Давн тоже жила своей жизнью. Она так и спала большую часть времени, и не раз Пакстон недоумевала, ходила ли она хоть иногда на занятия. "Она никогда не сдаст экзамены, если будет изучать предметы во сне", - говорила она Габби, считавшей, что это не ее проблема. Габби надо было устраивать свою жизнь. Она хорошо проводила время с двумя друзьями своего братца из юридической школы. Кстати, ее пророчество оправдалось. Она стала видеться с братом чаще, чем когда-либо за последние годы. Несмотря на то что Габби постоянно на него ворчала, ей это было по душе. Питер навещал ее каждые несколько дней, якобы проверить, все ли в порядке, или занести колу, пиццу, макароны или другую еду, попадающуюся по пути, например бутылку дешевого вина, но Габби знала, что на самом деле он заботится не о ней, а о Пакстон, которой заинтересовался еще в первую встречу. Эти двое могли часами сидеть на разломанном диване или на полу, проводя за разговорами по полночи и потягивая при этом кофе, пиво или, на худой конец, колу. Они обсуждали все самое интересное из происходящего вокруг, и в редких случаях их мнения расходились. Иногда Пакстон пугало, насколько похожи их взгляды на самые разные предметы. Им было так интересно вместе, будто сама судьба решила сделать их друзьями. Но это-то и беспокоило Пакстон, потому что в отличие от Габби единственное, чего она не хотела, так это найти мужа. Она приехала в Беркли с желанием хорошо учиться и достичь полного самоутверждения. Однажды она станет великим журналистом или хотя бы известным, объедет весь мир и напишет о нем! Она хотела поехать в Европу, в Африку, на Восток. Временами она подумывала о том, чтобы провести один год в Корпусе мира. И лишь на самом последнем месте у нее стояло то же, что у всех: влюбиться, выйти замуж, свить гнездышко где-нибудь в пригороде и завести детей. Как только она рассказала об этом Питеру, он рассмеялся. Даже внешне они были похожи друг на друга. Многие говорили, что Питер и Пакстон больше походят на брата и сестру, чем он и Габби.
- Так ты считаешь, я обречен в ближайшем будущем обзавестись детьми и уехать в пригород? Господи, какой удар! - Он смеялся, сидя в гостиной на полу в два часа ночи. Габби только что вернулась с очередного свидания. Давн уже давно спала, а Ивонн теперь чаще всего ночевала у Декс в его квартире в городе.
- Кто-то говорит о свадьбе? - Габби с комической физиономией стала" собирать слезы в ладошку, останавливаясь рядом с ними по пути из ванной в комнату.
- Нет, тебе послышалось. - Пакстон хотелось побыстрее расставить точки над i.
Она была в джинсах и футболке и лежала рядом с Питером.
Ей нравилось быть с ним, нравилось, как он думает, нравилось, что он такой и таких принципов придерживается. Ей не хотелось большего, не хотелось позволить себе влюбиться в него. Она просто не могла себе этого разрешить.
- Твоя подруга оскорбила меня, - сообщил Питер сестре.
Говоря это, он поглаживал золотистые волосы Пакси и улыбался, глядя в ее зеленые глаза, в которые успел уже всерьез влюбиться. - Она назвала меня сквайром или даже хуже.
- Я не обзывалась, - вскочила Пакстон, смеясь. - Я только сказала, что не желаю выходить замуж, уезжать в пригород и рожать детей. Для начала я хочу посмотреть мир.
- Думаешь, я не хочу? - Он все-таки выглядел несколько обескураженным.
- Он хочет посмотреть мир, - подтвердила Габби. - Монте-Карло, Париж, Лондон, Акапулько, Сант-Мориц, ну и другие веселые местечки.
Все трое захохотали.
- Кем ты меня считаешь? - накинулся он на сестру. - Лентяем?
Сестра знала его лучше и, давясь от смеха, ответила:
- Нет, просто немного испорченным, как и я. - Она невинно улыбнулась и в ответ получила пустой банкой из-под колы.
