И когда она содрогнулась под ним и выкрикнула его имя, Финн подумал, что, вопреки ужасу ситуации, ему удалось каким-то образом прикоснуться к небесам.
На нее волна за волной накатывал оргазм; наслаждение было огромным, и она подумала, что не переживет этого ощущения.
Финн издал низкий хриплый стон, и Эмбер почувствовала, как все его тело напряглось, а потом расслабилось, когда он тоже обрел облегчение.
– Финн.
Его имя сорвалось с ее уст легко, как дыхание. Она притянула его к себе, вновь желая ощутить тяжесть его тела. Он заключил ее в объятия, и она почувствовала, как напряжение постепенно покидает его тело и как их тела продолжают подрагивать, словно они дотронулись до оголенного провода.
Она не ожидала порыва страсти, который бросил ее в его объятия, но и не собиралась казнить себя за это. Она действительно его хотела и не думала этого отрицать.
Прошло несколько мгновений, и Финн зашевелился, приподнялся на локте и стал глядеть на нее. Его пристальный взгляд выражал сильные эмоции – желание и нечто еще. Нечто заставившее ее ощутить свою наготу впервые после того, как ее бросили в эту комнату. Нахмурившись, Эмбер слегка высвободилась из его объятий.
– Не знаю, надо ли мне извиняться,– промолвил он.
– За что? – неподдельно смутившись, спросила она.
– Мы делаем именно то, чего хотят они.
– А-а.– До нее постепенно доходил смысл сказанного, и она отодвинулась от него и уселась на полу.– А я думала, мы делаем как раз то, чего хотим мы сами.
Запахнув рубашку, она принялась методично застегивать пуговицы.
Что-то произошло между Финном и Дианой. Сейчас он не просто занимался любовью с Эмбер, а скорее с чем-то боролся. И, получив от этого огромное наслаждение, она почувствовала смущение. Смущение! Подумать только: она – и смущение!
Эмбер не понимала, почему так происходит, и не собиралась копаться в своей душе. Она лишь знала, что хочет этого человека. Не ради задания, потому что теперь отпала необходимость соблазнять его, чтобы узнать его секреты. И не потому, что их заперли в апартаментах для новобрачных, ожидая от них именно того, что они сделали.
Нет, даже, несмотря на все существующие между ними тайны, она хотела этого мужчину, которого ей довелось узнать так недавно. Мужчину, который ей нравился больше, чем можно было себе признаться. И еще она хотела, чтобы его страсть к ней пересилила желание стереть плохие воспоминания.
Вот почему ей казалось, что они не одни. С ними в комнате был призрак Дианы.
Не подумав, она с дерзким видом спросила: – Тебе удалось это побороть? И сразу же пожалела о заданном вопросе. Она хотела секса так же, как и он. Какое ей дело до его побуждений, раз уж комплексная сделка между ними завершилась оргазмом? В конце концов, она большая девочка. И ей лучше многих других известно, что секс – опасное орудие.
Но ей было до этого дело. Да, черт побери.
Финн с грустной улыбкой погладил ее по щеке.
– Да,– ответил он.– Думаю, да.
Он взял ее за плечи. Эмбер посмотрела ему в глаза – и чуть не задохнулась, увидев, какая буря чувств бушует в его взгляде. Исчезли малейшие подозрения насчет того, что она для него – лишь теплое тело. Этот мужчина хотел именно ее, и сознание этого взволновало ее больше, чем следовало.
Потянувшись к нему, она погладила его по шершавой от щетины щеке.
– Финн...
– Шшш.
Он прикрыл глаза и поцеловал ее ладонь. Нежный, ласковый жест, от которого по жилам Эмбер разлилось тепло. Но когда он снова взглянул на нее, в его глазах не было ничего нежного или ласкового. Только сильное чувство. Страсть. Жар. Потребность в ней.
И все это было направлено на нее.
– Мне не следовало...
Поцелуем она заставила его замолчать. Ей неинтересно было оглядываться назад. С Финном ей хотелось двигаться только вперед.
– Все хорошо,– прошептала она.
