- Это сразу видно. - Чайник засвистел. Сиренити взяла ложечку, открыла жестянку и стала насыпать чай в заварочный чайник. - Но у других могут быть другие насущные интересы.
- Не хотите ли вы этим сказать, что организация жизнеспособного предприятия торговли по почтовым заказам здесь, в Уиттс-Энде, уже не возглавляет список ваших насущных интересов?
- Я найду другой способ этого добиться. В вашей помощи я не нуждаюсь.
- Вы обязательно получите мою помощь, хотите вы этого или нет. - Улыбка Калеба не выражала веселья. - Раз вам все равно платить, так не лучше ли воспользоваться этой возможностью?
- Какой возможностью? Возможностью работать с человеком, который считает меня половой тряпкой, потому что я однажды позировала без одежды профессиональному фотографу?
- Нет, Сиренити, - сказал Калеб холодно. - Я думаю, что вам следует воспользоваться возможностью работать с человеком, который является если не самым лучшим, то, несомненно, одним из лучших консультантов по вновь создаваемым предприятиям на всем северо-западе.
Сиренити широко раскрыла глаза.
- И при этом он еще так мило скромен. - Он рывком подняла кипящий чайник с плиты и стала заваривать чай.
- Успокойтесь. - Калеб заговорил мягче, наблюдая, как она размахивает чайником. - Понятно, что вы расстроены. Вы перенесли сегодня душевную травму, найдя Эстерли мертвым, и все такое. Как только у вас будет возможность успокоиться и прийти в себя, мы с вами поговорим о планах на будущее.
- Не забывайте дышать. Может, я не приду в себя еще долго-предолго.
- Я подожду. - Калеб поднял брови, наблюдая, как она готовит чай. - А меня не угостите? Я так долго сюда добирался.
Сиренити заколебалась. Искушение отказать ему в чашке чая было почти непреодолимым. Но это выгглядело бы проявлением мелочной злобы, сказала он себе.
- Ладно. - Она неохотно открыла шкаф и достала еще одну кружку, которая была сделана в виде ярко-желтого цветка.
- Мне без молока и без сахара, - услужливо подсказал Калеб.
- Я вас не спрашивала. - Она сунула кружку-цветок ему в руки.
- Знаю. Но уверен, что спросили бы рано или поздно. - Калеб принялся рассматривать красиво сделанную керамическую кружку, которую держал в руках. - Образчик одного из местных промыслов?
- Их в свободное время делает Зоун.
- Кто это - Зоун?
- Она помогает мне в магазине.
- Мне нравится ее стиль. - Калеб провел длинным пальцем по абстрактно выполненным лепесткам. - Искусная работа, с фантазией. Но в ней есть и острая, свежая резкость модерна.
Сиренити была удивлена точностью его восприятия.
- Хорошее описание ее работы.
- Это пойдет.
- Простите?
Калеб поднял глаза и посмотрел на Сиренити.
- Я сказал, что это пойдет. Мы включим ее кружки в ваш каталог. Если, конечно, Зоун сможет делать достаточное количество за определенный срок.
- Я уверена, что сможет. - Она помолчала. - Откуда вы знаете, что на ее кружки будет спрос?
- Знать такие вещи - моя работа. У меня есть чутье. И это одна из причин моего успеха.
- Вы когда-нибудь продавали кружки?
Он пожал плечами.
- До сих пор не приходилось. Поверьте мне, Сиренити, эти пойдут.
- Ну, раз вы так считаете. - Ее охватила бурная радость. Ему понравились красивые кружки работы Зоун. Он считает, что их будут покупать. Скорее бы рассказать подруге эту потрясающую новость. Зоун будет в восторге. Сиренити стоило больших усилий не показать своего волнения.
Калеб в задумчивости пил чай маленькими глотками.
- Я не считаю вас половой тряпкой, знаете ли.
- Еще как считаете. - Она направилась к двери, где он стоял, преграждая ей путь. - Но меня не особенно волнует, что вы обо мне думаете. С моей стороны вообще было верхом глупости связаться с таким человеком, как вы.
