Тетя Валя, выходит, была хранительницей домашнего архива. Еще один плюс в пользу женщины, которую с подачи матери и ехидной Ленки я готова была считать едва ли не исчадием ада. Вот еще одно лишнее доказательство - нельзя судить о людях, не узнав как следует. Впрочем, маму можно понять - вряд ли ей хотелось узнать поближе ту, что пыталась помешать их с отцом семейному счастью. Да и отец не стремился примирить их - это тоже, по его мнению, не имело большого значения. Мужчины вообще склонны не обращать внимания на очень важные вещи.
Тем не менее мы с тетушкой вполне поладили - вопреки Ленкиным ехидным прогнозам. Правда, кое в чем сестрица оказалась права: на меня с первого же дня были возложены обязанности по уходу по дому. Походы по магазинам, в прачечную, по аптекам - тетя Валя страдала мигренью, желудком и еще десятком надуманных болезней, от которых принимала, тем не менее, вполне реальные таблетки и микстуры. Я против лекарств ничего не имею и все время в запасе имею аптечку - мало ли что, но тетушка употребляла их сверх меры. Я пробовала объяснить ей, что таким образом она может только навредить себе, но, как и следовало ожидать, слушать она меня не стала.
На вступительных экзаменах девчонок было большинство. Они кучковались в коридоре, настороженно и ревниво оглядывая друг друга. Среди них уже образовывались какие-то группы и альянсы. Немногочисленные парни робко жались у стенок.
Я же решила сосредоточиться исключительно на штудировании учебника, в конце концов, для этого я сюда пришла. А выглядела я, кажется, не хуже остальных. Благодаря стараниям сестры, спасибо ей - позаботилась.
- Не могу же я позволить, чтобы родная кровь расхаживала бог знает в чем! - говорила она, заставляя примерять кое-что из ее собственного гардероба. - Тем более в столице нашей все еще необъятной родины…
- Столица же в Москве! - напоминала я.
- Ах ты моя умница, - хихикала она как обычно. - Вот спасибо, просветила, а то я и не знала. Ничего, поживешь в Питере, поймешь, что к чему! Или не поймешь…
Сжимая ладонями мои щеки, она вглядывалась в мое лицо, словно ища что-то. Я хмурилась, пыталась вырваться.
- Вот не пойму, Надька! - рассуждала она вслух. - То ли ты и в самом деле такая вся по жизни наивная, то ли прикидываешься… Признавайся - колись, в тихом омуте черти водятся!
- Никто во мне не водится! - категорически возражала я. - Я в церковь хожу, в отличие от некоторых!
- Ну-ну! Помнишь, как в детстве Толька с друзьями играли в чертей - вымажутся углем, хвосты приделают и ходят с рогатинами. "Грешница Надя, выходи!" Как ты визжала! И кто тебя тогда спасал от чертей?
Правда, она и спасала. Прятала меня в комнате, а себя предлагала чертям взамен. Мне тогда казалось, что это и в самом деле очень самоотверженно с ее стороны.
- Мы тогда были детьми, - замечала я.
- А кое-кто и сейчас, похоже, остался ребенком!
Не люблю, когда она такая - смешинка в рот попала, говорит обычно мама. Но в случае с Леной все гораздо серьезнее - у нее всякую секунду шутка на языке, то, чего она не коснется в разговоре, превращается в анекдот. Как ее Толька выносит - не понимаю, сам, впрочем, тоже хорош - насмешник…
- Нет! - говорит она и качает головой, не соглашаясь с собой же. - Черти тут с тоски бы померли, вот что! Слишком ты правильная…
Правильная - так что же плохого? Разве так и не должно быть? Слава богу, в хорошей семье родилась и выросла, не среди бандитов.
Поглощенная мыслями о сестре, я кое-что пропустила. В коридоре появился человек, по толпе девчонок прокатился возбужденный гул. Я закрыла книгу и посмотрела на того, кто вызвал своим появлением переполох.
