- Я практически вырос между планетарием и Музеем естественной истории - раньше я все знал о звездах и динозаврах. Моя семья живет на Пятой авеню, и когда я был ребенком, то слышал, как по ночам в зоопарке Центрального парка рычат львы. Круто, да?
- Очень круто, - говорю я, растирая себе плечи: меня вдруг начинает знобить. И тут меня пронзает предчувствие - я обязательно буду жить в Манхэттене и слушать, как рычат львы в Центральном парке. Я пока не знаю, как это все осуществится, но что так будет, я даже не сомневаюсь.
- У твоей семьи свой дом? - глупо спрашиваю я. - Я думала, в Нью-Йорке все живут в апартаментах.
- Это и есть апартаменты, - говорит Джордж. - Классические восьмикомнатные, если быть точным. Еще в Нью-Йорке есть таунхаусы и браунстоуны. Но все в Сити называют свое жилье домом, не спрашивай меня почему. Еще одно притворство, я предполагаю. - Он отрывается на секунду от дороги и улыбается мне. - Ты должна как-нибудь приехать ко мне в гости. Моя мать проводит все лето в своем доме в Саутхемптоне, поэтому в апартаментах никто не живет. В них четыре спальни, - быстро добавляет он, чтобы я не истолковала неправильно его предложение.
- Конечно, это было бы замечательно.
А если я смогу попасть на эти проклятые летние курсы, будет езде лучше. Если я, конечно, не уеду с Себастьяном во Францию, вместо всего этого.
- Эй, - говорит он. - Знаешь, я скучал по тебе.
- Тебе не следовало, Джордж, - скромно говорю я. - Ты ведь совсем меня не знаешь.
- Я знаю тебя достаточно, чтобы скучать по тебе. Тебя это смущает?
Я должна сказать ему, что у меня уже есть парень, но еще слишком рано, я едва его знаю, поэтому я улыбаюсь и ничего не говорю.
- Кэрри! - приветствует меня Айлин, старшая официантка в "Браунстоун", как будто я ее старая подруга. Она осматривает Джорджа с головы до ног и одобрительно качает головой.
Джордж изумлен.
- Тебя здесь знают? - спрашивает он, беря меня за руку, когда Айлин проводит нас к столику. Я загадочно киваю.
- Чем славится это место? - спрашивает он, открывая меню.
- "Мартини", - улыбаюсь я. - Неплох французский луковый суп и отбивные из барашка.
Джордж усмехается.
- Да - "Мартини" и нет - луковому супу. Это одно из тех блюд, которые американцы считают французским, но ни один уважающий себя француз никогда его не закажет в ресторане.
Я хмурюсь, он опять меня смутил. Интересно, сколько еще раз за вечер я вот так буду чувствовать себя дурочкой. Джордж заказывает улитки и кассуле - все то, что я хотела заказать прошлым вечером, но не смогла, потому что Себастьян все выбрал сам.
- Я хочу узнать о тебе побольше, - говорит Джордж, беря меня за руку через стол.
Я осторожно вытаскиваю руку, притворяясь, что хочу сделать еще один глоток "Мартини".
- Что ты хочешь знать?
- Для начала - могу ли я ожидать, что увижу тебя в Брауне следующей осенью.
Я опускаю глаза.
- Мой отец хочет, чтобы я поступила в Браун, но мне всегда хотелось жить в Манхэттене. - И прежде чем я успеваю подумать, я рассказываю ему все о своей мечте стать писательницей и о том, как я пыталась попасть на летний литературный семинар в Нью Скул и как мне отказали.
Он не находит ничего удивительного в этой истории.
- Я знал несколько писателей, - хитро говорит он. - Отказ - это часть процесса. По крайней мере, вначале. Множество писателей даже не публикуются, пока не напишут две-три книги.
- Правда? - Я чувствую прилив сил и надежд.
- Ну, конечно, - со знанием говорит он. - В издательском деле полно историй о рукописи, которую отвергли двадцать издателей, пока кто-то не рискнул и не превратил ее в настоящий бестселлер.
