Клодия понимала, что теперь вопросам не будет конца, ведь Эми знала, когда произошло "воссоединение" жениха и невесты. Как же лучше поступить: сочинить для нее какую-нибудь фантастическую историю или сказать правду? У Клодии просто не было времени подумать об этом. К тому же еще ничего не ясно: если свадьба, как она надеялась, будет отложена, тогда вопросов не будет.
- А! Вот наши йогурты и соки! - радостно воскликнула Рози. - Для тебя, мамочка, тоже есть. Садись с нами.
- Спасибо, солнышко. - Клодия заставила себя улыбнуться.
Нужно вести себя так, подумала она, будто между мной и Брентом ничего не происходит. Девочка не должна уловить враждебные токи, пронизывающие воздух между ее мамой и малознакомым дядей.
Она села немного в стороне от Брента и Рози и, покусывая яблоко, которое достала из корзины, невольно прислушивалась к низкому ласковому голосу Брента, который разговаривал с дочерью.
- Много лет назад я любил бывать здесь. Спасибо, что ты снова привела меня сюда, я уже стал забывать, как здесь хорошо. Мне нравятся эти гребешки на волнах и высокое-высокое голубое небо над ними.
Да, сегодня у бухточки хорошее настроение, отметила Клодия, но так бывает не всегда. Иногда, даже летом, над ней начинают клубиться черные облака, застилающие приветливую голубизну, визгливо кричат чайки и шумно бьются о скалы высокие волны.
Однажды они с Брентом попали в такую бурю и решили принять вызов стихии: сидели, прижавшись друг к другу, под резким косым дождем, пока холод и голод не погнали их обратно к дому. Добежав до высокого развесистого дерева, они легли рядышком, надеясь переждать дождь, но вскоре их одолел другой голод, более сильный, чем неожиданно разразившаяся буря.
Клодия запрокинула голову и, опустив ресницы, попыталась прогнать мучительное воспоминание.
- Рози, что ты обычно делаешь, когда приходишь сюда? - услышала она голос Брента.
- Ловлю рыбу. Если хочешь, можешь мне помочь, - вскочив, предложила девочка, уворачиваясь от матери, которая попыталась надеть на нее шлепанцы вместо босоножек.
Клодия знала, что малышка имеет в виду под словами "ловить рыбу": бродить по мелководью, по неглубоким заводям, как можно сильнее шлепая по воде ногами. Поэтому она всегда брала для дочери запасную одежду.
- С большим удовольствием, - отозвался Брент, с мягкой улыбкой наблюдая за переодеванием. - Беги, через минуту мы с мамой тебя догоним.
Значит, Брент помнит, что заводи здесь мелкие, с ровным дном и без острых каменных зазубрин, отметила Клодия. Значит, он помнит все... Ее охватил гнев. Да как он смеет постоянно навязывать мне свою волю?!
Клодия начала вставать, чтобы высказать ему прямо в лицо - не сидя же это делать, - что она о нем думает, как вдруг Брент заметил:
- А ты изменилась...
Дымчатые глаза медленно скользнули по ее фигуре, задержавшись на груди, скрытой свободной кофтой.
- Шесть лет назад у тебя были очаровательные формы. В чем дело? Куда подевалась та восхитительная пышность?
Ярость Клодии была настолько велика, что она буквально лишилась дара речи. До чего же он жесток! Как же он ее ненавидит!
- Можешь презирать меня сколько угодно, но какого черта ты пытаешься меня унизить?! - выкрикнула она. - Тебя совершенно не касается, как я выгляжу!
- Ну не скажи. Предстоящий наш брак - брак фиктивный, надеюсь, ты это понимаешь. Я нормальный мужчина со всеми обычными потребностями - уверен, ты это помнишь. И если бы ты... если бы ты, скажем так, вызывала слишком большое искушение, это могло бы, хм, осложнить наши отношения. Поэтому...
Фраза повисла в воздухе. Но Клодия поняла, что Брент хотел сказать: сейчас она не представляет для него как мужчины никакого интереса.
Она даже не предполагала, как это обидно звучит, как ранит. Хотя не должно бы, не должно!
