталость.
Майкл кивком отпустил стенографиста. Говорить он не смел.
- Это все, что вам требовалось? - спросила Эмма. Он снова кивнул.
- Когда отпечатают, ты сможешь прочесть и подписать. Я загляну попозже.
Выскочив из палаты, Майкл бросился к лифту, но его остановил Маккарти:
- Дьюэр ждет тебя в участке. У газетчиков уже пена лезет изо рта.
- А пошли они знаешь куда… Мне нужно пройтись.
* * *
Роберт Блэкпул прочел газетное сообщение, и вся эта чушь об убийствах в порыве страсти и крушениях мечты чертовски развеселила его. А две фотографии, правда, не очень резкие, вообще доставили ему огромнейшее удовольствие: Эмму везут на каталке в машину "Скорой помощи", ее лицо - сплошное кровавое месиво.
Он не забыл, как она с ним обошлась.
Жаль, что Латимер не забил ее до смерти. Хотя есть и другие способы расплатиться.
Подняв трубку, Блэкпул набрал номер лондонской "Тайме".
Пит побагровел от ярости, прочтя на следующий день заметку. Роберт Блэкпул выразил сожаление по поводу смерти талантливого музыканта, каким был Латимер, рассказал о своей ссоре с Эммой. По словам Блэкпула, она яростно ревновала его к подруге и после неудачной попытки соблазнения кинулась на него с ножницами.
И наглый заголовок:
"ЖАЖДА ЛЮБВИ ТОЛКАЕТ ЭММУ НА НАСИЛИЕ".
Читатели моментально проглотили эту заметку, но не могли прийти к единому мнению: действовала ли Эмма в целях самозащиты или застрелила мужа, ослепленная ревностью?
Пит схватился за телефон.
-Ты псих. Ненормальный!
- А, доброе утро. - Блэкпул ждал этого звонка.
- Чего ты, черт возьми, добиваешься, распространяя сплетни? Мне и так хватает грязи, которую нужно расчищать.
- Это не моя грязь, приятель. Если хочешь знать, Эмма получила по заслугам.
- Я не хочу ничего знать. И говорю тебе: уймись.
- С чего бы это? Реклама мне на руку. Ты сам утверждал, что пресса способствует продаже пластинок.
- Уймись.
- Или?
- Я не хочу угрожать, Роберт. Но поверь мне на слово: копание в грязном белье пользы не приносит никому.
После долгой паузы Блэкпул сказал:
- Я должен был ей отплатить.
- Возможно. Меня это не волнует. Последние два года твой рейтинг падает, Роберт. Фирмы грамзаписи поразительно не постоянны. Ты ведь не хочешь на данном этапе менять менеджера?
- Мы найдем общий язык. Вряд ли кто-либо из нас желает порвать старую дружбу.
- Помни об этом. Будешь мутить воду, и я выброшу тебя, как грязный носок.
- Я нужен тебе не меньше, чем ты мне.
- Сомневаюсь, - усмехнулся в трубку Пит. - Очень сомневаюсь в этом.
Глава 38
Майкл походил по коридору, загасил сигарету и принялся ходить снова.
- Мне это не нравится.
- Жаль, что ты так к этому относишься. - Эмма дышала очень осторожно. Даже спустя три недели при каждом неловком движении возникала боль в ребрах.
- Устраивать пресс-конференцию в день выписки из боль. шиш - это просто глупость. И упрямство.
- Мне проще сделать официальное заявление для прессы, чем ускользнуть от нее. - Эмма говорила веселым тоном, но руки у нее заледенели. - Поверь, я разбираюсь в этом лучше тебя.
- Если ты имеешь в виду эту чушь Блэкпула, он больше на вредил себе, чем тебе.
- Мне нет дела до Блэкпула, я забочусь о своей семье и хочу высказаться. - Эмма направилась к конференц-залу, потом обернулась: - Полицейское расследование установило: это самооборона. Три недели я убеждала в этом же себя. Я хочу, чтобы все было ясно, Майкл.
Майкл знал, что спорить бесполезно, но все же попробовал:
- Пресса на девяносто девять процентов за тебя.
- Но этот один процент остается мерзким пятном.
Майкл смягчился и даже провел большим пальцем по ее щеке:
- Ты никогда не задумывалась, почему жизнь так сложна?
- Задумывалась, - улыбнулась Эмма. - И начала верить, что бог тоже человек. Ты идешь со мной?
- Конечно.
