* * *
У Джо Гантера было такое чувство, что на него медленно надвигается тяжелый поезд, он хочет его остановить, но не может ничего поделать. Он ничего не мог понять. Он понимал только, что этих двух молодых людей, которые выросли у него на глазах, связывает настоящая любовь - здесь он не мог ошибиться.
Сэмми сбежала. Джейку наверняка предстоит провести много лет в тюрьме. Тяжело жить с сознанием того, что Джейк влип в это дело из-за нее, мстя человеку, который некогда ограбил ее мать. Нет, Сэмми не сбежала бы - это не в ее характере. Она бы стала бороться. Одним словом, Джо ничего не понимал.
Много лет наблюдая за тем, как Джейк ищет камни и людей, Джо был совершенно уверен, что тот обладает неким шестым чувством. Значит, Джейк наверняка знал, когда и куда уехала Сэмми.
Сидя напротив Джейка в комнате для свиданий, Джо смотрел на его разбитые, распухшие руки, стараясь не думать о том, как Джейк бессильно колотит кулаками в бетонную стену камеры.
- Я не знаю, откуда она мне звонила. Она сказала, что, как только они с Шарлоттой обоснуются, она даст знать твоему адвокату. Она боится, что Александра опять вцепится в них мертвой хваткой, а здесь некому будет их защитить. Я не знаю, почему она так решила.
Джейк большими тоскливыми глазами посмотрел в глаза Джо.
- Я велел ей уехать. Сказал, что больше не люблю ее.
- Но это неправда.
- Зато теперь она в безопасности. Я знаю, что и ты, и Бен Дрейфус - вы умеете хранить тайны, и Александра не узнает, где она.
- Она еще сказала, что будет присылать Дрейфусу деньги и письма для тебя.
- Мне не нужны ее письма. Я расстался с ней навсегда.
- Ты хочешь разбить ей сердце? Когда-нибудь же ты отсюда выйдешь. Она будет ждать. Неважно, сколько времени. Эта девочка будет ждать тебя, как ждала всю жизнь.
- Это опасно.
Все это было настолько странно, что Джо замолчал. Похоже, Джейк сходит с ума. До него не достучишься.
Часть III
Глава 25
Десять лет. И ему не нужно от нее ничего, кроме рубина.
Саманта заплакала - от отчаяния, от бессилия, чего не позволяла себе, когда он был в тюрьме. Что толку от слез? Но она так придирчиво выбирала этот роскошный отель, с такой гордостью оплачивала немаленький счет за него, так трепетно раскладывала письма, и фотографии и свои гобелены - чтобы он увидел, что она жила только ожиданием. И все это зря.
Хватит всхлипывать. С мрачной решимостью, которая спасала ее все эти десять лет, Сэмми насухо вытерла глаза.
Десять лет. Этот мучительный отрезок жизни наложил отпечаток и на нее, и на Джейка. Достаточно взглянуть на себя в зеркало. Для Джейка они тоже не прошли бесследно, она особенно остро осознала это сегодня. Ей двадцать девять, ему тридцать три. Казалось бы, они еще молоды, но в глазах - одиночество и заброшенность. Она жалела его, жалела себя - но это ничего не решает.
Непонятно было, что он чувствует, слыша ее плач. Он смотрел на нее все так же мрачно, угрюмо и затравленно - словно бы все время помня о том, что любовь к ней погубила и его семью, и его самого. Саманта заставила себя говорить спокойно.
- Я не могу изменить того, что с тобой уже произошло. Но всю оставшуюся жизнь я хочу посвятить тому, чтобы ты убедился: тебе есть зачем возвращаться домой.
Джейку мучительно хотелось сказать, что больше всего на свете он боялся того, что Саманта вернется домой, пока он еще в тюрьме, и что Александра найдет ее и разлучит с ним.
"Я люблю тебя навсегда", - мысленно говорил он ей. Но стоит сделать один неверный шаг, стоит хоть раз обнять ее, как он сразу позабудет обо всем на свете. И тогда Зло снова окажется у них за спиной и завершит свое черное дело.
Он не хотел, чтобы она знала правду. Он один будет нести этот крест - ради их будущего, - но сначала он должен разобраться с прошлым.