- Тебе нравится быть жестоким? - яростно прошипела она. - Ты получаешь удовольствие, обижая слабых и беззащитных женщин?
Брент сидел на песке в ленивой расслабленной позе, легкий бриз играл его мягкими темными волосами. Посмотреть на него - сама кротость и доброта.
- Не всегда, - отозвался он и начал неторопливо складывать еду в корзину. - Наверное, ты забыла, как мастерски проделала это сама. Почему бы тебе не принять собственное лекарство?
- Не понимаю, о чем ты!
Клодия действительно не понимала. Да, шесть лет назад она уязвила его гордость, сказав, что он ее больше не интересует. Но разве это была жестокость? Она растоптала надежды Брента на безбедное будущее в браке с богатой наследницей. Вот, собственно, и все.
Брент с треском захлопнул крышку корзины и поднял на Клодию колючий взгляд.
- Не понимаешь? Неужели? Ты лишала меня общения с моей дочерью несколько лет. Ты поставила на мое место другого мужчину, позволив ему наблюдать ее первую улыбку, следить за ее первыми шагами, слышать ее первые слова. Если ты думаешь, что это не больно, значит, в тебе столько же чувств, сколько в песке, на котором ты сидишь! - Брент рывком вскочил на ноги. - Так что не говори мне об оскорбленных чувствах и жестокости. Просто спроси себя, что ты сделала со мной!
5
Сдерживаемая страсть, с которой были произнесены эти слова, потрясла Клодию до глубины души. И это после его расчетливо-бесчестного обращения с ней шесть лет назад! Просто не верится, что Брент способен на такие глубокие чувства, пронеслось у нее в голове.
Не в силах ни говорить, ни двигаться, Клодия сидела на песке и смотрела, как Брент подошел к дочери, крепко сжал ее маленькую ручку и они начали с энтузиазмом шлепать по воде, старательно обходя одну за другой все маленькие заводи. Вид у него был довольный, он широко улыбался, и Клодия будто снова увидела человека, пленившего ее сердце в то далекое жаркое лето.
Жалость пронзила ее сердце, и она попыталась поставить себя на его место: каково это - совершенно неожиданно обнаружить, что у тебя есть дочь? И честно призналась: мне бы это ужасно не понравилось, я бы затаила глубокую обиду на того, кто украл у меня несколько лет жизни ребенка, все трогательные приметы его роста, которые уже никогда не повторятся.
Чувство вины с новой силой захлестнуло Клодию. Теперь она понимала, почему Брент смотрит на нее так, будто ему неприятен сам ее вид. Очень хорошо понимала. И все же здравый смысл, еще сохранившийся у нее, подсказывал: переполнявшие ее душу жалость и сочувствие к Бренту опасны и весьма некстати. Ей бы надо презирать его за предательство, ненавидеть за обман, только тогда она могла бы ощущать себя в безопасности. А тут, видите ли, какие-то муки совести, чуть ли не раскаяние!
Сквозь пелену неожиданно хлынувших слез Клодия увидела, как Брент поднял Рози на руки, подбросил визжащую от восторга девочку высоко в воздух, ловко поймал и понес обратно - мокрую и счастливую.
Обуреваемая самыми противоречивыми чувствами, Клодия наблюдала, как Брент роется в сумке, достает полотенце и запасную одежду с такой уверенностью, будто проделывает это каждый день. Он снял с Рози мокрую одежду, нежно растер вырывающуюся из рук хохочущую девочку полотенцем, а потом стал натягивать на нее светло-голубую кофточку.
- Если мама согласна, не поехать ли нам всем вместе покататься? А перекусить можно где-нибудь в кафе.
- Конечно! - закричала Рози во весь голос, нетерпеливо притопывая по песку, чтобы быстрее высушить ноги. - Мамочка, скажи "да"!
Клодии это предложение очень и очень не понравилось, но она покорно кивнула - не осложнять же и без того нелегкую ситуацию.
Впрочем, у нее еще оставалась кое-какая надежда. После того, что она собирается сказать, возможно, Брент сядет в свою роскошную машину и со скоростью света умчится прочь из ее жизни.
