Анаис откинула голову, пробудив в нем первобытный инстинкт: яростную жажду совокупления. Страсть. Вожделение. Дарио перестал искать оправдания и обманывать себя – ничего не существовало для него, кроме этой жажды. Запустив пальцы в роскошные волосы, он склонился к ее шее и коснулся губами шелковистой кожи. Дарио с наслаждением вдыхал знакомый аромат – тонкий и нежный, каким он его помнил. Расстегнув несколько пуговиц, Дарио нетерпеливо стянул ее блузку через голову и снова прильнул губами к обнаженному телу. Анаис вздрогнула, вздохнула с глухим всхлипом. Дарио убедился, что она по-прежнему не носила бра. Ее маленькая, прекрасной формы грудь всегда вызывала восхищение. Сжав ладонями узкие плечи, он прихватил губами темный сосок и с силой втянул в рот. Анаис тихо постанывала. Память об этих возбуждающих сигналах вожделения и наслаждения преследовала его все прошедшие годы. Он не забыл солоноватый с оттенком мускуса вкус ее губ. Дарио переключился на другую грудь, прикусывая зубами и лаская языком шелковую кожу. Стоны Анаис становились громче, пальцы отчаянно впились в его бицепсы. Дарио отступил и резко развернул ее спиной к себе: линия бедер, круглые ягодицы были такими же безупречными, как в его воспоминаниях. Юбка оставалась для него единственной преградой. Дарио расстегнул молнию и потянул вниз, пока ткань не упала к ее ногам. Анаис стояла обнаженная, не считая вишнево-красных туфель и маленьких трусиков такого же яркого цвета. Дарио готов был взорваться. Он торопливо сорвал с себя рубашку, брюки и прижался к ней сзади. В просторной комнате гулко раздавалось его хриплое дыхание.
– А как же туфли? – прошептала Анаис, когда он жадно гладил ладонями ее бедра, словно вспоминая каждый изгиб.
– Оставь их, – пробормотал Дарио.
Самообладание окончательно изменило ему. Выкинув прошлое из головы, он, как и мечтал, отдался безудержной страсти. Дарио ощущал ладонями тепло и нежность ее кожи, слушал тихие вздохи и стоны, переходившие в неровные порывистые всхлипы. Не в силах терпеть, сильными руками он швырнул Анаис на середину широкой кровати и накрыл своим телом. Дарио целовал ее страстно и самозабвенно. Окружающий мир померк для него. Ничто не заставило бы его остановиться.
Дарио понимал, что у него есть только одна, сегодняшняя ночь с Анапе – другой не будет после того, что он собирался сделать утром. Ничего похожего он не испытывал в постели шесть лет назад перед разрывом. Тогда он не догадывался, что она обманывает его и что он касается ее в последний раз. Сейчас он был готов. Дарио знал, от чего готов отказаться, и предчувствовал ожидавшую его мучительную боль потери и разлуки. Это знание висело над ним, как проклятие.
Он целовал ее губы, как захлебывается глотком воды умирающий от жажды, а когда насытился, опустился ниже, переключив внимание на грудь. Анапе ерзала в нетерпении, закинув руки за голову, выгибая спину. Тогда Дарио опустился еще ниже. Лаская языком живот, он добрался до алых трусиков. Дарио раздвинул плечами длинные ноги, наслаждаясь ее смятением, хриплым, прерывистым дыханием. Анапе приподнялась на локтях, наблюдая за ним. На секунду Дарио поймал ее взгляд. Если бы он так хорошо не знал ее, то поверил бы в искренность затуманенного взгляда, трепетных вздохов и дрожащих губ. Он был бы глупцом, если бы поддался на ее уловки. Но Дарио знал истинную цену Анапе. У них только одна ночь для секса, говорил он себе. Ничего, кроме секса. Остальное – лишь призрак прошлого.
Дарио прижался губами к прикрытой красным кружевом промежности и услышал, как Анапе выкрикнула его имя. Когда она конвульсивно дернулась, царапая каблуками его спину, и он услышал ее протяжный стон, так возбуждавший его, Дарио сдвинул в сторону трусики и проник языком в горячее лоно.
