"А я тебе не спрашиваю, брат. Это, мать его, приказ. Пока меня не будет мне надо, чтобы кто-то, кому я доверяю, присмотрел за ней. Кто-то, кто не начнёт трахать её, пока она будет спать".
Его лицо нервно задёргалось.
- Я… Я не лажу с сучками, Стикс. Никогда не знал, как с ними общаться. Я не тот, кто нужен… - замолк он, извиняясь.
"Именно поэтому, брат мой, ты и хорош для этой работы. Пока она здесь, ты за ней приглядываешь, лечишь ее ногу. Не знаю, научи её там всякому дерьму, правилам и подобному. Твою мать, а как насчёт грёбаной жизни? Ты знаешь, что братья будут лезть к ней, пока она не с кем-то в паре. Не могу бросить её здесь без защиты. Последнее, что нам нужно это, бл*дь, изнасилование. Она и так уже кучу дерьма пережила".
- През… - он потёр руками своё лицо. Я понятия не имел, почему ублюдок никогда не вставлял какой-нибудь киске. Никогда не курил. Когда-то я даже считал, что ему больше члены по вкусу, но заметил, как он сморит на клубных шлюх - он трахал их своими глазами. Просто никогда не трогал. Это его дело. У нас у всех есть свои демоны. Просто так совпало, что это отличие помогло мне с Джейн Доу.
"Ты это сделаешь! Без вопросов. Понял?" - с агрессией обратился я, нахер проясняя всё.
Райдер нахмурился и поелозил в своём кресле.
- Понял, - принял он.
Кай резко встал со стула, со злостью на лице. Он принёс бутылку Патрона из бара, поставил три рюмки на стол и налил, не встречаясь со мной глазами.
- Просто, чтобы не замалчивать это, Стикс. Это девушка из совершенно другого мира, какой бы он дерьмовый ни был. У меня большие сомнения, что она встречалась с такого рода семьями, такого рода миром. Мы оба знаем, ты завис в этой жизни. Ты никогда ее не бросишь.
"Я понял тебя. Оставь это", - сказал я, уже начиная терять свою выдержку с этими двумя - моим ВП и Райдером, который всё не мог усесться на своём стуле.
Кай не смог.
- Просто говорю, что тебе нужно сосредоточиться на этой грёбаной сделке с чеченцами. Если потеряем эту сделку, то нас, считай, поимели. Сосредоточься на нашей жизни в дороге. У нас есть проблемы побольше, чем повёрнутая святоша. Это что, бл*дь, благотворительность от клуба? В смысле, какого хера. Сколько думаешь ей лет, а она ни хрена о жизни не знает. Она может стать крупной проблемой. Мужик, она себя сегодня вела как ребёнок. Ты что, долбаная нянечка. Хочешь киску, у тебя есть Лоис, для отсоса. Пора решать что-то с этим дерьмом.
Райдер бахнул текилу и неловко встал.
- Пойду на боковую.
Я быстро махнул Питу, чтобы он тоже нахер выметался.
Как только я услышал, что дверь захлопнулась, то повернулся к Каю и выпустил на свободу всё, что меня бесило.
- Т-ты и я б-б-брать-я, лучшие д-д-друзья, в-в-вместе, б-л*дь, д-до к-к-конца, н-но ты п-пе-реходишь г-г-грань с-с-сейчас. Я не в-в д-духе эт-то т-терпеть, - я встал, возвышаясь над ним, но упрямый сучёнок не разрывал зрительный контакт.
Он засмеялся, без капли юмора в голосе.
- И что? Сделаешь её своей старухой прямо сейчас? Или новой клубной шлюхой? Лоис на выход и добро пожаловать Амиша? Вот как это будет? Она тоже станет посасывать тебе член ежедневно по расписанию? Она примет тебя, когда тебя подстрелят или, когда ты трахнешь шлюху, просто потому, что тебе захотелось? Не бывать такому. Ей не по зубам клубная жизнь. Жилет… и… выезд. Не жертвуй клубом ради какой-то киски.
Схватив его за жилет, я притянул Кая к себе через весь стол, пустые стаканы разбились о деревянный пол.
- Т-т-тебе л-л-лучше з-закрыть… - я стиснул зубы и сумел выплюнуть, - свой г-грёбаный рот! Н-не з-з-забывай, к-кому ты это г-говоришь!
