- Успокойся, Энни, я ни в чем тебя не обвиняю. Я просто пытаюсь понять.
- Ну что ж, понимай как хочешь!
- К тому же мужчине приятно сознавать, что его женщина принадлежит только ему.
- Ага! Так вот что тебя тревожит! - вскричала она с обидой и гневом. - Тебе невыносимо думать, что ты был не первым моим мужчиной. Тебе легче назвать меня испорченной женщиной и убийцей, чем признать, что я явилась из другой эпохи, где женщины сексуально более раскрепощены.
Сэм всплеснул руками.
- Какие странные вещи ты говоришь! Энни сморгнула слезы.
- Зачем ты переспал со мной, Сэм, если я для тебя по-прежнему преступница и лгунья?
Сэм подошел и сел рядом с ней.
- Потому что я очень хотел тебя, милая.
- Вот как? - хрипло спросила она.
Застонав, он усадил Энни к себе на колени и расправил одеяло у нее на плечах.
- Вчера я сказал тебе, что теперь мы вместе.
Его объятия опьяняли, но Энни хотела получить ответы на все интересующие ее вопросы.
- Скажи мне, почему ты так меня хотел?.. Сэм пригладил ее растрепанные волосы.
- Я хочу тебя, потому что ты красивая, гордая и сильная. Потому что у тебя была возможность сбежать, но ты ею не воспользовалась.
Энни невольно улыбнулась. Он прижался губами к ее щеке.
- Ты рисковала жизнью, - продолжал он с гордостью. - И ты переспала со мной, потому что тоже меня хотела.
Он взял ее за подбородок, заглянул ей в глаза и поцеловал. Охваченная нежностью, Энни на мгновение забыла обо всем и положила голову ему на плечо.
Сэм вздохнул.
- Неужели ты не понимаешь, что эта ночь все изменила? Энни посмотрела ему в глаза.
- Сэм, разве может что-то измениться, если ты относишься ко мне так же, как раньше?
Он серьезно встретил взгляд Энни и провел кончиком пальца по ее нижней губе.
- Неужели ты думаешь, что я отношусь к тебе так же, как раньше, после того как ты рыдала в моих объятиях? После того как ты мне отдалась?
Энни схватила его за руку.
- Для меня это тоже много значит. Он обнял ее крепче.
- Ты думаешь, мне не приходило в голову, что, возможно, ты теперь носишь под сердцем моего ребенка?
Мысль об этом заставила Энни счастливо улыбнуться. И все же она медленно покачала головой.
- Таблетки, которые я принимаю, препятствуют зачатию.
- Таблетки? - удивился Сэм.
- Да. - Она взглянула на него с сочувствием. - Сэм, я понимаю, как трудно тебе осмыслить все, что я говорю. Я пришла из будущего - из того мира, которого сейчас еще не существует, которого ты даже не можешь себе представить. Да, я хочу убедить тебя поверить в невозможное, но ведь иначе ты никогда не постигнешь моей сути.
Он ошеломленно помолчал.
- Я пытаюсь в это поверить, Энни.
- Но у тебя не получается?
- Я чувствую, что здесь что-то не так. Истории, которые ты рассказываешь… - Он беспомощно махнул рукой. - Прости, Энни, но они кажутся мне очень странными.
- Значит, мы зашли в тупик? - грустно спросила она. - Но ты же сказал, что не хочешь отправлять меня на казнь…
- Да, не хочу, черт возьми!
- Тогда что ты для меня придумал, Сэм?
- Для нас, Энни.
- Ну хорошо, для нас. Сэм сдвинул брови.
- Я думаю, нам надо повидаться с моей бабушкой.
- С твоей бабушкой? Шайеннкой? Он кивнул:
- Да. Моя бабушка - знахарка и очень мудрая женщина. Она поможет нам выпутаться из этой передряги и, возможно, сумеет помочь тебе исправиться.
Энни сразу же ощетинилась:
- Что значит "исправиться"? Сэм посмотрел на нее с укором.
