Они сидели за столиком, спокойно наблюдая за жизнью в гавани.
Фиона заметила особенное умиротворяющее свойство Вонни. Та знала, что разговаривать без умолку вовсе не обязательно. Как это успокаивало!
- Вонни?
- Да, Фиона?
- Я подумала, можно ли здесь найти работу, здесь, в Агия-Анне? Я могла бы выучить греческий. Могла бы помогать доктору Леросу. Что вы думаете?
- Почему ты хочешь остаться здесь? - Голос Вонни звучал ласково.
- Здесь красиво, и мне хочется обосноваться, когда Шейн вернется ко мне.
Вонни ничего не сказала.
- Вы думаете, что он не вернется, да? - заплакала Фиона. - Как и все, вы судите о книге по ее обложке. Вы его не знаете так, как я.
- Конечно.
- Поверьте, Вонни, у него никогда в жизни не было никого, кто бы понимал его, пока не встретил меня.
Вонни наклонилась к Фионе и осторожно убрала волосы с ее лба, обнажив синяк.
- И он нашел удачный способ показать тебе, как сильно ценит твое понимание.
Фиона сердито отпрянула.
- Это не так, он переживает, что поднял на меня руку. Я знаю.
- Конечно.
- Не будьте такой высокопарной и снисходительной, мне этого и дома хватало.
- Со стороны всех, кто тебя любит, полагаю?
- Это не настоящая любовь. Это удушающая клаустрофобия и стремление каждого остепениться, жениться или выйти замуж за клерка, получать зарплату и рожать детей.
- Знаю, - посочувствовала Вонни.
- Если знаете, то почему не верите, что Шейн вернется за мной?
- Ты действительно веришь, что он вернется?
- Конечно. Мы любим друг друга, мы уехали вместе навсегда. Почему же ему не вернуться?
Вонни сглотнула и отвернулась.
- Нет, пожалуйста, скажите мне. Простите, что кричу на вас, Вонни. Просто ужасно расстроилась, что все против Шейна, мне кажется, что это будет вечно, пока мы с ним совсем не состаримся. Возможно, вы знаете то, чего не знаю я.
У нее был такой несчастный вид, она схватила Вонни за руку, глядя на нее широко раскрытыми глазами, желая узнать больше.
Вонни промолчала.
В конце концов, она была виновна в том, что Шейн уехал в Афины, посоветовав шефу полиции Йоргису выслать его из Агия-Анны. Поэтому она должна была все как-то объяснить Фионе. Но ничего, кроме плохого, она сказать не могла.
Йоргис дал Шейну карточку с адресом и телефоном полицейского участка.
Элени сказала, что предлагала ему карандаш и бумагу, чтобы он написал записку, но он от всего отказался. Эта информация радости Фионе не доставит.
- Нет, не думаю, что знаю что-то, чего не знаешь ты, - медленно произнесла она. - Но могу предположить, что Шейну не понравится, чтобы ты здесь оставалась, понимаешь, без него. Если он с тобой когда-нибудь свяжется…
- Обязательно, обязательно свяжется.
- Когда он объявится, то будет искать тебя в Дублине. Такое возможно?
- Нет. Он знает, я никогда не вернусь к ним и не признаю, что они были правы. Шейн знает меня слишком хорошо, ни за что не позвонит туда. Нет, однажды он приплывет на одном из этих паромов. Хочу быть здесь, когда он вернется.
- Это нереально, Фиона, это курортное место. Здесь нельзя жить постоянно.
- А вы живете, - просто сказала Фиона.
- Тогда было иначе.
- Почему иначе?
- Просто так было, вот и все, и я приехала сюда не сама по себе, как ты, но к мужчине из Агия-Анны.
- Да?
- Да. Именно так, многие годы тому назад. Здесь тогда не было никаких туристов, я была здесь в диковину. Конечно, для них - потаскуха. В те времена здесь, так же как у меня дома, прежде всего сватались и женились.
Вонни посмотрела на море, вспоминая прошлое.
- Значит, вы знаете, что можно покинуть Ирландию, приехать в такое красивое место и стать счастливой? - Фиона отчаянно попыталась найти параллели между ними.
