Габриэль напрягся и сжал кулаки, а Брин опустилась перед ним на колени. Наклонившись, она обхватила рукой его член, машинально облизывая губы и нежно касаясь подушечкой большого пальца влажной набухшей головки. На миг подняв взгляд, она тут же медленно опустила голову и стала слизывать языком вязкую жидкость.
– Милая, – пробормотал Габриэль шепотом, все его тело было словно сведено от напряжения. – Ты хочешь убить меня, Брин? – задохнулся он, но она продолжала.
– Ты очень приятный на вкус, – с удовольствием промурлыкала она. – Сладкий и одновременно солоноватый. – Одной рукой она по-прежнему держала его член, затем открыла рот и стала интенсивно ласкать его.
– Ты хочешь убить меня! – Габриэль изогнулся, руками вцепившись в волосы Брин и медленно заталкивая член в ее рот.
Брин никогда не могла представить, что это может быть так здорово. Она чувствовала себя раскованно, двигаясь в унисон с ритмичными толчками, направляемыми Габриэлем.
– Ты должна остановиться, Брин, – прохрипел он, с силой сжимая пальцами ее плечи и прерывая ее движения.
Брин посмотрела на Габриэля из-под полуопущенных ресниц и обнаружила, что его глаза черны как уголь, щеки горят, а губы сжаты. Ей не хотелось его сейчас отпускать, однако она последовала его просьбе. Чуть-чуть сдавив член губами в области головки, она тут же ослабила нажим. Габриэль издал сдавленный стон.
– Теперь моя очередь мучить тебя, – добавил он, когда она подняла взгляд и посмотрела на него невинными глазами. – И предупреждаю, – решительно произнес он, садясь на колени перед ее разведенными ногами, – я не остановлюсь. – Взяв в рот ее набухший сосок, он стал сильно засасывать его, при этом покручивая пальцами и пощипывая другой.
Брин оказалась во власти ошеломляющего наслаждения, охватившего ее подобно лесному пожару. Уронив голову на диван, она выгнула спину, в то время как его пальцы ласкали и мучили ее соски. От этих действий ее лоно сильно увлажнилось, а клитор стал энергично подрагивать. Габриэль издал хриплый стон и отпустил сосок, губами скользя по ее животу, руками обхватывая ее бедра, не давая ей пошевелиться. Через мгновение он уже с наслаждением приник к ее клитору.
У Брин перехватило дыхание, всю ее словно обожгло пламенем при первом прикосновении Габриэля. Издав всхлип, Брин отчаянно извивалась под его горячими ласками. Габриэль осторожно проник пальцем в ее лоно и слегка протолкнул его. За ним последовал второй палец. Когда его язык прижался к ее клитору, лаская его в такт движениям руки, Брин почувствовала, как волны оргазма накрывают ее.
– Ты в порядке? – заботливо спросил Габриэль, упав рядом с ней на диван и прижавшись к ее дрожащему телу.
В момент оргазма Брин показалась ему необыкновенно прекрасной: возбужденные всхлипывания, раскрасневшееся лицо, напряженные жилки на шее, затвердевшие соски. Ее лоно отвечало каждому обезумевшему движению его пальцев. Это ее наслаждение Габриэль продлевал бесконечно, пока Брин не рухнула, рыдая.
– Отлично, – ответила она дрожащим голосом, расслабленно лежа у него на груди. – Это было потрясающе. Я представить не могла, что такое возможно, – с придыханием повторила она.
– Я рад. – Габриэль ласково усмехнулся.
– Это было невероятно. Я… мы на этом остановимся?
– Даже не мечтай, – заверил ее Габриэль. – Я просто дал тебе время передохнуть. Ты выглядишь немного… рассеянной.
– Немного? – Она нервно рассмеялась. – Я могу подсесть на такие удовольствия!
– Ты очень положительно действуешь на мою самооценку, Брин, – иронично произнес он.
– Я всегда говорю только правду. Как и ты, – тихо произнесла она.