- Милая, ты мне очень нравишься, и все-таки ты неслыханная лгунья.
- О! - Она возмущенно вскочила с его колен.
- Но я все равно хочу тебя, милая, - продолжал он, - и не виню тебя за то, что ты обманом пытаешься спасти себе жизнь. Но теперь тебе больше незачем это делать.
- Черт возьми, Сэм, ведь то, что я тебе говорила, - сущая правда! - в досаде выпалила она.
Стараясь подавить некоторое сомнение, он спокойно сказал:
- Мы с тобой переспали, и теперь я за тебя отвечаю.
- Отвечаешь за меня? - вскричала она. - Да пошел ты к черту, Сэм Ноубл! Я не хочу, чтобы ты за меня отвечал! А тем более спасал меня от грехов!
- В этом я не могу с тобой согласиться, - честно ответил он. - Я все-таки наставлю тебя на праведный путь.
Энни застонала.
- Если, по-твоему, я такая хитрая и лживая, почему бы тебе меня просто не отпустить? Давай пожмем руки друг другу и разойдемся в разные стороны!
- Ни за что!
- Но ведь ты по-прежнему думаешь, что я тебя обманываю! Сэм вздохнул, пытаясь успокоиться.
- Послушай, Энни, моя бабушка и юродивый из ее племени подсказали мне, где тебя искать. Зачем бы они стали мне лгать? Насколько я помню, моя бабушка никогда не ошибалась в своих предсказаниях.
Энни смотрела на него во все глаза. Пожалуй, он прав. Она и сама не могла объяснить себе ту мистическую связь, которая существовала между их встречей и ее путешествием во времени.
- Потом я нашел тебя - точную копию той преступницы, которую искал, - продолжал он сурово. - И что, по-твоему, я должен был подумать?
Она тяжело вздохнула.
- У нас возникла неразрешимая проблема, Сэм. Он положил руки ей на плечи.
- Милая, поедем к моей бабушке - послушаем, что она скажет. Может быть, она сумеет нам помочь.
- Хорошо, - согласилась Энни.
- Я рад, что мы договорились. - Он улыбнулся ей. - А теперь ты меня поцелуешь?
Энни очень хотелось это сделать, но она вдруг спросила:
- Ты действительно хотел бы поскорее разобраться во всем, охотник за головами?
Сэм нагнулся и нежно коснулся губами ее губ.
- Энни… - страстно прошептал он.
Она испугалась того горячего желания, которое он всколыхнул в ней, и оттолкнула его.
- Не сейчас, Сэм.
Его рука уверенно скользнула по ее обнаженной ноге.
- Но ты же хочешь этого, Энни! Между нами такое мощное притяжение, что никто из нас не в силах его побороть.
О да, она чувствовала это мощное притяжение, даже когда слезы обиды и гордости застилали ей глаза.
- Наверное, ты прав, но сейчас не время.
- Почему? - застонал он.
- Потому что ничего не изменилось.
- Ты что, не слышала, что я сказал? Все изменилось!
- Обычно, когда люди занимаются любовью, это их сближает.
- Ты хочешь сказать, что мы не сблизились?
- Я говорю не о физическом сближении, а о подлинной близости, о взаимопонимании и доверии. Этой ночью соединились наши тела, но наши души до сих пор живут порознь. Я не могу спать с человеком, который думает, будто я его обманываю. Поэтому… - Она помолчала. - Поэтому нам надо сначала решить некоторые важные вопросы.
Сэм понурился.
- Хорошо, Энни, если ты этого хочешь.
Но хотела-то она его. Однако на их пути было слишком много препятствий.
Глава 19
Они оседлали лошадей и поехали дальше, погруженные в свои сомнения и обиды.
Местность становилась все более неровной. К югу и к северу от них возвышались столовые горы, перемежающиеся равнинами и крутыми холмами. Когда они поднялись на вершину, поросшую полынью и кедром, Энни впервые увидела далекие Скалистые горы во всей их красе. Высокие зубчатые голубые пики в блестящих белых шапках были окутаны спиральными лентами тумана, таявшими в ослепительно голубых небесах. Но великолепный пейзаж не радовал Энни. Она размышляла над тем тупиком, в который зашли ее отношения с Сэмом. Наконец он нарушил молчание:
- Ты еще сердишься на меня, милая? Она с укором взглянула на него.
