Но веселиться что‑то расхотелось. Да, можно сказать, что мне повезло - и выжила, и попала к нормальному человеку. Больно мерзкими оказались оба образа, которые сопровождали речь - и "выдернутые" с чудовищными ранами, явно воспоминание, а не воображаемая картинка… и те самые извращенцы.
Похоже, что с кем‑то из них у маленького Тейта были свои счёты. Даже странно, что у него такая здоровая психика после этого. Или я что‑то поняла неправильно?..
Ладно, лучше пока не копать глубоко. Есть вопросы и более насущные, бытовые.
- Слушай, а как у вас одеваются?
Он повернулся ко мне в упор и смерил внимательным взглядом, а затем ответил:
- Увидишь. Такое, как у тебя, не носят. Вроде моего, в принципе, многие надевают, но это не одобряется. Хотя когда ты сильный, то можно хоть в двух верёвочках расхаживать, а если кто сделает замечание… - Тейт с тонким намёком улыбнулся, слегка обнажив безупречно белые зубы. И вдруг спросил: - А можно потрогать?
От неожиданности я как‑то пропустила образ мимо, хотя купол был концентрированный, на второй ступени, и растерялась.
- Потрогать что?
- Тебя, - ответил он с убийственной прямотой.
Ворох образов на заднем плане был на редкость разнообразный, но любопытство откровенно превалировало. Вот и думай, кто он на самом деле - дикое дитя природы или интриган, который лелеет коварные планы.
Ну да, коварные планы. По соблазнению окольными путями девушки из другого мира, которая де - факто в полной его власти.
- Зачем?
- Любопытно. Вчера темно было, а сейчас разглядеть хочется, - объяснил рыжий, нахально глядя из‑под свесившихся прядей. Наполовину врал, между прочим - судя по мысленным образам, интересна ему была моя реакция на вопрос, а не только сама внешность.
Ну, что ж, в эту игру и вдвоём играть можно. Он наблюдает за мной, а я - за ним.
Чудесный досуг. Самое то во время погони.
- Ну, давай, - вздохнула я.
Тейт с готовностью придвинулся ещё ближе, хотя куда уж там. Дыхание у него немного участилось, сердцебиение - тоже, и не заметишь без сверхчувств. С минуту он просто сканировал меня взглядом - вниз - вверх, как робот, а потом с осторожностью протянул руку и дотронулся до волос. Отделил один локон, намотал на палец, несильно дёрнул, погладил, завёл за ухо.
- Тёмные, очень… Чёрные.
- Это редкость? - сразу напряглась я. Сильно выделяться не хотелось. - Здесь таких не бывает?
- Бывают, но настолько тёмные - нечасто, - зачарованно вздохнул он и покачнулся из стороны в сторону всем корпусом, рассматривая с разных углов. Выглядело это диковато. - А тут что? - дотронулся он до металлического колечка в ухе.
- Серёжка. У нас их носят для красоты.
- Там дырка насквозь? - искренне удивился рыжий. - Странно как. И не больно?
- Нет. Прокалывают специальным аппаратом, не чувствуешь ничего…
Его интересовало все. Отсутствие швов на платье, мелкие шипы на подошвах моих туфель, широкие золотистые узоры на запястьях с голографическими "капельками" - временных татуировок здесь не знали, и в то, что такая яркая штука через пару месяцев поблекнет и сойдёт, он сразу даже не поверил. Особенно рыжего заинтересовали кисти рук. Он каждый палец рассмотрел, а сверкающую инкрустацию на ногте безымянного даже лизнул.
Я тоже наблюдала - и не только за его мысленным фоном. Смотрела и… трогала, да.
Почему нет, в конце концов.
Вблизи и при ярком дневном свете Тейт показался ещё симпатичнее, чем вчера. Волосы были пронзительно рыжими - не как медь, а как апельсин, с густой краснотой у корней, прямыми, глянцево блестящими и безбожно спутанными. А кожа под лёгким слоем пыли - очень гладкой и нежной, кузина Лорен от зависти бы отравилась своими чудо - сыворотками. Кисти и ступни были крупными, но аккуратными - вытянутыми, не слишком широкими. Подушечки пальцев - откровенно грубоватыми, скорее, мозолистыми. Удлинённые ногти - твёрдыми, пластиковый усик микрофона такими легко процарапать насквозь.
