- По какому случаю марафет наведен? - подруга придирчиво осмотрела меня.
Галочке тридцать пять, она кареглазая брюнетка, всегда в джинсах и шерстяном свитере с котятами, прожженном сигаретами в нескольких местах, в дырках видна сорочка, в данный момент - розовая. Кстати, по гороскопу Галочка - Скорпион и чрезвычайно этим гордится. Сигарета в ее руке истлевает, и пепел сыпется на линолеум. Ненавижу неряшливость и беспорядок, но Галочке прощаю все.
- Ты когда-нибудь себя спалишь, - я закашлялась. - Чем это ты дымишь?
- Понятия не имею, муж оставил россыпью, как патроны. Вполне приемлемо - курево и есть курево! Только не рассказывай про вред курения! Твои "ментоловые облегченные" вообще неизвестно из чего сделаны, а здесь хотя бы табак чувствуется. И вообще, плевать мне на все, я на работе сгораю! А от сигарет, кстати, голос становится низким и сексуальным!
Я протиснулась в ее комнату, заваленную коробками и тряпками. У одной стены - диван, на котором она коротает время в обществе Маруси, у другой - компьютер. Собственно, из-за него я и заглянула к ней.
Галка одновременно набирала в поиске интересующие меня фамилии и в который раз делилась со мной наболевшим:
- Нормально он ничего со мной не может, "Виагра" еле помогает, да и не хочет он ее принимать! Говорит - здоровью может повредить. А чему там уже вредить-то?
"Он" - это Вадик, "обожаемый" муж и научный работник, вечно пропадающий на своей научной работе. Что это конкретно за работа, похоже, и сама Галочка не в курсе. Может, оттого у него и не ладится в постели - всякие вредные излучения?
- Нет, - Галка отмахнулась, - уверяет, что с работой это не связано. Может, и врет. Я пригрозила, что пойду разбираться с его руководством, в каком бы закрытом бункере оно ни находилось, и наведу шороху! Тут он немного расшевелился вроде. Знает, на что я способна, если довести! Ходил к врачам при своем КБ или как это там сейчас называется. Но толку не было! - огорченно вздохнула Галка. - Сейчас прячется от меня, сутками работает. Я тебя уверяю - нарочно, чтобы со мной не встречаться! Его это устраивает, сукиного сына!
- О! - воскликнула я, глядя в монитор. - Ну-ка пусти, я посмотрю!
На запрос "АЯКС" в интернете поисковая система выдала список из двадцати ссылок. Первая оказалась самой полной.
"Медицинский центр "Аякс" создан по инициативе частных лиц… Высокий профессионализм и опыт работников центра - залог качественного обслуживания пациентов, среди которых видные деятели науки и искусства, представители деловых кругов…
…Многопрофильный стационар, новейшее здание, построенное с учетом нужд центра и полностью отвечающее современным требованиям, хирургическая служба, операционные с управляемым микроклиматом, рентгенооперационная, самые совершенные системы мониторинга. Современные средства диагностики и лечения… Среди сотрудников заслуженные врачи РФ, доктора и кандидаты медицинских наук…"
- Вот куда моего Вадьку направить надо, - сказала Галочка, по-кошачьи мягко обнимая меня за плечи. - Только, думаю, не поможет!
- Я там работать собираюсь.
- Да ты что? Поздравляю! А это что за пупсик?
"…Меркулов Игорь Павлович. Прошел путь от врача ординатора отделения рентгеноскопии до начальника отделения… Защита диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. Доктор медицинских наук… Интернатура, ординатор, начальник отделения. Профессионал, легко находит контакт с людьми".
- Это точно, - прокомментировала я последнюю строчку в статье, вспоминая внимательный взгляд Меркулова.
- Шик-а-арный тип… - протянула Галочка. - Ты его знаешь?
- Только что вместе ужинали.
- Слушай, подруга, хватай его, пока в лес не убежал!
- Все-то у тебя просто! - вздохнула я.
