– Только потеряв Кэтрин, я понял, как сильно любил ее, – сказал Этан настолько тихо, что не был уверен, что произнес это вслух. – Но я любил, – уже громче произнес он, пытаясь сдержать слезы, щипавшие глаза. Этан скрипнул зубами, на скулах забегали желваки, но слезы все же покатились по его щекам. – Когда она сказала, что беременна, я даже не обрадовался, скорее, я тогда подумал, что это будет отвлекать меня от дел. И лишь после ее смерти я понял, что ребенок был нужен мне не меньше, чем Кэтрин.
Воспоминания отрезвили его. Тогда полицейские связались с ним, и он бросился в парк. К этому времени ее уже отвезли в больницу. Он уже не застал ее в живых.
Этан сразу же понял, чьих это рук дело, но полиция смогла раздобыть только косвенные улики, поэтому формальное обвинение так и не было предъявлено. Поскольку его беспокоила безопасность родителей Кэтрин и остальных членов их большой семьи, Этан отказался от поглощения компании. И когда с бумажными делами было покончено, ему позвонили.
"С вами было приятно иметь дело", – услышал он.
Он дал указания своим юристам заплатить всем служащим компании "Блэк" шестимесячное выходное пособие, а потом ликвидировать все активы фирмы. Его состояние было так велико, что, даже когда все счета были оплачены, у него оставалось еще несколько миллионов.
– Через несколько дней после гибели Кэтрин, – сказал Этан, – я отправился на берег Ист-Ривер, где она очень любила гулять. Она любила бегать по набережной, иногда останавливаясь у площадки для выгула собак, чтобы понаблюдать, как огромные псы с удовольствием носятся за пластиковой "летающей тарелкой", она любила передохнуть среди загорающих на маленьких лужайках и полюбоваться Рузвельт-Айлендом, где жила раньше. Я ходил по набережной до позднего вечера, я смотрел на небо, на луну, полюбоваться которой она выходила каждый вечер, и, в конце концов, сказал: "Прости меня, Кэтрин. Прости меня. Я любил тебя, я любил нашего ребенка. Прости, что не смог защитить тебя". Потом я, взобравшись на ограждение набережной, хотел уже броситься вниз, но в этот момент твой отец схватил меня за руку. – Аманда вновь охнула:
– Мой отец? Мой отец остановил тебя? – Этан кивнул:
– Он схватил меня за руку и сказал: "Боже правый! Вы ведь Этан Блэк!" Я обернулся к нему и понял, что передо мной известный Уильям Седжуик, которого считали одним из самых честолюбивых бизнесменов Америки. Я не был знаком с ним лично, поскольку наши пути не пересекались, но мы слышали друг о друге. Из "Новостей" Уильям узнал об убийстве. Он сказал, что все понимает, но, тем не менее, предлагает мне прогуляться с ним. Сам не знаю почему, но я согласился. Уильям как-то сразу понял, что в смерти жены я виню себя, мы бродили по набережной, он говорил, а я, к своему удивлению, слушал, и его слова буквально врачевали мне душу. После той прогулки я отправился домой и упаковал вещи. На следующий день я уехал в Мэн и там построил себе дом.
Аманда пристально смотрела на него.
– И что же мой отец говорил тебе?
– Он говорил, что, если я покончу с собой, это будет оскорблением памяти Кэтрин. Он говорил, что самоубийство – это самый легкий выход, а он не сомневается, что, поскольку Этан Блэк никогда не искал легких путей, ему поздно так поступать. Еще он сказал, что мой долг перед Кэтрин – продолжать жить, каждый день вспоминая, кем я был и что совершил. Такая жизнь и станет для меня искупительным наказанием.
– Боже, – сказала Аманда, – он не позволил тебе совершить самоубийство, чтобы заставить чувствовать себя еще более виноватым?
Этан кивнул:
– Я заслужил это. Он говорил мне о том, что я должен открыто взять на себя ответственность. Ощутить последствия, а не бежать от них. Он сказал, что один из лучших способов ощутить и прочувствовать свою вину – это пожить в уединении, там, где только земля и небо, построить там домик на берегу и жить, пока не придет время.