Это же моя история: я выдаю себя за самую обычную девушку, но где-то внутри меня живет звезда, которая ожидает, пока кто-нибудь даст ей шанс.
- Эй, - говорит он. - Если хочешь, я бы с удовольствием почитал что-нибудь, что ты пишешь. Может, я смогу помочь.
- Ты? - изумленно спрашиваю я. Никто никогда не предлагал мне помощь. Никто не поддерживал меня. И тут я смотрю в большие карие глаза Джорджа и тону в них от нежности и благодарности. Он такой милый. И, черт побери, я хочу попасть в эту летнюю школу, жить "в Сити", ездить в гости к Джорджу и слушать львов в Центральном парке. Я вдруг хочу, чтобы мое будущее стало реальностью.
- Разве было бы не здорово, - если бы ты была писателем, а я редактором в "Нью-Йорк Таймс"?
Да! Я хочу кричать. Осталась только одна проблема: у меня есть парень. Я не могу позволить себе обманывать Джорджа, поэтому должна прямо сейчас все ему рассказать. Иначе получается нечестно.
- Джордж, я должна тебе кое-что сказать…
Я уже собираюсь раскрыть свою тайну, когда к нашему столику с хитрым выражением липа подходит Айлин.
- Кэрри, - говорит она, - тебе звонят.
- Мне? - взвизгиваю, я, переводя взгляд с Джорджа на Айлин. - Кто мне может звонить?
- Тебе лучше пойти и узнать.
Джордж приподнимается, когда я встаю из-за стола.
- Алло? - говорю я в трубку. У меня дикая мысль, что это Себастьян. Он выследил меня, узнал, что я на свидании с другим парнем, и он в ярости. Вместо этого я слышу голос Мисси.
- Кэрри? - спрашивает она таким ужасным голосом, что я сразу представляю, что отец или Доррит убиты. - Тебе лучше прямо сейчас вернуться домой.
У меня подгибаются колени.
- Что случилось? - спрашиваю я севшим голосом.
- Доррит. Она в полицейском участке.
Мисси делает паузу, прежде чем сообщить самое страшное:
- Ее арестовали.
- Не знаю, как вы, - говорит незнакомка, запахивая старую, шубу, надетую поверх шелковой пижамы, - но с меня достаточно. Баста. Эта девчонка мне все нервы вымотала.
Мой отец сидит рядом с ней на пластиковом стуле и качается.
- Мы так долго хотели девочку, - продолжает женщина, часто моргая. - У нас было четверо парней, но нет, нужна была еще девчонка. Затем она родилась. И вот сейчас я думаю, что лучше бы она так и не появилась на свет. Не важно, кто что говорит, с девочками определенно больше проблем, чем с мальчиками. У вас есть сыновья, мистер…
- Брэдшоу, - резко отвечает отец. - И нет, у меня нет сыновей, только три дочери.
Женщина качает головой и похлопывает моего отца по колену.
- Бедняга, - говорит она. Это, вероятно, мать печально известной курением марихуаны подруги Доррит - Шэрил.
- Кто знает, - говорит мой отец и вместе со стулом отодвигается от нее подальше. Его очки сползли на кончик носа. - В целом, - замечает он, пускаясь в одну из своих теорий о детском воспитании, - предпочтение родителями детей одного пола над другим часто приводит к прирожденной неполноценности менее любимого ребенка…
- Папа! - говорю я, бросаясь к нему с помощью. Он надевает очки на место, встает и распахивает объятия:
- Кэрри!
- Мистер Брэдшоу, - говорит Джордж.
- Джордж.
- Джордж? - Мать Шэрил встает и начинает хлопать глазами, как бабочка крыльями. - Я Кони.
- Ага. - Джордж кивает головой, как будто это имеет какое-либо значение.
Кони уже льнет к руке Джорджа:
- Я мать Шэрил. И на самом деле, она не такая уж плохая девочка…
- Уверен, что это так, - вежливо говорит Джордж.
