– Значит, Пол и Клара, – сказала Аманда, обхватив дрожащими руками кружку. – Придется сосредоточиться на них.
– И на матерях твоих сестер, – добавил Этан, – они слишком заинтересованы.
– Но есть еще бывший секретарь моего отца, – сказала Аманда. – И не забывай о других потенциальных наследниках, ты говорил, что таковые могут иметься. Это может быть кто угодно.
– Тебе очень не хочется, чтобы им оказался Пол, – сказал Этан.
– Конечно, страшно даже представить, что отец моего ребенка пытается меня убить.
– Я бы добавил, что ты его все еще любишь, – сказал Этан.
Она развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Ты понятия не имеешь о моих чувствах.
– Я увидел достаточно чтобы иметь ясное представление о твоих чувствах, – выпалил он. – Включая и прощальный поцелуй у двери.
Щеки Аманды запылали.
– Жаль, что ты не подглядывал за нами перед ужином, – парировала она, – когда он положил руку мне на грудь. Тебе было бы на что посмотреть.
Этан пристально уставился на нее:
– Ты с ним спала?
– Думаю, ты бы это услышал, Этан.
– Ты не поднимаешь много шума, когда занимаешься любовью, Аманда, – сказал он.
Глаза Аманды сузились, и она, коротко размахнувшись, влепила Этану пощечину и тут же, охнув, отдернула руку.
– Я иду наверх, – сказала она, поднимая на руки спящего Томми. – Ты можешь спать у закрытой и запертой двери моей спальни, если тебе угодно, но я не хочу, чтобы ты был рядом со мной в одной комнате.
– Ну и отлично, – бросил он.
Аманда была в ярости, к ее глазам подступили слезы. Прижимая сына к груди, она бросилась наверх и захлопнула за собой дверь. Уложив малыша в кроватку, она обессиленно опустилась на пол и разрыдалась.
Аманда не знала, спал ли Этан рядом с дверью ее спальни. Когда в половине седьмого утра она появилась на кухне, он уже был внизу и пил кофе. Она подчеркнуто игнорировала своего вынужденного компаньона и, устроив Томми в гостиной, где мальчик тут же начал учиться вставать, направилась на кухню выпить чашку бодрящего кофе.
В течение следующих двух с половиной часов они не сказали друг другу ни слова, ни разу не посмотрели друг на друга. Этан копался в Интернете, а Аманда играла с Томми и готовила завтрак.
Ровно в девять утра зазвонил телефон. Аманда торопливо сняла трубку, надеясь, что это звонят из полиции и что у них есть какие-нибудь новости. Но на другом конце провода зазвучал голос адвоката Харриса.
– Мисс Седжуик, – сказал он, – Этан Блэк у вас?
– Да, он здесь, одну минуту. – Она прикрыла трубку рукой. – Это Харрис.
Он удивленно поднял брови, нажал кнопку громкой связи и положил трубку:
– Этан Блэк слушает.
– Этан, это Джордж Харрис. Сегодня утром, придя в офис, я обнаружил на автоответчике массу сообщений от матерей Оливии и Айви Седжуик. Они страшно рассержены и обеспокоены тем, что условия завещания могут быть нарушены вашими отношениями с мисс Седжуик, которые якобы приобрели личный характер. Это соответствует действительности?
Аманда сердито уставилась на телефон. Да как они смеют?!
– Абсолютно не соответствует, – сухо ответил Этан.
– Вы даете мне слово? – спросил адвокат.
– Мое слово для вас много значит? – спросил Этан.
– Ваше слово – это единственное, что мне нужно, – проворчал Харрис. – Уильям Седжуик оставил совершенно четкие указания, рекомендующие безоговорочно доверять вам во всем, что касается Аманды. Если вы говорите, что условия завещания не были нарушены, и гарантируете, что она следует указаниям и правилам, обозначенным в завещании Уильяма, – это все, что мне необходимо знать.
Аманда посмотрела на Этана. Почему ее отец так доверял ему? Что он сумел разглядеть в этом человеке во время их единственной встречи, к тому же такой короткой?
