Свадьба сезона!
Невеста - от-кутюр, жених - рекламная картинка из "GQ", гости - мечта репортера светской хроники!
Об этом событии должны были говорить ГОДАМИ. И - УЖЕ ЗАГОВОРИЛИ. Правда, по иному поводу…
ВСЕ подружки невесты - одна за другой! - гибли при загадочных обстоятельствах.
Приметы убийцы: кашемировое пальто, эксклюзивная обувь и дорогие аксессуары.
Полиция, конечно же, в тупике.
За расследование берется сотрудница глянцевого журнала, отлично разбирающаяся в моде.
Неужели знание модных тенденции поможет раскрыть преступление? А как же!
Содержание:
- 1 - 1
- 2 - 4
- 3 - 8
- 4 - 12
- 5 - 15
- 6 - 18
- 7 - 21
- 8 - 24
- 9 - 27
- 10 - 30
- 11 - 34
- 12 - 37
- 13 - 40
- 14 - 42
- 15 - 45
- 16 - 48
- 17 - 51
- 18 - 53
- 19 - 55
- 20 - 58
- 21 - 60
Примечания 61
Кейт Уайт
Пока смерть нас не разлучит
- 1 -
Когда в тот январский вечер она позвонила мне, голос показался знакомым, но память ничего не подсказала.
А звонившая представилась с гонором богатой наследницы - свысока, надменно, словно объявляла всему свету: "Мои сумочки от Марка Джейкобса, а ваши с какой барахолки?"
- Эшли Хейнс, - повторила она, теперь по слогам и раздраженно - тем тоном, каким некоторые американские туристы разговаривают с туземцами, которые имеют дерзость не понимать нормальную английскую речь. - Мы познакомились с вами на свадьбе Пейтон Кросс. Я была подружкой невесты. Вспомнили?
Ах, ну конечно же! Нас познакомили в апреле прошлого года в Гринвиче, штат Коннектикут. В первый день неприлично роскошной свадьбы Пейтон Кросс и Дэвида Славина.
Эшли окончила ту же суперпрестижную частную школу, что и невеста, и теперь, если память мне не изменяет, работала интерьер-дизайнером в Гринвиче - явно лишь удовольствия ради. Мало-помалу вспомнился и ее внешний облик: длинные каштановые волосы, тонкая и вытянутая, как французский батон, плюс, разумеется, повадки жуткой зазнайки в точном соответствии с голосом. Из тех юных дамочек, которые умеют так посмотреть сквозь тебя на какой-нибудь светской тусовке, что сразу ясно: ты - никому не интересная пальма в горшке.
- Разумеется! - наконец прощебетала я. - Простите ради Бога! Я сегодня вся какая-то заторможенная. Как поживаете, Эшли?
Что последует, я легко могла предсказать.
С тех пор как я начала регулярно печататься в "Глоссе", отбою нет от знакомых, которые просят или статью в журнал протолкнуть, или открыть им лазейку в мир высокой моды.
Они забывают, что я пишу для "Глосса" серьмягу - криминальные истории прямо из жизни, с реальными полнокровными характерами. И уже хотя бы поэтому совершенно далека от того мишурно-блестящего глянцевого мира, который бушует на страницах журнала до и после моих заметок.
Зовут меня, кстати, Бейли Уэггинс, и спешу сразу уведомить вас: я совершенно не в состоянии пристроить кого-либо вихлять бедрами на демонстрации новой модели "Форда", или раздобыть лишний пропуск на дешевую распродажу для своих в "Шанели", или помочь с публикацией рассказа про то, как липосакция оставила уродливые шрамы на вашей заднице. Извините, не моя стихия.
- Мне нужна ваша помощь, - отчеканила Эшли Хейнс.
- Окей, - отозвалась я, - но предупреждаю: я не…
- Сложилась крайне серьезная ситуация, которую я хотела бы срочно с вами обсудить.
"Крайне серьезная ситуация" в устах дамочки такого типа может означать, что ее парикмахер на неделю укатил в отпуск.
