Одри еле сдерживала слезы. Она поняла, что он подумал.
- А что бы ты предложил? Убить ее? Я привезла ее домой, потому что полюбила ее, и не я глупая, а ты.
Она прошла к кроватке и взяла девочку на руки. Молодая горничная, ухаживавшая за Мей Ли, незаметно удалилась из комнаты. Малышка встретила Одри широкой улыбкой и о чем-то заворковала. У девочки было прелестное восточное личико - то ли китаянка, то ли японка, но очень хорошенькая. Чарльз переводил недоуменный взгляд с Одри на малютку и опять на Одри.
- Но она не… - Он почувствовал себя полным кретином, и ему стало ужасно стыдно. Как он мог заподозрить Одри в таком вероломстве? Зато теперь легче было смириться с ее отказом приехать к нему в Лондон.
- Одри… извини меня… она не твоя дочь, ведь правда? Я хочу сказать, все не так, как я подумал…
Одри печально покачала головой и снова - в который раз! - поймала себя на мысли, что хотела бы быть ее родной матерью.
- Ее мать, Лин Вей, умерла при родах, а отец ее - японский солдат… Это случилось перед самым моим отъездом… Я просто не могла оставить там малютку - ты ведь знаешь, какая участь была бы ей уготована.
Чарльз кивнул. Он слишком хорошо это знал.
- Теперь я все понял. Но почему ты мне ничего не рассказала?
- Я и рассказала бы, но после той телеграммы ты перестал отвечать на мои письма…
Девочка радостно улыбалась на руках у Одри, и Чарльз тоже заулыбался.
- Прелестная девчушка. Сколько ей?
- Шесть месяцев. Дед зовет ее Молли. - Теперь заулыбалась и Одри. Эта крошка - словно подарок из Китая, воспоминание о том времени, когда они были вместе. Чарльз нежно погладил пальцем пухлую щечку девочки, а она захватила в кулачок его палец и потащила в рот - у нее резались зубки, и она все тащила в рот. Чарльз засмеялся, пощекотал малышку, и она снова развеселилась. - Хочешь подержать ее?
Чарльз растерянно смотрел на Одри, но она уже протянула ему Молли. Он прижался щекой к ее маленькой шелковой щечке и нежно поцеловал ее. Малышка пахла душистым мылом и детским тальком, она была такая хорошенькая и ухоженная, что теперь Чарльз понял, чем занималась Одри, с тех пор как вернулась домой. Стены комнаты были увешаны фотографиями Молли, так что "лейка" Одри не лежала без дела.
- Ну не прелесть ли, а, Чарли?
Одри и Чарльз взглянули друг на друга с прежней нежностью, и тогда Одри решилась признаться в том, в чем она давно признавалась самой себе.
- Как я хотела бы, чтобы это была твоя дочь, Чарли!
- Я бы тоже этого хотел.
Их глаза встретились. И он понял, что любит ее так же, как прежде, а может быть, и больше. Она стояла с младенцем на руках, и он не мог отвести от нее глаз, но надо было возвращаться в гостиную к деду. Они дали ему полный отчет о том, какие рожицы строила им Молли, дед с довольным видом слушал. А ведь это был удар для него, когда Одри вернулась с ребенком на руках! Глядя на него сейчас, никто не поверил бы в это. Сейчас он говорил о ней с таким восторгом, словно она была продолжательницей его рода.
Пора было отправляться ужинать. Чарльз сказал мистеру Рисколлу, как приятно было ему познакомиться с ним. Столик Чарльз зарезервировал в "Голубом лисе", впрочем, им обоим было совершенно безразлично, где они ужинают. Одри подробно рассказала Чарльзу о последних днях, проведенных ею в Харбине, о рождении Молли, даже описала, как выглядел монгольский генерал.
- Когда я вспоминаю то время, мне становится страшно - со мной бог знает что могло случиться… Но тогда мне казалось, что мой долг - делать именно то, что я делала. И ведь в конце концов я получила Молли.
Чарльз улыбался. Одри с ребенком на руках - эта картина неотступно стояла перед его глазами, и все его надежды и мечты ожили в нем с новой силой.
- А теперь, Одри? Что ты намереваешься делать теперь со своей жизнью?