О господи. Мать Шэрил флиртует с Джорджем? Я жестом предлагаю отцу отойти. Я вспоминаю о маленькой трубке для курения марихуаны, которую нашла внутри мистера Панды.
- Это из-за… - Я не могу себя заставить произнести слово "наркотики" вслух.
- Из-за жвачки, - устало отвечает отец.
- Жвачки? Ее арестовали за то, что она украла жвачку?
Должно быть, это ее третий проступок. Ее уже дважды ловили за воровство в магазине, но полиция ее отпускала. На этот раз ей не так повезло.
- Мистер Брэдшоу? Я Чип Марон, офицер, который арестовал вашу дочь, - говорит молодой человек в униформе.
Марон - коп из коровника.
- Я могу увидеть свою дочь, пожалуйста?
- Мы должны взять у нее отпечатки пальцев. И сделать фото.
- За воровство жвачки? - не сдерживалось я.
Отец бледнеет:
- Против нее возбудят уголовное дело? Моя тринадцатилетняя дочь будет проходить по делу как обычный преступник?
- Таковы правила, - говорит Марон.
Я подталкиваю локтем отца:
- Извините. Но мы очень хорошие друзья семьи Кэндеси…
- Это маленький город, - говорит Марон, потирая щеки. - Многие люди знают Кэндеси…
- Но Лали практически член нашей семьи, мы знаем их всю жизнь. Так ведь, пап?
- Кэрри, - говорит отец, - ты не можешь просить людей нарушать законы. Это неправильно.
- Но…
- Может, нам стоит позвонить им… как вы говорите, Кэндеси? - предлагает Джордж. - Просто на всякий случай.
- Я гарантирую, что у моей маленькой Шэрил никогда раньше не было неприятностей, - говорит Кони, сжимая руку Джорджа и подмигивая Марону.
Мне кажется, мы таки достали Марона, и он решает позвонить Кэндеси.
- Посмотрю, что я смогу сделать, - бормочет он и снимает телефонную трубку. - Хорошо, - говорит он по телефону. - Да. Без проблем.
Он кладет трубку и свирепо смотрит на нас.
- Общественные работы, - пыхтит Доррит.
- Тебе еще повезло, что ты так легко отделалась, - говорит отец.
Джордж, отец, Доррит и я собрались у нас дома, чтобы обсудить произошедшее. Марон согласился отпустить Доррит и Шэрил с условием, что они предстанут в среду перед судьей, который, скорее всего, предпишет им выполнение общественных работ.
- Надеюсь, тебе нравится собирать мусор, - шутливо говорит Джордж, пальцем тыча Доррит в ребра. Она смеется. Отец велел Доррит идти в кровать, но она отказалась, и теперь они с Джорджем сидят на диване и дурачатся.
- Тебя когда-нибудь арестовывали? - спрашивает Доррит Джорджа.
- Доррит!
- Что? - говорит она, решительно уставившись на меня.
- На самом деле, да. Но мое преступление было намного хуже твоего. Я перепрыгнул через турникет в метро и вмазался прямо в копа.
Доррит уставилась на Джорджа глазами, полными обожания:
- А что было потом?
- Он позвонил моему отцу. И будь отец проклят, он заплатил штраф, а за это я был вынужден каждый день проводить в его офисе, разбирая дела в алфавитном порядке и заполняя выписки с банковского счета.
- Правда? - Глаза Доррит расширились от страха.
- Мораль истории такова, что всегда нужно платить за проезд.
- Ты слышала это, Доррит? - говорит отец. Он стоит, его плечи опущены, он выглядит изможденным. - Я иду спать. И ты тоже, Доррит.
- Но…
- Немедленно, - тихо говорит он.
Доррит еще раз смотрит на Джорджа долгим взглядом и убегает наверх.
- Спокойной ночи, дети, - говорит отец.
Я рассеянно расправляю юбку.
- Извини за все это. За отца, за Доррит…
- Все в порядке, - говорит Джордж и берет меня за руку. - Я понимаю. Ни одна семья не идеальна, в том числе и моя.
- Да? - Я пытаюсь вытащить свою ладонь из его, но не могу. Вместо этого я решаю сменить тему разговора: - Похоже, ты понравился Доррит.