– Какое время? Для чего? – Этан пожал плечами:
– Не знаю. За эти три года я не отходил от своего дома дальше, чем на десять миль. До получения письма. До тебя.
– А почему именно Мэн? – спросила она.
– Он предложил это место. Сказал, что там есть все, что мне нужно. И это действительно так. В Мэне, там, где я живу, только земля и небо, лес и вода. Домов немного, и они расположены далеко друг от друга. Мой ближайший сосед живет в четверти мили от меня.
– Странно представить, что мой отец рассуждает о чувствах, об ответственности, об уважении к людям, – сказала Аманда.
Этан посмотрел на портрет:
– Тем не менее, эти слова и чувства шли из глубины его души. Понимаешь, это трудно понять, но, возможно, он держался в стороне от тебя и твоих сестер потому, что не чувствовал себя достойным вас. Я об этом очень много думал. О том, что назло моему отцу я работал всю свою жизнь, чтобы, если он вдруг появится, показать ему все, чего я достиг своими собственными силами, без его долбаной помощи, и после этого послать его к черту. Но, Аманда, пойми, это же противоестественно и порождено горечью, печалью и всевозможными комплексами, которые сплелись в совершенно невообразимый клубок.
– Думаю, я понимаю, что ты хочешь сказать.
Он посмотрел на нее, потом протянул руку и заправил прядь шелковистых волос ей за ухо.
– Ты такая красивая и мягкая. У тебя не только нежная кожа, но и нежная, чистая душа, Аманда.
– Я пытаюсь делать все, что могу, – сказала она. Он кивнул:
– Должен сказать, у тебя это прекрасно получается.
Он наклонился к ней, спрятал свое лицо в ее ладонях, и мягкость кожи, которую он ощутил своей жесткой щекой, ослабила узел, свившийся в его груди. Легко потянув ее за руку, он привлек Аманду к себе, потом поцеловал ее, не в силах устоять перед искушением.
Если бы она не застонала едва слышно, возможно, он смог бы подняться и уйти, пойти наверх, пойти вниз – куда угодно. Но она ответила на его поцелуй, Этан ощутил, как ее груди прижались к его груди, и уйти он уже никак не мог.
Его руки скользнули под ее тонкий свитер, потом он стянул его, быстро расстегнул замочек бюстгальтера и уткнулся носом в ложбинку, лаская пальцами нежную кожу сосков, потом коснулся затвердевших пуговок языком. Охваченная желанием, Аманда выгнулась. Расстегнув ее брюки, Этан стянул их на бедра, лаская руками ее живот и бедра, потом его ладонь скользнула у нее между ног, затем опять вернулась к животу и груди.
Она застонала и еще сильнее выгнула спину. Увидев ее кружевные белые трусики, Этан тоже застонал, одним движением сорвал с себя рубашку, потом выдернул ремень и расстегнул джинсы.
Мгновение спустя они лежали совершенно обнаженные, чувствуя кожу друг друга. Он накрыл ее своим телом, в то время как его руки ласкали ее грудь, массировали, поглаживали, исследовали.
– Я хочу почувствовать тебя внутри, – прошептала Аманда.
Он нащупал бумажники, найдя маленький пакетик, быстро надел презерватив, через мгновение он уже вошел в нее. Она гладила его спину, волосы, прижималась к нему, потом из ее груди вырвался глухой стон, глаза закрылись, тело задрожало, принимая волну оргазма. Его руки были на ее грудях, губы на ее губах, он толчками входил в нее снова и снова, потом взорвался и, тяжело дыша, в изнеможении распластался рядом.
– Я не могу устоять перед тобой, – прошептал он ей на ухо, и она улыбнулась, прикрыв глаза.
Этан, лежа рядом с ней, тоже закрыл глаза, осознавая, что впервые за долгое время ни о чем не думает, а только чувствует. И Аманде с ним хорошо. Очень хорошо.
– Этан, я просто хочу, чтобы ты знал, как я ценю, что ты рассказал мне о своем прошлом, – сказала Аманда, поглаживая его плечи. – Я понимаю, что тебе, должно быть, было очень трудно говорить об этом.