Анаис казалось, что она в центре урагана. Ей не хватало воздуха, было трудно дышать. Она отдалась во власть невероятных ощущений, которые пробуждал Дарио. Его ласки дарили наслаждение, доводящее до предела, грозившего гибелью. Если бы Дарио хотел убить ее, она бы не оказала сопротивления. Пальцами, языком, колючей щетиной небритого подбородка он разжигал огонь, готовый сжечь ее дотла. В эротической агонии к Анаис возвращалась почти забытая сладостная, мучительная боль желания, которую мог возбудить только Дарио, и только он мог утолить.
Наконец он изменил тактику. Дарио стянул с нее трусики и сбросил с ног красные туфли. Она услышала, как они стукнули о деревянный пол, хотя, возможно, это был отчаянный стук ее сердца о грудную клетку. Анаис тщетно пыталась восстановить дыхание. Она наслаждалась своей беспомощностью: у нее не было сил двинуться, пошевелить рукой. Возбуждение волнами прокатывалось по телу. Анаис смутно слышала шелест фольги: Дарио никогда не забывал предохраняться. Через мгновение он навис над ней, опираясь на локти, и в течение нескольких секунд пристально смотрел на нее. Его синие глаза мерцали той же темной страстью, которая сжигала ее, словно она не испытала минуту назад потрясающего оргазма. Анаис подняла руку, на которой когда-то гордо носила его обручальное кольцо, и нежно провела ладонью по красивому лицу. Она ничего не сказала: голос не повиновался ей. Впрочем, она все равно не могла подобрать нужных слов.
Дарио переместился в нужную позицию и, не отводя взгляда, медленно-медленно вошел в нее.
"Наконец, – подумала Анаис, – наконец…"
Очень плавно и терпеливо Дарио проникал в нее, давая возможность ее телу привыкнуть и принять его. Анаис непроизвольно воскресила в памяти их первую ночь вместе: она была смущена, взволнована и очень влюблена в него. Дарио тогда не торопился. Он дал страсти разгореться между ними и два раза доводил ее до оргазма прежде, чем впервые по-настоящему овладел ею.
Сейчас его движения снова были плавными и неспешными, однако он неизбежно утверждал власть над ней. Анаис ерзала под ним в нетерпеливом ожидании: она хотела, чтобы он заполнил ее всю без остатка.
Вероятно, Анаис не одна вспоминала ту давнишнюю ночь на Манхэттене, когда они лежали обнявшись в широкой постели, а за окном переливался огнями великий город. Анаис приняла Дарио, растворилась в нем. С тех пор ее жизнь изменилась навсегда.
Сегодняшняя ночь снова все изменит, но теперь Анаис знала об этом. В отличие от прежней восторженной девственницы, она хорошо понимала, что делает. Во всяком случае, ей хотелось в это верить. Если постоянно повторять, то можно наконец убедить себя.
Анаис видела, как от напряжения у Дарио вздулись жилы на шее, руки стали твердыми, как гранит, а глаза сверкнули синим огнем. Для нее он олицетворял силу, мужественность, решительность. Когда Дарио вошел до предела и замер, ей показалось, что они слились в одно целое. Как в первый раз, на глаза навернулись слезы. Она немного напрягла мышцы бедер, как бывало раньше, чтобы проверить его реакцию, и у Дарио перехватило дыхание. Он скривил в усмешке рот.
– Время для игр прошло, Анаис, – пробормотал он низко и хрипло, пробудив в ней новый всплеск эмоций.
Он начал движение, и Анаис охотно подчинилась жесткому ритму. Дарио прильнул к ее губам, приподнял ладонями ее ягодицы, подстраивая под себя. Они начали хорошо знакомый эротический танец в идеальной гармонии, словно никогда не расставались и были созданы друг для друга. Все произошло стремительно или продолжалось вечность, но Анаис выкрикнула его имя, достигнув высшего пика. Она услышала смех Дарио перед тем, как он содрогнулся в оргазме. Анаис была уверена, что он произнес ее имя.