Габриэль слегка нахмурился, он не хотел разговаривать сейчас на серьезные темы. Ему было приятно лежать с Брин в обнимку не думая ни о чем, наслаждаясь друг другом.
– А кто-нибудь из твоих любовников доставлял тебе подобное удовольствие? – подразнил он.
Она покрутила пальцами волосы на его груди.
– О каких любовниках идет речь?
Габриэль замер и недоверчиво посмотрел на Брин. На ее лице возникла удовлетворенная улыбка. Она взглянула на него, лаская пальцами его сосок.
– Тебе тоже нравится?
– Очень. – Он рассеянно кивнул. – Брин…
– Давай не будем разговаривать об этом сейчас, Габриэль.
Она подвинулась, чтобы оказаться между его ног, по пути лаская языком его твердый сосок, отчего Габриэль резко вдохнул, когда в ответ на ее ласку вновь ощутил эрекцию.
– Тебе нравится, – довольно произнесла она, и он вновь почувствовал теплоту ее горячего дыхания.
– Да, – процедил он с трудом. – Брин…
– Габриэль, не сейчас. – Она умоляюще посмотрела на него. Кожа ее рук показалась Габриэлю очень бледной – на фоне его загорелой кожи. – Я не хочу говорить или думать, я просто хочу тебя. – Она, изгибаясь, склонилась между его раздвинутых ног, двумя руками обхватывая член.
Габриэль немного привстал, чтобы схватить ее за запястья и прекратить эти мучительные ласки, пока не поздно.
– Подожди, Брин. У тебя… были другие любовники? – осторожно спросил он.
Она недовольно посмотрела на него.
– Надеюсь, мы сейчас не будем делиться подробностями наших прошлых романов?
Конечно, Габриэль помнил имена всех своих женщин, но за последние пять лет у него их было не так уж и много. Правда, Брин об этом совсем не обязательно знать.
– Речь не обо мне, Брин…
– Тогда я тоже буду молчать, – уверенно заявила она. – Габриэль, отпусти мои руки.
Он проигнорировал ее слова.
– Брин, ты хотя бы предохраняешься? – раздраженно спросил он.
Она пожала плечами:
– Нет. Только не говори мне, что такой мужчина, как ты, не имеет пары презервативов в кармане. Я все равно не поверю.
– Брин, пожалуйста, ответь мне. – Габриэль выпрямился на диване, поднял Габриэль и, не выпуская ее рук, пристально посмотрел не нее. – Сколько у тебя было любовников?
Она моргнула.
– Зачем тебе это знать?
– Тебе так сложно ответить! – простонал он. – Мне действительно важно это знать.
Она нахмурилась:
– Я что-то не так делаю? Несколько минут назад ты казался вполне довольным…
– Я очень доволен, Брин. Я счастлив.
– Да? По твоему виду этого не скажешь.
– Может быть, потому, что ты отказываешься быть со мной честной, – раздраженно выдохнул он.
Брин села на диване, совсем не смущаясь своего обнаженного вида. За всю жизнь только Габриэль прикасался к ней в столь интимных местах. Стесняться было поздно.
– Габриэль, ты собираешься и дальше раздувать из мухи слона? – нетерпеливо спросила она.
– Это зависит от того, что ты скажешь, – осторожно ответил он.
– Хорошо. Я расскажу тебе все, и мы продолжим. – Она вздохнула. – Нет, у меня не было любовников. Что, собственно, является ответом и на второй вопрос: раз у меня не было любовников, то и предохраняться мне незачем.
Габриэль резко отпустил ее руки и встал. Брин неуверенно взглянула на него: Габриэль казался ошеломленным и подавленным.
– Не было любовников?
– До сегодняшнего дня нет. – Она покачала головой.
– Боже праведный… – Он взволнованно провел рукой по своим взлохмаченным волосам и нервно заходил по комнате. – Брин, ты должна была мне сказать.
– Зачем? – возразила она. – Хочу добавить, что голый мужчина очень смешно выглядит с таким рассерженным выражением лица. – Она замолчала.