Но поразило меня не это. Ну, невысокий, ну, жилистый и сильный, мало ли подобных. Кожа хорошая тоже встречается, некоторым с природными данными везёт…
- У нас глаза одинаковые, - сказала я тихо, отведя с его лица рыжие пряди.
Он резко дёрнул головой вбок - то ли в знак согласия, то ли уходя от контакта - и рефлекторно опустил ресницы.
- Угу.
Удивляться было чему. Цвет моих глаз, как и большинство ярких черт и особенностей, являлись исключительно заслугой мамы, опытного биокинетика пятой ступени. Я редко болела, у меня отсутствовали врождённые пороки и сколько‑нибудь серьёзные проблемы с кожей или волосами - как и у Нэсс с братьями, собственно. Но после троих светленьких детишек подряд мама поддалась моде на всё восточное, решила побаловаться с моими данными и запрограммировала гладкие чёрные волосы… и синие глаза, очень тёмные, настолько, что оттенок можно было различить только на ярком свету.
Но я‑то продукт биокинеза. А Тейт? У него это… естественное?
Спросить он не позволил. Подался вперёд с нечеловеческой резвостью, сгрёб меня в охапку, сдавил едва ли не до хруста костей - и вдруг лизнул в щеку, затем в другую и быстро прикусил голую ключицу.
У меня сердце чуть сквозь ребра не выскочило. Концентрация слетела, сверхчувства умолкли. Я медленно сдвинула ноги, скрещивая щиколотки, замкнула энергетический контур, вышла на третью ступень эмпатии и заново развернула купол.
От рыжего - никакой агрессии. Зато сильное чувство вины, любопытство, симпатия, вполне понятное влечение ко мне… и беспомощная злость. На кого‑то другого.
Оттуда, со второго слоя сознания, до которого я не добралась.
- Ты чего, Тейт?
Он, кажется, улыбнулся и честно ответил:
- Пытаюсь сойти за дикаря. Вдруг прокатит, и мне что‑нибудь обломится?
Я хихикнула против воли. "Прокатит", "обломится"… Образы шикарные. Чувствую, когда немного подучу язык, речь Тейта расцветёт невиданным богатством оттенков.
- Не обломится.
Точно не сейчас, тогда у меня от стресса ум за разум заходит, ужасно хочется наплевать на три правила Эрнана и положиться на сильного и вроде бы доброго чужака.
- Жаль, - от рыжего повеяло разочарованием.
А мне вдруг стало смешно. И я задала вопрос, который долго уже витал на границе сознания:
- Слушай, а сколько тебе лет?
- Двадцать! А тебе?
- Двадцать четыре. Но мне тут ещё одна мысль в голову пришла. А представления о времени у нас совпадают?
Он с любопытством отодвинулся, снова заглядывая мне в лицо, и мы углубились в подсчёты, сверяя часы. Я даже задействовала первую ступень конструирования и моделирования, чтобы создать визуальную таблицу с условными кружочками и палочками вместо цифр. На Тейта эти спецэффекты особого впечатления не произвели, кстати - неудивительно, учитывая, что здесь в ходу магия.
Вскоре выяснилось, что день делился тут на пятнадцать равных отрезков - десять на бодрствование, пять на сон. Один отрезок назывался "сет", и уже он дробился на сотню фрагментов поменьше - на "каты". Несложное сравнение показало, что их каты и наши минуты - примерно одно и то же. Значит, и сутки длятся столько же.
- Удобно, - вслух констатировала я. - Легче будет переучиваться. Но надо же, как совпадают мелочи в разных мирах…
- Пф, нашла чему удивляться, - фыркнул Тейт, с любопытством трогая пальцем полупрозрачную схему расчётов. Она дрогнула и расплылась, точно круги по воде пошли. - Ритуал вытягивает самых подходящих. Зачем свободным "выдернутый" вроде айра, с щупальцами и жвалами? Или тот, кто от нашей еды и воздуха в два счета загнётся? Выбирают людей из похожих миров. Наверно, и всякое такое тоже совпадает.