Калеб лишь в самый последний момент посторонился и пропустил ее.
- С таким человеком, как я? Что сие должно означать, черт побери?
- Высокомерие, снобизм, косность, ханжество и негибкость. - Сиренити остро ощутила теплоту и силу его тела, проходя мимо него в дверь. Он стоял слишком близко. Она быстро прошла в комнату и устроилась в уголке мягкого дивана.
- Ничего себе списочек.
- Разве? Давайте говорить начистоту. Как бы вы охарактеризовали меня?
Он подумал над ее вопросом, пока усаживался в единственное в комнате кресло.
- Вы наивны, легковерны, слишком доверчивы, эмоциональны и совершенно неопытны в деловом отношении.
- Возможно, вы правы, - согласилась Сиренити. - Должно быть, у меня целая куча этих блестящих качеств, иначе я не судила бы о вас так превратно.
- Вы можете мне не поверить, но я не имел в виду, чтобы этот разговор деградировал до уровня боя на рогатках.
- А чего же иного вы могли ожидать, учитывая мою эмоциональность и всякое такое?
- Я хотел бы поговорить о деле, - невозмутимо заявил Калеб.
Сиренити поджала губы.
- Сомневаюсь, что у нас это получится - теперь, когда мы обнаружили, что между нами нет ничего общего. - Она ни за что не покажет виду, как сильно ее обидели его сказанные снисходительным тоном слова. И уж определенно не даст ему понять, что по крайней мере некоторые его стрелы попали в цель.
Хотя чего уж там - все стрелы, мрачно подумала она. Она ведь и в самом деле была и наивной, и слишком доверчивой, и эмоциональной, и определенно неопытной в обращении с такими мужчинами, как Калеб.
- Постарайтесь увидеть эту ситуацию в ее истинном свете, Сиренити. - Голос Калеба приобрел более глубокий тембр. - Это только бизнес.
- Если верить вам, то бизнес не относится к числу моих сильных сторон.
Он сделал глубокий вдох.
- Послушайте, я нужен вам, если вы собираетесь осуществить ваши грандиозные планы с организацией в Уиттс-Эндс торговли но почтовым заказам. Признайте это.
- Может, я попробую сделать это вообще без помощи всяких там модных консультантов, - проговорила Сиренити задумчиво. - Видит Бог, что каждый раз, когда я связываюсь с мужчинами из вашего мира, я обязательно в итоге обжигаюсь. - Она досадой покачала головой. - Кажется, пора бы уж мне усвоить наконец урок.
- Мужчины из моего мира? Что это значит? Послушать вас, так я чуть ли не пришелец из космоса.
- Для меня вы все равно что марсианин. - Сиренити подобрала под себя ноги и отпила глоток чаю.
- Черт побери, я ведь не монстр какой-нибудь.
Нотка ярости в его голосе поразила ее. Как будто в глубине души Калеб считал, что действительно может быть чем-то вроде монстра. Непрошеное сочувствие шевельнулось в душе у Сиренити. Ей было знаком это ощущение непохожести на других, чужеродности отторжения. Оно довольно часто посещало ее в годы учебы в Буллингтонском колледже.
- Послушайте, мы не сможем обойти того факта, что принадлежим к разным мирам, - сказала она. - К вашему сведению, я однажды попробовала жить вашем мире. Это была катастрофа.
- Попробовали жить в моем мире? - нахмурил Калеб. - Что вы хотите этим сказать?
Сиренити пожала одним плечом.
- Хотите верьте, хотите нет, но было время, когда мне больше всего хотелось увидеть Уиттс-Энд в зеркале заднего обзора. Мне было тогда семнадцать и я готова была померяться силами со всем миром. Решила начать с Буллингтона.
У Калеба дернулся уголок рта.
- Отсюда до Буллингтона всего тридцать миль.
- Надо было с чего-то начать. Однако для меня это было все равно что оказаться на другом конце света.
- Мне понятно, что у вас, выросшей здесь, в Уиттс-Энде, могло и не сложиться задатков истинного космополитизма, - сухо заметил Калеб.