Оттолкнув меня, он высказался:
- Ну конечно, - Кай одернул свой жилет и, показав мне средний палец, направился к двери, а потом внезапно остановился, его руки были сжаты, когда он взглянул через своё плечо. - Мужик, ты ведёшь себя с ней по-другому. Я о том, что твоя девчонка сломает… тебя… нахрен. Ты одержим этой сучкой, и сошёл с ума, если думаешь, что ей подходит это место. Чёрт, будем честны. Ты потерял свой грёбаный рассудок ещё в одиннадцать: когда встретил её и не мог отпустить это мутату. Я твой грёбаный лучший друг, а не просто ВП. Я помню, как ты изменился после встречи с ней много лет назад. Но она не станет прекрасным ангелом, которого ты себе нафантазировал, Стикс - она несовершенна и, по большому счёту, по конченному относится к большинству вещей. Ты поставил ее перед собой на недосягаемый пьедестал. Не будь чёртовым эгоистичным мудаком и отправь её отсюда, поставь на первое место своих братьев. Она не сможет смириться с тем, чем ты занимаешься, с тем, что ты делаешь для клуба. Отпусти её. Помни - клуб на первом месте. Ничто другое ближе не станет. Я не отступлюсь от тебя, брат. Чтобы не случилось, я всегда прикрою твою спину.
После этих слов, он отвернулся и вышел из комнаты, оставляя меня одного в пустом баре, только мои удручённые мысли стали моими единственными компаньонами.
Бл*дь!
Я принял ещё рюмку текилы и ещё одну, и на пятой я разбил пустую бутылку о стену. Я знал, что мой ВП прав. Ей, наверное, лучше убираться из этого проклятого мира… но я хотел, чтобы она ушла так же сильно, как желал дырку у себя в башке. Я нашёл её снова, но уже слишком поздно. Я нашёл её, сука, так поздно. Палачи уже успели отправить меня в Ад. Она не заслуживает попасть туда вслед за мной. Она заслуживает правильного человека - это, ни хера, не я.
Сев обратно на стул, я осмотрел пустую комнату, вглядываясь в рисунки, которые так сильно напугали сучку так много часов назад. Пытаясь представить, как это увидеть их невинными глазами - глазами, которые видели только хорошее, глазами, которые не следовали по примеру тёмного властелина подземного мира.
Какое-то чувство засосало у меня внутри под ложечкой, и я знал, что сегодня не усну. Моя головы была забита.
Мне нужны были мои сигареты, полная бутылка Бима и моя музыка.
Глава 8
Стикс
Моя первая гитара появилась у меня в шесть лет, мой старик говорил, единственное, что мне нужно в жизни: мой Харли, любовь моей старухи и моя Фендер. Этому я и следовал всю свою жизнь. У меня был Харли, братья из МК, имелись деньги, и была гитара - только не было старухи, и Лоис точно ей никогда не станет. Мне двадцать шесть лет, я поимел немереное количество шлюх, у меня нет перспективы на старуху, но зато пара волчьих глаз тревожат мои сны с одиннадцати лет.
Мне всегда было сложно разговаривать, но петь или играть… это, бл*дь, так же естественно, как дышать, и никаких проблем со словами. Никогда не чувствовал большего комфорта, чем когда в моих руках была гитара, музыка лилась из моего покалеченного горла как грёбаный ветер.
Я наигрывал акустическую мелодию на струнах моей Фендер, становясь всё злее и злее из-за сложившиеся ситуации. Легко переключаясь с Кэша на Уэйтса – нуждаясь в комфорте от тёмных и причиняющих боль мелодий, я затянулся сигареткой, сбросил пепел в пепельницу, положил ноги на стол, и старая песня полилась из моих губ:
"Надеюсь, я не влюблюсь в тебя,
Потому что влюблённость приносит мне лишь грусть".
Я пел с закрытыми глазами, исчезая из внешнего мира ненадолго, мои пальцы танцевали на струнах. Я нахер абстрагировался от всего, только лишь для того, чтобы увидеть Джейн Доу с робкой улыбкой, смотрящую на меня. От представленного, в груди появилось жжения, я открыл свои глаза и, твою мать… Она была здесь на диване справа от меня: колени согнуты, руки обёрнуты вокруг её длинных, идеальных ножек-стебельков, голова облокотилась на них, а волчьи глаза внимательно наблюдают... как будто я, бл*дь, возвратил её к жизни.
Я сразу же перестал играть, пальцы замерли на струнах, я был не в силах отвести от неё глаз. А она просто смотрела, лёгкий румянец заиграл на её впавших щёчках.
Наклонившись вперёд и держа в руках Фендер, я повернулся, чтобы отпустить гитару. Но когда я был на полпути, чтобы поставить гитару на её место, звук её глубокого вздоха заставил меня обернутся к ней. Она медленно раскрыла эти пышные, розовые губы, кончик её влажного язычка выглянул, и она прошептала:
- Снова.