- Не знаю. Но пока жив дедушка, я должна оставаться здесь.
- Он у тебя замечательный. - Чарльз произнес это чуть ли не с грустью, и она улыбнулась.
- Да, замечательный… потому я и вернулась домой. Я ему стольким обязана.
- И готова пожертвовать даже своим будущим? Ты уверена, что поступаешь правильно?
- Во всяком случае, моим настоящим.
- А что же Аннабел? Она не чувствует, что тоже чем-то ему обязана?
- Боюсь, не чувствует.
Чарльз горестно улыбнулся:
- Выходит, мне повезло - я полюбил самую преданную внучку на всем белом свете.
Потом, за десертом, Чарльз набрался смелости и спросил:
- Могу я хоть ненадолго похитить тебя?
- Похитить? На уик-энд в Кармеле или на год на Дальнем Востоке?
Оба улыбнулись - вечная коллизия их разлада. Она готова была следовать за ним хоть на край света, но деда она не могла оставить больше чем на несколько дней - Я только что вернулся из Индии - собирал материал для следующей книги.
- Очень интересно…
Но он еще не договорил.
- ..а теперь собираюсь в Египет. - Он смолк, взял ее за руку. - Ты поедешь со мной?
Сердце у нее остановилось. Больше всего на свете ей хотелось опять куда-нибудь с ним поехать. Она и поехала бы куда угодно, а Египет - это сказка!
- Когда ты отправляешься?
- К концу года, может быть, весной. Для тебя это важно знать, когда отправляться?
Одри вздохнула.
- Может, и не важно. Не представляю, чтобы дедушка согласился еще на одно мое путешествие, особенно после того, как я на целых восемь месяцев застряла в Харбине. - Он опять почувствовал раздражение: и правда, ради чего она там застряла? Тем более что это может послужить помехой ее следующей поездке. - Право, не знаю, Чарльз… Как я его оставлю одного?.. К тому же теперь приходится думать о Молли.
- Возьмем ее с собой, - не раздумывая заявил Чарльз, как будто ему и вправду ничего не стоило согласиться на такой вариант. Одри улыбнулась и поцеловала его в щеку.
- Знаешь, Чарльз, я никогда тебя не разлюблю!
- Иногда в это трудно поверить. - Он откинулся на спинку стула и пристально посмотрел ей в глаза. - Я не требую, чтобы ты дала мне ответ прямо сейчас. Подумай хорошенько… подумай, как красив Египет весной. Ничего более романтичного не придумаешь.
- Тебе не нужно расхваливать Египет, Чарльз, дело ведь не в его красоте. С тобой я была бы счастлива и на лугу в Оклахоме.
- Хорошая мысль - поедем в Оклахому!
Чарльз рассмеялся, настроение у них улучшилось. Чарльз предложил пойти потанцевать в его отель, и в тот момент, когда их тела соприкоснулись, снова совершилось волшебство. Их губы встретились, они прижались друг к другу, и знакомое страстное желание охватило ее. Она снова рядом с ним, в его объятиях, она с трудом сдерживала себя. Когда он посмотрел на нее, Одри ответила ему улыбкой.
- Я никогда не устою перед тобой, Чарли! Как это будет ужасно, если ты вдруг женишься на другой женщине!
- Это возможно предотвратить, - шепнул он ей на ухо, а затем молча увел из ресторана. С ней он не хотел хитрить, их сердца бились в унисон. Он вложил в ее руку ключ от своего номера, а сам подошел к конторке дежурного и попросил дать ему второй ключ. Одри же в эти минуты, спокойная и ослепительно красивая, чувствуя на себе восхищенный взгляд лифтера, поднималась на этаж, где был номер Чарльза. Лифтеру и в голову не приходило, что она не чья-то жена. Сердце у нее снова громко застучало в груди, когда она поворачивала ключ и входила в номер Чарльза. Тем временем он успел подняться на свой этаж. Когда он отворил дверь номера, Одри стояла перед ним - элегантная, в черном вечернем платье, с застенчивой улыбкой на губах.
- Представляешь, если бы кто-нибудь увидел, как я вхожу в чужой номер! Меня бы вымазали дегтем и выставили вон из города!