В его взгляде горела бешеная, почти пугающая страсть.
Умом она понимала, что следует подождать. Им необходимо было поговорить, а это означало, что нужно освободиться от обволакивающего их любовного тумана. В конце концов, ей надо было спросить, что Финн разузнал, что увидел. Они должны были понять, что замышляет Дрейк.
Она понимала все это. И все же не могла сдвинуться с места.
И когда Финн подался вперед и завладел ее ртом, ее покинули последние остатки разума и все мысли свелись к простейшей формуле. Он хочет ее. Она хочет его. И они заперты здесь. Не по своей воле.
Его губы прижались к ее губам, и даже эти примитивные мысли испарились, когда она отдалась всплеску чувств и эмоций, выражавшихся в односложных "да", "прошу", "ну же", "еще"...
Комната была роскошной, и широкая кровать манила к себе. Но они так до нее и не добрались.
Так и не сдвинулись с того места, на котором начали.
Финн провел ладонями по бокам Эмбер, отчего все ее тело пронизала дрожь. Он прижал ее спиной к ковру; желание его было осязаемым и таким эротичным.
У нее болело плечо, в нем нарастал жар, но женщина этого почти не замечала. Она совершенно потерялась в тумане эротических эмоций. Охватив ладонями ее груди, Финн зарылся в них лицом, и она испытала новые волнующие ощущения.
Он тяжело и скоро дышал в такт с ее дыханием, лаская пальцами ее грудь и прикасаясь губами к соскам.
Эмбер застонала, почти теряя рассудок в этом буйстве ощущений, пронизывающих ее тело. Пульсация между ног усилилась, и она приподняла бедра в ожидании его горячей плоти. Его нога находилась у нее между бедер, и, когда она приподнялась, ее тело прижалось к твердой мышце его бедра.
Она стала тереться об него телом, еще горячим и трепещущим от недавней любви. Финн продолжал целовать и теребить ее соски, разжигая огонь, быстро разгоравшийся в адское пламя.
– Притормозить? – спросил он.
– Не сейчас.
Теоретически это было неплохо, но не в тот момент, когда ей требовалось ощутить его внутри себя, когда ей требовалось знать, что она, и только она, подводит его к краю и уводит обратно.
Он навис над ней с низким горловым стоном, а потом настойчиво прижался к ней разгоряченным телом.
– Да,– сказала она, отвечая на его немой вопрос.
Он вошел в нее, и ее тело раскрылось ему навстречу, все ближе и теснее привлекая к себе. Скрестив ноги у него за спиной, она выгнула спину, отвечая на его толчки. Он глубоко проникал в нее, и ее пронизывало наслаждение.
Ее плечо терлось о ковер, а тонкая рубашка плохо защищала воспаленную кожу. Однако в какофонии чувств, завладевших ее телом и щекочущих нервные окончания, боль как-то потерялась. Казалось, все закручивается по спирали, и Эмбер знала, что если этот водоворот ощущений обрушится, то ее тело разлетится на миллионы частиц.
И, о боже, как же она жаждала этого взрыва!
Они раскачивались в такт, и Финн шептал ее имя, подбадривая и подстрекая кончить вместе. Ее тело отвечало на этот призыв; желание все нарастало, пока не достигло немыслимой вершины и вокруг нее разноцветными вспышками и звездами взорвалась гора наслаждений.
Он рухнул на нее скользким от пота телом. Ей приятно было чувствовать эту тяжесть. Она лежала, не спеша поглаживая его по спине и перебирая в голове мысли.
Еще несколько мгновений они лежали так, рука в руке. В тихой теплой комнате единственным звуком было их ровное дыхание. Эмбер продолжала медленно водить пальцами вверх-вниз по его спине. Ритм этого движения успокаивал и расслаблял.
Совсем скоро за ними придет Дрейк; ее посадят в клетку, и ее телом будут управлять инстинкт и адреналин. Эмбер хотела, насколько возможно, насладиться настоящим моментом.
Финн перекатился набок и поднял голову, встретившись с ней глазами.
– Похоже, это был мой лучший секс в плену.