- В какой-то степени, - согласилась Вонни.
- Не хотите же вы сказать, что жалеете, - сказала Фиона. - Вы часть этой жизни. Это, наверное, было правильное решение.
- Нет, господи, нет. Не стоит тратить время на сожаления. Это, наверное, самое бессмысленное чувство. - И она снова замолчала.
- А что случилось с… э-э… с мужчиной… из Агия-Анны? - Фиона отважилась задать ей прямой вопрос.
Вонни прямо посмотрела ей в глаза:
- Ставрос? Не знаю. - Она оборвала разговор, сказав, что у нее много дел, и порадовалась, что не надо больше учить Марию вождению. - Тебе тут хорошо одной? - спросила она Фиону.
- Прекрасно, и спасибо за доброту, - вежливо ответила Фиона.
Она обрадовалась, что пожилая женщина уходит. Не стоило спрашивать ее про мужчину. Она увидела Эльзу и помахала ей рукой.
Эльза села и рассказала Фионе про утро на пляже. Они заказали салат и непринужденно болтали про жизнь на острове. Уже заканчивая ленч, они увидели фургон, рывками пронесшийся мимо. За рулем была Мария, а Дэвид сидел рядом. Они видели, как он открыл ей дверь машины, похлопал ободрительно по спине, а потом склонился и поцеловал руку.
- Боже, какой замечательный муж однажды получится из него, - с восхищением промолвила Эльза.
- Да, мы встречаем таких людей раз в миллион лет. - Фиона тяжело вздохнула. Они почему-то нашли это забавным и еще смеялись, когда Дэвид подъехал к ним. - Она плохая ученица? Вонни сказала, что она просто кошмар.
- Вонни преувеличивает. Она в порядке, просто нервничает, естественно, очень расстроена по поводу всего. Вонни собирается дать ей работу, когда Мария научится водить. Она замечательная женщина.
Фиона собиралась рассказать им про Ставроса, который был у Вонни много лет тому назад, но потом передумала. Это касалось только Вонни.
Солнце садилось, и гавань озарилась золотисто-алым светом. Томас заметил, что Вонни все еще работает в своей сувенирной лавке. Он решил зайти и пригласить ее выпить с ним чего-нибудь, но вспомнил, как ей нравилось одиночество.
Она согласилась спать в доме только после его бесконечных обещаний, что они не будут вмешиваться в жизнь друг друга. Но одному оставаться в квартире ему тоже не хотелось.
Он решил позвонить Биллу. В прошлый раз звонок был какой-то неловкий. Он все еще был раздосадован тем, что Вонни слышала разговор и что он сам все испортил. Теперь он найдет нужные слова.
Томас сел в маленьком кафе у дороги и составил список тем, на которые он будет говорить. Например, об обеде в полицейском участке рядом с камерами для заключенных, о танце после похорон, о немцах, знающих английскую поэзию, даже несмотря на то, что он ничего не знает об их поэзии.
Он просмотрел список тем. Каким скучным и странным это может показаться ребенку. Мальчик может не понять, почему его папа ест рядом с камерами заключенных. Он испугается, узнав, что мужчины танцуют вместе, особенно на похоронах. А что знает Билл об английской и немецкой поэзии?
Томас сидел, обхватив голову руками, думая, насколько беспомощен он в общении с сыном, которого любил всем сердцем.
- Вонни?
- Заходи, Йоргис, садись.
- У тебя здесь красиво. - Полицейский огляделся.
- Конечно, действительно неплохо. Еще раз спасибо за гостеприимство прошлым вечером. Йоргис, всем очень понравилось.
- Не время для одиночества. Слышал, ты перестала учить вдову вождению.
- Я поручила это дело милому англичанину, но это должно было стать секретом! - засмеялась Вонни.
- В этом городе?
- Знаю-знаю. - Вонни замерла. Скажет он, наконец, зачем сюда пришел?
- Был звонок из Афин, о том парне, которого мы выслали, ирландец, ты знаешь…
- О, да?