- А как ты думаешь? Ты хочешь отвезти меня к своей бабушке, чтобы она наставила меня, грешницу, на путь истинный, и еще спрашиваешь, сержусь ли я!
- Моя бабушка - очень мудрая женщина, - сказал он с нажимом. - Она сумеет во всем разобраться.
- А ты нет?
Сэм снял шляпу и провел ладонью по волосам.
- Послушай, Энни, я простой человек. Мне трудно понять твои затейливые рассказы.
- Вздор! Ты гораздо умней, чем тебе кажется, Сэм. Ты многое можешь понять, если постараешься. Но гордость и упрямство мешают тебе признать свою ошибку.
Он вздохнул.
- Посмотрим, что скажет Знахарка.
Энни промолчала, чтобы не расстраивать Сэма. Он тревожился не меньше ее. Возможно, ее слова просто не укладывались у него в голове, и он искренне стремился ей помочь.
Однако между ними стояла стена недоверия и боли. Вспоминая вчерашнюю ночь, Энни всей душой рвалась в его объятия, но трезвая реальность доказывала, что в их отношениях еще очень много сложностей.
Сэм видел ее переживания, и внутри у него все переворачивалось. Она отдалялась от него с каждой секундой, и он ничего не мог с этим поделать. Когда он думал о блаженствах прошлой ночи, его тело пылало огнем. Он жаждал прижать Энни к своей груди, стерев с ее красивого лица несчастное выражение, остановиться в сумрачной лощине, раздеться, целовать и ласкать ее, пока она не взмолится о пощаде.
Но как преодолеть ту пропасть непонимания, которая пролегла между ними? Он не станет лгать - даже ради того, чтобы снова сблизиться с ней. Он не может сказать, что поверил в ее историю, если на самом деле это не так.
- Ну и сколько же ехать до твоей бабушки? - нарочито бодро спросила Энни.
Сэм улыбнулся.
- Несколько дней. Ее отряд скрывается в долине за Сентрал-Сити.
Энни нахмурилась.
- Неужели к концу века в Колорадо еще оставались бродячие индейцы? Я думала, к этому времени почти всех согнали в резервации… а остальные бежали дальше на запад.
- Ты права, - согласился Сэм. - Немногочисленные вольные индейские отряды сохранились в основном на территориях Небраски, Вайоминга и Дакоты. - Он вздохнул. - Всех бизонов истребили, и индейцам, чтобы не умереть с голода, пришлось уйти в резервации.
- А отряд твоей бабушки? Как ему удалось остаться свободным здесь, в Колорадо?
- Это интересная история. Но пусть лучше она сама тебе ее расскажет.
- Объясни хотя бы, каким образом они спаслись от конницы?
- Дело в том, что они никогда не задерживаются на одном месте слишком долго. Вот уже шесть лет они ведут кочевую жизнь - с моей помощью и с помощью еще одного белого человека.
- Ты имеешь в виду Лунного Теленка? - удивилась Энни.
Сэм засмеялся.
- Нет, я говорю про бывшего погонщика мулов по прозвищу Свистящий Кнут. Последние шесть лет Кнут живет в отряде моей бабушки. Когда мы приедем в лагерь, ты все узнаешь.
- Предвкушаю захватывающий рассказ!
Все в том же тревожном состоянии они продолжали двигаться к шайеннскому поселению. Проехав небольшой городок Тринидад, путники оказались среди Скалистых гор и начали пробираться сквозь сгущающиеся сумерки и холодный туман - все выше и выше по утоптанной горной тропе, минуя каменные глыбы и отвесные утесы. Любопытный взгляд Энни заметил пуму, сидевшую за очередным зубчатым выступом и внимательно следившую за ними сверху. К тропе подступали огромные сосны. Энни обратила внимание на тонкую, по-солдатски прямую осину, весьма поэтичную в своей симметричности. В ветвях порхали мелкие певчие пташки, где-то стучал дятел и хрипло каркали вороны. Дорогу им иногда перебегали стройные лани.