Однако сейчас в голосе Эшли мне послышалась неподдельная тревога. Возможно, на этот раз имеется в виду серьезность более высокого порядка.
- Дело как-нибудь касается Пейтон? - спросила я.
В последний раз я разговаривала с Пейтон прошлым летом - по телефону. А видела ее в последний раз месяцев девять назад, а именно в тот вечер, когда она, прелестная невеста, очаровала пятьсот гостей своим атласным платьем от Веры Ванг - прилегающий лиф, щедрое декольте (замечу в скобках: подобное декольте - сущий крошкосборник!). На следующий день Пейтон упорхнула в свадебный круиз по греческим островам с новехоньким мужем по имени Дэвид.
Говорят, Дэвид много старше ее и "сколотил состояние в мире финансов". Что кроется за этой формулировкой, каждый волен догадываться в меру своей испорченности или проницательности.
- Нет, к Пейтон это не имеет отношения. А впрочем, да, только косвенно. Послушайте, я бы не хотела обсуждать детали по телефону. Не могли бы вы заехать ко мне?
- Хорошо. Когда и куда? Вы по-прежнему живете в Гринвиче?
- Да, но сегодня вечером я у вас, в Нью-Йорке, в отеле "Времена года". Отчего бы вам не заглянуть ко мне на пару глотков чего-нибудь крепкого?
- Сегодня? Сейчас? - в ужасе вскричала я.
Уже который час валил снег. Окна моей квартиры на четырнадцатом этаже выходят на балкон, и мне из глубины комнаты отлично видно, как ветер угрюмо свивает белые кренделя над Нью-Йорком. Я живу на самом востоке Гринвич-Виллидж, на углу Девятой и Бродвея. В такую погодку найти такси до Пятьдесят седьмой, где эти распроклятые "Времена года", задача не из простых. А сыскать такси обратно - дело почти несбыточное!
- Разговор не терпит отсрочки, - осадила меня Эшли Хейнс. - Когда вы услышите мой рассказ, то сразу поймете, что это не каприз, а суровая необходимость. Нам нужно увидеться как можно быстрее.
Похоже, выбора у меня не было. Для подобной Эшли услышать от меня "нет" или проехаться самой до моего дома на автобусе - вещи совершенно немыслимые. Поэтому оставались две возможности: решительно послать ее куда подальше или покориться. Если дело действительно касается Пейтон Кросс, хотя бы и косвенно, то мое любопытство выбирает вариант "покориться".
Я быстренько объяснила Эшли, что раньше чем за три четверти часа не управлюсь. Сошлись на том, что я позвоню ей из холла отеля и она тут же спустится в бар.
До ее звонка я уютно сидела в кресле в свободных теплых штанцах и читала занятную книжку, попивая горячее быстрорастворимое какао - во славу заоконной пурги. И вот нате вам - изволь в эту самую пургу переть за тридевять земель!
Несколько месяцев назад я завела постоянного друга. Зовут его Джек Герлай, он преподает психологию в Джорджтаунском университете. А поскольку, как известно, Джорджтаунский университет находится в Вашингтоне, то и видимся мы исключительно по выходным. Вот и получается, что в будни вечером я иногда в кино или в ресторане с друзьями, но чаще - одна в своей квартире. Изредка с отчаяния зазываю к себе на треп Лэндона, семидесятилетнего соседа из квартиры напротив.
Хотя уик-энды с Джеком для меня настоящий праздник, мои будни такие будничные, что хоть волком вой.
Лэндон недавно брякнул, что его беспокоит мое душевное состояние - похоже, я того и гляди начну таскать к себе с улицы бездомных котов.
Я по-быстрому натянула тесненькие джинсы и шерстяную водолазку, потом вдела в уши большие серебряные серьги-кольца (чтобы хоть как-то принарядиться для встречи с гринвичской фифой). Сапоги-снегоходы пришлось добрых пять минут искать по шкафам - тем вечером в Манхэттене впервые за всю зиму шел не снежок, а снежище.