Что ж, в логике ему не откажешь. Как незабвенным "ритуалам". Вот ещё важный пункт, магические заклинания обладают волей и интеллектом? Или это просто программы, вроде компьютерных и биокинетических?
Задать этот крайне любопытный вопрос не получилось.
Тейт внезапно схватил меня за плечи и отшвырнул себе за спину.
От удара воздух из лёгких вышибло. Я с трудом поднялась на колени, прокашливаясь, и позорно пискнула.
На том месте, где мы сидели мгновение назад, из земли торчала здоровенная гибкая змея с треугольной головой - бледно - зелёная, с лиловыми размытыми полосами. Три алых глаза смотрели в разные стороны. Рыжий стоял напротив твари, сцепив пальцы в замок, бледный и сосредоточенный.
Купол эмпатии ничего не регистрировал. Айр? Бездушный?
Видимо, так.
А потом змеюка вдруг растопырила на голове громадный веер из полупрозрачной розоватой кожи или плёнки, влажный и трепещущий. Тейт резко разомкнул руки - и пространство на десять шагов впереди него мгновенно обратилось в ревущий огненный кошмар. Змея буквально растаяла. От нахлынувшего жара меня опять скрутило в приступе кашля, а волосы затрещали.
Шрах, надеюсь, не вспыхнут!
- Дурак, ой, дурак, - застонал рыжий, закинул меня на спину, не позволяя даже отдышаться толком, и ломанулся прямиком через заросли. - Отвлёкся. Засекли!
- И теперь что? - крикнула я ему в самое ухо, с трудом поймав равновесие.
- Теперь всё полный отстой!
Понятно было и без эмпатии, честно говоря.
Он резко свернул и ломанулся в заросли высокой травы с фиолетовыми метёлками. Я ойкнула - закрывайся не закрывайся, а узкие жёсткие листья резали, как бритва. Руки быстро покрылись мелкими порезами. Позади что‑то взвыло и захлюпало, точь - в–точь как ночью. Трава резко закончилась - обрывом под ногами, слепящим солнцем в лицо. Мимо что‑то просвистело, шипя, как гаснущий фейерверк, и часть противоположного берега почернела, обваливаясь в ревущую реку внизу.
Я не орала по одной причине - воздуха не хватало.
На той стороне рыжий мгновенно развернулся на пятках, выпустил меня, освобождая руки, что‑то сделал - и заросли сизоватой травы полыхнули гигантским костром. В ответ вылетел чёрный масляный шар, шипящий и искрящий.
Тейт ругнулся и с размаху отшвырнул его ногой обратно, по плавной дуге. Я только и успела заметить, как вокруг ботинка вспыхнул огненный ореол.
- Подавитесь!
За обрывом раскинулся лес, утопающий в голубоватых мхах. Там пахло чем‑то кислым, с примесью сырого мяса, до тошноты. Чистого пространства без рыхлой голубой "губки" почти не было, но рыжий избегал наступать на неё и скакал с одного поваленного дерева на другое, с камня на камень. Две щетинистые химеры, которые ринулись за нами, отстали очень быстро - вляпались в одно такое голубоватое мшистое пятно, а выскочили обратно уже с оголёнными костями. Одна, похожая на ежа с жилистыми ножками, сразу завалилась набок и затихла, а другая, более массивная, сделала ещё несколько шагов и опрокинулась, конвульсивно дрыгая оплавленной лапой.
Меня перекосило от ужаса.
Если промахнёмся и рухнем в этот красивый мягкий мох…
За лесом была очередная расщелина, ещё шире и глубже, затянутая желтоватой паутиной. Тейт пересёк её по упавшему дереву, потом развернулся, двинул рукой - и ствол с чудовищным хрустом надломился посередине.
Надломился, но не упал, остался жалким подобием моста. А паутина предвкушающе зашевелилась, и кто‑то внизу заклекотал и защёлкал.
Впереди высилась колоссальная стена скал. Но до неё путь лежал через ровное, абсолютно открытое поле сплошь в жёстких сизых вьюнах и гибких хвощах. Справа и слева наперерез нам скользили в полуметре над землёй люди в балахонах. И простейшие подсчёты говорили, что мы сойдёмся в одной точке, аккурат посередине…
Тейта это не смутило.