- Хорошо-хорошо, но ведь это правда. Может, ты скажешь, что мы с тобой горим желанием вступить в Корпус мира. как Пакстон? Как только я подумаю об этом, у меня волосы встают дыбом, я не представляю тебя копающим траншеи или строящим отхожие места в лагере. А ты? - честно спросила она, и Питер пожал плечами.
- Да уж, этому в юридической школе не учат, - отшутился он, но в словах сестры была доля истины. Он должен был закончить школу в двадцать пять лет и при известной удачливости дотянуть до двадцати шести, чтобы избежать призыва. Он вполне понимал ценность отсрочки, которую обеспечивала учеба, и не испытывал ни малейшего желания участвовать в полицейской акции во Вьетнаме.
Всего два месяца назад, после инцидента в Дананге, американская авиация впервые бомбила Вьетнам после долгих лет присутствия там в качестве военных советников. - По правде говоря, я не вижу себя во Вьетнаме или в любом другом местечке, похожем на него. А что тебя тянет в Корпус мира, Пакс?
- Я уверена, что мне нужно именно туда. Я просто хочу увидеть мир и почувствовать настоящую жизнь, - серьезно ответила она, и Габби оставила их вдвоем продолжать этот разговор. - Я провела всю жизнь среди людей, пекущихся только о собственном удовольствии, и ни о чем больше. Я не хочу жить, как они. Мой отец заботился о людях как только мог. Я думаю, он поступил бы так же и сделал много больше для них, если бы имел такую возможность и в свое время не женился.
- Наверное, он прекрасный человек, - тихо сказал Питер, заметив, как смягчилось лицо Пакстон, когда она рассказывала об отце.
- Он был… - Комок встал у нее в горле. - Я очень любила его. Моя жизнь очень изменилась… после его смерти.
- Почему? - Его голос прозвучал в ночи так нежно, он так остро сопереживал ее рассказу, и так любил ее, что сам, как и Пакстон, иногда пугался этого.
- Моя мама и я… ну, мы слишком разные люди… - Она не хотела говорить большего, не было смысла в этой жалобе. И это прозвучало бы слишком больно - то, что она всегда знала, что мать не любила ее.
- И поэтому ты собралась в Корпус мира? Чтобы быть подальше от нее?
- Нет, - улыбнулась Пакстон. - Но в Беркли я приехала как раз поэтому. - Она была искренна с ним, вернее, они были искренни друг с другом. Иначе такие люди, как Пакстон и Питер, просто не умели общаться.
- Я рад, что ты это сделала, - сказал он, его губы коснулись ее губ. Они лежали на полу, повернувшись друг к другу и поддерживая головы ладонями.
- Я тоже, - шепнула она в ответ, и он обнял ее. Так они и целовались, пока вдруг Габби не открыла дверь ванной комнаты и не выглянула оттуда с очень заинтересованным видом.
- Эй, друзья, вы пойдете спать сегодня вместе или по отдельности или вы собираетесь провести здесь ночь, лежа на полу и обнимаясь? Мне-то все равно, я просто хочу знать, ждать мне Пакс или ложиться спать.
Питер тяжело вздохнул, а Пакстон рассмеялась и откатилась от него, волосы ее разметались, щеки порозовели от поцелуев.
- Господи, ну как тебе объяснить, что нельзя так грубо ломать людям кайф, Габриелла. - Питер знал, как ненавидела сестра это имя, и использовал его для воспитания. - Как меня угораздило влюбиться в соседку собственной сестры? - Он поднялся и протянул руку Пакстон. - Я думаю, тебе хорошо бы поспать немного, малыш. Если эта болтушка позволит тебе это сделать. Я не знаю, как ты терпишь ее.
- Я просто засыпаю, если устала.
- А она все продолжает болтать. - Они опять рассмеялись, потому что это была истинная правда. Он поцеловал Пакстон на прощание и ушел. Как только он исчез, Габби напала на нее:
- Это серьезно, Пакс?
- Не глупи, мы знаем друг друга шесть недель, и перед нами целая жизнь. Ему еще три года учиться в юридической школе, а мне целых четыре. Что может быть серьезным? - В глубине души она знала, что это всерьез, но не хотела признаваться в этом ни себе, ни Габби.