– Даю вам слово, что условия завещания не нарушены.
– Прекрасно, – сказал адвокат. – Спасибо.
– Хорошо, что вы позвонили, – сказал Этан. – Я хотел сообщить вам, что кто-то уже дважды проникал в дом и покушался на Аманду. Полиция занимается этим, но пока у них ничего нет, и мне необходимо знать, есть ли у вас основания подозревать кого-либо.
– С мисс-Седжуик все в порядке? – встревоженко спросил Харрис.
– Все в порядке, но она страшно напугана. Оставаться в особняке в этих условиях становится для нее невыносимым.
– Возможно, именно эту цель и преследовал злоумышленник – напугать ее и заставить от страха потерять голову?
– Мы не знаем, – сказал Этан, – но, по-видимому, дело обстоит гораздо серьезнее.
– Жаль, но я ничем не могу помочь, – помолчав, ответил адвокат.
Этан нахмурил брови:
– Но, скажите, может быть, кто-то звонил и интересовался, не оставлено ли ему что-нибудь по завещанию? Нельзя ли получить список таких людей?
– Простите, но я не имею права обсуждать это.
– А если бы с просьбой предоставить подобный список к вам обратилась полиция? – спросил Этан.
– В этом случае ответ был бы положительным, – сказал адвокат. – Простите, мне нужно идти. Передайте мои наилучшие пожелания мисс Седжуик.
Этан отсоединился, выключив кнопку громкой связи. Аманда покачала головой:
– Пожалуй, список ты получишь, когда я уже буду мертва.
– Уверен, что полиция затребует такой список, – сказал Этан. – Я позвоню детективу, который ведет твое дело, и попрошу решить этот вопрос. Аманда, если ты в состоянии, мне бы хотелось нанести визит сыну Салли Фануэлл. Я попытался раскопать какие-либо сведения о нем, но пока безрезультатно.
– Я в отличной форме, – ответила Аманда. – И мне очень хочется поскорее со всем этим покончить. Мне хочется, наконец, найти этого психа, отбыть здесь "свой срок" и начать, в конце концов, самой за себя решать, как именно устроить свою жизнь.
– Я это прекрасно понимаю.
Аманда посмотрела на него, заметила темные круги под глазами, беспорядок в одежде и взъерошенные волосы. Он измучен, поняла она. И не осталось никаких сомнений, что он спал на полу под дверью ее комнаты.
– Может быть, у Норы из "Седжуик энтерпрайзис" есть адрес Кевина Фануэлла, – предположила Аманда.
– Возможно, если Салли указала его на случай необходимости, – сказал Этан и посмотрел на Аманду: – Ты уверена, что тебе это по силам? Я понимаю, тебе хочется поскорее поймать этого человека, но если тебе нужно отдохнуть или просто нужен день на свои дела, я пойму. Мы можем отложить наши поиски.
Аманда покачала головой, сняла трубку и набрала номер Норы. Девушка, как обычно, была в прекрасном настроении и, не отсоединяясь, просмотрела старые, оставшиеся от Сары файлы.
– Мне очень жаль, но номера Кевина нет. Правда, есть номер Лорны Фануэлл. Возможно, это родственница Салли. Можно попробовать связаться с ней и узнать телефон Кевина.
– Лорна Фануэлл, – повторила Аманда, записывая номер. – Большое спасибо, Нора.
Аманда еще не успела повесить трубку, а Этан уже нашел с помощью компьютера адрес Лорны Фануэлл – она жила в Ист-Сайде, на другом конце города.
– Давай отправимся туда после твоей "диванной вахты", – предложил Этан. – Попробуем узнать что-нибудь у портье или у соседей. Возможно, они что-нибудь знают о Кевине и о том, какое отношение он имеет к Лорне. Если это тот, кто нам нужен, то было бы лучше, чтобы он не знал, что мы собираемся навестить его. Теперь, когда мы точно знаем, что первое происшествие не было случайным, наш псих должен крепко занервничать, помня о том, что ты до сих пор жива.