Снега на улице навалило еще больше, чем я предполагала. Уже лежало добрых два дюйма. И судя по небу, наверху было заготовлено еще столько же.
Метаться в поисках такси я раздумала - долго и муторно. Лучше подземка. Шестая линия от Астор-Плейс. Окажусь всего в двух кварталах от "Времен года".
Пока поезд с лужами от снега на полу трясся вперед по туннелю, я гадала, какая такая беда готова обрушиться на очаровательную головку прелестной Пейтон Кросс. Судя по тому, что о ней пишут, у нее все в полном ажуре - лучше и быть не может! Ей, как и мне, только-только перевалило за тридцать, но журналисты уже нарекли ее следующей Мартой Стюарт .
Завистники-ненавистники то же сравнение употребляют несколько иначе: "Та, которая воображает себя новой Мартой Стюарт".
Пейтон Кросс принадлежит уже почти легендарная ферма "Айви-Хилл" на окраине Гринвича. Пейтон организовала в старом фермерском доме и в двух перестроенных амбарах многоуровневый бизнес: там и кулинарная школа, и выездной ресторанный сервис, и кулинария для гурманов, и магазин, где продается все для кухни плюс биопродукты.
В этом году должна выйти ее уже широко разрекламированная первая книга кулинарных рецептов.
Пейтон то и дело приглашают на телешоу, связанные с питанием и организацией праздников. Совсем недавно я слышала, что ее новый муж намерен строить телестудию прямо в "Айви-Хилл", дабы Пейтон ни от кого не зависела и могла создавать собственные телепрограммы.
Мы с ней подружились в колледже - в первый год жили в одной комнате. Пейтон была настоящий живчик, блистала бесхитростной красотой чистенькой и свежей старшеклассницы и, по всем моим наблюдениям, ничего в жизни не страшилась.
Своим жизненным напором она отпугивала одних парней, а других этим же необычайным жизненным напором совершенно гипнотизировала.
Загипнотизированных было значительно больше.
Поэтому кавалеров у Пейтон хватало. Правда, ее тянуло преимущественно на хулиганистых и разгульных, на "плохих парней", которые умеют лихо разбивать сердца. Но она как-то ухитрялась избегать эмоциональных травм, и все эти лиходеи были у нее на коротком поводке.
Жить с ней в одной комнате было в общем-то весело. Хотя порой я приходила в отчаяние от ее эгоизма и нечуткости. То мы договоримся вместе поужинать, а она опоздает на час, то она одолжит у меня любимую лучшую блузку - и я найду ее позже скомканной под кроватью, рядом с мокрой грязной половой тряпкой.
Со временем я научилась ловко избегать ситуаций, которые кончались моими рыданиями в подушку. Надо было просто не ждать от Пейтон тонкости чувств и деликатного внимания и на полную катушку наслаждаться той атмосферой веселья и бесшабашности, которую она умела создавать вокруг себя.
Уже на второй год колледжа и я, и Пейтон стали жить каждая в своей квартирке. Мы по-прежнему оставались друзьями и могли при случае пропустить вместе по кружке пива и всласть потрепаться обо всем на свете, хотя виделись довольно редко.
Мало-помалу я сблизилась с несколькими студентками, деликатными и внимательными, которые в отличие от Пейтон были, так сказать, генетически предрасположены к настоящей девичьей дружбе.
После колледжа мы с Пейтон не потеряли связь - переписывались по электронной почте, но опять же крайне редко.
Моя рабочая жизнь началась с того, что я рвала подметки репортером для "Олбани таймс юнион", потом набиралась опыта в газетке "Рэкорд" в графстве Берген. И в какой-то момент махнула в Манхэттен в надежде пробиться в лучшие журналы. Связей у меня не было никаких, нью-йоркских правил-законов я не знала, поэтому позвонила Пейтон, чтобы она меня немного просветила. В то время она подвизалась в журнале "Продукты и вино" - клепала новые рецепты и пообещала свести меня кое с кем в журнальном бизнесе. К моему удивлению, обещание свое Пейтон выполнила, а потом несколько раз приглашала меня в Гринвич - на вечеринки сотрудников своей быстро растущей фирмы (она уже тогда с блеском обслуживала обеды, свадьбы и приемы).