Желание забыть весь мир в объятиях этой стройной, прелестной женщины, которая ждала его, как никакая другая не смогла бы, было острым до боли, так что он едва мог дышать. Но Джейк научился не обращать внимания на боль. Он научился прятать ее под маской спокойной ярости. Самые крутые негодяи в тюрьме боялись его - им казалось, что это дьявольское спокойствие таит в себе неведомую, а потому особенно грозную опасность.
- Ты добилась своего, - тихо сказал он. - Я здесь. Эти сквозь зубы произнесенные слова были для нее как пощечина. Она вглядывалась в его лицо, ища образ человека, которого любила и продолжает любить и который - хотелось ей верить - любит ее, но видела чужие черты - Морщины около рта и вокруг глаз, плечи, обросшие мощными мышцами. И от всего его облика веяло духом непреодолимого угрюмого одиночества.
- В Калифорнии я много зарабатывала; я регулярно платила все налоги за Коув, Шарлотта закончила колледж и теперь учится в самой престижной школе поваров в Лос-Анджелесе. Эти десять лет показали, что я много чего могу. И тебе уже не нужно защищать меня и бороться с моими врагами. Я не приношу несчастья, теперь я это знаю точно. Я сохранила твой дом, я сберегла твой рубин.
Он смотрел все так же угрюмо, и по его лицу ничего нельзя было прочесть.
- Отдай мне его. Больше мне от тебя ничего не нужно, - наконец сказал он.
- Нет. Не отдам, пока ты не придешь в себя.
- Я в долгу перед тобой - за то, что ты сохранила все, что для меня дорого. Я верну долг. А сейчас я хочу домой. В Коув.
* * *
- Он здесь? А где он? А где Сэмми? - театральным шепотом спросила Шарлотта, вылезая из машины и мрачно оглядываясь. На террасе, надвинув на лоб бейсбольную шапочку, сидел Бен. При виде Бена Шарлотта почему-то всегда начинала злиться. Не понимая, в чем дело, злилась еще больше. За последние десять лет она видела его всего несколько раз, но с каждой встречей этот человек все прочнее входил в ее сознание. Слава богу, больше он уже не относится к ней как к ребенку, но теперь стало еще хуже. Кажется, что буквально все в ней вызывает град его критических замечаний.
- Успокойся, - ответил он. - Не хватало нам здесь только твоей задорной скороговорки. - Голос у него был певучий, мягкий, как хорошее виски бурбон. Говорил он, чуть растягивая слова, - произношение, типичное для старинных семейств равнинной части Каролины. - Ты же клялась и божилась, что останешься в Калифорнии, чтобы не отравлять воссоединения Джейка с Сэмми своими циничными выпадами.
Прислонившись спиной к столбику веранды, он сидел, лениво сложив руки и вытянув короткие ноги в брюках цвета хаки и начищенных ботинках, - эдакий щеголь-бездельник. Белая рубашка расстегнута на груди, открывая поросль седеющих темных волос и крошечную золотую звезду Давида на тонкой золотой цепочке. "Так бы и придушила собственными руками", - тяжело вздохнула Шарлотта.
В своем розовом сарафанчике с таким вырезом, что он глаз не мог оторвать от ложбинки между грудями, она остановилась на ступеньках террасы и с вызовом уперла руки в бока.
- Воссоединение, значит? - с отвращением повторила она. - Хорошенькое воссоединение, если и через десять лет он только и может, что обрушить на мою сестру новые обвинения и новое горе. Я утром звонила Сэмми в гостиницу. Ее было страшно слушать. А когда я поняла, что он не позволил ей даже привезти себя домой, я купила билет на самолет до Эшвилла. - Шарлотта обвиняюще указала на Бена пальцем. - Его привез сюда ты, а моя сестра должна была ехать вслед за вами в своей машине, мистер сводник. Черт возьми, когда же ты наконец подобьешь баланс, выставишь окончательный счет и исчезнешь из нашей жизни?
Бен задрал козырек своей бейсбольной шапочки и сердито посмотрел на Шарлотту. Его лицо стало очень серьезным.