- Подозреваю, что ты не одна такая в этом городе. Но, как я уже говорил тебе, у нас все может быть.
Он обнял ее, и они забыли обо всем на свете, минутой позже их одежда лежала на полу, и Одри прильнула к нему.
Год? Нет, целая жизнь миновала с того дня, когда они были вместе в последний раз. Океаны и континенты разделяли их, и теперь Одри не могла себе представить, как ей удалось прожить без него все это время. А он слишком хорошо понял, как пуста была его жизнь без нее. Было четыре часа утра, когда она наконец оторвалась от него и, взглянув на часы на столике, удрученно прошептала;
- Боже праведный! Мне давно пора быть дома… - Тут у них другая жизнь. Здесь они во власти условностей и приличий, не то что в Китае, где они жили вместе как муж и жена. Ничего не поделаешь. Чарльз курил сигарету и смотрел, как Одри одевается, затем вдруг поспешно оделся сам и отвез ее домой на такси. Они еще раз поцеловались, перед тем как она вышла из машины. Чарльз дождался, когда она зажгла свет в своей комнате, откинула кружевную занавеску и помахала ему. Только тогда он поехал назад, в отель.
Постель пахла ее духами, на подушке он заметил длинный рыжий волос - словно подарок, который она оставила ему.
Чарльзу хотелось немедленно позвонить ей, привезти ее обратно, снова лежать рядом с ней, прижиматься к ее нежному телу, но это было невозможно, пришлось ждать до следующего вечера, когда они наконец снова встретились и, соблюдая все предосторожности, прокрались в его номер. В тот вечер они до десяти часов не поднимались с постели, а потом заказали ужин в номер.
Одри накинула его халат и докуривала его сигарету. Ей было удивительно хорошо, он был рядом, и это было счастье. Но вдруг глаза у него посерьезнели.
- В чем дело, Чарльз? - мягко, как всегда, спросила она.
- Должен сказать тебе кое-что.
- Неужели плохое? - Она взяла его за руку, но он отнял руку, поднялся и начал ходить по комнате, время от времени бросая на нее угрюмый взгляд. Он явно нервничал, потом наконец сел и посмотрел в ее синие глаза.
- Завтра вечером я улетаю в Нью-Йорк.
В нее точно вонзили нож.
- Ясно…
- Здесь все переговоры закончены, но у меня назначены встречи в Лондоне.
Она забеспокоилась: не позовет ли он ее поехать вместе с ним, но вышло куда хуже.
- Я думаю, до моего отъезда мы должны решить нашу судьбу. Дальше так продолжаться не может… Последний год, когда тебя. Од, не было со мной, был самым тяжелым в моей жизни, если не считать того года, когда умер Шон. Од, мы не можем вот так - видеться время от времени.
Она хотела спросить его, почему нельзя на какое-то время оставить все так, как есть. До тех пор, пока она не почувствует, что может уехать от дедушки… пока… "Пока - что?" - спросила она себя. Да, все ужасно сложно…
- Одри, я хочу жениться на тебе. Хочу, чтобы ты уехала со мной в Англию. Понимаю, что не тотчас же, какое-то время понадобится, чтобы уладить все дела… месяц, может быть, даже два. Но я хочу жениться на тебе, Од. Я люблю тебя, я твой, я принадлежу тебе, только тебе…
Выйти за него замуж - об этом она только и мечтала.
Единственный ее мужчина. Но она не может ответить ему "да", как он этого не поймет! Почему он не хочет какое-то время подождать?
Глаза ее наполнились слезами, она встряхнула копной своих медных волос и с нежностью коснулась его щеки кончиками пальцев.
- Ты ведь знаешь, Чарльз, как я тебя люблю?.. Как страстно хочу того же, что и ты?.. Но я не могу… не могу!
Одри встала с кровати и подошла к окну. Невидящим взглядом она смотрела на Юнион-сквер далеко внизу.
- Разве ты не видишь - я не имею права оставить сейчас дедушку?
- Ты в самом деле думаешь, что он хочет от тебя такой жертвы? Что он столь эгоистичен? Ты думаешь, он захочет отнять у тебя жизнь?