Так он позвонил в конце концов. Фиона была права. Вонни не знала, радоваться или огорчаться.
- Что он сказал?
- Ничего не сказал. Звонок был из полиции в Афинах. Его взяли за наркоторговлю в баре. Они нашли мою визитку у него и хотели знать, что и как.
- А что ты знаешь, Йоргис? - спросила она.
- Пока ничего. На звонок отвечал не я, меня там не было. Хотел обсудить с тобой. Фиона такая милая девушка.
- Знаю, такая хорошая, что, возможно, сядет на следующий паром и отправится защищать своего мужчину.
- Я так и подумал, - вздохнул Йоргис.
- Знаешь выражение о том, как запереть кого-то и выбросить ключ? - спросила она.
- Знаю это выражение и часто готов сделать это. Думаю, надо сообщить им об избиении женщины и пьянстве в общественных местах. Не думаю, что скажу что-то особенное про Фиону, как ты думаешь?
- Думаю, что ты прав, и мы ничего девушке не скажем. Ты согласен?
- Полагаю, это не по-божески, - задумался Йоргис.
- Даже если так, все равно мы сделаем именно это. Бог не пришел на помощь, когда этот подонок избивал Фиону. Возможно, Всевышнему надо иногда помогать, - сказала Вонни, довольно улыбнувшись.
Гораздо позже в тот вечер Вонни поднялась наверх и увидела, что Томас сидит в кресле в темноте.
- Святой Йозеф, вы меня напугали.
- Привет, Вонни. - Настроение у него было прескверное.
- Вы позвонили сыну и снова его расстроили?
- Нет, я сидел здесь, размышляя, что сказать, и не мог ничего придумать, поэтому я ему не звонил, - признался он.
- В конечном итоге это мудрее, - одобрила его Вонни.
- Какая же я после этого задница, не могу найти тему для разговора с девятилетним мальчиком.
- Думаю, вы такой же отец и сын, как все в этом мире, совершенно неспособные общаться. - Она не сильно ему сочувствовала, хотя по ее словам понять это было невозможно.
- Он не мой сын, - просто сказал Томас.
- Что это значит?
- То, что я сказал. Почти десять лет назад, когда мы с Ширли хотели сделать ребенка, я был у врача. Свинка в детстве сделала меня практически стерильным. Я весь день бродил, обдумывая, как сказать Ширли. Но когда пришел домой, она мне сообщила замечательную весть: она беременна.
- А вы ей рассказали?
- Нет. Надо было подумать. Я не знал, что она мне изменяет, ни сном ни духом. Но потому, что я не сделал этого сразу, не смог и потом.
- Значит, так и не сказали?
- Я люблю его так, словно он мой.
- Он ваш во всех отношениях, - подтвердила Вонни.
- Да, это так. Мы вырастили его вместе. Я кормил его детской смесью по ночам, научил читать, плавать. Он мой так же, как и чей бы то ни было. Его биологический отец, должно быть, исчез с лица земли. Это был не Энди. Он появился спустя годы. Энди думает, что Билл мой сын.
- Во время развода вы об этом сказали?
- Что? И потерять всякую связь с Биллом?
- Разумеется, - кивнула она.
- Вонни, он такой замечательный мальчик.
- Уверена, совершенно уверена.
Наступило долгое молчание.
- Вернитесь к нему, Томас. Если вы будете от него так далеко, ваше сердце не выдержит.
- Не могу. Мы все договорились, что так лучше.
- Любую договоренность можно изменить, планы переделать, - сказала Вонни.
- Там будет хуже, чем здесь. Представьте, что мне придется видеть этого идиота Энди каждый день, кривляться, притворяться, что я отец ребенка.
- Вы и есть его отец во всех отношениях. - Вонни уставилась в пол.
- Хотелось бы верить.
- Верьте, Томас. - Она произнесла это с тихой уверенностью, словно знала, о чем говорит.
Их глаза встретились, и вдруг Томасу стало совершенно ясно, что Вонни действительно знала, о чем она говорила.
В ту ночь, когда она сказала ему, что он испортил разговор с Биллом, она призналась, что у нее тоже был ребенок. Сын, которого потеряла навсегда, приняв неверное решение.