Отношения с ней у всех строились по одному шаблону: сперва достанет тебя до такой степени - ну задушила бы стерву! А потом обратит вдруг на тебя внимание и сделает что-нибудь приятное - и ты уже готова мурлыкать у ее ног.
Свадьбу она закатила пышную - ничего подобного в жизни не видела!
Для торжества - пятьсот гостей! - сняли большой, овеянный историей особняк на окраине Гринвича. А обслуживала свадьбу собственная компания Пейтон. Не из соображений экономии - жених с несчетными миллионами не мелочился. Просто Пейтон не доверяла никакой другой фирме, считая свою самой лучшей. Да и реклама собственной фирме получалась громкая - свадьба "следующей Марты Стюарт" подавалась прессой как событие года.
Нью-йоркские подруги наказали мне не зевать и обязательно подцепить в свадебный уик-энд какого-нибудь толстосума. Однако сам Дэвид Славин на пятнадцать лет старше Пейтон, а его друзья-приятели еще старее, к тому же сплошь похабники и хамы. Вот и вышло, что большую часть времени я прококетничала со смазливым барменом - просто чтоб от скуки не умереть.
Когда я вынырнула из подземки на углу Пятьдесят девятой и Лексингтон-авеню, снег валил пуще прежнего. Поэтому я испытала чувство облегчения, оказавшись наконец в холле "Времен года" - мраморном, высотой в два этажа.
Я сообщила Эшли по телефону, что жду ее внизу. Затем направилась в бар и заняла самый уединенный столик, подальше от чужих ушей.
Так же, как и холл, просторный бар был оформлен в переливчато-бежевых тонах. И опять-таки мраморные стены, тяжелые гардины, массивная мебель. Словом, добро пожаловать на стаканчик виски в мавзолей.
Хотя в первый момент по телефону имя Эшли мне ничего не сказало, теперь я узнала ее сразу же.
Пока Эшли чинно шествовала по направлению к моему столику, многие посетители бара, мужчины и женщины, невольно провожали ее взглядом. В ее походке и во всех повадках давала себя знать та особенная самоуверенность, которая свойственна богатым от рождения женщинам, - самоуверенность естественная, непоколебимая и слегка вызывающая. Многие первоклассные актрисы уже звездами годами работают над тем, чтобы добиться подобного аристократического шика - и не всегда получается.
На Эшли было что-то несуразно большое. Из-за полумрака в баре я не сразу поняла, что это шуба из натурального меха. Эшли то ли собиралась выйти потом на улицу, то ли просто боялась оставить такую дорогую вещь в номере. Я не специалист по мехам, но эта ее норка, или бобр, или другой какой несчастный зверь тянули на хороших двадцать тысяч. Словом, на бампер ее машины можно смело налепить стикер: "Мелкое зверье давила и буду давить!".
Эшли элегантно опустилась на стул слева от меня, не поздоровавшись и не одарив меня даже самым условным поцелуем в щечку. Похоже, она решила, что любезностями мы обменялись по телефону и на весь вечер лимит вежливости исчерпан. Сегодня ее волосы были красиво и сложно собраны на затылке, подчеркивая классическое изящество скуластого загорелого лица.
- Вы уже сделали заказ? - деловито осведомилась Эшли, сбрасывая шубу на спинку стула и являя миру следующий слой шика - оранжевое вечернее платье без рукавов. Мои джинсики и водолазку она оценила брезгливым взглядом - достаточно коротким, чтобы остаться в рамках светских приличий, и достаточно долгим, чтобы я его заметила. И я ощутила себя замарашкой в тенниске с надписью: "Здрасьте, я - миссис Свинтус". Как и следовало ожидать, серебряные побрякушки в ушах не спасли меня в глазах изысканной Эшли.