- Как бы вдолбить тебе это в голову, повар Райдер? Я друг, понимаешь? Я хочу помочь двум людям, которыми восхищаюсь и о которых забочусь. Людям, которым предстоит преодолеть последствия чертовски долгой разлуки, и никто не обещал, что это будет просто. Я здесь для того, чтобы хотя бы немного подтолкнуть их друг к другу. Это самое большее, что пока можно сделать.
- Десять лет Сэмми жила, как монашка, - рявкнула Шарлотта, чья сдержанность попрежнему оставляла желать лучшего. - Я смотрела, как она пишет Джейку письма, а они возвращаются назад, потому что он не давал себе труда даже прочесть их. Она загнала свою жизнь в такие тесные рамки, что там не было места ни дружбе, ни другим мужчинам, ни отдыху - вообще ничему, что могло бы эту жизнь облегчить. И все потому, что она не хотела легкой жизни для себя, пока Джейк в тюрьме. Саманта просто заключила и себя в тюрьму. - Голос Шарлотты становился все громче. - Но ему наплевать. Он знать ее не желает. Пусть себе страдает, дура набитая.
- Ты же с ним не разговаривала. Ты же не видела, как у него загораются глаза, когда я произношу ее имя. Он ее ни в чем не обвиняет. Но не может мужчина столько лет провести в тюрьме, не закрыв наглухо какую-то часть себя. А когда он возвращается, то это же не кран в ванной - открутил, и все дела.
- Он мог бы проявить хоть каплю понимания, - отмахнулась Шарлотта.
- Подумай, девочка. Ты так горячо к этому относишься, потому что тебя мучают твои собственные страхи. Ты не хотела сюда возвращаться и не хотела пускать сюда Сэмми. Насколько я понимаю, это как-то связано с вашей теткой.
Да, он умел нащупать больное место. У Шарлотты заныл каждый нерв.
- Наша тетка, - тихо сказала она, - сколько я себя помню, все время пыталась прибрать нас к рукам. И если ты воображаешь, что она оставит свои попытки, то ты плохо ее знаешь.
- Что же она, по-твоему, выскочит из дворца губернатора и набросится на своих отбившихся от рук племянниц, как вампир? - Бен покачал головой и прищурился, словно бы представляя себе эту сцену. - Жена губернатора штата, который через два года станет кандидатом в вице-президенты. Мать сенатора штата. Ну да, так она и зарычит на вас, обнажив клыки. Зачем ей из-за какого-то давнего грязного скандальчика привлекать внимание прессы к своему прошлому, к прошлому своих родственников и родственников своего мужа? Ведь армия репортеров тотчас радостно подхватит любую сплетню и станет докапываться до подробностей. Графиня Дракула и ее недостойное племя! Нет, вряд ли.
- Ты даже отдаленно не представляешь себе, что я из-за нее пережила. И не надо мне рассказывать о моих чувствах. Тебе уже под сорок, а жены у тебя все нет. Так что ты - отнюдь не образец эмоциональной зрелости.
- А может быть, мое жизненное предназначение состоит исключительно в том, чтобы раздражать тебя? Похоже, ты именно так и думаешь. Ну и отлично! Я намерен всячески не допускать того, чтобы ты мешала свершиться счастью Сэмми и Джейка своими искренними, но неуместными проклятьями прошлому.
- Я тебя ненавижу!
- От любви до ненависти - один шаг.
- Где Сэмми и Джейк? Вот и все, что я хочу знать.
- Он устремился в дебри - сразу, как только вышел из машины, - сухо сообщил Бен. - Сэмми дала ему десять минут форы и почесала вслед за ним, как заправский следопыт. Надеюсь, они страстно пали в объятия друг друга где-нибудь на вершине горы, на фоне романтического пейзажа.
Сжав кулачки, Шарлотта посмотрела на стену дремучего леса.
- Она заблудится, и на сей раз он позволит ей потеряться.
- Сядь, пожалуйста, и укроти хоть немного свое зловещее воображение. Я еще никогда не видел людей, менее склонных потерять друг друга. - И, чуть помедлив, добавил: - Кроме нас с тобой. И это разбивает мне сердце.