- Ты не знаешь моего брата. Я никогда не видела его таким. Он действительно заботится о тебе. Я думаю, он любит тебя. - И затем продолжила с пристальным, заговорщицким прищуром:
- Он уже признался тебе в любви?
- Ради всего святого… Конечно, нет…
Ему и не надо было делать этого. Пакстон знала, что Габби была права. Пакстон никогда в жизни не чувствовала ничего подобного. Но это счастье свалилось совсем не вовремя. Сейчас в мечтах Пакстон поиск мужчины стоял на последнем месте.
- Почему все происходит наоборот? - рассуждала Габби по дороге в постель. - Я мечтаю найти мужа, а ты нет. И что же? У тебя налицо Питер, который явно влюбился и чуть ли не делает предложение, а у меня? Ничегошеньки подобного! Один жалкий тип с волосами до плеч, который хочет поехать в Тибет со мной следующим летом, если я оплачу ему авиабилеты. А у других в это время просто рог изобилия какой-то!
- Это карма, - выдохнула Пакстон, укладываясь в темноте в постель и слушая Габби.
- А это кто еще? Это не тот парень из Свободы слова?
- Нет, это такая вещь, о которой постоянно толкует Давн.
Карма. Судьба. Рок.
- Ну, тогда это что-то вроде снотворного. Господи, ты слышала вчера, как ей было плохо. Я думала, она умирает.
- Может, она беременна? - предположила Пакстон.
- Интересно, как это она умудрилась забеременеть? Ведь она все время спит.
Посмеявшись, они отвернулись друг от друга и заснули. Это был единственный случай, когда Габби так быстро отключилась.
Она достаточно наговорилась за вечер, завтра утром ей надо было идти на занятия по современной музыке. После этого у нее планировалась еще куча дел. Через день в университете был карнавал по поводу праздника Всех Святых, она хотела успеть сделать себе костюм. Она собиралась предстать в наряде тыквы, сшитом из золотого ламе.
В этот день Вьетконг атаковал авиабазу Бьенхоа в пятидесяти милях от Сайгона, и первое серьезное военное сооружение США было разгромлено.
Пятерых американцев убили и семьдесят шесть были ранены. Джонсон, однако, не дал приказ на ответный удар. Он предпочитал не предпринимать активных действий, особенно накануне выборов. Его основной соперник - Голдуотер - поклялся разнести все к чертовой матери и окончить присутствие во Вьетнаме победой над Севером. Джонсон, наоборот, обещал не втягивать страну в пучину военного конфликта, именно это и хотели услышать американцы. Третьего ноября Джонсон одержал внушительную победу. Страна ответила отказом на угрозу Голдуотера втянуть ее в войну.
На следующей неделе Питер спросил Пакстон, как она собирается провести День Благодарения.
- Никак.
Ехать домой на пару дней - слишком далеко и дорого, хотя праздник Благодарения без индейки, приготовленной по особому рецепту Квинни, это уже не праздник. Пакстон старалась не думать об этом и решила использовать праздники для подготовки к тесту по физике, А съесть сандвич с индейкой она сможет в кафетерии, если на забудет об этом.
- Я хочу предложить тебе поехать к нам домой. Я сказал об этом на прошлой неделе маме, и она сразу согласилась, если ты ничего не имеешь против комнаты для гостей. Это позволит тебе немного отдохнуть от ночной болтовни Габби.
- Я уже научилась пропускать ее мимо ушей, - весело ответила Пакстон. - Ты уверен, что я не буду в тягость твоим родителям?
- Конечно, нет. Ведь для этого существует День Благодарения. Люди вместе объедаются, а потом смотрят футбол. Кстати, я собираюсь с папой пойти на матч в субботу, мне было бы приятно, если бы ты пошла с нами. Думаю, в пятницу мы могли бы съездить на побережье.
- Было бы замечательно. - Она улыбнулась.
Габби говорила о чем-то подобном несколькими днями раньше, но, видимо, забыла об этом. Пакстон не могла представить себе ничего лучше, чем провести День Благодарения с ними.