Она усмехнулась.
– Да ты, оказывается, знаток?
– Точно. Стараюсь посещать все самые лучшие центры задержания.
– Понятно. А как ты находишь этот?
Он посмотрел вокруг, и она последовала его примеру, отмечая взглядом шикарный ковер, тонкое постельное белье, спинки кровати из мореного тика. Наконец Финн пожал плечами.
– Так себе,– сказал он.– По качеству обслуживания не дотягивает до уровня холдинга "Четыре времени года". Но, полагаю, у него есть потенциал.– Он лениво чертил у нее на животе круги.– Это место выделяется среди других одной особенностью.
– В меню входят голые женщины?
– Вот-вот.
Эмбер положила голову на ковер и закрыла глаза.
– А знаешь, ты прав. Мы действительно играем ему на руку.
– Ему?
Она в недоумении нахмурилась: он что, прикидывается дурачком или действительно не знает о Дрейке Макензи?
– Ты, конечно, не думаешь, что всем заправляет эта женщина?
– Нет. Она пешка в чьих-то руках Ты права, это мужчина. Военный, если только форма настоящая. Он сюда приходил.
Эмбер оживилась. До сих пор она не замечала присутствия Дрейка на острове. Но если этот человек был в форме...
– Какая форма? Тебе известно его имя? Что он хотел?
– Морская,– ответил Финн.– Нет. Не знаю.
Эмбер сжала губы и кивнула, принимая ответы, но не вполне поверив ему.
Наклонившись влево, она села и скривилась от боли, поскольку рана на плече приняла на себя ее вес.
Финн озабоченно спросил:
– Ты в порядке?
Эмбер отмахнулась от вопроса.
– Все хорошо.– Она попыталась изобразить сияющую улыбку. На самом деле плечо горело, и она стала опасаться, что Финн прав насчет заражения.– Просто надо размяться.
Пока она шла в ванную, Финн провожал ее взглядом. Она надеялась найти там спирт или какую-нибудь мазь, но комната была пуста. Не было даже зубной щетки. Очевидно, роскошь не распространялась на предметы, которые могли бы служить оружием.
Эмбер сняла рубашку Финна, потом, изогнув шею, попыталась оценить состояние раны. То немногое, что ей удалось увидеть, говорило само за себя. Рана была воспаленной и мокнущей, а вся лопатка казалась розовой и горячей. Эмбер съежилась от боли: стоило сконцентрироваться на ране, как она разболелась сильнее.
– Эмбер?
В голосе Финна звучало беспокойство.
– Иду,– откликнулась Эмбер.
Она сделала три глубоких вдоха, приказывая себе не замечать стреляющую боль в плече. Подготовка в Управлении была основательной, и Эмбер, закрыв глаза, постаралась внушить себе установку Джеймса: "Боль существует только в твоем сознании". Как она и предполагала, боль стихла, превратившись в слабую пульсацию. Она сделала два глубоких вдоха, потом еще два, пока рана не осталась лишь в воспоминании.
У нее нет времени беспокоиться о ранах или инфекции. Позже, когда они выберутся с чертова острова, она этим займется.
Вернувшись в спальню, она увидела, что Финн ощупывает входную дверь.
– Ничего? – спросила она.
Обернувшись, он застенчиво пожал плечами.
– Вот подумал, что попытаюсь еще. Я уже излазил эту комнату вдоль и поперек. Знаю, что мы в ловушке, но не хочется верить.
– Скоро за нами придут,– садясь на кровать, сказала Эмбер.
– Из одной клетки в другую,– проворчал Финн.
На полу у кровати смятым комком лежал прозрачный розовый пеньюар. Эмбер подняла его двумя пальцами и встряхнула.
– Вижу, что ловушки не всегда бывают неприятными.
Впервые с того момента, как Эмбер вошла в комнату, лицо Финна ожесточилось и в его глазах появилась ненависть.
– Она пыталась меня соблазнить.
Эмбер кивнула. Она этого ожидала.
– Не могу сказать, что виню ее,– сказала она, стараясь смягчить момент.
Его губ коснулась добродушная улыбка.