Шарлотта села на ступени террасы и твердо решила больше с ним не разговаривать.
* * *
Сэмми отнюдь не была классным следопытом, но у нее были воспоминания, которые, надеялась она, помогут ей.
Она пробиралась по узкой тропинке среди густого леса. Огромные старые деревья по-весеннему зеленели. Сегодня она не удивилась бы ничему - ни тому, что он направился к месту, которое всегда было для них особенным, ни тому, что он обрадуется, обнаружив, что она идет за ним. Ничто не казалось ей абсурдным - даже то, что она идет по этому лесу в искусно сшитом желтом костюме, ее шелковая блузка пропитана потом, колготки изодраны колючками, а на руках толстые кожаные перчатки. Да, руки нужно беречь - они этого стоят.
Она порадовалась тому, что догадалась хоть переобуться в теннисные туфли - это было безусловным, хоть и скромным, доказательством душевного здоровья.
На полпути к вершине, там, где каменный хребет горы распадался на гранитные языки с вкраплениями белого кварца, она остановилась. Поначалу она хотела взобраться прямо на Скалу Знаков, но, обогнув гору, полезла по зарослям рододендронов на соседний кряж, откуда ей будет хорошо виден выступающий карниз Скалы Знаков. "Ты будешь шпионить за ним?" - слабо упрекнул ее внутренний голос. "Но я должна знать, там ли он", - ответила она себе.
Волосы ее растрепались, она продиралась сквозь заросли, защищая лицо от веток руками в перчатках. Скала Знаков представляла собой выступающую из склона горы широкую каменную площадку, с которой открывался вид на бескрайние голубовато-зеленые горы, простиравшиеся до самого горизонта. На камне были выбиты древние знаки - теперь они превратились в таинственные запутанные линии, полуразмытые многовековыми дождями.
Боже, да, он был здесь, так близко, что если бы она, поддавшись безумному порыву, назвала его имя, то он бы услышал. Джейк стоял спиной к ней, прямо на полустертых письменах, широко расставив ноги, словно хотел взобраться на вершину мира, чтобы доказать, что вокруг него больше нет никаких стен.
Когда-то Джейк рассказывал ей, что эти знаки указывали дорогу к великим городам древнего народа чероки. От них не осталось ничего, кроме невнятных упоминаний. Джейк знал названия всех этих городов, и она зачарованно слушала его. Он любил это место и привел ее сюда когда-то, потому что тогда он любил ее. Саманта страстно надеялась, что сегодня он здесь, потому что хотел вспомнить об этом.
У нее остановилось дыхание, когда он вдруг сбросил ботинки и начал расстегивать рубашку. Он снял ее и отбросил прочь, не отрывая глаз от туманной панорамы гор. Сэмми раздвинула толстые ветки рододендронов, с жадным, мучительным интересом разглядывая его, впитывая каждую новую частичку его облика.
Джейк подошел к краю обрыва. Ее вдруг охватил ужас. Прийти домой, найти дорогу, вспомнить все… Но ведь он не станет прыгать с обрыва? Не станет?
Она устремилась вниз, скользя и хватаясь за ветки. Одна бесшумно хлестнула ее по лицу. Сэмми даже не почувствовала боли, только глаза наполнились слезами.
Джейк резко повернулся к ней.
Ей не понадобилось окликать его, он не мог услышать, как она спускается, но в тот момент, когда ей стало больно, он безошибочно обернулся и посмотрел прямо на нее. И она увидела, что лицо его мокро от слез.
Сэмми, не пытаясь разгадать эту загадку, безо всякого изящества заскользила вниз по сююну прямо на попе, наплевав на роскошную юбку, и спрыгнула на каменную площадку. Закинув голову, смотрела она в его угрюмое лицо и ничего не могла по нему прочесть. Может быть, он рассердился. Может быть, он был растроган. Или ему просто было все равно.
Но ей-то не все равно.
- Я испугалась, что ты сейчас спрыгнешь. - Горы отразили ее голос, эхо вернуло ей ее страх.
- Если бы я хотел покончить с собой, я бы сделал это в тюрьме. - Его голос, низкий и хриплый, заставил ее задрожать от громадного облегчения. Она закрыла лицо руками.