Она ни разу не видела их родителей, но, судя по рассказам, они были чудесными людьми. Она немного боялась встречаться с ними, потому что это еще ближе привяжет ее к Питеру. Но скорее всего обратного пути уже не было. Большую часть времени они проводили вместе с друзьями, и, хотя ходили куда-то вдвоем всего несколько раз, они даже на людях были так увлечены друг другом, что скрывать это стало бесполезно.
Днем Габби ворвалась в гостиную, где Пакстон занималась, и стала ее тормошить:
- Говорят, что ты поедешь к нам домой на праздники, Пакс, вот здорово!
Она беседовала об этом с матерью всего несколько минут назад и удивилась, что Марджори Вильсон захотела узнать о ее соседке побольше. Действительно ли они всерьез дружат с Питером? Матери показалось немного странным, что он, а не Габби, предложил пригласить Пакстон приехать к ним.
- Ты полюбишь нашу маму.
- Я уверена в этом.
Она уже любила ее по рассказам Габби. Мать и дочь были удивительно близки; во всем, что говорила о матери Габби, чувствовалось, как сильно она ее любит. Марджори Вильсон, так же как и мать Пакстон, работала в разных обществах и играла в бридж, но в отличие от Беатрис Эндрюз она еще и безумно любила своих детей. Пакстон не была уверена, что отец уделял им много времени, как она поняла, он был занят бизнесом.
Питер забрал их днем в четверг, и, как всегда, у Габби было жуткое количество вещей, у Пакстон всего одна небольшая сумка. Она надела строгое темно-синее платье и серое зимнее пальто, с собой у нее была пара туфель на высоких каблуках и еще пара простых черных лодочек. Она выглядела очень мило и изящно, волосы собрала на затылке в хвост и завязала их шелковой синей резинкой. Кроме того, она надела маленькие бабушкины старинные сережки.
- Ты похожа на Алису в Стране чудес, - увидев ее, с улыбкой сказал Питер. Они сели в его разбитый "форд". Он давно хотел купить новый "мустанг", но у него не осталось денег после лета. Отец предложил на выбор после окончания учебы путешествие или новую машину, и он предпочел два месяца провести в Европе - в Шотландии, Англии и Франции и теперь нисколько не жалел о том, что из-за этого приходится ездить на старой развалюхе.
- Я оделась слишком нарядно? - обеспокоенно спросила Пакстон у Габби. У нее еще было черное бархатное платье, но она хотела надеть его в праздник, а приехать в синем.
- Все прекрасно. Не слушай его. - Габби была в красной вельветовой мини-юбке, черном свитере и красных туфлях на шпильках. - Мама будет в простом черном платье и жемчужном колье, отец в шерстяных брюках и вельветовом пиджаке.
Это у них униформа.
Пакстон улыбнулась, но занервничала. Она надеялась, что никого не смутит, особенно Питера. Вдруг она осознала всю серьезность этой поездки и испугалась. Еще ни разу в жизни она не выступала в роли потенциальной невесты.
Они проехали на полной скорости через мост Бэй-Бридж, повернули на запад на Бродвей, миновали песчаные отмели, пересекли Ван-Несс, и вскоре появились первые многоэтажные дома. Пакстон совсем разволновалась - они уже приехали. Питер резко нажал на тормоз, и машина остановилась с пронзительным визгом. Габби выскочила, хлопнув дверцей, и позвонила в дом. Минуту спустя они стояли в огромной прихожей большого кирпичного дома перед родителями Питера, одетыми точно так, как и предсказала Габби. Они радушно встретили Пакстон.
Мать оказалась невысокой женщиной с поблекшими рыжими волосами, гладко зачесанными и собранными в узел на затылке, и живыми зелеными глазами. Отец был такой же высокий и сухощавый, как сын, с волосами, покрытыми серебристым налетом седины; благодаря ему сразу возникла атмосфера доброго аристократического юмора. Чувствовалось, что его жена очень добра: когда она обняла Пакстон, девушка ощутила ее искреннее расположение.