Они больше не занимались любовью, но Энни с трудом выносила вынужденную интимность совместного путешествия: Сэм умывался и одевался у нее на глазах, а по ночам лежал рядом, мучая ее своей близостью. Судя по смущенным, но жарким взглядам, которые он бросал в ее сторону, ему тоже было несладко.
Особенно трудной выдалась их вторая ночь на тропе. Вымыв голову в горном ручье, Энни вернулась к месту привала и принялась расчесывать спутанные мокрые локоны. Сэм сидел на ближайшем гранитном валуне и внимательно следил за ее действиями, потом вдруг усадил Энни к себе на колени, выхватил у нее расческу и принялся аккуратно и терпеливо распутывать ей волосы. Энни избегала его взгляда, чуть ли не до слез растроганная столь неожиданной заботой.
Закончив, он приподнял ее лицо и коснулся губ нежнейшим поцелуем. Энни отпрянула, точно испуганная лань.
Ласка Сэма всколыхнула в ее душе целую бурю чувств. Она вспомнила своих покойных родителей и своего непутевого братца. Ей не хватало опоры в жизни - дома, семьи… надежного, любящего мужчины.
Такого, как Сэм. Быть может, этот человек предначертан ей судьбой? Быть может, она для того и перенеслась сквозь время, чтобы найти именно его? Ее неумолимо влекло к нему, но они были очень разными и по-разному смотрели на многие вещи.
Погода по-прежнему была холодной, с частыми туманами и моросящими дождями. Но красота пейзажа с лихвой окупала все эти неудобства. Они ехали по крутым горным тропам и утоптанным фургонным дорогам, змеившимся по головокружительным кромкам отвесных утесов. Вокруг дыбились гранитные скалы, в глубоких ущельях блестели скатившиеся со склонов огромные розовые валуны, отсюда казавшиеся галькой, беспорядочно насыпанной в корзины. Они проезжали маленькие суетливые поселения и мрачные города-призраки; пробирались по бесконечным лабиринтам заброшенных приисков с разбитыми золотопромывательными желобами, обветшалыми перилами и кучами пустой породы, громоздившимися вдоль каменных склонов; пересекали мелкие речушки и ледяные горные ручьи, объезжали тихие фермы и шумные скотоводческие ранчо. Повсюду кипела жизнь: на речках строили плотины бобры, в рощах бродили в поисках пищи горные олени, по ветвям лазали бурундуки, среди деревьев порхали птицы.
У Энни захватывало дух от красоты и величия Скалистых гор. Повсюду, куда бы она ни взглянула, ее встречало неистовое буйство красок: дымчатый пурпур скал, яркая зелень лугов, пламенеющая желтизна осин, сапфировая синева озер, огненная ржавчина колибри, порхающих в нежно-сиреневых зарослях водосбора.
Наконец в одно прекрасное утро туман рассеялся, и ослепительное солнце возвестило о начале холодного ясного дня. Когда они проехали высокогорный Луг, усыпанный желтым подсолнечником и сиреневой горечавкой, Сэм неожиданно объявил:
- Лагерь моей бабушки в долине за следующим перевалом. Энни удивленно взглянула на него.
- Значит, мы почти у цели?
- Да.
- А сколько индейцев живет в этом лагере?
- Около двадцати. Прежде чем мы туда приедем, я хочу немного рассказать тебе об их традициях.
- Ах, ну конечно, ведь я бледнолицая! - усмехнулась Энни. - Поверь мне, я не собираюсь никого оскорблять.
- Это хорошо. Цель отряда моей бабушки - сохранить шайеннский образ жизни, который исчезает в резервациях.
Энни кивнула:
- Я знаю, что идея резерваций оказалась крайне неудачной. Она губит индейскую культуру.