Репортеры ждали. С фотоаппаратами, лампами, микрофонами наготове. Как только Эмма ступила на подиум, засверкали вспышки. Она была очень бледна, синяки выделялись на коже, а левый глаз окружали разноцветные разводы.
Когда Эмма начала говорить, воцарилась тишина. Она изложила только факты, стараясь сохранять хладнокровие. Этому она успела научиться. Заявление было всего на восемь минут. Читая, Эмма чувствовала признательность Питу, который помог ей отточить фразы. Она не обращала внимания ни на камеры, ни на лица и, закончив чтение, отошла от микрофона. Заранее было обговорено, что Эмма не станет отвечать на вопросы. Они тем не менее посыпались, но лишь один проник ей в душу:
- Раз он издевался над вами столько месяцев, почему вы не ушли от него?
Эмма не собиралась отвечать и все же обернулась.
- Почему не ушла? - повторила она.
В зале снова наступила тишина. Читать заявление было просто. Это лишь слова, отпечатанные на листе бумаги, которые не затрагивали ее, но нехитрый вопрос пронзил ей сердце.
- Почему не ушла? - опять спросила Эмма. - Не знаю. - Почему-то ей казалось жизненно необходимым ответить. - Не знаю. Если бы два года назад мне сказали, что я позволю жестоко обращаться с собой, я бы пришла в ярость. Не хочу верить, что стала жертвой сознательно. - Она бросила на Майкла отчаянный взгляд. - Он бил и унижал меня, а я оставалась с ним. Иногда я представляла себе, как сажусь в лифт, выхожу на Улицу, иду прочь, но не делала этого. Я оставалась из-за страха и ушла по той же причине. Так что во всем этом нет смысла.
Совсем нет смысла, - повторила Эмма и отвернулась, игнорируя дальнейшие вопросы.
- У тебя получилось замечательно, - сказал Майкл. - Мы выведем тебя через боковую дверь. Маккарти ждет в машине.
Они поехали в Малибу, где отец снял для Эммы особняк. Всю дорогу она молчала. В голове отдавался эхом один и тот же вопрос:
- Почему вы не ушли?
* * *
Ей нравилось сидеть по утрам на веранде из красного дерева, глядеть на воду, слушать крики чаек. Если она уставала сидеть, то гуляла вдоль берега. Следы побоев исчезали, только на подбородке остался небольшой шрам да изредка беспокоили ребра. От пластической операции Эмма отказалась. Шрам был едва заметен и к тому же служил напоминанием о происшедшем.
Другим напоминанием стали ночные кошмары. Они посещали Эмму с ужасающей регулярностью и представляли собой какой-то причудливый монтаж из старых и новых кадров. Иногда она шла по темному коридору, ощущая себя ребенком, в других случаях - женщиной. Музыка присутствовала всегда, но звучала приглушенно, словно из-под воды. Порой Эмма отчетливо слышала голос Даррена, затем на него накладывался голос Дрю. И ребенок, и женщина в ужасе застывали перед дверью.
Но когда все же поворачивали ручку и толкали дверь, Эмма просыпалась мокрая от пота.
Дни проходили спокойно. С океана дул ветерок, принося запах цветов, которые Бев посадила под окнами. И музыку.
Эмма видела, как отец и Бев начинают совместную жизнь, и это послужило ей лучшим лекарством. Постоянно звучал смех. Бев экспериментировала на кухне, Брачан в тени играл на гитаре. По ночам Эмма думала, как им, должно быть, просто, сделав первый шаг, перекинуть мост над пропастью в двадцать лет. Казалось, они никогда не разлучались.
А ей уже больше не стать ребенком и не исправить совершенные ошибки.
Бев с отцом жили здесь уже шесть месяцев, хотя Эмма знала, что им обоим не терпится вернуться в Лондон. Там их дом. Свой Эмме еще предстоит найти.
Она не скучала по Нью-Йорку, хотя ей не хватало Марианны. Теперь этот город будет всегда напоминать ей о Дрю. Она, конечно, приедет туда, но жить в Нью-Йорке больше не станет.
Там она была одна, а здесь это случалось редко.
Дважды приезжал Джонно и оба раза гостил по две недели. На день рождения он подарил Эмме брошь: золотой Феникс, восстающий из рубинового огня. Желая обрести мужество и снова расправить крылья, она часто надевала ее.
Пи Эм женился на леди Аннабель и по пути в Мексику, где они собирались провести медовый месяц, заехал в Лос-Анджелес. Новая миссис Фергюсон обожала своего супруга. Полненькая беременная Аннабель надела на свадьбу мини-юбку. Несомненно, Пи Эм был от жены в восторге. Это почти возродило в Эмме веру в брак.