Рози от души рассмеялась, когда Брент с сожалением оглядел свои предусмотрительно закатанные, но тем не менее промокшие до колен джинсы и скорчил недовольную гримасу. Через секунду хохотали оба. Брент и его вновь обретенная дочь прекрасно ладили, а их сходство было просто мучительным. Клодия закрыла глаза, чтобы не видеть этой картины.
Ей вдруг захотелось коснуться его руки, сказать, что она очень сожалеет, просить его забыть незабываемое.
Борясь с этим нелепым желанием, Клодия встала, отряхнула песок с юбки, вскинула на плечо сумку с одеждой, другой рукой подхватила корзинку и зашагала в сторону дома.
Не нужно мне его прощение. Ничего мне от него не нужно. Он сам во всем виноват.
Когда шесть лет назад Брент разыскал ее на кухне и сообщил, что покидает "Фартингс-Холл", она еще не подозревала, что беременна, но зато точно знала, почему он уходит: Хелен выгнала. А потому не стала ждать, какой предлог Брент придумает, чтобы оправдать свое бегство, и, хотя сердце ее разрывалось на части, пожала плечами и равнодушно обронила:
- Так, пожалуй, лучше всего. Я встретила другого парня. У него хорошая работа и солидный счет в банке.
Не было, конечно, никого, и очевидная финансовая несостоятельность Брента ничуть ее не смущала, но Клодия решила: это самый легкий способ повернуться к нему спиной, спрятать непереносимую боль, которая превратила ее сердце в кровоточащую рану, и заставила голос звучать так, словно он заледенел от мороза.
Клодия повернулась и быстро ушла, чтобы не опозорить себя потоком слез.
- Дай-ка мне корзину, - прервал ее горестные воспоминания голос Брента.
Клодия оглянулась. Он нес на руках засыпающую Рози: маленькие ручки крепко обвились вокруг его шеи, темноволосая головка мирно покоилась на широком плече.
- Она не тяжелая, - резко отвергла помощь Клодия.
Подумать только! Всего за несколько часов общения завязать такие нежные и крепкие отношения с моей дочерью! - негодовала она. Будто не я носила это дитя долгих девять месяцев, будто не я ночь за ночью со слипающимися от сна глазами вставала, чтобы покормить или успокоить ее, и один Бог знает, сколько бессонных часов провела я у детской кроватки, когда у девочки резались зубки. А Брент просто один раз поиграл с Рози, и та стала обожающим его рабом!
Муки совести? Забудь об этом! - продолжала она свой экспрессивный внутренний монолог. Брент сам лишил себя дочки. И хватит терзаться несуществующей виной! Я обнаружила, что ожидаю ребенка, через две недели после ухода Брента. И даже если бы решила тогда его разыскать, понятия не имела, как это сделать. Неудивительно, что при таких обстоятельствах брак с Тони казался мне единственным разумным выходом.
- Ты в самом деле хочешь сломать ногу?
Холодный насмешливый голос Брента заставил Клодию стиснуть зубы, потому что она действительно споткнулась о корень, который торчал из земли у пересечения каменистой тропинки с проселочной дорогой.
Мгновенно вспыхнувшая злость придала ей силы, и Клодия решила: вот он, подходящий момент, чтобы нанести удар, который Брент заслужил. Она ударит по самому больному месту - по карману. Когда-то деньги были для него смыслом жизни, вряд ли с тех пор что-нибудь изменилось. Сумятица мыслей, царившая в ее голове, сразу улеглась. Клодия была полна твердой решимости и уверена в себе.
- Нам надо поговорить.
- Разве? - На лице Брента появилось скучающее выражение. - Мне кажется, мы уже обо всем договорились.
- Это тебе только кажется. И знаешь, хотя мои воспоминания весьма туманны, прежде, кажется, ты не был столь самонадеян.
Насмешливость в прищуре серых глаз сменилась суровостью.