Я клянусь, моё сердце пропустило херов удар.
Она заговорила.
Наклонившись вперёд, я дёрнул подбородком, прося её повторить.
Румянец покрыл всё её лицо, она сглотнула, немного поелозив на месте, длинные черные ресницы заколыхались как чёртовые крылышки бабочек.
- Снова… пожалуйста, сыграй это снова. Я наслаждаюсь, слушая твой голос.
Откуда, чёрт возьми, был этот акцент?
Её носик сморщился пуговкой, и я знал, что за этим последует. Бл*дь! И так оно и было, крошечные подёргивания выдали её нервозность. Я не мог отвернуться. Господи, я не отводил от неё глаз и удерживал её взгляд, взял гитару, сделал глубокий вдох, обдумал слова и начал оттуда, где остановился.
"…Я все же надеюсь, что вовсе в тебя не влюблён…"
"…Я вижу, что ты также одинока,
Как и я, и уже довольно поздно,
Ты бы хотела, чтобы кто-нибудь составил тебе компанию…"
Слёзы заблестели в её глазах, пока я пел каждую строчку, а радостная улыбка тронула её губы. Бл*дь. Я буду петь ей "Over the rainbow" сопрано, если она только пожелает.
Прочистив горло, я спел последние слова из песни:
"…И мне кажется, я уже в тебя влюблён…"
Я позволил последней ноте застыть в воздухе, наше дыхание было единственным иным звуком, пока вибрация от струн не была поглощена тишиной.
Я смотрел на неё.
Она смотрела на меня.
Напряжение росло.
Наклонившись в сторону и поставив гитару около себя, я ещё раз затянулся и покончил с сигаретой, погасил и оставил ее на столе. Она смотрела, носик пуговкой дергался, а её язык облизал эти чёртовы пухлые губы.
Бог ты мой.
Я медленно изменил своё положение, пытаясь спрятать свой возбуждённый член.
"Ты в порядке, детка?" - показал жестами я, но её лоб нахмурился, и она покачала головой.
Дерьмо!
Наклонившись вперёд, я опустил свою голову на руки и потер её от сильного напряжение. Я могу это сделать. Я смогу снова с ней поговорить. Закрыв глаза, я старался сфокусироваться на моём горле, пытаясь ослабить тиски. Напоминая себе, что уже когда-то с ней разговаривал. И я, бл*дь, смогу сделать это снова.
По крайней мере, мне так казалось. Но питон не хотел отпускать, и я был близок к тому, что бы превратиться в обозлённого безумца. Все эти грёбаные годы я ждала, когда увижу сучку снова и, твою ж мать, я, сука, слово выплюнуть не мог.
Неожиданно, мягкая ладонь легла на мою, подняв свою голову, я увидел, что она улыбнулась и сказала мне:
- Ты разговариваешь с помощью своих рук?
Расстроенно, я кивнул и следил за её реакцией.
- И тебе очень сложно выпустить слова из себя? - она сжала своё горло руками, как будто пытаясь понять, почему так.
Я снова кивнул.
Её голубые глаза заметались между полом и мной, а потом она сказала:
- Ты уже когда-то смог со мной заговорить, разве не так? Пожалуйста, попробуй снова. Я буду очень рада услышать твой голос.
Я того же, нах**, хотел бы этого.
Когда я посмотрел в её волчьи глаза, то снова начал пытаться расслабить голосовые связки, моя нога задёргалась от нервов, глаза начали метаться, когда я попробовал поиграть словами на кончике своего языка, и с глубоким выдохом, мне удалось вытащить из себя:
- Т-ты с-с-слышала м-музыку р-раньше?
Подарив мне широкую, воодушевлённую улыбку, она опустила глаза к полу, весь её вид показывал застенчивость.
- Да… только однажды.
Мои, бл*дь, ладони вспотели, и я вытер их о джинсы. Её голос был такой же тонкий, как и она сама, но это был самый чертовски сладкий голос из всех, что я слышал… и слишком долго ждал. Пятнадцать грёбаных лет ожидания, чтобы услышать чёртов голос опять, и судя по всему, она также желала услышать мой.
- У т-тебя е-есть им-мя?
Она замерла, глаза распахнулись, а дыхание стало, черт побери, порывистым, и сильный страх начал сковывать её.
- Не об-бижу т-тебя, п-помнишь? С-скажи мне с-своё им-мя, д-детка, - я свободно вздохнул, ведь мои слова стали чётче. Это была она - мой номер три.
Моё чёртово чудо.
- Саломея, - произнесла она почти неслышно.
Я наклонился вперёд, чтобы, мать вашу, услышать, что она сказала.