Он кивнул:
– Давай не будем возвращаться к нашему разговору, давай просто полежим, ладно?
– Ты тот еще типчик, Этан Блэк.
Он снова закрыл глаза. Где-то далеко раздалась трель дверного звонка. Этан резко поднялся:
– Кто бы это мог быть, черт возьми?
Она тоже села, натянула свитер, надела брюки.
– Я никого не жду.
Он быстро оделся и провел рукой по волосам.
– Нам следует открыть.
Когда Аманда открыла дверь, он сразу же пожалел о своих словах. На пороге стоял Пол Суинвуд с букетом красных тюльпанов.
– Не мог не зайти, хотелось увидеть тебя и вручить это, – сказал Пол, протягивая ей букет.
– Спасибо, Пол, очень красивые, – сказала Аманда. Этан заметил, что она не отошла в сторону, чтобы впустить его.
Пол, по-видимому, тоже это заметил.
– Я надеялся, что ты позволишь мне зайти на несколько минут повидать Томми.
– Он крепко спит, – ответила Аманда. – Наверное, проспит еще не меньше часа. Может быть, в другой раз?
Пол вытянул шею и встретился взглядом с Этаном, а потом Этан увидел, что Пол пристально смотрит на диван.
Белые трусики Аманды лежали на диванной подушке. Порозовевшие щеки Аманды, ее разметавшиеся волосы и запах секса в комнате – Полу нетрудно будет сообразить, что к чему.
Пол перевел взгляд на Этана, потом посмотрел на Аманду:
– Послушай, я должен понять прямо сейчас, чтобы знать, что меня ждет и на что я могу надеяться. Между вами что-то есть?
Аманда покраснела.
– Пол, я бы предпочла не обсуждать это сейчас.
– Ты с ним спишь? – уже со злостью в голосе спросил Пол.
– Я не буду отвечать на этот вопрос, – сказала Аманда. – Пол, ты снова появился в моей жизни всего неделю назад.
– Мы можем поговорить наедине? – спросил Пол. Аманда помедлила с ответом, потом кивнула:
– Сейчас возьму пальто, поговорим на улице. – Она надела шерстяное пальто. – Этан, присмотришь за Томми?
Этан кивнул.
– Не уходи далеко, – сказал он предостерегающе.
"Не смей уходить дальше нижней ступеньки крыльца, пока мы не исключили Пола из нашего списка", – читала она в его взгляде.
– Мы будем поблизости, – сказала Аманда.
Дверь за ней закрылась, и от тревожного предчувствия у Этана неприятно засосало под ложечкой. Он не понимал, что его так тревожит: то, что Пол мог оказаться его соперником, или то, что имелись все основания подозревать его в нападении на Аманду.
Пропал на полтора года и объявился, когда Аманда унаследовала многомиллионный особняк? Этан с шумом выдохнул. "Кто, черт побери, может знать? Если бы она была влюблена в Пола, она бы не занималась с тобой любовью всего несколько минут назад". Любящая женщина не станет заниматься сексом с другим мужчиной.
Но возможно, она сама еще не разобралась в своих чувствах? Этан не понимал, что любит Кэтрин, и не раз готов был изменить ей. У него не было любовных связей, когда он был женат, но он все же ухаживал за другими женщинами.
Этан выглянул из окна. Они стояли у входа в дом. Этан не мог слышать, о чем они говорили, но если бы окно было приоткрыто, он бы мог подслушать. Проклятие!
У Пола был очень несчастный вид. Он долго смотрел себе под ноги, потом поднял на Аманду грустные щенячьи глаза. Может быть, она сказала ему, что у него нет шанса? Что она любит его, Этана? Откуда такие мысли? Этан даже в своих чувствах к Аманде не мог разобраться толком!
"Да, Пол действительно представляет для тебя угрозу, парень. Он отец ребенка Аманды, а она хочет, чтобы у Томми был отец. И это справедливо".
Тревога вновь шевельнулась внутри, и Этан, пытаясь прогнать неприятное чувство, закрыл глаза, но тут же скова открыл, боясь хоть на минуту выпустить Аманду из виду. Наконец дверь открылась, и Аманда вошла в дом. Ее щеки больше не пылали, а волосы лишь слегка были взъерошены слабым ветерком. Она больше не походила на женщину, которая несколько минут назад со всей страстью занималась любовью. Сейчас она выглядела скорее грустной и, может, немного смущенной.