Глава 6
Теплые лучи солнца ласкали лицо, а в ушах звучал шум прибоя. Анаис открыла глаза и села в постели, оглядев огромную комнату с изысканной мебелью. Простыня нежнейшего полотна гладила и ласкала кожу. Она не удивилась, что рядом не оказалось Дарио, и даже не очень обиделась: как бы хорошо им ни было в постели, вне ее они не переставали ссориться. Снова и снова.
Медленно, очень осторожно пододвинувшись к краю кровати, Анаис села и испытала разочарование от того, что не почувствовала боли, – ничто не напоминало о бурных ласках Дарио прошедшей ночью, о грубой физической близости. Все прошло, не оставив следа. Возможно, это к лучшему, решила Анаис. Воспоминания – коварная вещь. Они преследуют женщину годами, проникая в ее сны, прячась по тайным углам. Они всплывают в памяти, стоит только закрыть глаза, и способны незаметно погубить, убив желание двигаться по жизни дальше. Какой смысл переживать, что Дарио снова будет являться в мечтах. Потребовалось шесть лет, чтобы побороть тоску, и ей снова предстоит пройти знакомый путь.
"Все будет хорошо, – упрямо твердила Анаис, – я справлюсь".
Она нашла свою одежду на стуле возле открытой стеклянной двери на веранду, откуда в спальню проникали яркий солнечный свет, легкий бриз и шум океана: Гавайи во всей красоте, без темных сторон. Анаис подумала, что все это не имело никакого отношения к реалиям ее жизни, как, впрочем, и волшебная ночь – всего лишь прекрасный сон. От этой мысли ей стало легче: у нее появились силы встретиться лицом к лицу с Дарио.
Анаис провела рукой по волосам, и тяжелые гладкие пряди легли ровно: в этом было ее преимущество перед другими женщинами, которого она никогда не осознавала. Надев красные туфли, словно защитную броню, она почувствовала себя еще увереннее. Готовая принять бой, Анаис расправила плечи и отправилась искать Дарио, но гостиная была пуста. Обычно его присутствие сопровождалось звуком клавиш лэптопа, твердым голосом, отдававшим по телефону приказы. Безлюдная вилла хранила молчание. Анаис не могла в это поверить.
На барной стойке она заметила стопку бумаг, но не дотронулась до них, пока не обошла все красиво обставленные комнаты, гостиную с огромным плоским экраном телевизора, кабинет с массивным столом, не заглянула на частный пляж, не убедилась, что Дарио нет возле бассейна. Он исчез. Словно никогда не посещал остров.
Анаис не просто удивилась – она была глубоко оскорблена, хотя понимала бессмысленность своей обиды. Более того, она призналась себе, что внутренне готовилась схлестнуться с Дарио в непримиримом споре, и удивилась собственному стремлению к унижению и саморазрушению. Подсознательно Анаис чувствовала приближение бури: черные зловещие тучи надвигались с горизонта, она слышала внутри грозные раскаты грома, но игнорировала предчувствия. В голове все еще мелькали образы вчерашней ночи: как он трогал ее, как смотрел… Невозможно поверить!
Анаис изо всех сил притворялась, что все так и должно быть: безумная ночь не могла закончиться иначе. В исчезновении Дарио нет ничего удивительного – она почти ждала этого. Предчувствие страшной бури, от которой волосы встают дыбом, не расплата за ее безрассудный, отчаянный поступок, а всего лишь игра воображения. Гроза пройдет стороной. Ей ничего не угрожает. Надо только немного подождать и успокоиться.
Вернувшись на кухню, Анаис подобрала оставленную там вчера сумочку и достала ключи от машины. Она не удержалась и взглянула на стопку листов – это был юридический документ. Там стояло ее имя.