- Ч-что?
- Саломея, - опять быстро протараторила она, громко сглотнув и смотря в сторону выхода, потом опять на меня и на выход.
Она хотела сбежать.
- Ты з-знаешь откуда эт-то им-мя в-взялось, д-детка? - я не мог спрятать злость в своём голосе, красные туман затмевал мой разум.
Голубые глаза смотрели куда угодно, но только не на меня, и затем она опустила свою голову.
- Да. Во многих писаниях говорится, что она была падчерицей Ирода Антипы. Она потребовала голову самого Иоанна Крестителя на свой день рождения и станцевала танец семи покрывал. Она напоминала, что женщины грешницы и соблазняют мужчин на зло. Все женщины рождены грешными - некоторые больше, чем другие, - и мы должны постоянно помнить, что мы и есть причина изгнания человечества из Рая. Моё имя уверяет, что люди всегда будут знать этот факт, и я никогда не забуду своё место в великом пути мира.
Что. За. Херня?
Она выплюнула это дерьмо, как будто оно гноило её мозг, пачкало ее рот. Её взгляд потух, голос лишился всех эмоций, и каждая часть её тела напряглась. Мои кулаки сжимались снова и снова, и я тупо пялился на её лицо, кусая себя за язык, чтобы не начать орать и не помчаться, чтобы выловить этих тварей, ответственных за то, что ей пришлось вылить это дерьмо на меня.
Райдер, должно быть, прав. Она, скорее всего, из какого-то грёбаного культа, внушавшего всякую херню. Твою мать, а в Техасе ничего нового. Все ещё до сих пор помнят события в Уэйко, словно это было вчера, и та куча экстремистских религиозных уродов до сих пор здесь, чешут своими языками и изгоняют демонов изо дня в день. Мы как МК Палачи Аида знаем все эти секты, особенно "Даввидианс". Когда мой дед начал занимать оружейным бизнесом, эти несчастные твари конкретно так прогорели тогда, особенно когда несколько дружелюбных представителей АТОВ хорошенько осыпали их пулями.
Дед сделал убийственный ход, забрал всю их сферу влиянием, сделав Палачей теми, кто всем заправлял в Техасе.
Когда мое зрение опять стало сосредоточенным, я услышал, как съёжившись плакала Саломея, её худое тело утопало в чёрном халате, когда она сидя обернула лишний материал вокруг своих дрожащих конечностей. Её глаза стали больше и уставились на меня, её лицо выражало чистейший страх. Я потянулся к ней и заметил, как вздрогнули её плечи, а она немного нахмурились.
Она думала, я собираюсь её обидеть.
Я поднял ладони вверх.
- Б-б-блл*д, с-сучка, я т-тебя не т-трону.
Её голова опустилась в повиновении. Это только еще сильнее меня оттолкнуло, и прежде чем я успел подумать, выкрикнул:
- Н-не с-с-склоняй п-передо м-мной г-головву. Под… - я сделал паузу, сосредотачиваясь на словах, и выдохнул. - П-подними с-свою ч-чертову г-голову! - высказался я на одном дыхании.
По команде, её голова поднялась вверх, в абсолютном послушании, её напряжённое тело так и говорило, что ей не комфортно.
- Чего ты от меня хочешь? - прошептала она, её зубы стучали, лицо стало мертвенно-бледным, а руки сжались на диване.
Я едва ли слышал вопрос, кровь в ушах практически заглушила её тихий голос. Всё её тело дрожало от страха.
Пододвинувшись к ней, я сказал:
- Не ш-шарахайся от м-меня, ес-сли я д-двигаюсь, д-для н-начала эт-то б-будет неп-п-плохо.
Она наклонила голову, с опаской поглядывая на меня, перестав трястись, её пухлый розовые губы сформировали букву "О".
Потирая свою голову, я пропустил пальцы сквозь волосы. Если бы здесь была какая-то другая сучка, я бы схватил её и поцеловал до умопомрачения, сделал бы своей и трахал бы её, пока она не поняла, что я не дам даже гребаной волосинки упасть с ее головы. Но она была другой. Смотрела на меня, будто я собирался ударить её, и всё из-за того, что я, бл*дь, разозлился из-за этого дерьмового имени.
Потянувшись к столу, я взял свои сигареты, игнорируя то, что она вздрогнула и опять обняла себя руками. Если б я предвидел такое, то пошёл и убил бы кого-нибудь, вот настолько взбешенным я был. Я взял сигарету в рот и подкурил её зажигалкой, которую достал из своего кармана. Втянув табак, я закрыл глаза, откинулся на диван и мысленно начал себя успокаивать.