Томас закрыл глаза. Он не молился Богу очень давно, но в этот вечер молитва шла прямо из сердца. "Прошу Тебя, помоги сделать так, как надо. О Боже, не дай мне потерять этого мальчика".
Глава одиннадцатая
В кафе с плетеными столиками сидели Вонни и Дэвид за чашкой кофе, поджидая Марию, чтобы начать урок вождения.
- Она говорит, что ты замечательный человек и совсем не кричишь на нее во время занятий, - похвалила его Вонни.
- Бедная Мария, она привыкла, что все на нее кричат? - спросил Дэвид.
- Мне пришлось, и Манос тоже покрикивал не раз, поэтому, думаю, она ждала этого и от тебя.
- Криком не поможешь, - заметил Дэвид.
- Я говорила Марии, что ты научил свою маму водить машину. Сказала, что твоя мама должна быть счастлива иметь такого сына.
- Она действительно так думает?
- Почему ты это говоришь? - удивилась Вонни.
- Потому, что это так. Она на стороне отца. Повторяет за ним все: и что у меня уже готовый бизнес в руках, что я должен стать правой рукой отца, его глазами и ушами. Что мне повезло, что у большинства людей нет бизнеса, который они получили бы вот так легко, готовой компании, которую он создал своими руками.
- А ты можешь сказать им, что любишь их, а не эту работу?
- Пытался много раз, но все кончается упреками и руганью. Я говорил им, что мне неловко, что, как только я вхожу в офис, у меня начинается паника. Но это все равно что разговаривать со стеной.
- Когда ты вернешься, то увидишь, что они смягчились, - начала она.
- Я не вернусь, - отрезал он.
- Ты не можешь убежать и остаться здесь навсегда.
- Вы же смогли, - просто ответил Дэвид.
- Устала повторять, что были другие времена, - вздохнула Вонни.
- Хочу сегодня поездить с Марией по горным дорогам, - доложил Дэвид.
- Боже, да ты храбрый как лев, - восхитилась Вонни.
- Когда движения на дороге нет, она отлично справляется. Не паникует.
- Но, Дэвид, эти крутые повороты, эти места, где дорога уходит из-под колес…
- Знаю, но не по этим ли дорогам будет ездить она, когда начнет работать на вас?
- Да, спустя месяцы или недели, а не так скоро.
- Нет, ей за городом лучше. Все эти огромные грузовики, выезжающие с бензоколонки…
- Поосторожнее про бензоколонку, ты наступаешь на больное место, - предупредила Вонни.
- Что вы имеете в виду?
- Эта бензоколонка была моей, я работала там день и ночь в течение многих лет.
- Неужели!
- О да. Так и было.
- Вы ее продали?
- Нет, ее у меня как бы забрали. Слишком длинная и запутанная история, чтобы рассказывать. Где вы с Марией будете кататься сегодня, хочу знать, чтобы держаться оттуда подальше.
- Думаю, съездим к Андреасу, дорога там достаточно извилистая.
- Он тебе нравится, не так ли? - заметила Вонни.
- Кому он может не понравиться? Он такой добрый и деликатный. Не давит на людей, не заставляет делать то, чего им не хочется.
- Конечно, он своеобразен.
- Но он добрый, - заметил Дэвид. - Сын его, должно быть, просто глупец, если до сих пор не вернулся из Чикаго помогать ему.
- Возможно. - Вонни задумчиво пожала плечами.
- Почему "возможно"? Парень работает в овощной лавке за сотни миль от дома, посреди огромного шумного города, как сказал Андреас. А мог бы жить здесь, в красивом месте, помогая своему отцу.
Вонни с удивлением смотрела на Дэвида, склонив голову на плечо.
- Что это значит? - спросил наконец он.
- Ты знаешь, что это значит, Дэвид. То же самое можно сказать о тебе. У тебя есть отец и даже мама, которые по тебе скучают и не понимают, что ты делаешь вдали от дома.
- Это другое, - сопротивлялся Дэвид.
- Ну конечно!