- Я хорошо лажу с детьми, - говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. - Так было всегда.
- Джордж. - Я отворачиваюсь. - Я действительно очень устала…
Он вздыхает:
- Я все понял: время ехать домой. Но я ведь увижу тебе еще раз?
- Конечно.
Он поднимает меня на ноги и обнимает за талию. Я прячу лицо у него на груди, пытаясь избежать того, что непременно последует дальше.
- Кэрри?
Он гладит мои волосы. Мне приятно, но я не могу позволить ему большего.
- Я так устала, - жалуюсь я.
- О’кей. - Он отступает, приподнимает мою голову и легко касается моих губ своими. - Я позвоню завтра.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Как далеко ты зайдешь?
- Почему так долго? - спрашивает Себастьян.
- Нужно поправить макияж, - говорю я.
Он отводит своей рукой мою и пытается меня поцеловать.
- Тебе не нужна косметика.
- Стой, - шиплю я. - Только не дома.
- У тебя не возникает проблем, когда мы целуемся у меня дома.
- У тебя нет двух младших сестер, Одна из которых…
- Я знаю, была арестована за то, что украла жвачку, - говорит он с пренебрежением. - Что занимает одно из последних мест в хрониках криминальных происшествий, наряду с бросанием петард в почтовые ящики.
- И с этого начинается преступная жизнь, - говорю я, медленно закрывая дверь в ванную перед его носом.
Он стучится.
- Да-да?
- Поспеши.
- Спешу, - говорю я. - Спешу и суечусь.
И то, и другое неправда. Я тяну время и жду звонка от Джорджа. С ареста Доррит прошло две недели, и сначала все было прекрасно: Джордж позвонил мне на следующий день, как и обещал, а потом и на следующий за следующим, а затем я спросила его, был ли он серьезен, когда говорил, что хочет прочесть один из моих рассказов, и он сказал "да". Поэтому я отправила ему свой рассказ и в течение последних пяти дней ничего от него не слышала. До вчерашнего дня, когда он через Доррит оставил сообщение, что позвонит мне сегодня между шестью и семью вечера. Черт бы его побрал. Если бы он позвонил в шесть, Себастьян бы еще не крутился тут. Уже почти семь. Себастьян будет в ярости, если я начну разговаривать по телефону, как раз когда мы соберемся выходить.
Я раскручиваю тушь, наклоняюсь к зеркалу и мажу щеточкой ресницы. Это уже второй слой, и мои ресницы начинают изгибаться и слипаться. Я уже собираюсь нанести еще один слой, как звонит телефон.
- Телефон! - кричит Мисси.
- Телефон! - вопит Доррит.
- Телефон! - ору я, выскакивая из ванной с такой же скоростью, как спасатель на пляже.
- Э? - говорит Себастьян, высовывая голову из моей спальни.
- Это может быть инспектор, приставленный к Доррит.
- К Доррит приставили инспектора? За то, что она украла жвачку? - спрашивает Себастьян, но у меня нет времени, чтобы что-то ему объяснять.
Я хватаю телефонную трубку в комнате отца прямо перед тем, как к ней добирается Доррит:
- Алло?
- Кэрри? Это Джордж.
- О, привет! - говорю я с замиранием дыхания и закрываю дверь.
Что ты думаешь о моем рассказе? Мне нужно это знать. Сейчас.
- Как дела? - спрашивает Джордж. - Как Доррит?
- Она в порядке.
Ты читал его? Ты его ненавидишь? Если ты его ненавидишь, то я убью себя.
- Она выполняет общественную работу?
- Да, Джордж. - Мучения убивают меня.
- Что ей предписали делать?
Какая разница?
- Собирать мусор на обочине дороги.
- А, старая добрая мусорная рутина. Всегда срабатывает.
- Джордж, - я стесняюсь. - Ты прочел мой рассказ?
- Да, Кэрри.
- И?
Долгая тишина, в течение которой я обдумываю, как лучше порезать бритвой вены на запястьях.