- Игорь Павлович Меркулов, один из преподов, - просветила меня стоящая рядом розовощекая девушка. - Во обложили! - прокомментировала она недовольно. - И не пробьешься теперь…
- Господин Меркулов, господин Меркулов…
Девицы и в самом деле окружили его плотной толпой. Кто-то задавал вопросы, остальные просто смотрели с обожанием, словно Меркулов был звездой эстрады.
В душе я им завидовала. "Господин Меркулов" - как это ему шло! Не Игорь Павлович, ни товарищ Меркулов. И как легко эти девицы к нему обращались, у меня бы так не получилось.
- А ничего мужичок! - заметила розовощекая, что не могло не вызвать моего возмущения.
Как можно так фамильярно говорить о преподавателе? Само слово "препод" казалось мне жутко неприличным. Меня до сих пор коробит, когда я слышу, как Васильевский остров называют Васькой, а Гостиный двор - Гостинкой.
Но свое мнение я решила держать при себе, все равно всех не перевоспитаешь! Я взглянула на свою собеседницу: обычная, совсем не разбитная. Моя сестрица могла бы ляпнуть такое, но она была старше и, как сама любила шутить, жизнь научила ее цинизму.
А эта девушка была моей ровесницей. Меркулов, к счастью, за общим гомоном не расслышал ее слов.
- Интересно, - продолжала она рассуждать вслух. - Как он насчет того, чтобы перепихнуться за балл? Идеальный вариант - совместить приятное с полезным…
Я отодвинулась от нее подальше, чувствуя, как краска стыда продолжает заливать мои щеки. Меркулов не задержался в коридоре, вежливо, но упорно проложил себе дорогу через гомонящих девиц к одной из дверей, за которую они не смели пройти, и скрылся.
Самое ужасное заключалось в том, что Меркулов понравился мне очень сильно. Почему-то подумалось, что такого мужчину я хотела бы видеть отцом своего ребенка. Стройный худощавый брюнет с живыми темными глазами на подвижном лице притягивал внимание. Стоило ему исчезнуть из поля зрения, как толпа студенток рассосалась, шум смолк, а моя собеседница превратилась в обычную девчонку безо всяких отклонений. Наваждение растаяло.
- Слушай, меня Света зовут, не одолжишь на мороженое? - обратилась она ко мне. - Очень хочется трубочку сахарную.
Мы спустились вниз, к киоску. Глядя на то, как румяная Света уминает мороженое, я обругала себя за глупость - само собой, ее слова не надо принимать всерьез. Вчерашняя школьница, еще ребенок. Она вроде Ленки, что на словах просто распоследняя развратница, а на деле, кроме как со своим Толиком… Я-то знаю, она мне все рассказывает. Как и я ей. Жаль, что ее здесь нет.
Себе я взяла простой сливочный стаканчик.
- Экономишь? - поинтересовалась Света.
- Нет, просто люблю!
- Лизни мою! - сунула она мне мороженое.
- Нет, это негигиенично.
- Я же не заразная! - насупилась она.
Но через секунду просветлела:
- А тебе Меркулов понравился? Ну признайся!
Я не знала, что сказать. О таком ведь не говорят вслух.
- Молчание - знак согласия, - пискнула она довольно. - Вижу, что понравился. Душка и не женат, кстати! Давай его вдвоем раскрутим!
- Как это? - не поняла я.
Перед моими глазами возникла совершенно несуразная картина - мы вдвоем со Светой, вцепившись в руки Меркулова, раскручиваем его, словно карусель.
- Я серьезно, - продолжала она, - давай его на пару соблазним…
Она осеклась, заметив выражение моего лица.
- Ты что как девочка? Или ты и правда - девочка?
- Мне кажется, это мое личное дело! - ответила я, постаравшись вложить в эту фразу максимум достоинства.
На экзаменах я набрала недостаточное количество баллов и тем же летом поступила в училище при академии имени Павлова.
БРАК ПО-РУССКИ
Так началось мое житье в городе на Неве. Помимо учебы, магазинов и уборки, были еще прогулки с Максом. Он быстро привык ко мне. Сам приносил поводок, врываясь в комнату рано утром и толкая холодным носом - вставай, мол, нечего разлеживаться.