– Замечательно, – сказала Аманда.
Он коснулся ее руки ободряющим жестом:
– Извини, ладно? Я неудачно выразился. Я, наверное, плохо соображаю после вчерашнего.
– Понимаю, я сама чуть жива.
Оба вновь замолчали, но теперь молчание уже не было столь враждебным, хотя напряжение все еще сохранялось.
Глава 21
В десять тридцать Аманда взяла чашку чая в гостиную и уселась на диван, отчасти радуясь, что есть предлог избежать общения с Этаном. Прежде она проклинала это дурацкое условие. Во время вынужденного бездействия она могла только смотреть по сторонам, и, хотя комната была очень красивой, это ей уже порядком надоело. Сейчас просто от скуки Аманда начала рассматривать групповой портрет, висевший над камином.
На портрете отец выглядел, по меньшей мере, лет на двадцать моложе, чем пару лет назад, когда она случайно встретила его на улице. Уильям не заметил ее, он шел вместе с несколькими мужчинами, по-видимому, со своими деловыми партнерами. Аманда, остановившись, некоторое время наблюдала за ним. Он, смеясь, что-то рассказывал своим спутникам, а потом они все вместе вошли в ресторан.
Раньше она никогда не видела, чтобы он улыбался или смеялся, по крайней мере, так искренне и непринужденно.
Аманда перевела взгляд на Оливию. Она стояла рядом с отцом, красивая эффектная блондинка. Оливия также выглядела непостижимой и неприступной, но на самом деле она была достаточно живой и сердечной. Аманде пришла в голову мысль, что, возможно, и отец на самом деле был другим. Возможно, он был добрым...
Господи, о чем она думает? Почему она пытается отыскать доброту и великодушие в человеке, которого считали эгоистом собственные возлюбленные?
"Потому что отец есть отец", – твердил слабый голос внутри. И, как сказал Этан, предполагалось, что он должен любить свою дочь.
Аманда посмотрела на Томми, который спокойно играл в манеже. "Твой отец хочет полюбить тебя, – мысленно обратилась она к сыну. – И я должна позволить ему это". Она не могла этому препятствовать, и не имело никакого значения то, что она не может разобраться в своих чувствах к Полу. И ревность Этана также не имела значения.
А он ревнует? А может, он прав, подозревая Пола? Аманда не знала, что думать, но определенно не была готова к ухаживаниям Пола. Потребуется еще много времени, чтобы вернуть прежние отношения, если их вообще можно вернуть.
Голова шла кругом, появилось ощущение, что она вообще перестала что-либо понимать.
Прильнув к плечу отца, стояла Айви. Хорошенькая, открытая девочка с живыми зелеными глазами. "Надеюсь, твой Деклан – стоящий парень", – мысленно обратилась Аманда к портрету сестры. Пусть хотя бы у кого-то из их семьи все сложится хорошо.
– Давай прогуляемся до Ист-Сайда через Центральный парк, – предложила Аманда, когда они вышли из дома. Томми дремал в своей коляске. – Сегодня такой хороший день, прогулка в парке пошла бы мне на пользу.
– У меня нет желания, – ответил Этан, застегивая молнию на своей черной кожаной куртке.
Аманда посмотрела на него:
– Почему?
– Просто нет желания, – упрямо повторил он. – Разве каждый ответ требует пояснений? Неужели нельзя просто принять его?
Аманда отшатнулась, словно он ее ударил.
– Это то, что я должна делать? Просто смириться с тем, что происходит? Смириться с тем, что кто-то пытается убить меня? Я должна смириться с тем, что мой отец был эгоистичным придурком, который неожиданно исправился и оставил мне многомиллионный особняк при условии, что я не буду открывать определенное окно или входить в определенную комнату? Я должна принять то, что Пол бросил меня, когда я сказала ему, что беременна, а теперь хочет, чтобы мы стали одной большой, счастливой семьей? Я должна смириться с тем, что мы занимались любовью, а теперь ты делаешь вид, что этого не было? Я должна смириться с тем, что люди просто используют меня, когда им это выгодно?