Заплакал Томми, и Аманда, проходя мимо Этана к лестнице, бросила:
– Пойду, успокою его. Ему еще рано просыпаться.
– Аманда, с тобой все в порядке? – спросил Этан. Она кивнула, потом покачала головой:
– Да... Нет... Я не знаю.
– Ты не хочешь рассказать мне, о чем вы говорили? – Она посмотрела на Этана:
– Нет. То есть хочу, но я совершенно ничего не понимаю. В любом случае он выбрал самый неудачный момент для визита.
– Неудачный вообще или только сейчас?
– И то и другое. Его неожиданное появление действительно очень подозрительно, и это ужасно меня мучает. И конечно, сейчас, ведь он помешал нам, нарушив наше уединение, а нам было так хорошо вместе.
– У нас весь день впереди, – нежно прошептал Этан. Красивое лицо Аманды буквально засияло от радости. Она кивнула и направилась к Томми.
Глава 22
Этан сдержал слово. Всю остальную часть дня он не прикасался к своей записной книжке, не копался в Интернете, собирая материал, не высказывал предположений о том, кто бы мог на нее покушаться, не говорил ни о чем. Аманда честно отсидела необходимое время на диване, Этан сидел напротив нее, но они практически не разговаривали, впрочем, и его портативный компьютер без дела простоял на кофейном столике. Однако затянувшееся молчание совершенно не было им в тягость, поскольку это было молчание уюта и покоя. Час истек, Аманда поднялась и начала собирать белье для стирки, прихватив и белье Этана, она несколько раз загрузила стиральную машину, радуясь, что хозяйственные дела отгоняют тревожные мысли.
Но Аманда прекрасно понимала, что ей совершенно необходимо подумать, успокоиться и собраться с мыслями. Проблема была лишь в том, что сейчас Аманда была не в состоянии это сделать. Она совершенно не могла собраться с мыслями, не могла разобраться в своих чувствах, потому что буквально каждый день на нее наваливалось что-то новое. Пол. Этан. Особняк. Расследование. Ее отец. Ее сестры...
Телефонный звонок прервал ход ее мыслей. Она положила кипу чистой одежды на кровать и взяла трубку. Из Парижа звонила Оливия!
– Аманда, я хочу извиниться перед тобой за свою маму, – сказала Оливия. – Она только что звонила мне. Рвет, мечет и ругается, как докер, из-за того, что Харрис никак не реагирует на твою предполагаемую связь с охранником.
У Аманды запылали щеки. Ее первым желанием было все отрицать, но ей очень не хотелось обманывать свою сестру.
– Оливия, я тебя уверяю, что это никоим образом не противоречит условиям завещания. Я абсолютно точно следую букве завещания. И Этан следит за этим.
– Не противоречит условиям завещания? – переспросила Оливия поддразнивающим тоном. – Значит, моя мать все-таки не ошиблась? У вас с Этаном на самом деле роман? Забудь о моем вопросе, – добавила Оливия со смешком, – это абсолютно не мое дело. Ну, ладно, если у вас роман, надеюсь, ты прекрасно проводишь время. По словам моей мамы, он очень даже хорош собой.
Аманда засмеялась.
– Ну, как там Париж?
– Великолепен, – сказала Оливия, – только у меня слишком много работы, чтобы наслаждаться им. Мы только что вернулись с корпоративной вечеринки, и я просто разваливаюсь. Еще раз извиняюсь за маму! Она действует из самых лучших побуждений... иногда. Она просто слишком печется о моих интересах и поэтому иногда поднимает лишний шум.
– Ничего страшного, – успокоила ее Аманда. – Желаю тебе хорошо провести время и удачно долететь домой.
Они распрощались, Аманда повесила трубку и вдруг поняла, что продолжает улыбаться. Ей позвонила сестра! Они поболтали, все было так, как обычно бывает между сестрами.