- Не дури! Такой шанс один раз в жизни выпадает! Хочешь, как я - в тридцать пять с кошкой просиживать целыми днями? Была бы понастойчивее, не оказалась бы в таком дерьме! А сейчас кому я нужна?
Она зло попыхивала сигаретой, не забывая пускать колечки - это у нее хорошо получалось.
- Перегну палку и вылечу оттуда в ту же секунду без рекомендаций, - объяснила я скоропалительной подруге. - Вот и весь результат! Он меня еще и презирать начнет… И потом, не умею я "хватать" мужчин…
Она посмотрела на меня и снисходительно вздохнула - мол, дитя!
На прощание она крепко обняла меня у двери, чмокнула в щеку и, наконец, отпустила.
Через две недели после подачи заявления об уходе я перебралась в "Аякс". Все знакомые в один голос говорили, что мне повезло. Сообщение о новой работе встречалось с откровенной завистью - иногда доброй, иногда нет, что лишний раз убеждало меня в том, что я сделала правильный выбор.
Ключенко, явно раздосадованный моим уходом, мрачно напророчил скорое разочарование:
- Работа медсестры везде одинакова. Ну условия будут чуть получше, оплата побольше, зато контингент специфический и требования повышенные. Оставалась бы ты лучше у нас, Надюшка!
Я оставила эту сентенцию без комментариев. Меркулов уже звонил, чтобы получить подтверждение, что мое решение осталось неизменным и вскоре я присоединюсь к его "команде". Я была на седьмом небе: как, собственно, немного человеку надо для счастья - знать только, что он нужен!
В последний день на старой работе мне устроили проводы в кабинете у заведующего. Ключенко успел хорошо принять заранее и, прослезившись, провозгласил тост: "За успехи и карьеру самой преданной моей ученицы!"
Я не стала выяснять, что он имел в виду. Бедолага, наверное, переживал из-за того, что не смог меня соблазнить, а может, в пьяном угаре ему казалось, что это уже случилось? Мне даже стало жаль его - столько амбиций, и ни способностей, ни поля для их воплощения. Прощание было трогательным, я как-то даже растерялась. Не ожидала, что ко мне здесь так трепетно относятся.
Только Митя под конец все испортил. Медбрат не участвовал в общем банкете, но отыскал меня в гардеробе и набросился на меня так активно, что от возмущения я сперва потеряла дар речи.
Не надо было ему отращивать такие длинные волосы.
- Сука чертова! Совсем одурела! - он прямо взвыл от боли, когда я рванула его за лохмы.
Я выскочила из гардероба раньше, чем он успел что-либо сообразить, и закрыла дверь, подперев ее шваброй. Митя опомнился и стал рваться и биться, как дикий зверь. Сил у него было не занимать, поэтому я выбежала поскорее во двор и по дорожке, к воротам на улицу. Прощайте, родненькие…
Наверное, еще не раз я вспомню это место и возможно, даже с ностальгией, после дружеского прощания я была настроена философски. Но я чувствовала, что никогда больше уже не вернусь. Этот этап жизни для меня закончился.
ПАЦИЕНТЫ КАК ОНИ ЕСТЬ
Первый день на новом месте. Деревья в сквере стояли почти голые, воробьи, мокрые и растрепанные, скакали по лужам. Унылая пора, очей очарованье… Нет, для меня эта осень совсем не уныла, я была свежа, бодра и энергична.
В ординаторской я надела зеленый халат с логотипом "Аякса", ощущая себя персонажем из "Скорой помощи". Халатики здесь репсовые, короткие. Пока я всматривалась в зеркало, приглаживая прическу, появилась девица - молодая, белобрысая и худенькая - почти такая же, как я, и какая-то нескладная.
- Новенькая? - спросила она, резво меняя расклешенные джинсы и блузку на такой же халат, как и у меня, только размером поменьше.
- Ага! А ты старенькая?
Она захихикала.
- Я здесь с весны, хотела поступать в медицинский, но потом передумала. Даша!