– А вот ты совсем не пытаешься соблазнить меня ради моих секретов.
Эмбер едва не вздрогнула. Двадцать четыре часа назад именно в этом состоял ее план.
– Что за секреты? – непринужденно спросила она.– Твое тайное лицо?
Все-таки надо было это выяснить. Что бы она ни чувствовала к этому человеку, ей все же придется узнать, на кого он работает. Выяснить, союзник он или враг.
На губах Финна промелькнула ироничная улыбка.
– Это шутка,– сказал он.– Нет у меня никаких секретов. Нет даже тайного лица.– Он поднял брови.– Я, как и ты, открытая книга.
Он говорил так искренне, что Эмбер почти поверила. Он был очень хорош. Но она в конце концов докажет, что лучше его.
ГЛАВА 12
Парень, у которого недоставало мочки уха, вкатил в камеру Берни телевизор и вышел, задержавшись в дверях, только чтобы сказать:
– Наслаждайся шоу.
Берни нахмурился, спрашивая себя, уж не впал ли он в бредовое состояние. Его по-прежнему сильно лихорадило, и его ограничивали в еде и питье. Но все же он не думал, что у него начались галлюцинации.
Тогда почему же он смотрит на телевизор "Сони", стоящий на одной из тех черных тележек, каких он не видел со времен начальной школы?
Он не успел поразмыслить над этой проблемой, потому что телевизор ожил. Возникший на экране образ заставил его позабыть о собственных бедах.
Диана! На ней только кружевной бюстгальтер и крошечные трусики-бикини. Ее запястья и лодыжки привязаны к чуть наклоненной каменной тумбе. Она пытается вырваться, но путы держат крепко.
В своей камере Берни вцепился в обветшалое одеяло так, что у него побелели костяшки пальцев. Это он сделал с ней такое! Ее мучают из-за
него, а он, совершенно беспомощный, может только смотреть!
Изображение запрыгало, звук на миг прервался из-за помех, а потом раздались пронзительные вопли Дианы, от которых у Берни похолодело все внутри.
– Берни,– кричала она.– Зачем они это делают? Берни!
– Диана!
Он понимал, что она его не слышит, но надо было что-то делать. Надо было пойти к ней.
Надо помочь.
Откинув одеяло, он подбежал к двери и бросился на нее, молотя кулаками по холодному металлу.
– Заткнись, сука,– раздался из телевизора грубый голос, и Берни помчался обратно.
У него все скрутило внутри, когда он увидел на экране, как по прелестному животу Дианы прошелся кожаный хлыст. От ее крика затряслись стены камеры. Берни не заметил слез, но Диана моргала, и у нее дрожал подбородок.
– Берни,– прошептала она тихим, слабым голосом.– Ну, скажи, за что?
– Разве я разрешил тебе разговаривать? – раздался тот же неумолимый голос.
Берни впился глазами в экран, но никого не увидел, кроме своей обожаемой Дианы. И он не в состоянии был ей помочь!
Изображение переместилось назад, показывая мужчину в отутюженной белой форме, стоящего спиной к камере. Держа в одной руке хлыст, он наклонился над Дианой и приблизил губы к ее уху. Рукояткой хлыста он провел между ее грудями и спустился ниже, к пупку. Глаза Дианы были плотно закрыты, но Берни видел, что все ее тело сжалось от страха.
– Ну что, куколка, готова к следующему раунду? – спросил мужчина. Он поднял хлыст, и над красивым упругим животом Дианы повисли кисточки.– Расскажи то, что меня интересует, и я остановлюсь. Говори же! – взревел он.– Расскажи мне все!
Она пожала плечами.
– Я ничего не знаю. Прошу вас. Я не должна здесь находиться.
– Ах, как же тебе не повезло!
Подняв хлыст, он начал наносить удары, и Берни завопил: "Нет!" – хотя это было бессмысленно. Он не знал, где находится Диана, и тем более не знал, услышит ли его кто-нибудь. Но это не имело значения. Он не мог больше этого видеть. Не мог позволить, чтобы злодей продолжал ее мучить.
– Нет, не надо! Я все вам расскажу.– В приступе ярости Берни бросился на телевизор, и тот с гудением свалился на пол, рассыпая вокруг снопы искр.– Все!
Берни, рухнул на пол, как подкошенный. Они хотят ее убить. Сначала Диану, а потом его. И он ничего не может с этим поделать. Он совершенно один.
Одинокий и обреченный на гибель.
Дверь отъехала в сторону, и вошел мужчина в униформе. Берни заморгал, но чувство облегчения было настолько всепоглощающим, что все вопросы по поводу "как" и "где" улетучились.
– Говори,– сказал мужчина.– Говори, и девушка будет жить.
И Берни заговорил.
Финн наблюдал за тем, как Эмбер обходит комнату по периметру, обследуя каждый дюйм. На ней было надето обнаруженное в шкафу черное платье для коктейля. Вероятно, Дрейк задумал это как шутку, однако Финн был благодарен ему. Он с трудом мог сосредоточиться, когда Эмбер находилась так близко. Но еще труднее было бы видеть рядом обнаженную Эмбер.
Дойдя до детектора, она приложила к нему ладонь. Она уже дважды это проделывала, и Финн говорил ей, что делал то же самое. Как и раньше, дверь оставалась прочно запертой.
– Ты прав,– сказала Эмбер.– Единственный путь – через этот детектор.
– А наши ладони не подходят.
Она немного сникла. Потом провела рукой по волосам, и на ее лице промелькнуло непонятное выражение.
– Так или иначе, мы влипли.– Она уселась на край кровати.– Но зачем, по-твоему, они все это делают?
Финн покачал головой.
– Не знаю.
– Ну, тогда кто они такие? Я хотела бы, по крайней мере, знать, кто меня похитил.
– Террористы,– просто ответил он.– Не волнуйся. Я втянул тебя в эту передрягу, я тебя и вытащу.
– Финн, ради бога; я имею право знать то, что знаешь ты. Скажи мне.
Он покачал головой.
– Я, правда, не знаю. Но я вызволю нас отсюда.
Эмбер нахмурилась, потом кивнула.
– Хорошо. Но как?
Вопрос был уместным, однако у Финна не было на него разумного ответа. У агента Питона ответ нашелся бы. Черт возьми, часы "Ролекс" агента Питона имели бы точный лазерный прицел из камня над цифрой двенадцать. Он вырезал бы в двери отверстие и спас девушку.
Оказавшись в коридоре, агент Питон разоружил бы охранника отточенным приемом из арсенала боевых искусств, забрал бы себе его АК-47 и побежал с девушкой к выходу. По пути они заложили бы столько пластиковой взрывчатки, что можно было бы разрушить весь комплекс, потом помчались бы к взлетной полосе, похитили самолет и взмыли в небо, а остров под ними взлетел бы в воздух, являя собой пиротехническое чудо.
Девушка обвила бы шею Питона руками и покрыла его поцелуями благодарности. Он поставил бы самолет на автопилот, и они занимались бы любовью, пока не долетели до материка.
Красивая фантазия, но не слишком правдоподобная.
– Финн,– напомнила о себе Эмбер.– Как? Как мы отсюда выберемся?
Он вздохнул и покачал головой.
– Прости, детка. Я действительно не знаю.
Она посмотрела на него так, словно не верила ему, и он почувствовал себя самым большим неудачником на свете.
Немного помедлив, Эмбер встала и принялась расхаживать по комнате.
– А как насчет оружия? Если вернется Белцер или эта стерва, мы сможем с помощью руки одного из них открыть дверь.
Финн взглянул на нее, и ему стало совершенно ясно: она с удовольствием оторвет любую из этих рук от запястья.
– Я проверял,– сказал он– Здесь ничего нет. Нет даже зеркала в ванной.– Он поднялся и направился к двери.– Пожалуй, я встану здесь и подожду. Если кто войдет, я нападу на него. Когда начнется заварушка, ты попытаешься выбраться.
Он не стал поднимать вопроса о том, что она будет делать, когда окажется за дверью.