Габриэль быстро натянул трусы, брюки и рубашку, которую даже не стал застегивать.
– Что-то случилось?
Его дыхание стало неровным.
– Подожди минутку, Брин.
– Почему ты не задавал мне эти вопросы перед тем, как мы разделись?
– Сам не знаю. С моей стороны это действительно было очень беспечно. – Единственным оправданием, которое нашел себе Габриэль, было сильное влечение к Брин. Страсть полностью отключила его сознание.
Теперь он смотрел на Брин, все еще взволнованный новостью, что является ее первым любовником.
– Брин, я бы так не настаивал, если бы знал о твоей… невинности, – мягко произнес он.
Она нахмурилась:
– Что это значит?
Он покачал головой.
– Во-первых, я бы не стал заниматься с тобой любовью в моем кабинете.
– Почему?
Он на миг закрыл глаза.
– Брин, первый раз нужно заниматься любовью в постели, предпочтительно с балдахином.
– Я никогда не думала, что ты такой романтик, Габриэль.
Он напрягся.
– Не ерничай, Брин. Сейчас не время.
– Не я сейчас все испортила! – Она проворно вскочила на ноги, отворачивая от него побледневшее лицо и быстро натягивая на себя одежду – трусики и джинсы. С бюстгальтером она немного замешкалась.
– Брин, я мог причинить тебе боль. – Он поморщился.
– Надо было подумать об этом пять лет назад, – горько произнесла Брин, отрываясь от завязывания кроссовок. – К тому же не думаю, что стоило так все усложнять. Я не считала, что должна выкладывать тебе все подробности своей жизни, перед тем как мы приступим.
Приготовившись уходить, Брин взяла сумку.
Габриэль вздохнул:
– Ты не можешь просто так уйти.
– Могу.
– Почему ты так злишься? Давай хотя бы поговорим, прежде чем ты уйдешь? Пожалуйста, Брин, – хмуро попросил он.
Она поджала губы.
– Думаю, нам не о чем говорить. Наша… беседа уже закончилась.
Но для Габриэля это был не просто секс. Брин могла вообразить себе все что угодно, но ему никогда не было так хорошо, как в этот вечер с Брин. У него перехватывало дух от ее красоты. Ее невероятно чувственного тела. Прикосновения ее губ к его телу так сказочно возбуждали его, что он практически терял контроль над собой.
Он покачал головой.
– Мне кажется, это к тому же. была первая беседа такого рода?
Ее щеки покраснели.
– Последние пять лет я была немного занята, тебе так не кажется? В Уэльсе мы с мамой начали жизнь заново. Я училась. Работала, чтобы оплатить кредит на учебу и аренду жилья, а в свободное время рисовала. К тому же, – она нервно вздохнула, – мне бы пришлось рассказывать о своем прошлом человеку, с которым у меня когда-то могли быть первые серьезные отношения. Извини, если это делает меня отвратительной любовницей, но я.
– Брин, ты знаешь, что это не так, – страстно прервал ее Габриэль. – Я просто удивлен, что из всех мужчин ты выбрала меня для твоего первого раза.
– Я тоже вижу в этом некую насмешку судьбы, – саркастически произнесла она. – Но с другой стороны, может быть, это и правильно. Ты уже знаешь о моем прошлом, о том, кто я такая, кем был мой отец, так что мне ни в чем не надо признаваться.
Несколько минут напряженного разговора вновь установили между ними невидимую преграду. Брин опять стала пререкаться и вести себя настороженно. Габриэль мог только догадываться о том, в какой именно момент общения с ним она была настоящей – несколько минут назад, когда они ласкали друг друга, или сейчас, когда она так дерзко разговаривала с ним? Впервые в жизни он не знал, как поступить. Пока Брин настроена так враждебно, им не удастся наладить контакт.
– Может, поужинаем завтра вечером? – осторожно спросил он.
Брин упрямо вздернула подбородок.
– Зачем? Чтобы наш ужин вновь закончился допросом?