Сердце Анаис упало. Непослушными пальцами она пододвинула к себе бумаги и пробежала глазами первую страницу, потом еще раз и снова… Она словно превратилась в кусок льда. Только с третьей попытки ей удалось понять и осмыслить, что перед ней заявление о разводе. Речь шла конечно же о ней и Дарио. Документ был составлен по всем правилам и требовал только ее подписи. Основанием развода служила ее неверность, а Данте фигурировал как ее любовник. Именно об этом предупреждал ее Дарио, но она восприняла его слова как угрозу, брошенную в пылу спора.
Только через несколько минут Анаис осознала, что ее бьет дрожь, а слова расплываются перед глазами. К последней странице, где должна была стоять ее подпись и где уже яркими синими чернилами твердо расписался Дарио, был прилеплен стикер. На желтом листке она увидела номер телефона с кодом Нью-Йорка – без сомнения, номер Дарио. Анаис не могла понять, зачем он оставил ей бумаги и телефон. Она не понимала смысла.
Ужасный шторм приближался, гром бил в уши, дождь слепил глаза. В сумке Анаис зазвонил телефон, вернув ей способность дышать. Она оторвала наконец взгляд от бумаг и проклятого номера телефона. Анаис попыталась загнать бурю обратно внутрь и взять себя в руки. Ей почти удалось восстановить ровное дыхание, пока она шарила в сумке, доставая аппарат. На экране высветился знакомый номер.
– Здравствуй, тетя, – пробормотала Анаис, стараясь говорить спокойно.
– Дамиан с тобой? – по-французски спросила пожилая женщина с паническими нотами в голосе, не отвечая на приветствие Анаис, что было совсем не похоже на нее.
Анаис забыла про шторм, развод, обо всем.
– Что? Дамиан? Нет…
– Позвонили из школы. – Голос тети дрожал и срывался. – Не знаю, как тебе сказать, но он пропал – пошел с ребятами во двор на перемену и не вернулся. Они собираются звонить в полицию, но я просила подождать, пока не свяжусь с тобой…
В этот момент Анаис все поняла. Жестокая правда пронзила мгновенно, как сверкающий, смертоносный нож гильотины. Перемена в поведении Дарио – от обвинителя в любовника, его отсутствие сегодня, документы о разводе, номер телефона…
Он все спланировал. Особенно чувственную победу над ней, когда всю ночь ласками доводил до изнеможения, пока она не уснула на заре.
– Нет, тетя, – сумела выговорить она, невероятным усилием удерживаясь от нервного припадка. – Не надо вызывать полицию. Все в порядке, я знаю, где он.
– Анаис…
– Объясню все, когда вернусь домой, – процедила она сквозь зубы, хотя не имела представления, как поступить, с чего начать.
Перебирая бумаги онемевшими пальцами, Анаис добралась до последней страницы с приклеенным стикером и нацарапанным номером телефона. Только с третьего раза ей удалось правильно набрать номер, потому что пальцы отчаянно дрожали и не слушались. Гудки продолжались бесконечно. Наконец их соединили. В трубке раздался спокойный ровный голос Дарио, сразивший ее, как удар кулаком в живот. Анаис согнулась пополам, почти упав на мраморную стойку.
– Анаис?
– Где он? – прохрипела она страшным голосом. – Что ты сделал?
– С ним все в порядке, – невозмутимо ответил Дарио. – Сидит рядом и смотрит мультик на своем планшете.
– Я сказала, что разрешу тебе видеться с ним, мерзавец. Как ты мог забрать его из школы? Они собирались вызывать полицию, пока не узнали, что ты отец!
– Поздно. – Спокойствие на этот раз изменило Дарио. – Мы с сыном будем в Нью-Йорке примерно через десять часов. Мои юристы готовят нужные документы, что бы ты там ни говорила.
Привыкшие к юридическим казусам мозги Анаис отказывались работать. Она ничего не соображала.
– Дарио, ты не смеешь…
– Я уже сделал это. – В голосе, показавшемся ей чужим, звучала откровенная злоба и насмешка. – Не стоило прятать от меня сына, Анаис. Ты пожинаешь то, что посеяла.