Представившись, она протянула руку, как мужчина, и мне ничего не оставалось, кроме как пожать ее.
- А почему передумала? - спросила я после того, как в свою очередь представилась и мы вместе вышли в коридор.
- Здесь больше шансов!
- В смысле?
- Да во всех смыслах, - Даша широко развела руками. - При центре есть училище и колледж с не то американскими, не то голландскими преподавателями. Словом, всегда успею, если захочу, получить образование. Но меня сейчас другое волнует. Деньги!
- Да, здесь хорошо платят.
- Да я не об этом. Здесь на все есть своя такса!
- А у меня дворняжка, - сказала я.
Она прыснула, зажав тут же рот руками.
Так-так, и чтобы это значило? Но не успела я спросить, о чем, собственно, речь, как Дашу вызвали к одному из пациентов. Через полминуты и мне пришлось сопровождать в процедурную очень пожилого мужчину, чей профиль, высохший и строгий, показался мне знакомым. Только минуту спустя я вспомнила, кто это - известный в прошлом актер!
Меркулова я видела только мельком, афишировать наши отношения он не собирался. Борицкий, безусловно, был в курсе, но, вероятно, его это не беспокоило. На нарушение этических правил, прописанных в медицинских кодексах, здесь явно смотрели сквозь пальцы.
Кое-что выяснилось на первом же обеде вместе с Дашей. Мы устроились в просторной столовой за отдельным столиком. Помещение блистало чистотой. На стенах красовались советские рельефы, на колхозную тематику, столь милые сердцу здешнего дизайнера. В углу висел телевизор, шли новости, но их никто не смотрел.
Кормежка здесь была не в пример приличнее той, к которой я привыкла на прежнем месте. Меню включало фрукты и мороженое.
Даша клевала всего понемногу.
- Берегу фигуру, - сообщила она.
Фигуру? Беречь-то уже нечего! Будь она моей дочерью (старовата она для этого, но допустим на секунду), я бы сразу отправила ее к врачу. Так ведь и копытца недолго отбросить - от истощения!
- Ты говорила про какую-то таксу, - напомнила я.
- Да, здесь ведь есть разные товарищи, - усмехнулась Даша. - Кое-кто на последнем издыхании, а кто-то просто лег на плановый осмотр. Первым наплевать на тебя, им бы протянуть еще недолго, а вот вторые - совсем другое дело! Услуги, разумеется, вознаграждаются и очень щедро…
- То есть Борицкий это поощряет?
- А чего он может сделать? - искренне удивилась Даша. - Нанять старух для ухода за пациентами - так те другое себе местечко найдут, поприятнее! Конкурентов-то много! Нет - поощрять он ничего не поощряет, но и не препятствует. Главное, чтобы это в глаза не бросалось! Подарки медсестре ведь любой сделать может, а за что она их получает, никого не касается.
- А как же "Этический кодекс"? - строго вопросила я. - Статья № 11: "Интимные отношения с пациентом медицинской этикой осуждаются"!
Даша вытаращила глаза и едва не подавилась яблоком, услышав от меня столь объемистую цитату. Существование какого-то кодекса помимо уголовного, похоже, было для нее новостью.
- Говорят, один старикан у нас даже загнулся от этого самого! - продолжила она. - Точно, правда, не скажу, но слухи долго ходили. Одна газета пыталась тогда сунуть сюда нос по этому поводу, но парнишку, который про это вздумал писать, крепко побили ночью в парадном, так что он от этой затеи отказался, - поведала Даша.
- Это "Аякс" устроил? - изумилась я.
- Нет, не думаю! Скорее всего, родственники старикана, он из партийных был боссов, только вот не припомню - какая партия… Вообще тут помнить многое не следует. Я вот с тобой болтаю, - она вдруг помрачнела, уставившись на меня сильно подведенными глазками, - а ты, может, тоже потом в какую-нибудь газету все это продашь, и меня вышвырнут отсюда!
- Не бойся! - успокоила я. - Я с газетами имею дело, только когда в уборной туалетной бумаги не оказывается.