Что бы ни случилось, она должна помнить, что у нее появилась возможность наладить с ними отношения. Что бы ни случилось... Что еще должно случиться? Аманда совершенно не представляла. Она влюбляется в Этана, и в то же время ее влечет к Полу, хотя и совершенно по-другому.
Аманда опустилась на кровать, словно сраженная ясностью и простотой этой мысли. Она столько времени не могла разобраться в собственных чувствах, и вот теперь все встало на свои места. Она любит Этана Блэка. А ее увлечение Полом, любовь, которая раньше казалась такой сильной, почти магнетической, переродилась в какое-то новое чувство. Сейчас она еще не может дать определение этому чувству.
Нет, может, думала она, глядя сквозь оконное стекло на пасмурное небо. Ее тянет к Полу, потому что он отец ее ребенка. Для нее очень важно, чтобы рядом с ее Томми был отец. Каждый день! Но любви к Полу она больше не чувствует. Она любит Этана, и очень сильно. Все обстоит именно так.
"И к чему это приведет?" – спросила она себя. Она уже совершила ошибку, влюбившись в Пола, а теперь совершает ту же ошибку, влюбляясь в Этана. А ведь она, по сути, совсем не знает его. Он весь в себе. Немного радовало то, что он откровенно рассказал ей о своем прошлом, но эта откровенность была вызвана нежеланием снова оказаться в парке, где погибла его жена, а не тем, что ему хотелось поговорить с Амандой о своей жизни. И любовью они занимались, скорее всего, потому, что Этан находит ее сексуально привлекательной, и потому, что ей самой хотелось этого, а не потому, что он влюблен в нее. Этан сделает свою работу, выполнит свой долг перед ее отцом и уедет.
Аманда обратила внимание на то, что Этан не сказал, что ее отец спас ему жизнь. Он назвал это услугой. Ее отец сказал Этану, что тот должен уважать память своей жены, каждый день, живя с ее именем, ощущая ее отсутствие, каждую минуту осознавая, что именно он потерял. Этан не считал, не понимал, что ее отец спас ему жизнь. Наверное, потому, что еще не готов к этому пониманию, как не готов продолжать жить другим человеком, тем, которым он стал сейчас. Заботливым. Любящим.
Она видела в нем любовь. Аманда чувствовала это, когда он занимался с ней любовью, иногда чувствовала в его взгляде. И что бы он ни говорил, это чувствовалось в том, как он о ней заботился.
Аманда глубоко вздохнула и посмотрела на Томми, который безмятежно спал в своей кроватке.
– Я так тебя люблю, Томми, – прошептала она, гладя малыша по нежной щечке. – Я хочу поступить так, чтобы это было правильно для тебя, чтобы это было хорошо для тебя. Твой папа хочет, чтобы мы попробовали начать все сначала. Он только что сказал мне об этом. Он хочет, чтобы у нас появился шанс стать семьей, настоящей семьей, той семьей, которой мы должны были быть все это время. Именно это он мне и сообщил сейчас, во время нашего разговора на улице. Я должна дать тебе то, чего не было у меня, чего я так хотела, но чего мой отец даже не предлагал мне. Твой предлагает. И я не имею права лишать тебя этого.
"Я больше не люблю Пола. Но только из-за того, что люблю другого человека, я не имею права лишать собственного сына его отца.
А я полюбила человека, который уедет, как только его работа будет закончена. Уедет за сотни миль, ни разу не оглянувшись".
Было уже слишком поздно отправляться к дому Фануэлла, а сосредоточиться на расследовании Этан никак не мог.
Это просто безумие! Если Аманда предпочтет Пола, Этану придется вернуться домой. Назад, к свежему воздуху, простору и деревьям, воде и земле. Если она выберет Этана, он не сможет предложить ей то, чего она хочет, что ей так необходимо.
Разве может Этан стать отчимом Томми? Каждый раз, когда Этан смотрит на ребенка, внутри у него все переворачивается, он вспоминает о том, что потерял и от чего отказался, потому что в то время был настоящим себялюбивым ничтожеством.
"Я ничего не могу тебе дать, – думал Этан, ощущая полную беспомощность. – А Пол может. Он может любить тебя. И у Томми будет отец. А у тебя будет семья!"