На одной из этих прогулок я и встретилась с Николаем. Был пасмурный день, дождь накрапывал с утра, а когда мы с Максом добрались до сквера, где он обычно справлял свои делишки и знакомился с другими собаками, начался настоящий ливень. Зонт уже не спасал - ветер направлял капли под него, да какие там капли, настоящие потоки. Разверзлись хляби небесные. Даже Макс, до сих пор не обращавший внимания на непогоду, стал поглядывать на меня жалобно - не пора ли домой?
Я повернула назад, но не успела добраться до парадного, как порыв ветра вывернул зонтик наизнанку. Надо мной раскачивались деревья, в небе громыхнуло. Ближайшим местом, где можно было укрыться, оказался ларек, где торговали винно-водочными изделиями, сигаретами и шоколадками. Под его козырьком я и встала, капли залетали и сюда, но какая-никакая крыша над головой. Рядом стоял высокий молодой человек с только что купленной бутылкой пива. Откупорив ее, он вернул открывашку продавщице и повернулся ко мне.
Открытое простое лицо, глаза вроде бы добрые. Похож на кого-то из актеров советского кинематографа - еще той поры, когда были в моде фильмы о простых рабочих… Вполне мог бы стать кумиром молодежи. Я шмыгнула носом - не хватало еще заболеть.
- Вот завернула погодка! - он подмигнул мне.
Я улыбнулась, одновременно пытаясь справиться с непослушным зонтом.
- Пива не желаете? - предложил он мне открытую бутылку.
"Радушный какой", - отметила я про себя, но от пива отказалась. Во-первых, не люблю, во-вторых - из одной бутылки, да еще от незнакомца? Внизу струились потоки воды, мокрый Макс жался к ногам, дрожа то ли от холода, то ли от страха.
- Боюсь, я и так уже простудилась, - сказала я.
Продавщица каким-то чудом просунулась в крошечное окошко и недружелюбно посмотрела на меня.
- Девушка, - сказала она. - Вы бы отошли с собакой - всех клиентов распугаете!
Макс начал подвывать, тычась мордой в мои колени.
- Прекрати, Соня, - вступился за меня парень. - Каких клиентов? Все по домам разбежались, посмотри, чего творится! Я и то случайно оказался - припозднился с рейса… И потом, она простудиться может! Дай-ка нам лучше малявку, для согреву…
- Если вы для меня, то не надо, спасибо, - испугалась я.
- Напрасно! - покачал он головой. - За вами есть кому ухаживать?
Я нахмурилась - что за наглость!
- Я имею в виду - если вы заболеете, - объяснил он свой вопрос.
- Есть, - соврала я.
Выкладывать ему всю подноготную я не собиралась.
- Это хорошо! - сказал он и вздохнул. - А вот за мной некому! Родители скончались, мать я и не помню. Отца вот неделю назад похоронил - завтра девять дней.
Я взглянула на него с сочувствием - не представляю себе, как перенесла бы такое. Знаю, что рано или поздно это непременно должно случиться, но стараюсь не думать. Я поневоле взглянула с сочувствием на этого человека, который примолк и сделал глоток из своей бутылки.
- Пойду я, - сказал он. - Может, еще встретимся. Я тут рядом живу.
И показал на дом за сквером. Я кивнула.
- Мороз, - представился он. - Николай Мороз…
Бонд, Джеймс Бонд - прозвучало у меня в ушах рефреном. Я еще раз кивнула.
- Надя. Надежда! - потянула за поводок и заодно представила своего пса: - Макс…
- Очень приятно!
В тот вечер и он мне показался весьма приятным молодым человеком.
Дни тянулись однообразно: учеба, возвращение домой, прогулки с Максом, брюзжание тети Вали… В начале сентября ей стукнуло шестьдесят. Мать с отцом прикатили на день рождения - юбилей как-никак, да и меня проведать. Ленка подъехала чуть позже - одна, без Толика своего любимого.