Габби показала Пакстон комнату, и через несколько минут все собрались внизу, в отделанной деревянными панелями библиотеке, которая была наполнена книгами в настоящих кожаных переплетах, античными древностями и восточными коврами; завершал все это великолепие камин. О таких комнатах Пакстон только читала в книгах, она даже не представляла, что Вильсоны так богаты. Она опять испытала какую-то неловкость, связанную с ее одеждой, но видно было, что окружающие не придавали одежде других людей особого значения. Впрочем, Марджори Вильсон сразу обратила внимание на мини-юбку Габби и нашла ее изумительной. Потом разговор переключился на вечеринку, на которой Габби была на прошлой неделе, и молодого человека, которого она там встретила. Габби называла его "многообещающим" - обычное определение Габби для молодых людей, за которых она была бы не прочь выйти замуж. В другой части комнаты Питер разговаривал с отцом, выпытывая у него мнение о последних газетных сообщениях.
- Особенно интересно то, что напечатано в связи с последними событиями во Вьетнаме. Атака в Бьенхоа может изменить расстановку сил, хочет того Джонсон или нет. Надо же что-то предпринимать наконец. - Питер не стал слишком распространяться, так как отец был верным приверженцем Голдуотера, хотя обычно не обсуждал эту тему с сыном, - Я не думаю, что наше присутствие там решает проблемы. Нас могут разбить в пух и прах еще до того, как мы решим уйти оттуда, - мрачно добавил Питер.
- Ты сообразительнее, чем они там наверху, сын, - улыбнулся отец. - Но ведь мы не можем позволить коммунистам захватить весь мир.
Это был бесконечный разговор, который продолжался уже несколько лет, и все это время их взгляды оставались противоположными. Питер не считал присутствие войск США во Вьетнаме необходимым; отец же, как и большинство людей его поколения, придерживался иного мнения. Он думал, что Штаты должны навести порядок, преподать урок, быть может, помочь разрешить внутренний конфликт. А затем уйти без особых потерь. Но вот тут-то и был главный вопрос: что такое "особые потери"?
Потом они подошли к женщинам, и Пакстон поразило, насколько Питер похож на отца. Та же оживленность, интерес к жизни, те же яркие голубые глаза, которые она так любила в Питере, те же мягкие, обходительные манеры. Все Вильсоны были приятными и открытыми людьми. Пакстон чувствовала себя среди них очень легко во время обеда, атмосфера которого сильно отличалась от их семейных обедов в Саванне. Еще она заметила, что они постоянно говорят об утренней газете, и к середине обеда решила, что отец Питера работает в редакции.
Но затем, когда речь зашла о том, где Питер собирается работать летом, ее вдруг осенила другая догадка. Питер рассказывал, что собирается работать корреспондентом где-нибудь внутри страны, и, пока слушала его, она стала понимать, почему отец Питера не хочет афишировать свое пристрастие к Голдуотеру. Потому что "Морнинг сан" официально поддерживала Джонсона и считалась традиционно демократической газетой, но ее владелец не являлся демократом - владельцем был отец Питера и Габби.
Семья Вильсона владела "Морнинг сан" вот уже более ста лет, и, как только Пакстон поняла это, на нее напал смех. Питер взглянул на нее с недоумением. Он ведь сказал только, что не уверен, хочет ли вообще работать для газеты этим летом, потому что намерен поучаствовать в юридическом проекте на Миссисипи или поработать для Мартина Лютера Кинга, особенно после того как тот стал лауреатом Нобелевской премии мира в октябре.
А она все смеялась.
- Что в этом смешного? - удивился он. Ведь раньше Пакстон считала и миссисипский проект, и работу с доктором Кингом вещами вполне серьезными. Питер был уверен, что она разделяет его взгляды на многие проблемы. И вот на тебе…
- Ничего. Извини. Просто я наконец сама поняла то, чего никто из вас не удосужился объяснить мне. Я думала, вы так часто говорите о "Морнинг сан" потому, что мистер Вильсон работает в редакции. До этого момента я не могла и представить, что вы… что…
Она все-таки была немного обескуражена, а Питер усмехнулся, видя, как теперь хохочет отец.