– Черт побери, Брин!.. – воскликнул он раздраженно. – Я изо всех пытаюсь разобраться в наших отношениях, и твоя помощь была бы очень кстати.
– По-моему, сейчас уже слишком поздно для разбирательств, – насмешливо ответила она.
– Брин, я действительно пытаюсь, – проговорил он сквозь зубы.
Она с подозрением посмотрела на него:
– Пытаешься разобраться в наших отношениях? Каким образом?
Он вздохнул:
– Мы проскочили несколько этапов развития отношений, и я хочу вернуться обратно и начать все сначала.
Брин бросила на него пристальный взгляд:
– У нас был секс, Габриэль, а вовсе не отношения.
Да, этот эпизод изменил всю ее жизнь. Брин казалось, что этот вечер стал таким особенным только благодаря Габриэлю: он был не только исключительным и опытным любовником, но и заботливым и внимательным. Даже со своим крайне скудным опытом Брин понимала, что не все мужчины так же трепетны, как Габриэль, когда подвержены сильной страсти. И может быть, ей следовало поблагодарить его за заботу, а не пререкаться с ним. Возможно, она бы так и поступила, если бы не была сбита с толку тем, что вообще допустила близость с ним. Брин не понимала, почему Габриэля так смутила ее неопытность; разве мужчины не любят ни к чему не обязывающий секс? И черт возьми, она не могла позволить себе серьезные отношения с Габриэлем. Брин с трудом представляла себе, как будет объяснять матери ужин в итальянском ресторане, не говоря уж о том, что случилось сегодня вечером. Если она согласится на еще одно свидание, это лишь усложнит ситуацию.
– Благодарю за приглашение, Габриэль, – спокойно ответила она. – Мне не хотелось бы все усложнять. – Она непринужденно и весело улыбнулась.
– Ты уверена? – медленно повторил он.
– Да. Ты говоришь, что готов забыть прошлое, – предлагаю точно так же забыть о том, что только что произошло. Забудем, – четко повторила она.
Габриэль никогда не встречал женщину, даже отдаленно похожую на Брин Джонс. И в данный момент ему хотелось ее придушить. Сначала она так сильно завела его, что они чуть не занялись страстным сексом прямо в его кабинете, а сейчас она спокойно отшивает его, уязвляя тем самым его гордость. Габриэль понимал, что не в состоянии разобраться со своими эмоциями. Он знал лишь одно: еще одна встреча с Брин ему просто жизненно необходима.
– Ужин завтра вечером, – твердо повторил он.
– Нет, – категоричным тоном отказала она.
Габриэль прищурился:
– У тебя на завтра что-то запланировано?
Брин негодующе вздернула брови:
– В ближайшие три дня у меня выходные, поэтому отправлюсь навестить маму и отчима. По этой же причине я сегодня так долго разговаривала с Эриком, – с вызовом добавила она.
– Понятно, – медленно произнес Габриэль, не желая снова затевать этот разговор или вновь ревновать ее к Эрику. – Как ты туда доберешься?
– Поездом.
– Давай я тебя отвезу…
– Не неси чушь. Габриэль, – резко и с негодованием прервала его Брин. – Достаточно уже того, что мы снова встретились. Я не хочу завтра шокировать маму твоим появлением у нее на пороге.
Он поджал губы.
– Хочешь сказать, что она даже не знает о твоем участии в выставке в следующем месяце?
Брин фыркнула:
– Я не знаю, как вообще сказать ей, что снова связалась с семейством Д’Анжело.
– Черт побери, Брин, – сердито посмотрел на нее Габриэль. – Твоя мама никогда не относилась ко мне с такой ненавистью, как ты!
– Ты не можешь этого знать, – безразличным тоном отрезала она.
На самом деле Габриэль был уверен в своих словах, но он не считал возможным сейчас признаться Брин в том, что неоднократно виделся с ее матерью в тот нелегкий для них период, пытался помочь…
– Брин, твой отец.
– Я не хочу говорить о нем! – Ее глаза вспыхнули злобой.
Габриэль понимал, что они все равно не смогут долго избегать этой темы.