- Прежде мне не приходилось бывать в таком положении. И лучше не отталкивай свою удачу, Клодия. Страшно подумать, как здорово ты умела притворяться: при той силе чувств, что ты тогда демонстрировала, у тебя, оказывается, сохранились лишь смутные воспоминания о происшедшем между нами. Воистину пугающая степень неразборчивости! А если прибавить сюда, что ты без сожаления бросила меня, когда удовлетворила свой сексуальный интерес, любой суд встал бы на мою сторону, пойди я по этому пути.
Выходя на широкую дорогу, Брент обогнал ее, и теперь Клодия плелась за ним. Разве можно иметь дело с таким ловкачом, который умеет обратить каждое слово себе на пользу?! - возмущенно думала она.
- Под этими соснами, - бросил он через плечо, - есть скамья. Если хочешь объясниться, поговорим там.
Брент ждал ее у развилки дороги, в том месте, которое когда-то, сто лет назад, они называли "поцелуйным".
И это он помнит...
Деревянная скамья под высоченными соснами, которые посадил еще ее дед, стояла так, чтобы можно было отдыхать и любоваться красивым пейзажем.
Брент сел, поудобнее устроив спящую Рози на коленях.
- Ну? - тихо, чтобы не разбудить девочку, буркнул он, не скрывая нетерпения.
Еще бы, волей-неволей ему приходится мириться с матерью его ребенка, ненужным приложением, ехидно подумала Клодия. Брент будто старается запугать меня - не то что прежде, когда мы были во всем равны и могли читать мысли друг друга. Сейчас его серые глаза смотрят отчужденно, холодно, рот сурово сжат и отнюдь не навевает мечты о поцелуях.
Клодия уселась на скамью, размышляя, не лучше ли смириться - пусть Брент делает что хочет. Но колебания ее длились недолго. Преодолев минутную слабость, она решительно тряхнула головой.
- Ну? Так что же? - снова повторил Брент.
Она глубоко вздохнула, подняла голову и заправила за ухо выбившуюся прядь волос. Не настолько уж она слаба! Ее хрупкие плечи выдерживали и не такой груз. Никому, даже Бренту Ситону, не превратить ее в слизняка!
Клодия заставила себя посмотреть на Брента в упор с таким же холодным выражением, с каким он смотрел на нее. Она надеялась, что у нее получилось.
- Прежде чем ты возьмешь на себя ответственность за мои долги, я должна сказать тебе, что они огромны.
И Клодия назвала цифру, которая до сих пор леденила ей кровь. Теперь Брент наверняка задумается - она-то знает, насколько он меркантилен.
- Добавь это к стоимости тех переделок, которые ты с ходу наобещал папе. Сумма получится колоссальная.
Клодия пристально следила за Брентом, ожидая, что, услышав цифру, он вздрогнет или хотя бы поморщится. Ничего подобного. Даже выражение его глаз не изменилось.
- Что ж, внесем в список твоих прегрешений также и полное отсутствие деловой хватки,
Она приоткрыла рот, но слов не было - холодный иронический тон Брента не располагал к возражениям.
- Это все? Или тебе нужно признаться в чем-то еще, прежде чем, как ты сказала, я возьму на себя юридическую ответственность?
- Да, нужно. Тебе нет необходимости брать на себя мои долги. Я понимаю, речь идет о Рози, но нам не нужен брак! Если "Холмен-групп" приобретет поместье, как ты говоришь, у меня останется достаточно денег, чтобы купить какое-нибудь скромное жилье. И потом... - Клодия нервно облизнула губы, ей нелегко было идти на уступку. - Если ты будешь выплачивать небольшую сумму на содержание ребенка, мне не придется работать весь день. А ты сможешь видеть Рози, когда захочешь. Обещаю, я не буду чинить никаких препятствий.
Она напряженно ждала ответа. Если он согласится, мне придется - никуда не денешься! - сообщить отцу о долгах. А впрочем, не обязательно, ведь можно просто сказать, что у нас с Брентом появились кое-какие дополнительные соображения о браке.
А не слишком ли я эгоистично поступаю, увиливая от замужества? Может быть, стоит разжечь тот огонь, который когда-то бушевал в Бренте, ради блага тех, кого я люблю больше всего на свете?