- Нет, все в порядке! - поспешила она меня успокоить. - Просто я его так напугала историями о жуткой тетке, что он решил не ехать - у него и своих чудищ в семье хватает! Как ты с этим крокодилом уживаешься, я бы ее, наверное, отравила в первый же вечер…
- Прекрати! - я зажала ей рот и оглянулась на дверь, но тетя Валя была занята с родителями и не могла нас слышать. - Она вовсе не такая, просто одинокий человек, несчастный по-своему.
- Тебе виднее, - милостиво согласилась она. - Однако ты же не собираешься всю жизнь торчать в этой конуре? Кстати, не слишком хорошо со стороны несчастного человека засунуть тебя в эту крысиную щель! У нее же еще две комнаты - на нее и собаку…
- Нет, Макс у меня спит, - я показала на потертый коврик у кровати.
Пес и в самом деле давно уже коротал ночи у меня. Насчет конуры Ленка была не права - места маловато, но зато отдельное жилье. Это теперь панельные постройки в новых микрорайонах города презрительно обзывают "хрущевками" и шутят, что русская женщина не проходит бедрами в пятиметровую кухню. А когда тетушка получала эту квартиру, то от счастья долго не верила, что вся эта жилплощадь принадлежит ей с мужем, и ванной и туалетом можно пользоваться без очереди…
Ленка покачала головой:
- В кого ты такая уродилась, добросердечная? Присмотрела себе кого-нибудь, надеюсь?
Я задумалась. Рассказать о Меркулове? Так ведь и рассказывать нечего - Лена только посмеется над моей влюбленностью и надает дурацких советов, которым я, разумеется, никогда не последую. К тому же видела я его всего один раз, да и то мельком.
А Николай - он и не влюбленность никакая. Просто случайный знакомый.
- Давай, колись! - настаивала она, сверкая глазами и тем самым окончательно убеждая не говорить ничего.
Не приведи попасться ей на язычок, говорит мама. В детстве я никак не могла понять, как это - попасть на язычок к Лене? Как колобок к Лисе попал? Сестрица моя - просто колючка, и сама себя так рекомендует. Странно, как Толик ее выносит. Наверное, только потому, что знает ее с самого детства и привык к колкостям и подковыркам. Повезло Ленке, я и сама когда-то была втайне влюблена в ее ухажера и все ждала, когда он устанет от Ленкиных издевательств и обратит внимание на меня - тихоню.
Впрочем, я не жалею, что этого не случилось, - Толик при ближайшем рассмотрении оказался далек от моего идеала. Флегматичный парень, Ленка его, похоже, устраивала именно потому, что по своей природной кипучести брала на себя решение всех семейных проблем. Нет, мне был нужен другой мужчина.
Несколько дней подряд я нарочно ходила в сквер. Погода была плохая, можно было и возле дома погулять. Пусть старушки ругаются - все равно газон замусорен до невозможности. Что бы там ни оставил Макс - хуже не будет. Тем более что органика - натуральное удобрение, которого так не хватает городским растениям. Каждый раз я упорно тащила бедного Макса в сквер. Николай не появлялся.
Напрасно я мокла под старым тетушкиным зонтом - мой, как оказалось, не подлежал восстановлению, а на новый у меня пока не хватало. Николай исчез так же внезапно, как в свое время появился. Может, ушел в рейс? Кто он, интересно, летчик или моряк?
- Наверное, пират, - сказала сестра, когда мы в очередной раз болтали по телефону.
Она звонила с работы. Ленка трудилась секретарем в одной фирме и не стеснялась пользоваться служебным положением, когда выпадал случай. И наши продолжительные беседы всегда оплачивались ее ничего не подозревающим начальством.
- Натуральный пират, - говорила сестрица. - Появился, похитил сердце бедной девушки и скрылся в неизвестном направлении. Ищи теперь ветра в поле, то есть - в море! А если серьезно, поискала бы ты лучше что-нибудь посолиднее. И не возле ларьков… Ты же в Петербурге. Сходи в Эрмитаж, что ли, или в киношку на худой конец!
Отмахнувшись по привычке от ее советов, тем не менее я стала все реже вспоминать свое нечаянное знакомство. Нет, в самом деле - что это за кавалер? Всего один раз видела - с бутылкой пива. И раз больше он мне на глаза не попадался, значит, не судьба. С глаз долой, из сердца вон.