- Это разобьет его сердце.
- А мое сердце тебя хоть сколько-то интересует? - Чарльз говорил мягко, в глазах его блестели слезы. Ей нечего было ему ответить.
- Я люблю тебя! - с мольбой в голосе сказала она, но он только покачал головой.
- Любви на расстоянии мне недостаточно. Это убьет нас обоих. Ответь мне прямо, выйдешь ты за меня замуж или нет? - Уклониться от ответа было невозможно, а Одри не могла ответить так, как он хотел. Значит, она должна принести себя в жертву… как тогда, когда она на восемь месяцев осталась одна в Харбине, только теперь все куда хуже… - Одри, ответь мне! - Чарльз смотрел на нее, по выражению его лица она с ужасом поняла, что сейчас все поставлено на карту, он спрашивает ее последний раз, больше он никогда не попросит ее выйти за него замуж. - Одри? - Их разделяло пространство комнаты… и вся вселенная…
- Я не могу, Чарли… Сейчас, сразу - - не могу…
- А когда сможешь? В следующем месяце? В следующем году? Я никогда ни на ком не хотел жениться, пока не встретил тебя, и все, что у меня есть - моя жизнь… мой дом… сердце… состояние… мои гонорары, - все кладу к твоим ногам… но я не стану ждать еще десять лет… я не хочу потратить и свою, и твою жизнь на ожидание того дня, когда твой дедушка умрет. Уверен, что и он этого не хочет, что и он желает тебе счастья. Хочешь, я спрошу его об этом? Я готов это сделать.
Но Одри качнула головой.
- Я не в силах подвергнуть его такому испытанию, Чарльз.
Конечно, он скажет, чтобы я уезжала с тобой. И умрет. Кроме меня, у него никого нет.
- У меня тоже никого нет, кроме тебя…
- А ты мой единственный мужчина, больше я никогда никого не полюблю.
- Тогда выходи за меня.
Она долго смотрела на него, но опять покачала головой, потом молча подошла к креслу, села и заплакала.
- Но я не могу, Чарли!
Он отвернулся и стал смотреть в окно на Юнион-сквер.
- Тогда это конец. Я уеду, Одри, и больше мы не увидимся. Больше я не хочу играть в эту игру.
- Это не игра, Чарли. Это моя жизнь… и твоя тоже… подумай хорошенько, прежде чем выбросить меня из своей жизни.
Он по-прежнему стоял к ней спиной, потом повернулся. В глазах его было страдание.
- Оставить все так, как есть, это значит обречь на мучение и меня, и тебя. Что нас ждет? Пустота… обещания… ложь… Ты сказала мне, что хотела бы, чтобы Молли стала моей дочерью, и я хотел бы того же., но я захочу иметь и своих детей, и ты тоже захочешь… Если мы будем вести такой образ жизни, у нас их не будет, мы не сможем себе этого позволить. Я хочу жить настоящей жизнью, хочу иметь настоящую жену и детей, когда мы этого захотим… как Джеймс и Ви. Для них смысл жизни - жить полноценной жизнью.
- Ты можешь переехать в Сан-Франциско, жить вместе со мной.
- И что делать? Работать в местной газете? Продавать обувь? Я писатель, Одри, и избрал для себя особый жанр: я пишу о путешествиях, о разных странах. Ты знаешь, какую жизнь я веду, Я не смогу писать, если осяду здесь. Кто-то из нас должен принести себя в жертву, и на сей раз твой черед. Ты должна поехать со мной.
- Но это невозможно, Чарльз. - Одри с трудом выговаривала слова - слезы душили ее.
- Обдумай все - у тебя еще есть время. Я пробуду здесь до четырех. Мой рейс в шесть.
Значит, осталось меньше двадцати четырех часов. Но что может измениться за двадцать четыре часа?
- Что же я придумаю за это время? Ты ставишь невыполнимое условие.
- Так лучше для нас обоих. Ты должна принять решение.
- Ты ставишь условие, как будто у меня есть выбор, как будто я капризничаю, будто это моя прихоть. Но ведь только долг перед дедом удерживает меня здесь, и ничего больше.