- Слава богу.
- Я забыл чувство свободы. Я забыл, что такое выбирать. Делать все, что хочется. Жить не под наблюдением. Я не хочу, чтобы ты ходила за мной.
Саманта подняла голову и робко посмотрела на него.
- В тебе всегда было что-то такое, чего я не понимала. Я и не настаивала, потому что мне казалось, что это нисколько нам не мешает. Ты часто от меня уходил, никогда не брал меня с собой искать людей или добывать камни. Ты не позволил мне обыскивать пожарище - и даже не сказал, что искал там. А потом, ничего не сказав мне, уехал по следам Малькольма Друри. Больше я не позволю тебе меня прогонять. Оказалось, что именно это мешает нашим отношениям.
- Если ты не перестанешь, все станет еще хуже.
- Хуже, чем сейчас, уже невозможно. Я не знаю, что может быть хуже - хотеть дотронуться до тебя и не сметь.
Он присел на корточки. Глаза у него были такие, что она вспомнила животных в старых зоопарках, где их содержали в тесных клетках поодиночке. Пусти к такому сотоварища - и они передерутся, ибо забыли, как общаться между собой.
- Когда я вспоминал тебя по ночам, - тихо сказал он, - я до крови царапал себя. Чтобы не вспоминать.
- О, я прекрасно это понимаю. Потому что каждую ночь переживала то же самое. - Она помолчала, взвешивая каждое слово. - Может быть, с этого и начнем? Хотя поначалу ничего приятного в этом не будет.
- Абсолютно ничего, - откликнулся он с едкой горечью. - И все кончится быстрее, чем ты успеешь моргнуть.
- Я буду моргать медленно, но часто.
- Продиктуй мне правила, Саманта, - грубо сказал он. - Что я должен делать, чтобы отработать свой хлеб? Сколько раз в день? И что шептать тебе на ушко, чтобы тебе было хорошо?
От этих жестоких слов она застыла.
- Не думаю, что ты от этого отвертишься, - с трудом произнесла она. - Ты и сам знаешь, что стоит тебе меня коснуться, ты раскроешься, моя драгоценная раковина, - и я буду собирать жемчуг.
- Вернешься с пустыми руками, - оборвал он ее мечтания, но глаза его говорили совсем другое.
"И все-таки, - думала она, отчаянно глядя ему в глаза, - он здесь - тот мужчина, которого я знала, которого любила". Единственная маленькая победа за весь этот ужасный день, единственное слабое свидетельство того, что ее надежды не беспочвенны.
Саманта обрела второе дыхание. Ей казалось, что она может сдвинуть горы. У нее закружилась голова, и она решительно стащила толстые перчатки и протянула к нему руки.
- Эти руки годятся не только для фотографировния и не только для работы на ткацком станке. Они заставят тебя прийти в себя. Эти руки заставляли мужчин распахивать глаза от восхищения, при том, что я не притрагивалась к ним и мизинцем.
И она упрямо потянулась к нему. Он вздрогнул, но не отступил, словно бы проверяя себя. Ее пальцы порхали в дюйме от его груди, поглаживая курчавые черные волосы, пробежали над сердцем, безмолвно моля об объятии. Он не поддавался. Но Сэмми ощутила глубоко спрятанную, невидимую дрожь и горячую волну, исходящую от его кожи, - этот жар пьянил и ее. Ее рука достигла пояса брюк, и на какое-то мгновение у нее появилась шальная мысль расстегнуть его. Но нет, это слишком просто. И слишком жестоко. Ей хотелось взять его за руки - ей необходимо было взять его за руки, чтобы круг замкнулся. Чтобы он вспомнил, с чего все началось, и вновь нашел свой путь в мире.
Ее пальцы скользнули по его плечу - боясь увидеть в глазах у него вспышку гнева, она заставила себя смотреть на свои пальцы, которые медленно двигались по оливковой коже, натянутой на мощном бицепсе, и наткнулись на размытую синюю татуировку размером с ее кулак. Четыре строчки на чероки, впечатанные в его кожу. Сэмми подняла на него испуганные глаза.
- Зачем ты сделал с собой это?