- Ты определенно писатель.
Я? Писатель? Я представляю, как бегаю по комнате, прыгаю и кричу: "Я писатель, я писатель!"
- И у тебя есть талант.
- Ах. - В экстазе я падаю на кровать.
- Но…
Я сажусь назад, со злостью сжимая трубку.
- У тебя действительно неплохо получилось. Это история о девушке, которая живет на стоянке автоприцепов в Кей-Уэсте во Флориде и работает в "Дайри Куин"… Ты когда-нибудь была в Кей-Уэсте?
- Вообще-то да. Несколько раз, - гордо говорю я.
- Ты жила в прицепе? Работала в "Дайри Куин"?
- Нет. Но почему я не могу притвориться, что да.
У тебя очень богатое воображение, - говорит Джордж. - Но я знаю кое-что об этих летних школах. Они ищут что-то, в чем чувствовались бы личный опыт и аутентичность.
- Не понимаю, - говорю я.
- Ты знаешь, сколько им присылают историй о детях, которые умирают? И все это звучит неправдоподобно. Ты должна писать о том, что ты знаешь.
- Но я ничего не знаю!
- Уверен, что знаешь. И если тебе ничего не приходит в голову, просто подумай и найди.
Моя радость рассеялась, как утренний туман.
- Кэрри? - Себастьян стучит в дверь.
- Я могу перезвонить тебе завтра? - быстро спрашиваю я, прикрывая рукой микрофон. - Я должна идти на вечеринку для команды по плаванию.
- Я позвоню тебе. И мы вместе придумаем план твоего рассказа, хорошо?
- Конечно. - Я кладу трубку и хватаюсь за голову от безысходности. Моя карьера писателя окончена. Закончилась, не успев начаться.
- Кэрри, - с другой стороны двери раздается громкий и недовольный голос Себастьяна.
- Готова, - говорю я и открываю дверь.
- Кто это был?
- Кое-кто из Брауна.
- Ты собираешься туда поступать?
- Я думаю, что да. - Я чувствую, как будто меня душит толстая зеленая слизь. - А что ты думаешь насчет колледжа?
Странно, что я не спрашивала его об этом раньше.
- Я собираюсь один год отдохнуть, - говорит он. - Прошлой ночью я посмотрел на количество заданий, которые мне нужно сделать и отправить вместе с заявкой в Дьюк, и понял, что не хочу делать этого. Я не хочу быть частью этой системы. Это, вероятно, шокирует тебя?
- Нет. Это твоя жизнь.
Ну да, а что ты думаешь по поводу того, чтобы встречаться с бездельником?
- Ты не бездельник. Ты умный, очень умный.
- Я самый обычный человек, - говорит он. И в следующую секунду меняет тему: - Нам нужно идти на эту вечеринку?
- Да, - настаиваю я. - Лали проводит ее каждый год. Если нас там не будет, она сильно обидится.
- Ты босс, - говорит он. Я иду за ним из дома, тоже желая, чтобы мы не пошли на эту вечеринку.
"Пиши о том, что ты знаешь" - это лучшее, что Джордж мог мне посоветовать? Клише? Черт его побери. Черт побери все на свете. Почему все так сложно?
- Если бы это было так просто, то все бы поступали в хорошие университеты, - говорит Питер, выступая перед маленькой группой детей, которые толпятся около дивана. Питер только что узнал, что его досрочно приняли в Гарвард. - Биоинженерия - это надежда будущего, - продолжает он, когда я хожу вокруг в поисках Мэгги. Я нахожу ее сидящей в углу вместе с Мышью. Мышь выглядит так, словно ее здесь держат в заложниках.
- Честно, Мэгги, - говорит она. - Питеру так повезло. Мы же всегда радуемся, когда кто-нибудь из Каслбери поступает в Гарвард.
- Это не имеет к нам никакого отношения, - считает Мэгги.
Не могу поверить, что Питера приняли в Гарвард, - говорит Лали, останавливаясь по пути на кухню. - Разве это не прекрасно?
- Нет, - отрезает Мэгги.