Она усмехнулась:
- Ну да, вообще-то здесь серьезная проверка для всех поступающих. То есть когда устраиваешься, они о тебе узнают все - больше чем ты сама сказать способна. Наводят справки, где только можно. Я как-то посмотрела свое досье в центральном компьютере - понятия не имела, что на меня столько документов существует! Но вообще эта информация закрыта даже для самих сотрудников - просто я крутила шуры-муры с секретарем из архива, вот и получила доступ… Сперва думала зацепиться за кого-нибудь из администрации, но это, знаешь, вещь не такая надежная, как кажется! И потом - у них почти у всех есть семьи…
- А Меркулов? - похолодела я.
- Нет, этот холостой, но себе на уме - к нему не подберешься так просто! Многие пытались! А ты что, глаз на него положила?
- Нет, просто спросила…
Не люблю обсуждать с посторонними людьми свою личную жизнь, но пока я здесь никого не знаю, отталкивать эту девицу не следовало. Простота ее, которая, как говорит старая пословица, хуже воровства, в данном случае мне на руку. Надо разузнать побольше об "Аяксе".
Беззаботная собеседница продолжала радостно щебетать:
- Был еще такой случай! - сказала она, обкусывая ровными белыми зубками, как у кролика, уже истончившийся до крайности яблочный остов. - Притащили к нам мужчину с почечным отеком. Вроде какая-то крупная шишка. Не знаю, чем он там точно заведовал, но, видно, врача у него в штате не было - иначе его бы к нам раньше привезли, когда еще все только началось. Это ведь сразу видно - веки первыми отекают. А мужика доставили, когда тот уже совсем плох был. Да он и сам из тех, знаешь, кто к врачу не обращается, пока не почувствует, что загибается. Словом, запущенный случай! Но мы его на ноги поставили. Я им занималась - грелки, клизмы… Как только получше себя почувствовал, начались ухаживания. Я ему говорю, вам лежать надо - или хроником станете… Что ты думаешь, уговорил меня греть ему поясницу! "Вы, - говорит, - легкая! Вреда от этого быть не может!"
- И?.. - спросила я.
- И я погрела! - хохотнула та.
Дашка убежала еще до конца обеденного перерыва - купить сигарет, а я осталась сидеть в раздумьях.
Если Меркулов полагает, что я буду ублажать впадающих в маразм клиентов, если он для этого меня сюда притащил, то здорово ошибся. Я на многое способна ради хорошей жизни, но и у меня осталась парочка принципов, с которыми очень не хочется расставаться… Я навострила уши и озиралась по сторонам, ища подтверждения Дашкиным рассказам о царившем в центре разврате.
И подтверждения эти находились, надо было только приглядеться повнимательнее. Вот другая наша коллега - украинская хохотушка Маринка, кокетничает с усатым брюнетом, вылезшим из палаты, чтобы размять ноги. Дел у нее, что ли, нет других, и что он там ей, интересно, шепчет на ухо? Договаривается о свидании?
Посещая палаты, я реагировала на каждое слово и любое неосторожное движение расценивала как готовящееся покушение. Наконец почувствовала, что следует взять себя в руки, иначе это плохо кончится. Отправлю сейчас кого-нибудь неверной инъекцией на тот свет и окажусь за решеткой! И потом, объективно рассуждая, ничего пока что не произошло, а флирт сестричек с больными - обычное дело в любой больнице. Может быть, Дашка вообще все выдумала, а у меня фантазия разыгралась.
Я вообще очень впечатлительная и доверчивая. Стоит мне, например, посмотреть фильм ужасов на ночь, как уже не могу в туалет пойти. Свет у нас в прихожей все время перегорает и кажется, что в темноте притаились страшилища и маньяки. Один раз столкнулась с тетей Валей и так закричала, что бедная тетушка чуть сама от ужаса не померла.