Она тяжело вздохнула, а Брент сдержанно улыбнулся, словно уловив, что мысленно Клодия уже капитулировала.
- Пора идти. Наш брак - дело решенное. А что касается долгов... Каковы бы они ни были, это небольшая плата за достойную жизнь моей дочери. - Он осторожно прижал к себе спящего ребенка. - И запомни, пожалуйста: я надеюсь, ты будешь вести себя так, будто мы обычная любящая пара. Особых восторгов можно не выказывать, но я требую, чтобы соблюдалась видимость согласия и счастья. Не ради меня, конечно, и не ради тебя. Но ради моей дочери. Кстати, я хочу, чтобы мистер Салливан знал, что Рози - мой ребенок. Ты ему скажешь или я?
Клодии казалось, что этот день бесконечен. И все-таки наступил момент, когда Брент пожелал всем спокойной ночи и уехал.
- Брент отец Рози, не так ли? - спокойно спросил Гай, едва оставшись с дочерью наедине.
У Клодии перехватило дыхание.
- Значит, он тебе сказал?
Гай решительно покачал головой.
- Нет, он мне ничего не говорил. Да и о чем тут разговаривать? Мне кажется, я всегда это чувствовал. Вот чего я не представляю, догадывался ли об этом Тони. Или он узнал как-то случайно и это погубило ваш брак?
- Тони все было известно до того, как он сделал мне предложение, - пришлось признаться Клодии. - Он хотел обзавестись семьей, сказал, что не может иметь детей. Мне казалось в то время, это лучшее, что можно было сделать. Я тогда понятия не имела, как связаться с Брентом. Видишь ли, между нами возникло кое-какое непонимание... - осторожно добавила она. Ни в коем случае отец не должен догадаться, что скрывается за ее предстоящим замужеством.
Гай внимательно посмотрел на нее.
- Я понимаю, что у вас обоих могут быть какие-то трудности. Бренту, вероятно, нелегко примириться с тем, что рядом с Рози первые годы ее жизни был другой человек. Но ты с этим справишься. Я всегда чувствовал, что вы созданы друг для друга - в то лето вы были просто не разлей вода.
К концу этого безумного дня Клодия окончательно смирилась с мыслью, что ей не удастся избежать неожиданного брака, и то, как отец принял известие о том, что Рози на самом деле дочь Брента, было для нее большим облегчением. Слава Богу, хоть одна проблема решена!
Все прошло лучше, чем я ожидала, честно призналась себе Клодия три недели спустя, когда "ягуар" мягко тронулся от ворот "Фартингс-Холла". Она обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на Гая и Рози, помахать рукой и послать воздушные поцелуи немногочисленным гостям, собравшимся на скромную свадебную церемонию.
"Фартингс-Холл" скрылся из виду, и теперь машина ехала по аллее, усыпанной палой листвой.
- Все будет хорошо. На Эми можно положиться, - сказал Брент.
Удивленная теплыми нотками в его голосе, Клодия взглянула на своего новоиспеченного мужа. Брент снял строгий костюм, предназначенный для брачной церемонии, и теперь на нем был великолепный кашемировый свитер, который прекрасно гармонировал с оливковым загаром, и черные джинсы, выгодно подчеркивающие узкие бедра и длинные ноги.
Клодия быстро отвела глаза, ненавидя себя за то, что каждый раз, когда она смотрит на Брента, у нее прерывается дыхание. И потому голос ее прозвучал резче, чем она хотела:
- Я еще никогда не разлучалась с Рози, даже по ночам. И здоровье отца меня беспокоит.
- Не стоит так волноваться. Результаты последнего медицинского осмотра не дают причин для беспокойства о здоровье Гая, да и Эми приглядит за ним. А что касается Рози... - Его голос потеплел, как всегда, когда он говорил о дочери. - У нас с ней был долгий разговор. Она поняла, что за свадьбой всегда следует медовый месяц, и смирилась с этим. Кроме того я обещал ей привезти подарок.
Брент благодушно улыбался, а Клодии хотелось реветь белугой. Не нужен мне этот фальшивый медовый месяц в Лондоне! Я уже сейчас себе места не нахожу, а что же будет дальше?