– Брин, он был обычным человеком, не святым. Простым человеком, – повторил он. – Его предыдущие правонарушения не стали достоянием общественности, потому что в таком случае приговор оказался бы более суровым, но ты ведь знаешь, что твой отец был профессиональным аферистом.
– Как ты смеешь? – Она задохнулась от ярости.
Габриэль нахмурился:
– Он сам виноват во всех своих бедах.
– Ты уже это говорил.
– Это правда. – Он вздохнул. – Брин, я приходил к вам домой, разговаривал с твоим отцом, пытался отговорить его продавать картину. Потому что я знал, нутром чувствовал, – он приложил руку к сердцу, – что картина поддельная. У меня не было доказательств, только ощущение, но этого было для меня достаточно, чтобы попытаться отговорить его от этой затеи. Через день после моего второго визита заголовки газет уже пестрели сообщениями о его аресте.
– Ты хочешь сказать, что прессе все рассказал мой отец? – ахнула Брин.
– Не знаю, но это точно был не я. А если не я, то только он. Если ты мне не веришь.
– Конечно, я тебе не верю! – презрительно произнесла она.
Он тяжело вздохнул.
– Тогда спроси свою мать, – предложил он. – Попроси ее рассказать обо всех аферах и махинациях Вильяма, которые ей пришлось пережить. Брин, ты должна поговорить с ней, – настойчиво повторил он.
– Я ничего не должна. – Она решительно покачала головой. – Я ненавижу тебя за сказанное сегодня. – Она сделала глубокий вдох.
Габриэлю ничего не оставалось, как проводить взглядом Брин и смириться с тем, что она действительно имеет право его ненавидеть.
Глава 8
– Хорошо, девушка, пришло время откровенничать! – Мать Брин с улыбкой поставила на столик для пикника кувшин свежего лимонада и два стакана и присоединилась к ней. Они устроились в саду за домом, в котором она теперь жила с Райсом Эвансом, своим вторым мужем.
– Каких же ты ждешь откровений? – Брин напряженно выпрямилась на стуле и медленно отложила в сторону блокнот для зарисовок, с настороженным выражением лица наблюдая, как мама разливает лимонад по стаканам.
Мэри была копией Брин, только постарше: темно-серые глаза, каштановые волосы, ниспадающие на плечи. Она с упреком взглянула на дочь, присаживаясь на другом конце стола.
– Брин, я твоя мама. Ты приехала домой два дня назад и все еще продолжаешь играть в молчанку.
– Я делаю наброски. – Занятия живописью успокаивали Брин. Полностью погружаясь в изображение осенней природы, она старалась не думать о том, что Габриэль рассказал ей об отце.
– Я заметила, – отмахнулась Мэри. – Скажи мне, кто он, – с любопытством спросила она, пригубив лимонад.
– Он? – взвизгнула в ответ Брин. Она знала, как сложно увести маму от темы, если она решила все узнать.
– Что за мужчина, который делает мою обычно болтливую дочь интровертом?
По уверенной интонации Брин поняла, что ее мать не потерпит вранья. Брин осознавала, что действительно словно утратила способность и желание разговаривать после того вечера с Габриэлем. Она была сбита с толку новыми подробностями об отце. Но больше всего ее пугали постоянные мысли о самом Габриэле.
Она испытывающим взглядом посмотрела на мать:
– Ты счастлива с Райсом?
– Полностью, – мгновенно ответила Мэри, и ее лицо озарила улыбка.
Брин кивнула.
– А с папой была счастлива?
Улыбка исчезла с лица женщины, и она нахмурилась:
– К чему ты это?
– Не знаю. – Она взволнованно вскочила на ноги. – Просто… я вижу ваше общение с Райсом: как вы подтруниваете друг над другом, заботитесь и уважаете друг друга, но я не помню, чтобы у вас с отцом были такие же отношения.
– Вначале мы были счастливы. Когда ты была маленькой.
Брин озабоченно нахмурилась:
– Но потом что-то изменилось?
Мэри поморщилась: