Все очень рады за Питера - все, похоже, кроме Мэгги. Я могу понять охватившее ее отчаяние. Мэгги - одна из миллиона подростков, которые не имеют представления, что дальше делать со своей жизнью, как Себастьян или как Лали. А когда близкий тебе человек точно знает, что его ждет в будущем, то ты начинаешь еще сильнее переживать из-за своей нерешительности.
- Гарвард всего в полутора часах езды, - успокаивающе говорю я, пытаясь отвлечь Мэгги от того, что ее на самом деле беспокоит.
- Не важно, насколько он близко или далеко, - печально говорит она. - Гарвард - это не просто какой-то старый колледж. Если ты идешь в Гарвард, то становишься одним из тех, кто закончил Гарвард, и до конца твоих дней люди будут говорить о тебе: "Он учился в Гарварде"…
Может, это потому, что я никогда не поступлю в Гарвард и завидую, но я ненавижу все эти аристократические разговоры. Человек не должен определяться тем, какой институт он закончил. Хотя, похоже, в жизни все иначе.
- И если Питер потом всегда будет парнем, который "учился в Гарварде", - продолжает Мэгги, - то я всегда буду девушкой, которая нигде не училась.
Мы с Мышью обмениваемся взглядами.
- Если ты не против, я сбегаю за пивом, - говорит мне Мышь.
- Вот Мышь собирается в Йель, - говорит Мэгги, провожая Мышь взглядом. - Она будет девушкой, которая "училась в Йеле". Иногда я думаю, что Мышь и Питер должны встречаться. Они бы идеально подошли друг другу. - В ее голосе слышится неожиданная обида.
- У Мыши есть парень, - мягко говорю я. - Припоминаешь?
- Точно, - вспоминает она. - Но мы его никогда не видели.
Она отмахивается от меня, у нее нарушена координация, и я понимаю, что она пьяна.
- Давай прогуляемся.
- На улице холодно, - протестует Мэгги.
- В самый раз для нас.
Выходя на улицу, мы проходим мимо Себастьяна и Лали: Лали привлекла его к работе - доставать мини хот-доги из духовки и класть их на тарелку.
- Мы скоро будем! - кричу им я.
- Хорошо. - Лали едва смотрит в нашу сторону. Она что-то говорит Себастьяну, и он смеется. На какую-то секунду я чувствую себя неспокойно. Затем я пытаюсь увидеть и светлую сторону происходящего: по крайней мере, мой парень и моя лучшая подруга неплохо ладят друг с другом.
Когда мы выходим, Мэгги хватает меня за руки и шепчет:
- Как далеко ты можешь зайти, чтобы получить то, что ты хочешь?
- Что? - спрашиваю я. На улице холодно, наше дыхание превращается и пар, который напоминает мне летние облака.
- Что, если тебе очень сильно чего-то хочется, но ты не знаешь, как это получить, или знаешь, но ты не уверена, что так стоит поступать. Как далеко ты зайдешь?
Сначала мне кажется, что она говорит о Лали и Себастьяне, но затем я понимаю, что речь о Питере.
- Давай пойдем в коровник, - предлагаю я. - Там теплее.
В старом коровнике за домом Кэндеси держат несколько коров, больше для антуража, чем с практичной целью. Наверху есть чердак, где хранится сено, мы с Лали сотни раз туда залезали, чтобы поделиться секретами. На чердаке тепло и вкусно пахнет. Я залезаю на стог сена.
- Мэгги, что происходит? - спрашиваю я, задумываясь, сколько раз за последние три месяца я задавала ей этот вопрос. Похоже, я начинаю повторяться. Она достает пачку сигарет.
- Здесь нельзя курить, - говорю я, - иначе мы все спалим.
- Тогда давай отсюда выбираться.
- На улице холодно. И ты не можешь курить каждый раз, когда тебе плохо, Мэгз. Ты становишься зависимой.
- И что? - зло смотрит на меня Мэгги.
- Что ты имела в виду, когда спрашивала, как далеко тебе стоит зайти? - спрашиваю я. - Не думаешь же ты… о!.. ты принимаешь противозачаточные?
- Конечно. - Она смотрит в сторону. - Когда вспоминаю о них.
- Мэгз. - Я пододвигаюсь к ней поближе. - Ты сошла с ума?
- Нет, не думаю.
Я откидываюсь назад в сено, собирая воедино все, что я знаю. Я смотрю в полоток, который природа украсила паутиной. Природа и инстинкт против нравственности и логики. Вот как мой отец поставил бы вопрос.
- Мэгз, - начинаю я. - Я знаю, что ты переживаешь, что можешь потерять его. Но то, о чем ты думаешь, это не способ удержать его.
- Почему нет? - упрямо спрашивает она.
- Потому что это неправильно. Ты же не хочешь стать девушкой, которая заставит парня остаться с ней только потому, что она беременна.
- Женщины все время так поступают.
- Но это не означает, что так нужно делать.
- Моя мама так сделала, - говорит она. - Предполагается, что никто этого не знает. Но я посчитала, и получается, что моя старшая сестра родилась через шесть месяцев после того, как родители поженились.
- Это было давно. Тогда даже не существовало противозачаточных.
- Возможно, было бы лучше, если бы их до сих пор не изобрели.
- Мэгги, что ты говоришь? Ты же не хочешь родить ребенка в восемнадцать лет? Дети - это сплошная проблема. Все, что они делают, - это едят и какают. Ты хочешь менять пеленки, в то время как все остальные будут веселиться? А как же Питер? Это может разрушить всю его жизнь.
- Мне наплевать, - говорит она и начинает плакать.
Я беру ее лицо в руки и внимательно смотрю на нее:
- Ты ведь еще не беременна?
- Нет! - резко отвечает она.
- Да ладно, Мэгз. Ты же даже кукол не любишь.
- Знаю, - говорит она, вытирая глаза.
- И Питер без ума от тебя. Возможно, он и собирается в Гарвард, но он же не бросает тебя, и ты будешь знать, где он.
- Я не поеду в Бостонский университет, - вдруг говорит она. - Вчера я получила от них письмо с отказом, в то же время, когда Питера пригласили в Гарвард.
- О, Мэгз!
- Скоро все разъедутся… Ты, Мышь, Уолт…
- Ты поступишь куда-нибудь еще, - пытаюсь убедить ее я.
- А что, если нет?
Хороший вопрос. И до сегодняшнего момента я никогда так прямо не сталкивалась с этой проблемой: что, если вдруг все пойдет не так, как ты рассчитываешь? Нельзя же просто сидеть здесь и ждать неизвестно чего.
- Я скучаю по Уолту, - говорит она.
- Я тоже, - поддакиваю я, подтягивая колени к груди. - Кстати, а где он?
- Хороший вопрос. Я его уже три недели не видела. Это так на него не похоже.
- Ага, - соглашаюсь я, думая о том, насколько циничным Уолт был раньше. - Давай пойдем позвоним ему.
Мы возвращаемся в дом - вечеринка в самом разгаре. Себастьян танцует с Лали, что немного меня раздражает, но у меня есть более важные проблемы, чем моя лучшая подруга и мой парень. Я снимаю телефонную трубку и набираю номер Уолта.
- Алло? - отвечает его мать.
- Уолт дома? - спрашиваю я, пытаясь перекричать музыку.
- А кто это? - подозрительно спрашивает она.
- Кэрри Брэдшоу.
- Его нет, Кэрри.
- А вы не знаете, где он?
- Он сказал, что встречается с тобой, - быстро говорит она и кладет трубку.
Странно, думаю я, качая головой. Определенно странно. Тем временем Мэгги уже в центре внимания: она залезла на диван и исполняет стриптиз. Все свистят и хлопают, кроме Питера, который притворяется, что ему нравится, но на самом деле, я знаю, он чувствует унижение. Я не могу позволить Мэгги тонуть в одиночку, по крайней мере, не в таком состоянии, в каком она сейчас находится. Я снимаю ботинки и залезаю к ней на диван.
Да, я знаю, что никого не интересует стриптиз в моем исполнении, но люди привыкли, что я всегда выставляю себя на посмешище. На мне дешевая, расшитая бисером юбка, которую я купила в дисконтном магазине, и белые хлопковые колготы. Их я и начинаю медленно стягивать со ступней. Через несколько секунд к нам присоединяется Лали, лаская себя руками вверх и вниз, она отпихивает нас с Мэгги локтями в стороны. Потеряв баланс, мы падаем на пол и начинаем истерически смеяться.
- С тобой все в порядке? - спрашивает Питер, наклоняясь к Мэгги.
- Прекрасно, - хихикает она. И это действительно так, по крайней мере, сейчас, когда Питер рядом с ней.
- Кэрри Брэдшоу, ты плохо влияешь на окружающих, - ругается Питер, уводя Мэгги.
- А ты чванливый зануда, - бормочу я, натягивая колготы и вставая на ноги. Я смотрю на Питера, который наливает Мэгги виски, на его заботливое и в то же время самодовольное выражение лица.
Как далеко ты можешь зайти, чтобы получить то, что хочешь? И в это время у меня происходит прозрение - я могу писать для школьной газеты! Так у меня будет материал, который я смогу послать в Нью Скул. Это будут истории из самой что ни на есть реальной жизни. "Нет, - протестует мой внутренний голос. - Только не "Мускатный орех". Это уж слишком. Кроме того, если ты будешь писать для "Мускатного ореха", тебе придется лицемерить. Ты никогда никому не сможешь сказать, что ненавидишь эту газету, включая Питера, который ее редактирует. Да, но разве у тебя есть другие варианты? Если ты даже не попробуешь написать для "Мускатного ореха", ты, возможно, никогда не попадешь на этот литературный семинар".
Ненавидя себя, я иду к бару, наливаю себе водку с клюквенным соком и направляюсь к Мэгги и Питеру.
- Привет, ребята, - говорю я, потягивая напиток. - Итак, Питер. Я тут подумала, может, мне все-таки стоит что-нибудь написать в эту твою газету.
Он делает глоток и непонимающе смотрит на меня:
- Это не моя газета.
- Ты понимаешь, о чем я говорю.
- Нет, не понимаю. Очень сложно общаться с человеком, который не может точно выражать свои мысли. А в журналистике точность - это самое главное.
Да-да, а еще "аутентичность" и "знание того, о чем пишешь".
- Я знаю, что фактически это не твоя газета, Питер, - оправдываюсь я, подражая его манере говорить. - Но ты же редактор. А я всего лишь взывала к твоим полномочиям. Но если ты ни за что не отвечаешь…
Он бросает взгляд на Мэгги, которая смотрит на него с недоумением.
- Я не это имел в виду, - говорит он. - Просто если ты будешь писать для газеты, то будешь работать со мной. Но чтобы тебя приняли в редакцию, тебя должен утвердить наш куратор - мисс Смидженс.
- Без проблем, - мило говорю я.
- Как это хорошо, - говорит Мэгги. - Я очень хочу, чтобы вы, ребята, подружились. - Мы с Питером смотрим друг на друга. Этого никогда не будет. Но ради Мэгги мы готовы притворяться.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Заманить и подменить
- Уолт! - кричу я, догоняя его в холле. Он останавливается и откидывает со лба прядь волос. Волосы у Уолта длиннее, чем он носит обычно, и от него пахнет потом.
- Где ты был в субботу вечером? Мы ждали тебя на вечеринке у Лали.
- Не смог прийти, - говорит он.
- Почему? Что еще ты мог делать в этом городе? - Я пытаюсь, чтобы мои слова звучали, как шутка, но Уолт воспринимает их всерьез.
- Веришь ты или нет, но у меня есть и другие друзья.
- Да ты что?
- За пределами школы Каслбери тоже есть жизнь.
- Да ладно, - говорю я, слегка подталкивая его локтем. - Я же пошутила. Мы скучаем по тебе.
- Я тоже скучаю по вас, - отвечает он, перекладывая книги из одной руки в другую. - Мне пришлось взять дополнительные часы в "Гамбургер Шэк", и у меня теперь совсем нет свободного времени, а в то, что остается после работы, я занимаюсь.
- Это так скучно. - Мы доходим до учительской, и я останавливаюсь, прежде чем войти. - Уолт, с тобой все нормально? Точно?
- Абсолютно, - говорит он. - А почему ты вообще об этом спрашиваешь?
- Но знаю.
- Ну тогда увидимся позже, - говорит он.
Когда он удаляется, я понимаю, что он врет - насчет дополнительных часов в "Гамбургер Шэк" точно. Я забирала оттуда Мисси и Доррит два раза за последнюю неделю и ни разу не видела там Уолта. Нужно выяснить, что с ним происходит на самом деле, думаю я, открывая дверь в учительскую. Там мисс Смидженс, куратор "Мускатного ореха", и мисс Пижчик, которая преподает домоводство и машинопись. Они обе курят и обсуждают консультацию по подбору цвета, которая проходит в торговом центре в Хартфорде.
- Сюзи рассказывает, что эта консультация изменила ее жизнь, - говорит Пижчик. - Раньше она носила синий цвет, а оказалось, что ей больше идет оранжевый.
- Оранжевый - это цвет тыквы, - считает Смидженс. Я тоже так думаю, и поэтому она мне начинает нравиться. - Вся шумиха вокруг этого цветоанализа яйца выеденного не стоит. Это еще один способ завладеть деньгами доверчивых дураков.
Я с ней полностью согласна. Какая разница, какой цвет носить, если у тебя серая неухоженная кожа из-за того, что ты выкуриваешь по три пачки сигарет в день.
- Но все равно это забавно, - по-прежнему считает Пижчик. Мы хотим пойти туда женской компанией, а потом где-нибудь перекусить. - Она неожиданно оборачивается и видит меня, стоящую в дверях. - Да? - резко спрашивает она. Ученикам строго запрещено заходить в учительскую.
- Мне нужно поговорит с мисс Смидженс.
Смидженс, наверное, настолько устала от Пижчик, что вместо того чтобы выпроводить меня, предлагает остаться:
- Кэрри Брэдшоу, правильно? Ну, хорошо, входите. И закройте за собой дверь.
Я улыбаюсь, пытаясь задержать дыхание. Несмотря на то что я иногда курю, когда я оказываюсь в компании двух женщин, которые дымят, как паровозы, у меня появляется невольное желание закрыть нос рукой, но я понимаю, что это будет некорректно, поэтому пытаюсь дышать ртом.
- Я тут интересовалась… - начинаю я.
- Я знаю. Ты хочешь узнать насчет газеты, - говорит мисс Смидженс. - Это бывает каждый год: после первого семестра ко мне вдруг подходят выпускники, которые ни с того ни сего хотят работать в "Мускатном орехе". Я знаю, тебе нужно повысить свою оценку по внеклассным занятиям, так?
- Нет, - говорю я, надеясь, что мне не станет плохо от дыма.
- Тогда зачем тебе это нужно?
- Я думаю, что смогу привнести в газету что-то новое.
Очевидно, что я говорю какую-то глупость, потому что она отвечает так, как будто слышала все это миллион раз:
- Да ты что?
- Я думаю, что я неплохой писатель, - осторожно говорю я, отказываясь сдаваться.
На Смидженс это не производит никакого впечатления.
- Сейчас все хотят: писать, нам нужны люди, которые могут делать макет. - Похоже, она действительно пытается избавиться от меня, но я не сдаюсь и продолжаю стоять, задержав дыхание, когда мои глаза уже готовы вылезти из орбит. Мое лицо, наверное, ее немного пугает, потому что она смягчается. - Я думаю, что если бы ты делала макет, то мы могли бы дать тебе попробовать что-нибудь написать. Редколлегия три раза в неделю в четыре часа - по понедельникам, средам и пятницам. Если пропустишь хотя бы одно собрание - до свидания.
- Хорошо, - бормочу я, энергично кивая головой.
- Тогда увидимся сегодня в четыре.
Я слегка киваю и пулей вылетаю из учительской.
- Готова поспорить, Питер собирается бросить Мэгги, - говорит Лали, убирая свою одежду. Она голой делает растяжку, а затем надевает свой "Спидо". Я всегда восхищалась отсутствием скромности у Лали в том, что касалось ее тела. Я же всегда чувствую себя некомфортно без одежды и поэтому всячески извиваюсь, переодеваясь.
- Ни в коем случае. - Я заворачиваюсь в полотенце, снимая нижнее белье. - Он ее любит.
- Он ее хочет, - поправляет меня Лали. - А это не одно и то же. Себастьян говорил мне, что Питер спрашивал его о других женщинах, с которыми он встречался. Особенно о Донне ЛаДонне. Это похоже на парня, который в кого-то безумно влюблен?