Он бесцеремонно отключил связь.
Смартфон выпал из рук Анаис, гулко ударившись о мраморные плитки, но она уже неслась к раковине. Ее стошнило раз, потом еще. На мгновение показалось, что колени подогнутся, и в приступе отчаяния она лужей растечется по полу, пока горничная тряпкой не соберет ее в ведро. Анаис слышала свое гулкое в пустой кухне, затрудненное, прерывистое дыхание.
Однако ей удалось взять себя в руки. Опираясь на края раковины, она включила кран, плеснула в лицо холодной воды, прополоскала рот. Паника медленно отступила. К Анаис вернулась способность мыслить.
Дарио не обидит Дамиана – это главное. По отношению к ней он вел себя как последний мерзавец, но он не монстр. Самое худшее, если ее малыш испугается, будет звать ее, но она не придет. При этой мысли Анаис горько всхлипнула и с трудом подавила подступавшую тошноту. У Дарио куча денег, поэтому бытовые и материальные проблемы не возникнут. Это немного утешило: Анаис знала многих своих клиенток на острове без какой-либо уверенности в отношении материального достатка бывших мужей. От мысли, что ее маленький мальчик напуган, ее снова бросило в дрожь. Анаис безуспешно старалась побороть головокружение и туман в голове, более опасные, чем слезы. Она с трудом держалась на ногах, но сумела победить слабость.
Анаис готова была представить Дамиану отца. Несмотря на ее сложные отношения с Дарио, она понимала, что отец сыну необходим: у нее и в мыслях не было скрывать ребенка. Она допустила ужасную, непростительную ошибку, когда поддалась роковой слабости и позволила Дарио соблазнить себя, но это не помешало бы ей сделать все возможное для сближения отца и сына. Дарио обманул ее и похитил ребенка. Значит, она предпримет ответные шаги, и ничто не остановит ее, думала Анаис, опираясь на дорогую раковину в эксклюзивном отеле знаменитого курорта на краю безмятежного Тихого океана.
Ей словно нанесли смертельный удар, но это не так. Ей брошен вызов. Она готова встретить его. Дарио хочет войны – он ее получит.
Честно говоря, для Дарио стало откровением, что его сын, если, конечно, предложенная на Гавайях версия Анаис заслуживала доверия, сущий демон. По-другому не скажешь. На четвертый день своего неожиданного отцовства Дарио стоял в центре просторного холла трехэтажного пентхауса с панорамным видом на Центральный парк. Он наблюдал за маленьким чертенком, плоть от его плоти, с бессмысленным воем носившимся по комнате кругами, угрожая повредить бесценные произведения искусства.
– Как вы допустили такое безобразие? – холодно спросил он няню, присланную из самого дорогого манхэттенского агентства с наилучшими рекомендациями. – За что я плачу вам огромные деньги, если вы не можете остановить это безумие в половине седьмого утра?
– Я всего лишь няня, мистер Ди Сионе, а не тюремный надсмотрщик.
Несносный малыш, состоявший, по мнению Дарио, из воплей, кулаков и чудовищной, неиссякаемой энергии, вдруг остановился сам по себе и выкрикнул что-то нечленораздельное.
– Вы готовы перевести это? – обратился Дарио тем же холодным тоном к няне. – Если не можете, тогда я вас уволю и найму зоолога.
– Я справлюсь, – недовольно поморщилась она.
– Надеюсь, – процедил Дарио, направляясь к двери.
События развивались совсем не по его плану.
"Ты понимаешь, что Дамиан вполне самостоятельная личность, – предупреждала его Анаис на Гавайях. – Если ты представляешь себе ангельское создание, с умилением называющее тебя папой и готовое мириться с твоими капризами, то это не Дамиан".
Уж точно не Дамиан.
– Пошла к черту, – пробормотал он, нажимая кнопку персонального лифта и надеясь, что Анаис услышала это, где бы она ни находилась: скорее всего, билась в истерике где-то на своем острове. Дарио хотел бы думать, что испытывает триумф победителя, а не уколы совести.