- Совершенно другое. Мой отец не умеет рассуждать, он просто всегда прав. С ним никто бы не ужился.
- Адонис мог сказать о своем отце то же самое. Андреас не стал бы размещать иллюминацию на крыше, не позволил бы музыкантам завлекать народ на холм по вечерам. Адонис ничего не мог изменить, предложить. Андреас был всегда прав.
- Не заметил этого в нем, - холодно ответил Дэвид.
- Нет? Ну конечно, он с тобой ласковый и уважительный. Люди со своими детьми обычно не такие вежливые. - Она задумалась.
- У вас есть сын, Вонни?
- Да, Ставрос, как и его отец.
- И вы с ним ласковы и уважительны?
- Я с ним не вижусь, чтобы быть ласковой или неласковой.
- Но вы же должны видеться иногда? - удивился Дэвид.
- Нет. Вовсе нет. Но когда я с ним виделась, я была резка со всеми. Поэтому он совершенно не знал, как сильно я по нему скучаю и как нежна и заботлива могла быть с ним. - Она поднялась, выпрямилась, и лицо ее снова стала непроницаемым. - Я заберу этих детей, чтобы вы с Марией могли прокатиться по дороге смерти или еще куда-нибудь.
Она крикнула детям что-то по-гречески, и они радостно ей ответили.
- Что вы им сказали? - спросил Дэвид.
- Предложила мороженого. Похоже, идея им понравилась.
- Бьюсь об заклад, вы со всеми всегда были ласковы и внимательны.
- Нет, Дэвид, не стоит так думать, но не стоит и никого расспрашивать обо мне. Все равно ничего не скажут. Объяснить мои проблемы могу только я.
В этот момент на пороге появилась Мария, готовая к занятиям. Она поприветствовала Вонни и повернулась к Дэвиду:
- Паме, Дэвид.
- Паме, Мария.
Вонни с изумлением смотрела, как она села в машину, посмотрела в зеркало заднего видения и плавно повела машину по дороге.
Если этому мальчику суждено остаться в Агия-Анне, он может хорошо зарабатывать, преподавая вождение.
Андреас с братом Йоргисом играли в триктрак в кафе рядом с полицейским участком. Они видели, как знакомый фургончик Маноса выехал из Агия-Анны.
- Это Мария! Кто-то учит ее вождению! - воскликнул Йоргис.
- Должно быть, Вонни, - предположил Андреас.
- Нет, похож на мужчину.
- А, это парнишка Дэвид Файн. Такой хороший молодой человек, - с удовольствием произнес Андреас.
- Да, действительно, - согласился Йоргис.
Они помолчали.
- Есть ли что-нибудь от… - начал Йоргис.
- Нет, ни слова, - быстро ответил Андреас.
- Конечно, они там могли не слышать ничего.
- Нет, в самом деле. - Андреас застучал по доске.
Больше об Адонисе в далеком Чикаго не будет сказано ни слова. Они говорили о своей сестре Кристине, у которой была беспокойная юность, но которая теперь жила счастливо с добрым человеком на другом конце острова. О ее прошлом они теперь не вспоминали. Не говорили они и о бывшей жене Йоргиса, которая знала Маноса и его друзей, когда они были детьми. От нее тоже не было вестей.
Томас отыскал книжный магазин.
- Вивлиополио, - когда-то сказала ему Вонни.
- Неужели? - удивился Томас. - Звучит как витаминный напиток.
- Знаете, буква "В" в греческом пишется как "Б" с таким хвостиком внизу. Когда я приехала сюда, то первым делом пошла в книжный магазин, и когда нашла его, то увидела нечто похожее на библионвакио, или нечто вроде французского "библиотек".
- Какая вы смешная! - сказал он ей с любовью.
- Я просто кошмар, - ответила Вонни. - А что вам нужно в книжном магазине?
- Немецкую поэзию. Думаете, у них найдется?
- Возможно. Кто знает…
И она была права. В магазине был маленький отдел, где нашелся томик работ Гете, с текстом на немецком и на английском языках. Он купил это издание и сел на скамейку на берегу у магазина.