Они ринулся вперёд с удвоенным энтузиазмом, передвигаясь гигантскими прыжками, и оглушительно свистнул на ходу. Затем поднапрягся, взвился особенно высоко…
…и шлёпнулся на спину очередной твари, прозрачной, как стекло, и шершавой на ощупь - то ли в жёстких перьях, то ли в чешуе.
- Ну, ну! - заорал рыжий, с размаху ударяя кулаками по невидимой спине.
Существо вздрогнуло, встопорщило "пёрышки", стремительно темнея, и взмыло в небо ошеломительно оранжевой птицей с четырьмя мощными крыльями. Тейт слегка отъехал назад, к подобию седла, попал ногами в крепления, перехватил одной рукой какие‑то ремни и ловко пристроил меня впереди себя, крепко обнимая поперёк живота.
Эмпатический купол к тому времени сжался до неприлично маленького диаметра. Но большего нам, похоже, и не нужно было. Я бессильно обмякла - слишком много впечатлений и усилий. Лицо щипало, от волос несло палёным.
Чучело по имени Трикси, да.
- Эй, взбодрись! - затормошил меня рыжий и требовательно прикусил за ухо. - Ну, не будь занудой! У нас получилось. Смотри!
Он потянул за ремни, заставляя свою птицу сделать широкий плавный круг. Пересилив дурноту, я повернула голову, глядя вниз.
Отсюда, с высоты, смертоносная долина напоминала фантастический каменный цветок с полураскрытыми лепестками. В стороны от неё тянулись горные цепи - как складки лоскутного одеяла, где‑то зеленоватые, покрытые растительностью, а где‑то - белые от снега. И даже красные - от чего именно, ума не приложу. По левую руку от солнца скалы задирались выше, по правую постепенно сходили на нет и упирались во что‑то гладкое, синеватое, сверкающее… Озеро, море, океан?
Наверное, океан. Какой огромный…
От ощущения головокружительной высоты и простора дух захватывало.
- Красиво? - с гордостью спросил рыжий, точно всё вокруг было плодом его неустанных трудов или, по крайней мере, частной собственностью.
- Красиво, - признала я.
Пожалуй, кое в чем мы сходились, несмотря на культурные различия.
Глава 3. ХУДШИЙ УЧЕНИК
Снаружи - камни, травы, дёрн, вьюны,
а внутри - сплошные проблемы и хаос.
Из свитка "Загадки Лагона"
Единственное, из‑за чего я всегда завидовала своей пустоголовой кузине, - это умение высыпаться в путешествиях и выглядеть блистательно после самой тяжёлой дороги.
Помню, два года назад, когда случилась какая‑то путаница с билетами и нас посадили в конце салона, у самых туалетов, а полет проходил от турбулентности до турбулентности, Лоран безмятежно продремала весь восьмичасовой рейс до Шерерских островов и потом спустилась по трапу такой же ослепительной стервой - блондинкой, какой и поднялась на борт. У неё даже локоны не растрепались. Ну а меня даже тётя Глэм при встрече не узнала из‑за вороньего гнезда на голове и шикарных синяков под глазами от недосыпа… Но стоит ли упоминать о таких мелочах?
Сейчас, после нелепо короткого ночного сна и безумного забега через долину - ловушку, самым рациональным решением было бы отдохнуть хотя бы в полёте, чтобы не представать перед обитателями Лагона угрюмой дикаркой. Благо, взмахи крыльев гигантской птицы вскоре перестали ощущаться, а держал меня Тейт крепко. Но стресс подействовал как хорошая инъекция кофеина. Все три с лишним часа - два сета или около того, по уверению рыжего, - я только и делала, что вертела головой и задавала вопросы. Да и поглядеть было на что.
Ландшафт поражал воображение - как в хорошем смысле, так и в дурном. Путешествовать с группой Эрнана мне приходилось достаточно; десятую часть обитаемого мира мы объехали точно. Однако таких перепадов высот у нас, думаю, нигде не было. Западная Арраска с её каньонами и пиками по сравнению со здешними пейзажами была всё равно что песчаные карьеры рядом с настоящими горами. К тому же рельеф менялся столь резко, что впору заподозрить - его сформировали искусственно; в общем, Тейт и подтвердил это косвенно, сообщив, что в древности окрестными землями "много занимались".