- Нет, я ничего не заказывала. Ждала вас.
Эшли величавым кивком подозвала официантку.
Несмотря на привычную, машинальную, годами выработанную царственность в поведении, Эшли была явно не в своей тарелке. Поэтому я решила обойтись без предварительного светского трепа. И как только мы сделали заказ (она себе коктейль с мартини, а я - бокал вина), я сразу же взяла быка за рога:
- Итак, рассказывайте, что стряслось?
- Когда вы в последний раз разговаривали с Пейтон? - ответила она вопросом на вопрос.
- Давненько. Кажется, еще тем летом.
- Помните подружку невесты - брюнетку с короткой стрижкой, Джейми Хоув?
Как же мне не помнить Джейми! С ней я провела больше времени, чем с другими подружками невесты.
У нас нашелся общий интерес - мы обе зарабатывали на хлеб в журнальном бизнесе. С Пейтон Джейми познакомилась, когда та работала в "Продуктах и вине". Теперь ее переманили в другой журнал.
Нельзя сказать, что Джейми пришлась мне по душе, - чересчур надутая и ядовитая. Мне даже показалось, что втайне она адски завидует успеху Пейтон - и в бизнесе, и в любви. По крайней мере она раз сто повторила: "Ах, как же Пейтон повезло с Дэвидом - такой денежный мешок, разумеется, поддержит любое ее начинание в бизнесе".
- Конечно же, я помню Джейми. Кстати, если я не ошибаюсь, она ведь в Нью-Йорке живет?
- Жила, - мрачно отрезала Эшли. - Она в могиле.
- Да вы что! Не может быть! - вскрикнула я. Новость действительно поразительная. - Как это могло случиться?
- В прошлом сентябре убило током в ее квартирке в Нижнем Ист-Сайде - заживо сварилась в собственной ванне.
Пока я сидела с отвисшей челюстью, Эшли успела сделать пару глотков коктейля. Я тупо отметила ее странную манеру, глотая, класть левую руку себе на грудь, словно помогая алкоголю достичь желудка. Когда она поставила бокал на стол, я уловила запах оливок из коктейля. Все мои чувства враз обострились.
- Надо же, я слышала прошлой осенью, что какая-то журналистка в Нью-Йорке погибла таким образом, - наконец выдохнула я. - Но мне и в голову не пришло… Что именно произошло?
- Она принимала ванну под музыку - и плейер, работающий от сети, шлепнулся в воду.
- Какой ужас!
- Вот именно - ужас! Очень, очень трудно поверить, что у Джейми не хватило ума поставить плейер на должном расстоянии от воды! - Эшли насмешливо фыркнула. - Да хоть режь меня, ни за что не поверю, что Джейми была такой дурочкой! - повторила она.
- Куда вы клоните? - озадаченно спросила я. - Неужели вы думаете, что…
- Еще пару недель назад я об этом вообще не думала, - вдруг резко заводясь, сказала Эшли. - И век бы не думать! До свадьбы я эту Джейми и знать не знала. Умерла так умерла. Да будет земля пухом!.. Но как вам понравится то, что я сейчас скажу? Две недели назад умерла вторая подружка невесты. Девушка, с которой мы на пару снимаем квартиру. Робин Лолли.
Тут я от неожиданности вскрикнула настолько громко, что дородный папочка за ближайшим столиком, по виду большая шишка, резко повернулся в мою сторону.
Эшли была права - сумела-таки крепко меня огорошить.
- А Робин как умерла? - наконец выдавила я из себя.
- В последнее время она принимала сильные антидепрессанты. А когда глотаешь эту гадость, надо тщательно следить за своим питанием. Есть продукты до такой степени несовместимые с этими лекарствами, что летальный исход - дело считанных минут. И Робин не спасли.
Глаза Эшли наполнились слезами. Впрочем, вряд ли это были слезы скорби по умершей. Просто Эшли явно находилась на грани истерики.
- Насколько я помню, Робин работала управляющей на ферме у Пейтон, да?