Этан внимательно смотрел на Аманду.
– Ладно, давай начнем с самого начала. Каким образом использовал тебя твой отец?
– Он искупает свой грех, платит за то, что был плохим отцом, – ответила Аманда, – вот почему он оставил мне этот особняк. Это чувство вины, а не любовь.
– А как я тебя использую в своих целях?
– Это нуждается в объяснениях? – ответила вопросом Аманда.
– Да, нуждается, – настаивал Этан.
– Тебе хотелось заняться со мной сексом в гостиничном номере. Ты занимался, но это влекло за собой определенные отношения, которых ты не желал, и ты отмахнулся от них. Вот и все объяснения.
Этан тяжело выдохнул.
– Я не собирался тебя обижать, Аманда.
– Но у тебя это прекрасно получилось.
Этан молчал, пораженный внезапным ощущением дежа-вю. Все это уже было раньше, во время разговора с Кэтрин, его покойной женой, и слова, которые он произнес тогда, были такими же: "Я совсем не хотел обидеть тебя, Кэтрин".
И ее ответ: "Но у тебя это прекрасно получилось".
Этан на мгновение закрыл глаза, подставив лицо необычно теплому декабрьскому ветру, потом, глубоко вздохнув, открыл глаза и осмотрелся. Совсем рядом виднелись высокие деревья Центрального парка, нет, он ни за что не пройдет по его аллеям вновь.
– Давай возьмем такси или поедем на автобусе, – сказал Этан.
Она покачала головой:
– Я пойду через парк.
– Нет, не пойдешь, – возразил Этан.
– Ты не можешь указывать мне, что делать, Этан.
– Мы не знаем, кто пытался тебя убить, Аманда. И совершенно не исключено, что этот негодяй следит сейчас за тобой в ожидании подходящего момента.
Она бросила на него гневный взгляд:
– Знаешь что, я больше не собираюсь жить в постоянном страхе. – Она энергично покатила коляску вперед и уже на ходу решительно бросила: – И спорить с тобой я тоже больше не собираюсь.
– Я не пойду через парк, – еле выдавил из себя Этан, и все внутри у него сжалось. Внезапно подкатила тошнота, на лбу выступила испарина.
– Тебя никто не заставляет, – не оборачиваясь, буркнула Аманда. – Мы с Томми прекрасно прогуляемся одни.
Он догнал ее и схватил за руку:
– Ты не пойдешь через парк.
– Отпусти меня! Как ты смеешь указывать мне, что я могу делать и чего не могу?! – Она вырвалась и с сердитым видом направилась к Ист-Сайду.
"Остановись! – хотелось закричать ему во весь голос. – Пожалуйста, остановись!"
– Мою жену убили в Центральном парке три года назад! – крикнул он и закрыл глаза, чтобы сдержать набегающие на глаза жгучие слезы.
Аманда резко обернулась, кровь отхлынула от ее лица.
– Кэтрин носила нашего ребенка, – шепотом добавил он. Этан опустился на нижнюю ступеньку крыльца и закрыл лицо ладонями.
– Этан, я...
– Не говори ничего, ладно? – попросил он. – Пожалуйста, ни слова.
Аманда протянула руку, и он, секунду помедлив, коснулся ее ладони.
– Давай вернемся в дом.
Этан кивнул, поднялся и последовал за Амандой.
Когда они вернулись, Аманда поднялась наверх и отнесла спящего Томми в кроватку, потом спустилась и села на диван рядом с Этаном.
– Прошу тебя, расскажи мне, – сказала она мягко. – Я буду только слушать и молчать.
Он откинул голову на спинку дивана и заговорил, глядя в потолок:
– Еще в детстве я решил, что должен быть первым во всем. Первым в школе и в спорте – капитаном футбольной команды. Я хотел, чтобы в меня влюблялись все девочки, чтобы каждый мальчишка стремился быть моим другом. Так оно и было. В школе, потом в колледже, а потом и на работе. Я должен был быть лучшим. Хозяином положения.