Думать не хочу, что он подразумевал. Воздействие такой силы…
Первую горную гряду мы миновали по ущелью - грандиозному, глубиной километров двенадцать, не меньше. То был настоящий естественный лабиринт: повороты, развилки, слияния, слепые "тоннели" - перемычки между разными "рукавами". Но рыжий ориентировался там вполне уверенно. Несколько раз мы пересекали тайные долины в обрамлении загнутых внутрь скальных "лепестков", и каждая следующая не была похожа на предыдущую. Одну из них я вообще издали приняла за море: она переливалась изумительными оттенками синего, от светлой бирюзы до насыщенного кобальта, от ультрамарина до нежного бледно - голубого, а на подлёте слышался низкий гул и ритмичный плеск. Запах йода, плесени и сырого мяса там стал особенно сильным.
- Опасно, - качнул поводьями рыжий, когда заметил, как я засматриваюсь на это чудо. - Надо уходить выше.
- А что внизу?
- Ну… - растерялся он, не зная, как объяснить нечто очевидное с его точки зрения. - Помнишь гаюс? Такую голубую штуку в лесу, где за нами айры бежали?
Я тут же ярко представила химеру с оголёнными костями. Захотелось поджать ноги, хотя до смертоносной синевы было километров пять или около того.
Ущелье вывело нас в долину, точно сшитую из клочков ткани. Сказочно - изумрудные холмы вдруг сменялись ковром из алых и пурпурных цветов, а затем сразу, без намёка на переход, вырастала стена деревьев - великанов, обрамляющих глубокую воронку в земле или тёмно - синее озеро. Две широкие реки стекали с гор и ближе к краю долины сливались в одну, и в общем русле россыпью лежали мелкие островки, словно кто‑то опрокинул коробку с детскими карамельками. Здесь Тейт заставил свою оранжевую птицу спуститься и пролететь ниже; её тень скользила по водной глади, и кто‑то в глубине, быстрый и едва различимый, гнался следом, так что иногда можно было разглядеть сверкающий гребень или гибкий хвост.
За долиной скалы опять начали задираться к небу. И стало ясно: то, что поначалу казалось скоплениями облаков, на самом деле горные пики. По самым скромным подсчётам, километров пятнадцать высотой! А то и больше… Вершины терялись в тучах, словно нарочно согнанных в стаю вокруг каменных исполинов.
Мимо одного из таких колоссов мы как раз и пролетали, когда рыжий вдруг наклонился к моему уху и интимным тоном сообщил:
- Лагон - тайное место, цитадель. Но все равно каждый маг может найти сюда дорогу. Только пускают не любого.
- Тебя‑то, надеюсь, пустят? - поинтересовалась я осторожно.
Эмпатический купол к тому времени был свёрнут до минимума, чтобы сэкономить силы. Но если словарного запаса хватало для общения, то различать оттенки интонаций пока ещё получалось не слишком хорошо. И то, что вытворил Тейт вместо ответа, повергло меня в шок.
Рыжий цокнул языком и дёрнул за один из ремней. Птица встрепенулась… и резко сложила крылья.
Чёрно - алые скалы рванули навстречу с быстротой и неотвратимостью экспресса в подземке. Точно не мы на них падали, а они - на нас. Дыхание перехватило, из глаз брызнули слезы. Склон оскалился бритвенно острыми сколами - даже разбиться не успеешь, разрежет на подлёте, без боли.
А Тейт, сволочь, захохотал в голос!
"Он не самоубийца", - подумала я. А поверить не успела - и зажмурилась.
На ощупь скалы были точно упругий поток тёплого воздуха в аттракционе типа аэротрубы. Слезы мгновенно высохли. Падение сначала мягко замедлилось, а потом остановилось. Птица с металлическим скрежетом раскрыла крылья и начала упорно продираться сквозь преграду, когда я наконец открыла глаза. Вокруг висел плотный багровый туман. Через мгновение он сгустился ещё больше - и выплюнул нас на открытое пространство, точнее, на окраину секретной долины - чаши, близняшки той, где прятались свободные.