Когда я слышу имя Донны ЛаДонны, у меня до сих пор все внутри сжимается, хотя с момента нашей ссоры прошли недели. И хотя сейчас она вроде прекратила откровенно поливать меня грязью, а ограничивается лишь злорадными взглядами в коридорах, я подозреваю, что она что-то затеяла и просто ждет подходящего момента. Возможно, совращение Питера тоже входит в ее планы.
- Это Себастьян тебе рассказал? - хмурюсь я. - Странно, что я ничего об этом не знаю. Если Питер говорил Себастьяну, что интересуется Донной, то Себастьян должен был хоть как-то упомянуть это.
- Может, он не все тебе рассказывает, - как ни в чем не бывало говорит Лали.
Что это значит? Но она, похоже, ничего не знает о дружественном этикете и продолжает делать наклоны вперед и разминать руки.
- Ты думаешь, нам стоит рассказать об этом Мэгги?
- Я не собираюсь этого делать, - говорит Лали.
- Но он же пока ничего не сделал, так ведь? Тогда, возможно, это просто разговоры. Кроме того, Питер всегда хвастался, что он дружит с Донной.
- Разве Себастьян с ней не встречался? - спрашивает Лали.
Еще один странный вопрос: Лали прекрасно знает, Что встречался. Похоже, она использует любой повод, чтобы поговорить о Себастьяне. И вот еще одно подтверждение моей теории.
- Через несколько недель в "Шабу Инн" будут выступать "Ацтек Ту-Степ". Я тут подумала, может, ты, я и Себастьян сходим туда вместе. Я хотела предложить тебе сходить вдвоем, но в последнее время ты не расстаешься с Себастьяном, и тебе, наверное, будет приятно, если он тоже пойдет с нами. Кроме того, он хорошо танцует.
- Звучит неплохо, - говорю я.
- Это будет круто, - соглашается Лали.
- Я спрошу его сегодня днем.
Я собираю волосы и убираю их под резиновую шапочку.
- Не переживай, - говорит Лали, как будто все так и должно быть. - Я сама спрошу его, когда увижу. - И она выходит из раздевалки. А я вспоминаю, как Лали танцевала с Себастьяном на вечеринке у нее дома.
Я занимаю свое место на соседней с Лали дорожке.
- Себастьян встречает меня после тренировки в четыре, и я смогу с ним все обсудить, так что не волнуйся.
Она смотрит на меня и пожимает плечами:
- Как знаешь.
Когда мои ноги отрываются от земли, я вспоминаю, что у меня в четыре редколлегия. Мое тело становится деревянным, и я плюхаюсь в воду, как бревно. На какой-то момент у меня шок от удара, но затем руки и ноги автоматически начинают грести, и вот я уже плыву.
Вот черт, я забыла сказать Себастьяну о редакционной встрече. Что, если я уйду, не нуждавшись, когда он приедет? Тогда Лали наверняка не упустит случая пообщаться с ним. Я настолько расстроена, что проваливаю самый простой прыжок в моей программе - прыжок ласточкой.
- Что с тобой не так, Брэдшоу? - спрашивает тренер Нипси. - Ты бы лучше собралась к пятнице.
- Обещаю, - говорю я, вытирая лицо полотенцем.
- Ты слишком много времени проводишь со своим бойфрендом, - ехидничает он, - и поэтому не можешь сконцентрироваться.
Я смотрю на Лали, которая наблюдает за нашей беседой. В какой-то момент я замечаю легкую улыбкуна ее лице, но она быстро исчезает.
- Я думал, мы сходим в торговый центр, - говорит Себастьян и раздраженно смотрит в сторону.
- Прости меня.
Я хочу взять его за руку, но он делает шаг назад.
- Не надо - ты мокрая.
- Я только что из бассейна.
- Вижу, - хмуро говорит он.
- Я задержусь всего на часик.
- Почему ты вообще хочешь работать над этой вшивой газетенкой?
Как я могу ему объяснить? Сказать, что я пытаюсь позаботиться о своем будущем? Себастьян не поймет. Он делает все, чтобы у него его не было.
- Да ладно, - умоляюще говорю я.