А может, у нее не все дома, у Дашки? Правда, тогда бы ее здесь не держали, с другой стороны - всякое бывает. Я слышала, что в одной психбольнице главврач свихнулся, но никто об этом долго не догадывался, пока он не стал выпускать психов на свободу.
Размышляя таким образом, я немного успокоилась и вошла в очередную палату уже без особого трепета. Здесь у нас обитал Виталий Лазаревич Витман, 1923 года рождения.
При первом же нашем знакомстве он выложил мне свою историю жизни. Пережив множество вождей, он добрался до должности директора одного из крупнейших предприятий по производству тканей. Вовремя подсуетился с приватизацией и так скоро перешел в разряд собственников, что его подчиненные только руками разводили. Заработал на своей работе язву и еще целый букет различных заболеваний, каждое из которых в его возрасте могло оказаться смертельным.
- Я хожу по краю могилы! - сообщил он мне. - В буквальном смысле слова. Ко мне каждую ночь во сне приходят родственники - из числа уже умерших. Все стоят вон там, где вы сейчас, и начинают говорить, что я, мол, зажился и пора мне к ним, в их компанию. А умирать так не хочется!
Он говорил серьезно, и у меня мурашки по коже побежали.
- Не беспокойтесь! - сказала я, медленно вытаскивая из его сухонькой ручки капельницу. - Вы не умрете. А насчет снов - не задумывайтесь, это все, как учит Фрейд, - мусор подсознания.
- Фрейда я люблю, - улыбнулся Витман. - Все эти его теории - насчет полов, ну вы знаете!.. Только в отношении снов он не прав. Я согласен с его оппонентом, Юнгом, - в снах что-то есть. Мне, например, снилось сегодня, что я нашел розу. Как вы думаете, к чему бы это?
- Не знаю, - призналась я, - но я посмотрю для вас в соннике!
- А я знаю, - подмигнул Виталий Лазаревич, - это к тому, что я вас впервые увидел! А родственники пусть приходят - живые-то меня навещать не хотят!
Я прижала ватку к месту инъекции.
- Спасибо, милая, - вздохнул он. - А теперь, поправьте, пожалуйста, подушки! Чуть повыше, пожалуйста. Нет, так слишком высоко, немного взбейте сбоку. Да, вот так. Теперь эту подоткните. У меня спина болит - слишком долго лежу в этом неудобном положении.
Я поправила подушки под черепом, обтянутым сморщенной пожелтевшей кожей. Пациент, кажется, может развалиться от одного неосторожного движения.
- Наденька, а что у вас за кулончик?
Наклоняюсь ниже и показываю ему - отцовский подарок. Серебряная висюлька, переплетенные затейливо линии образуют узор, обозначающий Деву - мой знак по гороскопу.
- Простенько и со вкусом! - оценил он.
- Спасибо. А теперь вам следует отдохнуть!
- Знаете, Наденька, чего бы я сейчас хотел больше всего?
- Нет, - терпеливо ответила я. - Чего же?
- Оказаться на месте вашего кулончика! Да!
Он улыбался как маленький нашкодивший ребенок, который знает, что ему ничего за проказы не будет. Я ответила снисходительной улыбкой.
- Спите!
В двух следующих палатах размещалась парочка чиновников. Обоим по сорок лет, оба начинают лысеть - словом, так похожи, что я едва не путала процедуры. Оба одинаково робко пытались ухаживать - зажимали двумя пальцами краешек халата, словно проверяя качество ткани, и испуганно прятались под одеяло, если в палате в это время появлялась сиделка или врач.
Вдвоем они могли составить комическую пару для программы типа "Аншлаг". С этими братцами-кроликами справиться было нетрудно - обычно хватало сурового взгляда и плотно сжатых губ.
Потом был мужчина пятидесяти трех лет, который с угрюмым юмором именовал себя "поставщиком императорского двора". Его фирма производила что-то для Кремля, но что именно, он не разъяснял, ссылаясь на "государственную тайну". "Поставщик" страдал от постоянных болей в спине, причины которых никто из специалистов не мог толком объяснить.