Сейчас она тоже принимала гостей. Накануне вечером прилетел Стиви с Кэтрин Хейнс. Ночью, лежа в постели, Эмма слышала, что отец и Стиви вместе играют. "Как в доброе старое время", - думала она, с грустью вспоминая детство. Тогда в ее дом, словно принц к Золушке, пришел Брайан и увел ее на нескончаемый бал.
- Доброе утро. - К ней с двумя чашками подошла Кэтрин.
- Здравствуйте.
- Я увидела вас и решила предложить кофе.
- Спасибо. Утро такое чудесное.
- Мне не удалось заснуть. - Кэтрин села рядом. - Кроме нас, все спят?
- Да, - сказала Эмма, беря чашку.
- От переездов меня одолевает бессонница. Наверное, здесь много сюжетов для фотографирования.
Эмма больше года не прикасалась к камере и была уверена, что Кэтрин Хейнс знает об этом.
- Место великолепное, - пробормотала она.
- В отличие от Нью-Йорка?
- Да.
- Мне уйти?
- Нет. Извините, я не хотела быть невежливой.
- Но вы чувствуете себя неуютно.
- Это замечание профессионала.
Вытянув ноги, Кэтрин водрузила их на нижнюю перекладину перил.
- Я здесь как друг, а не как врач. - Кэтрин взглянула на чайку, спикировавшую к воде, и добавила: - Но я была бы плохим другом и плохим врачом, если бы не попыталась помочь.
- У меня все хорошо.
- Вы и выглядите хорошо. Только есть и невидимые раны, не так ли?
Эмма спокойно посмотрела на нее:
- Возможно, но, говорят, время лечит.
- Если бы это всегда соответствовало действительности, я бы осталась без работы. Ваши родители очень беспокоятся, Эмма.
- И зря.
- Они вас любят.
- Дрю мертв и уже не причинит мне боли.
- Он не сможет избить вас, - согласилась Кэтрин. - Но он по-прежнему способен причинять вам боль. Вы слишком вежливы, чтобы послать меня ко всем чертям.
- Я как раз думаю над этим.
Кэтрин засмеялась.
- Как-нибудь я расскажу вам о грубостях и мерзостях, которые бросал мне в лицо Стиви. Вряд ли вам удастся сравниться с ним.
- Вы любите его?
- Да.
- И собираетесь выйти за него замуж?
- Спросите еще раз через месяц. Бев сказала, что вы встречаетесь с неким Майклом?
- Это друг.
Я люблю тебя, Эмма.
-Друг, - повторила она, ставя чашку.
- Полицейский, не так ли? Сын человека, который расследовал убийство вашего брата. - Сочтя молчание Эммы ответом, Кэтрин продолжала: - Странно, жизнь почему-то развивается кругами. Это заставляет чувствовать себя щенком, пытающимся ухватить себя за хвост. Пройдя через унизительный развод, я познакомилась со Стиви. Мое "я" было втоптано в грязь, а отношение к мужчинам… Скажем так: некоторые виды слизняков я находила более привлекательными. К Стиви же я прониклась отвращением с первого взгляда. Но это личные чувства. Как профессионал я должна была помочь ему. И вот что мы имеем.
- Вы считаете, что потерпели неудачу?
- С замужеством? - непринужденно уточнила Кэтрин. Она гадала, задаст ли Эмма этот вопрос. - Да. Но ведь люди постоянно терпят неудачи. Самое трудное не в том, чтобы признаться в них себе, а принять случившееся как факт.
- Я потерпела неудачу с Дрю и принимаю случившееся как факт. Вы это хотели от меня услышать?
- Нет. Я ничего не хочу слышать, если вам это не нужно.
- Я потерпела неудачу с собой. - Эмма вскочила, стукнув чашкой по столику красного дерева. - Все эти месяцы я терпела неудачу с собой. Такой ответ вас устраивает?
- А вас?
Тихо выругавшись, Эмма отвернулась к перилам.
- Если бы мне нужен был психиатр, я бы уже имела их целый десяток.
- Знаете, вы произвели на меня большое впечатление, когда вправили Стиви мозги. О такой взбучке для него я лишь мечтала. Он тоже отказывался от помощи.
- Я не Стиви.
- Да, вы не Стиви.
Кэтрин встала. Она была ниже ростом, но ее резкий, уверенный голос подействовал на Эмму.