- А долг передо мной? Перед самой собой? Даже перед Молли? Чувствуешь ты что-то по отношению к нам? Не считаешь ли ты, что должна набраться мужества и поступить так, как. ты хочешь… если ты действительно этого хочешь.
- Ты знаешь, что я хочу.
- Тогда поедем со мной. Или хотя бы пообещай мне, что ты скоро приедешь.
- Хотела бы всей душой, поверь мне, Чарльз, но, увы, я не могу этого обещать. - Одри закрыла лицо ладонями. Могла ли она ответить иначе? Она и сама этого не знала. - Ничего, ничего не могу тебе обещать.
Он кивнул. Он отдавал себе отчет, что так может случиться, когда ехал сюда, и сознательно пошел на риск. Что будет, то будет, но он не намерен и дальше продолжать эту игру. В машине, когда он вез ее домой, они молчали. Он нежно коснулся ее лица, поцеловал ее.
- Одри, меньше всего я хочу быть жестоким… но уж если так получается, лучше сразу все оборвать… ради нас обоих.
- Но почему? - Она искренне не понимала. - Почему именно сейчас? У тебя появилась другая женщина? - Такая возможность ей даже в голову не приходила до сегодняшнего разговора.
Чарльз покачал головой.
- Мне необходимо было все узнать, потому что я жить не могу без тебя, но если это неизбежно, мне надо начать к этому привыкать.
- Ты не прав… - Однако он ведь даже перестал писать ей после того, как телеграфировал ей в Харбин и она ответила отказом на его предложение. - Подумай сам - на мне лежит ответственность за жизнь дедушки.
- Всегда будет что-то мешать. Од. Ты должна сделать выбор.
Она молча покачала головой. Отчаяние сковало ее. Он вышел вслед за ней из машины, подвел к ступенькам крыльца, поцеловал.
- Я очень тебя люблю, - сказал он.
- Я тоже очень тебя люблю… - Но что она могла поделать? Войдя в спальню, Одри взяла на руки спящую Мей Ли, прижала к себе тепленькое тельце, склонилась над малюткой, слушая ее дыхание - девочка словно мурлыкала во сне. Как немилосердна к ней судьба! Ну почему он хочет, чтобы они поженились прямо сейчас, почему не может подождать? Одри почти не спала в эту ночь и утром, за завтраком, молча сидела, уставившись в свою тарелку. Дед тоже сидел хмурый, скрывая под маской суровости свое беспокойство - он чувствовал, что-то случилось и она страдает.
- Что с тобой? Выпила лишку за ужином?
Одри покачала головой и попыталась улыбнуться.
- Вид у тебя неважный. Уж не заболела ли?
- Просто устала.
И вдруг каким-то чужим голосом, словно он вдруг чего-то испугался, дед спросил:
- Ты влюблена в него?
- Мы хорошие друзья.
- Что это должно означать?
Одри улыбнулась, стараясь не показать виду и отвести его подозрения.
- Мне не хотелось бы это обсуждать, - сказала она.
- Почему же?
"Потому что для меня это мука", - ответила она себе, но вслух этого не произнесла.
- Мы всего лишь друзья, дедушка.
- Боюсь, между вами нечто большее, во всяком случае, с его стороны. Надеюсь, ты не столь сильно им увлечена.
- Почему же?
- Потому что это неподходящая жизнь для порядочной девушки - мотаться по всему миру с таким человеком, выслеживать верблюдов и слонов… представляешь, какая от них вонь! - На лице его изобразился неподдельный ужас, и она рассмеялась.
- Эта подробность как-то не приходила мне в голову…
- К тому же подумай, что будет с ребенком!
…И с ним самим. Конечно же, и об этом он думает. Он имеет на это право. Ему скоро исполнится восемьдесят три, и он нуждается в ней. Она это прекрасно понимает.
- Не волнуйся, дедушка. Ничего серьезного.
Но он волновался, она видела это по его глазам. На сердце у нее лежала страшная тяжесть, когда она приехала к Чарли днем. Она обещала пообедать с ним в городе. Вид у обоих был мрачный. Они поговорили о делах Чарли, о чем-то еще, не имеющем отношения к главному, потом он остановил на ней взгляд.
- Так что ты решила, Одри?