- Жизнь здесь другая, - мирно согласилась она. - Как бы там ни было, я поступила в Буллингтонский колледж, а после его окончания работала там некоторое время преподавателем на кафедре социологии. И жила на территории колледжа. Понимаете, хотела быть как все.
- Как все? - Калеб вопросительно взглянул на нее.
- Я думаю, все дети бунтуют против того стиля жизни и воспитания, которые им прививают в детстве. Дети, выросшие в консервативных буржуазных семьях, хотят свободы. Хотят нарушать правила.
- Чего же хотели вы?
- Я? - Сиренити скорчила гримаску. - Хотите верьте, хотите нет, но я хотела жить по правилам. Меня воспитывали без определенной системы и режима, поэтому я, естественно, испытывала тягу к миру, где все делалось в определенное время. Меня влекло туда, где можно было рассчитывать на какую-то степень порядка. Туда, где люди строили планы на будущее, а не просто плыли по течению. Я думала, что хочу жить среди людей, которые работают в определенные часы, а не ждут, когда на них найдет вдохновение.
- Понимаю.
- Я хотела, чтобы у меня был счет в банке, - продолжала Сиренити, привычно усмехаясь этим своим мечтаниям юности. - Я хотела иметь дело с таким автомехаником, который не пытается починить неисправный водяной насос с помощью медитационной мантры. Я хотела, чтобы у меня получилась приносящая удовлетворение и успешная академическая карьера, включая солидную пенсию.
- Что же оказалось?
- Оказалось, что по вкладам в сберегательном банке идет очень низкий процент, что автомеханики, не распевающие мантр, ничем не лучше распевающих, что лестница академической карьеры очень скользка и что никто не может больше рассчитывать на хорошую пенсию.
- Вы узнали немало.
- Вот именно. А урок, который я усвоила лучше всего, состоит в том, что я не вписываюсь в так называемый нормальный мир. Нет, я, конечно, могу какое то время побыть в нем, но не могу там жить долго и быть счастливой. Я родилась в эксцентричном обществе, и только в нем всегда буду чувствовать себя удобно.
- Вы считаете, что здесь, в Уиттс-Энде, вы на месте? - спросил Калеб.
- Это мой дом. Люди здесь меня знают. Они понимают и принимают меня такой, какая я есть. Здесь в Уиттс-Энде, мы все очень терпимо относимся к странностям друг друга.
- Неужели?
- Хотите верьте, хотите нет, но здесь никто и глазом не моргнет, если кто-то позирует художнику в обнаженном виде. Такое бывает здесь сплошь и рядом.
Калеб осторожно поставил свою кружку на красиво отполированный столик, который Джулиус Мейкпис сделал своими руками.
- Но вам нужен кто-то из моего мира, чтобы помочь с реализацией ваших деловых идей, не так ли?
- Я так думала раньше. - Сиренити сузила глаза. - Но теперь не совсем в этом уверена.
- Поверьте мне, - сказал Калеб, - я вам нужен. Если вас оставить на произвол судьбы, то вы потеряете все деньги, которые вложите в проект, до последнего цента.
Это уж он чересчур.
- Я не дура. Неопытная - может быть. Но определенно не дура.
Калеб посмотрел на нее с легким удивлением.
- Я с вами согласен. Но у вас действительно нет опыта в таком деле, как торговля по почтовым заказам. Вам многому придется учиться, сударыня.
- И вы собираетесь меня учить?
- Похоже на то.
- Независимо от того, хочу я или нет пойти к вам на выучку?
Калеб вытянул ноги перед собой, откинулся на спинку кресла и полуприкрыл глаза.
- Как я уже говорил несколько минут назад, у меня репутация человека, ведущего дела на определенном уровне. Я не намерен позволить вам испортить мне послужной список.
В душе Сиренити зашевелилось сомнение. Ей вдруг пришло в голову, что Калеб не говорит ей правды о своих мотивах. Другого объяснения его приезду в Уиттс-Энд она не могла себе представить.