Однако стоило мне только принять такое решение, как Николай объявился опять. Трезвый как стеклышко, принарядившийся и чисто выбритый - и даже с цветами - он поджидал как-то меня у парадного осенним светлым днем. Когда он возник на пороге нашей квартиры, даже тетя Валя растаяла. Николай пригласил меня на вечерний сеанс в открывшийся недавно по соседству кинотеатр.
Я подумала и согласилась.
Фильм был американским и фантастическим, очень скоро я окончательно запуталась в хитросплетениях сюжета. Николаю, как мне показалось, картина нравилась, он внимательно следил за происходящим на экране. Вдруг я почувствовала, как его ладонь сжимает мою. Я вспыхнула и едва не выдернула руку…
Промотаю немножко, согласны? Ах, если бы в жизни все было так просто. Нажимаешь на кнопочку, и раз - прошло два года. Раз, еще два. Раз, и еще… И все плохое проскочили, и снова белая полоса. И нет бессонных ночей, проведенных в ожидании супруга, который гуляет где-то с друзьями… Целы нервы и деньги, потраченные на бесполезные визиты ко всякого рода целителям, колдунам и экстрасенсам.
Чем-то он меня покорил, заболтал, засмешил, задурил глупенькую наивную девочку, и попалась я, как муха в сеть к пауку.
"Закодирую по фотографии!" "Сниму тягу к алкоголю навсегда!" Если вам интересно, что за сумасшедшие клюют на подобные объявления, то, пожалуйста, одна из них - Надежда Шарапова. А чего не сделаешь, чтобы сохранить семью? За соломинку схватишься. Держи меня, соломинка, держи! А соломинка не держит, потому что чудес не бывает. Во всяком случае, моя жизнь до определенного момента на них была не щедра.
И когда я поняла, что ждать больше нечего… Оставалось одно - подать на развод. Вопреки протестам матери и отца, полагавших, что все еще можно исправить. Надо отдать им должное, родители поддерживали меня изо всех сил. Делегировали Ленку разведать ситуацию, благо у нее был отпуск.
Только сестрица с самого начала была против нашего с Колей брака и даже на свадьбе умудрялась подпускать шпильки.
- Вот тебе и моряк с печки бряк!
К морю мой Коля, как выяснилось, не имел ровным счетом никакого отношения, как и к авиации. Рейс - понятие растяжимое. Автобусы тоже рейсовые бывают. Нет, автобус он не водил. Он водил бензовоз!
- Была бы у него своя машина, так понятно - хоть бензином бы разживался бесплатно! - ехидничала сестра.
Машина у Николая, впрочем, вскоре появилась - мой отец подарил нам на свадьбу "девятку". Подержанную, но в хорошем состоянии.
- Будете к нам в гости приезжать! - оптимистично заявил он.
Но вышло наоборот - отец сам приезжал, чтобы попытаться вправить мозги своему непутевому зятю. Николай клялся, что бросит, что виновата дурная наследственность. Отца его, как оказалось, сгубила белая горячка, о чем он предусмотрительно умолчал в начале нашего знакомства. С наследственностью бороться оказались не в состоянии ни я, ни отец, ни упомянутые целители.
Что касается традиционных методов лечения, то Коля просто отказывался к ним обращаться. Уверял, что все это пустяки и что он, как всякий русский мужик, выдюжит… Да, пожалуй, его здоровья хватило бы еще надолго. Только у меня силы подходили к концу. А чуда не происходило… И святая вода, которой я по чьему-то совету обрызгала нашу квартиру, не помогла.
Двухкомнатная квартира мужа, где мы поселились после свадьбы, была отремонтирована и обставлена опять-таки за счет отца.
Машина пошла в счет уплаты за аварию, в которой, по словам Николая, был виноват не он, а тот, другой, "пострадавший" водитель. Почему тогда мы оплачиваем его убытки, я не поняла, а Николай не считал долгом объяснять. Я чувствовала, что начинаю сходить с ума.