- Я не хочу, чтобы ты нарушила какое-нибудь табу, пока мы будем находиться в племени.
- Какое, например?
Сэм серьезно посмотрел на нее.
- Входя в вигвам, держись левой стороны, потому что ты женщина.
- Левой стороны? - озадаченно повторила она.
- Да. А мужчины должны держаться правой стороны. Энни воздела глаза к голубым небесам.
- Понятно.
- После того как войдешь в вигвам, стой и жди, когда хозяин предложит тебе сесть. И еще: никогда не проходи между индейцем и костром - это считается дурным знаком.
- Ага, - бодро отозвалась Энни. Сэм сурово взглянул на нее.
- Отряд моей бабушки часто собирается на открытые совещания, куда приглашают всех, но моя бабушка - единственная женщина, которой позволено говорить, поскольку она уважаемая знахарка. А вообще на таких совещаниях говорят только мужчины.
- Ну, здесь за меня можно не волноваться. Я не говорю по-шайеннски и, значит, не помешаю индейцам совещаться.
- Почти все члены отряда говорят по-английски так же хорошо, как и по-шайеннски, - объяснил Сэм. - Учти: если ты не удержишься и заговоришь, перебив другого оратора или рассказчика, это будет воспринято как оскорбление.
Энни морщила лоб, пытаясь запомнить все наставления.
- Что-нибудь еще?
- Да. Запрещается показывать пальцем на небесные светила, жечь перья совы…
- Жаль! А я как раз собиралась сегодня вечером сделать барбекю из совиных перьев.
Сэм нахмурился.
- Прости мою глупую шутку, Сэм! - засмеялась Энни. - Я никогда в жизни не причиню вреда животному или птице.
- Это хорошо. Шайенны чтут природу и используют ее дары только по мере надобности. Да, еще. Шайеннские женщины верят, что золотые орлы обладают мощной колдовской силой и, если дотронуться до этой птицы, случится несчастье.
Энни наморщила лоб.
- Очень любопытно. Он щелкнул пальцами.
- Да, вот еще что! Женщинам, не входящим в особое сообщество, запрещено иметь дело с волками.
Она усмехнулась.
- Ты слишком поздно меня предупредил. Он покосился на нее с шутливым укором.
- Что касается еды, то здесь у шайеннов тоже есть свои ритуалы. Но ты просто следи за мной и повторяй мои действия.
С уст Энни слетел сдавленный стон.
- О Боже, Сэм, я чувствую себя шаловливым ребенком, которого тетушка учит хорошим манерам, прежде чем отвести в гостиную.
Он улыбнулся.
- Тебе еще повезло: в этом лагере нет "перечащих".
- Кого-кого?
- "Перечащие" - это такие воины, которые все делают наоборот. Например, если ты хочешь, чтобы "перечащий" пошел на север, ты должна сказать ему: "Иди на юг!" И так далее.
- Ты шутишь?
Сэм отрицательно покачал головой.
- Как же мне все это запомнить? - развела руками Энни. - А если я вдруг нарушу какое-нибудь табу, меня сожгут на костре?
Он хмыкнул.
- Шайенны - миролюбивые люди. Они борются только потому, что белые вторгаются на их территорию и нарушают соглашения. Но все-таки, если ты нарушишь табу, будут неприятности.
- Я постараюсь ничего не нарушать.
Когда они поднялись на вершину, Энни напряглась в седле. В расстилавшейся внизу долине виднелось с полдюжины стоявших кольцом белых вигвамов. Рядом был временный загон для скота, кишевший пегими скаковыми лошадьми и коричневыми коровами. К западу от лагеря блестело голубое озеро, к востоку высилась поросшая лесом гора.
- Ого, мы и впрямь приехали! Сэм улыбнулся.
- Если не считать моей бабушки, все шайенны с подозрением относятся к белым, во всяком случае, сначала. Так что лучше я сам начну разговор.
Индейцы начали выходить из вигвамов, потревоженные непрошеными гостями.
- Да ради Бога! - охотно согласилась Энни.