- В этом уравнении чего-то не хватает, - сказала она наконец. - Кажется, я упускаю из виду финансовую сторону дела.
- Какую финансовую сторону?
- Может быть, вы соглашаетесь смотреть сквозь пальцы на мое порочное прошлое ради будущей прибыли, которую рассчитываете получать как пассивный партнер фирмы "Уиттс-Энд - почтой"? Так или нет?
Калеб плотно сжал губы.
- А вы как думаете?
- Я думаю, что с подобными мотивами надо обладать изрядным нахальством, чтобы презирать меня просто потому, что я один раз позировала в обнаженном виде. Вот уж поистине - чья бы корова мычала
- Вы вольны думать о моих мотивах все, что вам угодно, - произнес Калеб голосом, в котором звенели льдинки. - Но, к вашему сведению, прибыль, которую я ожидаю получить от вашего будущего бизнеса, будет таких размеров, что ее и в лупу едва ли увидишь.
- Ха! Держу пари, что любой пронырливый консультант сказал бы то же самое.
- Почему бы нам не согласиться, что в этом вопросе каждый из нас остается при своем мнении, - предложил Калеб. - Давайте попробуем подойти к нашим отношениям с другой точки зрения.
- Между нами нет никаких отношений, - быстро отпарировала Сиренити.
- Нет?
- Нет. - Сиренити вспыхнула, вспомнив тот поцелуй в офисе у Калеба. По его глазам она поняла, что он думает о том же. - Признаюсь, одно время я думала, что они у нас могут быть, но вижу теперь, что ошиблась. Вы и я… в общем, у нас с вами…
- Вы меня не так поняли, - вежливо сказал Калеб. - Я говорил не о личных отношениях. Я имел в виду наши деловые отношения.
- Вот как. - Щеки Сиренити пылали.
- Предлагаю вам перестать думать об этом соглашении в личном плане и начать рассуждать по-деловому.
- Это что, урок номер один?
- Именно.
Он лжет, поняла вдруг Сиренити. Она почувствовала, что, несмотря на все разговоры об отношениях на чисто деловой основе, Калеба привели сюда причины весьма личного свойства. Возможно, он действительно так печется о своей репутации, хотя ей было трудно понять, каким образом потеря одного мелкого клиента в Уиттс-Энде, штат Вашингтон, может подорвать его профессиональное реноме.
С другой стороны, думала она, Калеб проникнут ледяной гордостью. Он такой человек, для которого принципы и репутация - это, несомненно, вещи чрезвычайно личного свойства. Вероятно, его ничуть не волнует, что могут подумать другие, но она чувствовала, что он ревностно заботится о том, чтобы самому не нарушать своего кодекса.
- Давайте посмотрим, правильно ли я все поняла, - сказала Сиренити. - По сути дела, вы готовы оказать на меня серьезное давление и вынудить принять вас в качестве консультанта, и все это только для того, чтобы не поступиться своими профессиональными принципами. Так или нет?
Калеб ответил не сразу.
- Скажем просто, что это практический подход к оценке ситуации.
Сиренити пожала плечами.
- Ладно, ваша взяла. Ступайте и постройте мне империю торговли но почтовым заказам.
Калеб не двинулся с места.
- Это будет не легко, знаете ли.
- Чепуха. Для человека с вашими способностями это будет, я уверена, проще простого. Наверно, к следующему вторнику у вас все уже будет на мази. Позвоните, когда закончите.
- Для такого дела необходимо взаимодействие, Сиренити.
- Вам придется меня извинить, но в данный момент я что-то не очень расположена взаимодействовать. Да и голова забита кучей других вещей. Ведь не каждый день мне доводится спотыкаться о мертвое тело соседа.
- Соседа, сделавшего снимки, которые потом кто-то использовал, чтобы вас шантажировать, - мрачно заметил Калеб. - Не очень-то этот парень тянет на друга.
- Я считала Эмброуза другом, - спокойно возразила Сиренити. - Именно так я и хочу сохранить его в памяти.