Он искоса взглянул на Аманду. Она, не шевелясь, слушала его. Легкая паника охватила Этана, ему захотелось встать и уйти, забрать со стоянки свою машину и без оглядки помчаться обратно в Мэн. Ему было тяжело рассказывать эту историю, вновь вспоминать ее и вновь переживать, терзая почти зарубцевавшуюся рану. А если он все расскажет Аманде, утихшая боль снова нахлынет на него, он вновь окажется в центре тех страшных событий и снова погрузится в них.
Если бы она сказала хоть слово, если бы только пошевелилась, он бы просто встал и ушел. Убрался бы отсюда к чертовой матери! Но Аманда сидела совершенно неподвижно.
Он посмотрел на портрет Уильяма Седжуика в окружении дочерей, заводить которых тот не хотел, и которые были ему абсолютно безразличны.
– Наверное, я хотел, чтобы мой отец, если бы он вдруг вернулся, увидел, какого замечательного сына он потерял, и чтобы он понял, что теперь уже ничего нельзя изменить и я ненавижу его подлую натуру и собачье нутро. А к тому времени, когда я получил степень магистра делового администрирования в Уортоне, я стал настоящим негодяем, причем достиг в этом качестве значительного совершенства. Я был абсолютно безжалостен ко всему и ко всем, но я настолько искусно мог убеждать людей в том, что я лучший, что они этому верили, и я всегда имел соответствующее окружение. Я довольно быстро достиг вершин в бизнесе. Я был королем рейдеров. Моя компания носила название "Блэк", просто "Блэк", но в нашем мире она была известна как "Блэк энд Блю", поскольку я наносил довольно увесистые удары. Рейдерский бизнес должен быть жестким, но я был жестоким.
Он встал и закрыл глаза. "Скажи что-нибудь, чтобы я мог выйти из этого дома, закрыть за собой дверь и больше никогда не возвращаться", – молил он Аманду. Но она молчала. Он повернулся и посмотрел на нее:
– Жестокий. Ты знаешь, что это значит.
– Да, но трудно представить тебя таким, поскольку единственное, что ты делал с первого момента нашей встречи, – это заботился обо мне и Томми.
– Заботился о тебе? – спросил он в ответ. – Трахнул тебя в гостинице, а потом сделал вид, что ничего не произошло, – это, по-твоему, забота?
– Этан, я не дура, – ответила она. – Ты хлопнул дверью, но это не имеет никакого отношения к твоим чувствам ко мне. Это имеет отношение только к тому, что ты чувствуешь к самому себе.
– Ты говоришь, как тот психоаналитик, к которому я пошел после смерти Кэтрин. Я слушал его пару минут, потом вышел и больше не вернулся.
– Спустя три года ты делаешь успехи, Этан.
Он сердито посмотрел на нее, она ответила таким же сердитым взглядом.
– Если я тебе безразлична, почему же ты с момента первого нападения не спускаешь с меня глаз? – спросила она. – Если меня убьют, тебе не придется быть моим сторожевым псом, и ты сможешь вернуться в свой Мэн, не так ли?
– Я в долгу перед твоим отцом, – нахмурившись, буркнул Этан.
– Почему? – спросила она. – Объясни почему. Взглянув на портрет Уильяма Седжуика, он опустился на диван рядом с Амандой:
– Я вел дела с... скажем, мне пришлось иметь дело с очень опасными людьми. Я пытался использовать свою обычную хватку, благодаря которой мне удавалось, не нарушая закон, разорять оппонента, прихватывать очередную компанию и серьезно пополнять свой счет. Но эти люди не стали обращаться в суд, как делали многие, они выследили мою жену и, когда та сидела на скамейке Центрального парка и вязала пинетки, застрелили ее. Кэтрин скончалась на месте.
Аманда охнула и в испуге поднесла руку ко рту, краем глаза Этан заметил, как кровь отхлынула от ее лица.
– Я считал себя неуязвимым, – сказал он, – но понял, что ошибался…
– О, Этан, – сказала она, – мне очень и очень жаль.