- Несмотря на то что он, возможно, и организовал эту попытку шантажа?
- Если это был Эмброуз, то у него, должно быть, были веские причины. Возможно, он пошел на это от отчаяния.
- Какого отчаяния? - резко спросил Калеб. - Черт, я ушам своим не верю. Вы изобретаете оправдания для шантажиста?
- Мы же не знаем, он ли это.
- Ладно, пойдем по другому пути. Кто еще имел доступ к фотографиям?
Сиренити вздохнула. От логики никуда не денешься.
- Насколько мне известно, никто. Не могу себе представить, чтобы Эмброуз кому-то их отдал. У него не было причины так поступать.
- Шантажист хотел вынудить вас отказаться от деловых переговоров со мной, - сказал Калеб. - Кто бы мог желать, чтобы ваши планы рухнули?
- Я не знаю. - Расследование стало действовать Сиренити на нервы. Это не человек, а локомотив какой-то. Как поедет, так его уже не остановишь. - К тому же вас это не касается.
- Не согласен. Я ваш консультант, помните?
- Предпочла бы забыть.
- Я не позволю этому обстоятельству выскользнуть у вас из памяти, - заявил Калеб. - Но мы можем обсудить кое-какие аспекты этого дела позже.
- Вот спасибо.
- Первым пунктом у меня на повестке дня стоит найти место для ночлега. В Уиттс-Энде я нигде не заметил ни одного мотеля.
- Ближайший находится в тридцати милях в обратном направлении, в Буллингтоне, - с готовностью сообщила она.
- Это будет немного затруднительно. - Калеб посмотрел в окно. - Туман сгустился. Надо быть сумасшедшим, чтобы пытаться проехать тридцать миль вниз по горной дороге в таком молоке.
- На меня не смотрите. - Сиренити встревожило направление, какое принимал, похоже, этот разговор. - Я не предоставляю ночлег и завтрак.
Калеб с задумчивым видом обвел глазами гостиную коттеджа, похожую из-за книг на библиотеку.
- Я мог бы поспать здесь на диване.
- Нет.
- Он довольно большой.
- Нет.
Брови Калеба поднялись.
- Даже на одну ночь?
- Нет.
- В чем дело, Сиренити? Вы меня боитесь?
- Да.
- Ну и зря. - Он пристально смотрел на нее. - Я не собираюсь набрасываться на вас.
- А разве я могу быть в этом уверена? Вы ведь считаете меня потаскушкой. Кто знает, чего можно от вас ожидать?
- Я не считаю вас потаскушкой, - устало сказал Калеб. - Я считаю вас наивной. Узнав вас за эти три недели общения, я могу понять, как Эстерли сумел уговорить вас позировать ему. По всей вероятности, он подцепил вас на удочку, разглагольствуя о том, что вы должны сделать это ради искусства.
- Какое потрясающее великодушие с вашей стороны! Но я должна, наверное, предупредить вас, что ваше второе мнение о моей персоне нравится мне ничуть не больше, чем первое. Вас послушать, так я просто какая-то безмозглая кретинка.
- Я пытаюсь подойти к ситуации терпимо и без предубеждения, - напряженно проговорил он.
- Надо же! Это наверняка стоит вам огромных усилий.
- У вас чертовски дурное настроение, не так ли?
- Можно ли меня винить? У меня был тяжелый день.
- Я знаю. И, как я уже сказал, мне очень жаль.
- Знаете что? Вы можете работать над своей терпимостью и практиковаться в вашем новом, непредвзятом подходе, пока будете искать мотель. - Сиренити демонстративно взглянула на часы.
- Неужели вы действительно собираетесь выставить меня и вынудить добираться обратно по незнакомой горной дороге, да еще в таком тумане?
- Ну, во всяком случае, здесь вы не останетесь. - Она была полна решимости не уступать. К несчастью, она также понимала, что он прав. И ей не хотелось взваливать на себя бремя ответственности за его безопасность. - Думаю, вы могли бы переночевать в доме Джулиуса. Он не будет возражать.